Сандзару

OST: Иоганн Себастьян Бах - Соната для скрипки соло №2 ля минор «Нам надо поговорить. Определенно следует все прояснить», - все утро Джон мучал себя подобными мыслями, даже не заметив, как внизу скрипнула дверь, и в гостиную влетел Шерлок. Детектив резко прошагал в комнату, буравя Джона льдистыми глазами. - Очередное дело? – спросил Уотсон, пытаясь скрыть непонятно откуда взявшееся волнение. Он очень хотел посмотреть другу прямо в лицо, чтобы рассеять собственные сомнения, но вместо этого почему-то отвел взгляд. - Да, еще один, - невпопад отозвался Шерлок, следя за реакцией друга. - Послушай, Шерлок, я хотел поговорить с тобой насчет вчерашнего, - сказал Джон. – Спасибо тебе. Я помню, что ты думаешь по поводу всех этих сантиментов, тебя не интересуют такие разговоры. Но я хочу, чтобы ты знал, Шерлок, ты – настоящий друг. - Друг? – голос Шерлока упал, а бровь удивленно поползла вверх. Он несколько раз повторил это слово, повертев его на языке, хмурясь все больше, и ушел в свою комнату. Джон машинально облизнул губы, силясь понять, чем расстроил соседа. Он никогда не тешил себя мыслью полностью разгадать Шерлока Холмса, да и в принципе не собирался этого делать. Джону было сравнительно комфортно существовать рядом с детективом, и только изредка он признавался сам себе, как сильно прикипел к этому невероятному человеку, периодически борясь с диким желанием оградить того от неприятностей, а лучше запереть на Бейкер-стрит. Однако в последнее время он нуждался в посторонней помощи куда больше соседа. Ночные кошмары физически выматывали Уотсона. После них он просыпался разбитым, и чувствовал себя намного хуже, чем несколькими годами ранее в военном госпитале. Однако Джон не хотел рассказывать об этом Шерлоку. И причиной этому была далеко не щепетильность – их личные границы давно размылись, главным образом благодаря Холмсу, который не признавал в отношении соседа никаких преград. Он понимал, что Шерлок сейчас нужен Скотланд Ярду, Англии и даже Майкрофту куда больше, чем ему. И если быть совсем честным, то Джона немного смущало внимание Шерлока, которое могло увеличиться в разы, начни он делиться с другом своими снами. И без того Джона не покидало ощущение, что он ступил на неизведанную доселе территорию. Шерлок был на пределе. Это было нерационально и нелогично. Он все больше и больше погружался в пучину новых эмоций, и это ничуть не радовало. Все его умозаключения, сколь блестящи они не были, неизменно заканчивались Джоном Уотсоном. Шерлок решил с головой уйти в работу, но его новообретенный отвлекающий фактор постоянно маячил перед глазами, а если того не было в поле зрения, то ноги сами несли Шерлока к нему. И сейчас, сидя в комнате, словно загнанное животное, Шерлок в очередной раз боролся сам с собой. Он не был бы Холмсом, если бы не кинулся с безрассудством, присущим лишь гениям, подавлять собственные эмоции. По Бейкер-стрит разлились звуки скрипки. На этот раз еще более грустной, чем прежде.