Сандзару

OST: Birdy – People Help The People В прохладном воздухе вечернего Лондона кружились крохотные снежинки. Они падали и падали, как будто кто-то в небесной канцелярии просеивал их через сито. Незаметные кристаллики льда – в сущности всего лишь замёрзшая вода – заставили Джона перенестись мыслями в детство. Мальчишкой он любил рассматривать снежинки, упавшие на варежки, и дуть на них, наблюдая, как те исчезают. Он представил маленькую Гарри, с весёлым криком бегающую вокруг родителей – их общий праздник, один из немногих проведённых вместе. Грудь защемило от старых воспоминаний, куда более дальних и скорбных. Родные люди. Любишь их до смерти, но именно они могут причинить самую сильную в мире боль. Они могут этого не знать. А ты боишься сказать им об этом, справедливо считая, что незачем портить отношения, и бежишь от них, не понимая, что все твои усилия напрасны, ведь в сущности ты пытаешься убежать от самого себя. Джон стоял на распутье – ему предстояло впустить в свою жизнь ещё одного человека. Интересно, что бы сказал о снежинках Шерлок? - Это всего лишь вид атмосферных осадков, но я могу согласиться с тем, что каждая из них уникальна своим узором, – Шерлок вывел Джона из раздумий, вновь отгадав мысли друга. – Пойдём Джон, я поймал такси. *** Уотсону не терпелось о многом рассказать Шерлоку и ещё о большем спросить, но он не хотел заводить серьезные разговоры в салоне кэба, поэтому лишь молча положил руку поверх ладони друга. *** В морг больницы Святого Варфоломея Шерлок влетел на всех парусах. Он кратко обрисовал ситуацию Молли, оставив пакетик с кровью, и потащил Джона обратно к лифту. Когда двери лифта закрылись, Шерлок развязал узел шарфа и набросился на друга. - Что ты делаешь? – смущённо пробормотал Джон. Холмс целовал его шею и ловко расстёгивал куртку. – Разве ты не хотел дождаться результатов анализа? Шерлок, всклокоченный чуть больше, чем обычно, на секунду оторвался, чтобы ответить: - Я могу подождать их дома, - и снова вернулся к шее Джона, отчего тот тихо застонал. *** Спустя миллион поцелуев они всё-таки добрались до Бейкер-стрит и вломились внутрь одним большим вихрем. Джон опомнился лишь, когда они с Шерлоком оказались на диване в гостиной. - Шерлок, нам надо поговорить, - Уотсон разрывался между желанием притянуть друга ещё ближе и расставить всё на свои места. Холмс водил руками по груди Джона и продолжал целовать его, спускаясь от кадыка всё ниже. - Ммм, Шерлок, нам нужно… о боже, пожалуйста, - Джон из последних сил пытался составить нормальное предложение. - Шерлок, - в очередной раз обратился к нему Джон, обхватив лицо друга ладонями, и ловя его взгляд. На этот раз Шерлок разнял объятия, будто выпуская Джона на свободу, и закусил нижнюю губу – совсем не похоже на самого себя, но очень напоминая Уотсона. - Я давно схожу по тебе с ума, - начал Джон, и Шерлок почти рванул ему навстречу, но тот жестом показал ему оставаться на месте, сидя на диване. – Этого так просто не объяснишь. Мы не так молоды… Точнее я не так молод, чтобы кидаться в объятия… И для меня секс не может быть просто сексом. И не ухмыляйся, когда речь идет о тебе и обо мне, - Джон не на шутку разнервничался и только больше себя запутал. - Я понимаю, - ответил Холмс. - Правда? – Джон улыбнулся своей особой улыбкой – почти не изменив выражение лица, лишь краешки губ дернулись вверх и глаза излучали тепло. - Джон. Я – Шерлок Холмс. Я такой, какой есть, и никогда не изменюсь. Я не говорю красивых речей, не терплю романтическую чушь, ненавижу праздники, и никто не способен во мне этого изменить. Я знаю, что химия любых отношений невероятно проста, понимать остальное мне никогда не требовалось. Единственное, что я могу сказать тебе –так это то, что мой интерес к тебе крайне высок. Джон подошёл к Шерлоку и обнял его. - Это самое лучшее признание, и даже не пытайся убедить меня в обратном, напыщенный болван, - произнёс на ухо другу Уотсон.