***
То, что у моего «матраса» кое-что ожило, я заметил под вечер, когда привычно уже заерзал на Смерти, пытаясь устроиться поудобнее. Что-то твердое уперлось в бедро. Я настолько привык воспринимать Лэндау неудобным предметом интерьера, что завис, добрую минуту пытаясь понять, что вдруг выросло на моем «матрасе». — У тебя стоит! — возмутился я, ошарашенно смотря на полудохлого озабоченного извращенца. Смерть смолчал, даже не вздрогнули веки, но отстраниться или хотя бы переползти так, чтобы не лежать на вставшем члене, он не дал. Зло выругавшись, я задумался, продумывая, как дать ему по яйцам. Выполнению жестокого по отношению к любому представителю мужского пола плана мешал, к сожалению, я сам. Тем, что лежал и защищал собой пах этого извращенца-зомби, как герой, закрывший телом амбразуру. Разумеется, мне не могло повести: дежурить вечером выпало Олину, и я не смог заставить себя обсуждать стояк папеньки с мальчиком. Пришлось послать его за старшим братом. Этого малолетнего Смертя только за смертью и посылать. — Паша, а Карэла нет дома, — сообщил мне Олин, вернувшись, наконец. — Следующего по старшинству зови, — потребовал я. — Сейчас! — сообщил мальчик, исчезая еще минут на сорок.***
— А я что могу сделать? — тихо отозвался Мел и развел руками. — Папа тебя не отпустит, а ты сам… не девушка, должен понимать, как сделать так, чтобы… исправить ситуацию! — Ты предлагаешь мне ему подрочить? — тихо и максимально спокойно спросил я, незаметно подтягивая к себе книжку. — Я не могу! Он мой отец, — покраснел, как гимназистка, подросток. Рыкнув, я бросил в него книгой, попал, но толку? Моя проблема все так же упиралась мне в бедро и никуда деваться не желала. Во время ужина, когда «проблема» упиралась в спину, удобнее не стало. Все мелкие гады делали вид, что все так и должно быть и пижамные штаны на их папе в этом месте топорщились с начала времен. Конечно же, что им? Это мне теперь пытаться спать с этим бугром в «одеяле» или на «матрасе»! Уже не в первый раз я жалел, что поддался неуместному гуманизму и переступил порог этого дома. Нет, конечно, это упирающееся в меня безобразие лучше, чем топор палача-растяпы, но все же… К полуночи я в деталях вспомнил сказку «Принцесса на горошине», правда, в моем случае сказку нужно переименовать в «Неудачник на члене», но спать я все же не мог. Поняв всю бессмысленность надежды на «рассосется само», я слепил зубы и запустил руку в чужие штаны. Изначально я пытался «сломать сук», потом «задушить змею», но понял, что раз уж все равно трогаю чужой, твердый, как камень, член, то смысл выпендриваться? Обхватив основание ладонью, я начал дрочить, стараясь думать о чем угодно, кроме своих действий. Только подлый Лэндау задышал чаще, на головке выступила смазка. Смерть даже рот приоткрыл, инстинктивно облизал свои губы, тонкие, но яркие. Я уткнулся лбом в его плечо, двигая рукой увереннее, жестче. Руки мужчины мягко гладили меня по пояснице, ласково потирая кожу пальцами, бедра начали двигаться в такт движением моей руки, трахая мою ладонь, с его губ сорвался тихий низкий стон-рык. Мгновение, и я оказываюсь прижатым к кровати, а Лэндау еще и вжимает меня собой в матрас. Он нечеловечески силен, и мое сопротивление это тело без сознания просто не замечает. От ужаса у меня сдавило горло, я не могу толком вздохнуть, не то что крикнуть. Только Смерть лишь очень ласково трогает бока, неторопливо целует шею, потираясь в «трахательном» движении пахом о мои ноги. Постепенно я немного успокоился, смог дышать нормалью: похоже, изнасилования не будет. Только раздражал меня Смерть и его однозначные действия, хотелось, чтобы это все закончилось быстрее, и я опять запустил руку в чужие штаны. Второй раз дрочить мужчине было не так стыдно, и тело надо мной замерло, подстраиваясь под меня, не раздражая уже движениями. Наконец, Смерть кончил, испачкав свои штаны, на что мне было наплевать, и мою руку, что меня задело. Мстительно вытерев ладонь о штаны Лэндау, я отвернулся, насколько мне позволили, и закрыл глаза. Вроде бы уже ничего никуда не упиралось, Смерть висел сверху прилично, даже не слюнявя шею, а сон не шел. Мозг обрабатывал новые «неизведанные» ощущение, да и адреналина, видать, хапнул я прилично, когда испугался, что меня сейчас трахнут.***
