Сандзару

Deep purple - When a Blind Man Cries Всё повторилось снова – объятия Шерлока, его запах, теплые руки, тихий успокаивающий шепот. Как большая птица, Холмс завернул Джона в полы своего халата. Уотсон тихо всхлипывал, даже не пытаясь утереть слезы или оттолкнуть друга. Он мелко дрожал, пытаясь прийти в себя. - Джон, это был всего лишь сон, - шептал Шерлок. – Все хорошо, Джон. От мягких интонаций, таких редких в устах друга, на душе у Джона потеплело. Он тяжело вздохнул и нерешительно обнял Шерлока, пока тот поглаживал его по спине. Джон уткнулся ему в шею и застонал от боли, которая прошивала голову. А затем провел губами по шее друга. От этих простых прикосновений у Шерлока внутри все завибрировало, и он обнял Джона еще сильнее. - Расскажи, что тебе снилось, - на одном выдохе произнес Шерлок. - Нет, не сейчас. Я не могу, пожалуйста. Голова раскалывается, - еле слышно откликнулся Джон. - Твои кошмары вернулись, - констатировал Холмс. - Не могу понять, почему. - Нет, не вернулись. Мне снится не война, Шерлок. Черт, я даже не могу толком объяснить. Шерлок уткнулся носом ему в макушку. Он почувствовал никчемность и еще целую палитру эмоций, каких по собственным ощущениям никогда не испытывал. Механически поглаживая Джона, он попытался разложить эти чувства на составляющие, но только больше запутался. «Никчемные сантименты! От вас никакого толка» - мысленно ругался Холмс. Последние недели он ходил сам не свой. Стороннему наблюдателю не показалось бы ничего странного в поведении детектива – такой же самоуверенный, заносчивый, наблюдательный, но в Шерлоке начинало прорастать что-то новое и доселе неизведанное. Сначала он решил списать всё на долгое отсутствие сна и даже провалялся целый день на диване – не помогло. Затем он решил, что подхватил какой-нибудь вирус, и Джону стоило немало усилий убедить его в обратном. Потом он почти признался себе в том, что его захватила скука, но появилось новое дело, а долгожданного облегчения оно так и не принесло. Впервые внутри Шерлока зрело то, что было ему неподвластно. Он попытался игнорировать новые ощущения, но в итоге они стали только сильнее. И вот теперь, обнимая Джона, он чувствовал это снова. Шерлок поморщился, как от зубной боли. Причина – в Джоне. Из раздумий Шерлока вывел Уотсон. – Как ты оказался в моей спальне? – голос Джона приятно завибрировал около его шеи, но смысл вопроса заставил напрячься. – Шерлок, я хочу знать. – Я вошел к тебе, когда услышал шум. Ты кричал во сне, – сказал Шерлок, и недовольные нотки зазвучали в его груди. Джон вздохнул. Он оторвался от Шерлока и обессиленный рухнул на кровать. Детектив накрыл его одеялом и притворил дверь. Шерлок спустился по лестнице, собираясь обдумать внезапно взявшиеся ощущения, но его взгляд уперся в письмо, лежащее на столе в гостиной. Он мог поклясться, что его не было, когда он уходил отсюда. Сегодня можешь и ты Понять, что значит быть стариком! Осенняя морось, туман… Шерлок сложил руки лодочкой, закрыл глаза и сосредоточился. Определенно наступило время отставить в сторону собственные неразгаданные эмоции и подумать о японском следе, который теперь заинтриговал его не на шутку. Рядом с ним лежал распечатанный конверт. Он быстро распознал бумагу васи, которую изготовляли только в Японии. И кусунгобу, и хокку были посланиями ему, но что они означали, Шерлок не знал. Если с дешифровкой первого знака –ритуального меча для сэппоку – у детектива проблем не было, то текст письма поставил его в тупик. Он сосредоточился еще больше, и тишина гостиной поглотила звуки, доносившиеся с улицы, границы комнаты размылись, всё вокруг утонуло в черноте, как если бы на холст пролили чёрную краску, сквозь мрак стало пробиваться тусклое свечение, яркая вспышка поглотила темноту и перед ментальным взором Шерлока во всём блеске предстали его Чертоги Разума.