Очередное утро началось с осознания, что меня надежно обнимают, вжимая в крепкую грудь спиной, а к пятой точке прижимается вчерашняя «проблема». — Лэндау! — громко позвал я, даже ткнул локтем в бок. Сознание не вернулось, и я лежал, размышляя, повторить вчерашнее или мучиться целый день? Победила любовь к комфорту, и я вновь пустил в ход руку. Мужчина тихо застонал мне на ухо, мягко гладя по груди, неспешно спускаясь руками к животу. — Эй! Не надо, — шепотом, боясь привлечь внимание того из детей, кто дежурил сейчас под дверью, возмутился я, когда правая ладонь Лэндау забралась мне в штаны. Только мужчина меня проигнорировал, даже двумя руками я не смог остановить его одну. А потом замер, когда сильные пальцы обхватили меня за член. Зажмурившись, стараясь не дышать, я молил всех богов, чтобы он не сжал их со всей дури, делая меня евнухом. Чужие пальцы настойчиво ласкали, нежно и осторожно, и мой пенис меня предал, начав наливаться кровью. Мягкие прикосновения, движение ладони Лэндау чувствовалось ярче в разы, чем когда я сам себе дрочил. Настойчиво, чуть ускоряясь, меня ласкал мужчина, и моему телу это нравилось! Я уткнулся лицом в подушку, глуша стоны. Смерть целовал мой затылок, потирался своим стоящим членом о мои ягодицы через двое штанов и ласкал мой, не переставая. Мне стало жарко, хотелось или выбраться из постели, чтобы сбежать, или позволить ему закончить. Выбора, впрочем, не было у меня. Я сам уже толкался в его руку, одновременно потираясь попой о чужой член. Смерть, не стесняясь, стонал мне в затылок, откровенно наслаждаясь процессом. Кончил я позорно быстро и с каким-то извращенным удовольствием отметил, что Лэндау кончил следом. — Э! Не об меня же, — возмущаюсь, когда Смерть влажной от мой спермы рукой обнял меня. — Давай в этот раз в ванную доберемся без твоих сыновей? Мне не хотелось, чтобы те поняли, что у нас было утром. Лэндау все равно сейчас временно отсутствует, а с ними мне еще общаться! Да и не вспомнит он, я надеюсь, а если никто не узнает, значит, этого и не было! Я попытался встать, Смерь не дал, пришлось по-другому: отползать сантиметров на двадцать к нужному краю кровати, давать ему себя догнать и вновь ползти. Спустившись с постели, я так же ползком добрался до ванной, влезть в неё мы с моим личным наказанием смогли с пятой попытки, но там уже было хорошо: я включил воду и, устроившись на Лэндау, принялся ждать, пока она заполнится. Кое-как вымывшись, я стянул намокшую одежду и завернул бедра в полотенце, которое тут же намокло от мокрых штанов Смерти, и только тогда позвал мелких. Они переодели отца и дали мне одежду. В этот раз я ел, сидя на мужчине, а уже он сидел на стуле. По настоянию Карэла я вложил в рот Лэндау кусочек тоста, и то после того, как его сын заверил, что Смерть так быстрее восстановится и очнется. Мужчина прожевал и проглотил еду. Весь остаток завтрака я кормил и Лэндау, надеясь, что моими усилиями он очнется к вечеру, и я высплюсь в отдельной кровати! Обед и ужин я точно так же делил со Смертью честно: мне одна порция, ему две, но этот неблагодарный извращенец «порадовал» меня лишь тем, что, когда мы легли спать, у него опять стояло. В этот раз я не собирался ему помогать ни руками, ни предоставлять свое тело для «потирушек», но этот гад, видать, все же неплохо запомнил утро и, прижав меня к постели, нагло вжался в спину и запустил руку мне в штаны даже без прелюдий. Мое тело, очевидно, вступило в тайный сговор с бессознательным Лэндау и ответило возбуждением на первое же прикосновение и неспешное движение за спиной, при котором его твердый член потерся о мою задницу. Смирившись, я просто позволил ему делать, что хочется, стараясь получить от происходящего максимум удовольствия. Все равно сделает, что захочет, с такой силищей. Только счет к Лэндау возрос: не завидую я ему, когда он очнется. Я бы вообще рекомендовал ему не приходить в себя, если бы только это не было столь невыгодно для меня.***
Очередное утро началось с осознания того, что меня обнимают и в меня упирается то, что я бы не хотел чувствовать своей попой. — Эй! Отодвинься, спать мешаешь, — бессмысленно сообщил я. — А? Извини, — хрипло отозвался Смерть и, отпустив, повернулся ко мне спиной. Я даже чуть не заснул, прежде чем осознал, что только что произошло. — Ты очнулся! — радостно сообщаю и даже обнимаю Лэндау на эмоциях. — Что? — сонно отозвался тот, попытался меня отпихнуть и вдруг замер, пораженно выдохнув с каким-то запредельным недоверием. — Пара? Моя пара? — Да, — признаю: а что мне еще остается?