Эдвард останавливается возле своего шкафчика. Сегодня там, как и всегда, пусто. Он не привык носить книги, тетрадки и прочую ерунду. Хотя нет, возможно, Калиф бы с радостью всё это носил, но статус не позволяет пользоваться подобной роскошью. Поэтому юноша кладёт в железный ящик рюкзак, который уже устал таскать с собой по коридору, и собирается уходить. Вокруг никого, и это в какой-то степени радует Калифа. Но ещё больше его радует самый дальний шкафчик. Это пристанище свободной и до ужаса уверенной в себе девушки. Она кладёт внутрь разные книги, каждый день новые, видимо, любит читать. После поправляет длинный хвост и о чём-то задумывается. Затем дверца закрывается, и девушка с зелёными, как море, глазами, удаляется. Сначала Эдвард не понимал себя: данная особа никого не трогала, но жутко бесила своим появлением. Дамочка появлялась именно тогда, когда в коридоре никого не было, кроме неё и Эдварда. Калиф даже думал, что она преследует его. Но позже выяснил, что у зеленоглазой особы просто окно именно в этот промежуток времени.
Если подумать, то такие девушки, как она, были ярким шаблоном для описания «серой мышки». А такие парни, как Эдвард, не могли обращать внимание на таких. Но с каждым разом в голове у юноши просыпался неподдельный интерес к ней. Иногда он проходил мимо и тайком заглядывал на книги, которые складывала или вытаскивала незнакомка. Потом Калиф вытаскивал телефон и в заметках помечал названия, а после, когда оставался совсем один, находил эту книгу и принимался читать. На самом деле отец юноши был ярый противник книг. Хоть он и сделал огромное состояние, но считал, что мозги приходят с жизненным опытом, а не с прочитанными книгами. Возможно, мужчина был прав. Однако старший Калиф говорил ещё и про то, что рождаешься либо умным, способным добиться успеха, либо тупым, и тут уже ничего не спасёт, а уж тем более печатные страницы. Поэтому дома не было ни одной книги.
Однажды Эдвард решился заговорить с незнакомкой. Он был далеко не из пугливых в плане знакомства, но это, если речь заходила про «нормальных» девушек. А ведь эта дама выходила за рамки нормальности. Она всегда носила длинные юбки и короткие свитера. На руках разные браслеты, явно самодельные. Весной на ногах виднелись босоножки на высокой платформе, а в холодное время года сапоги в ковбойском стиле. Но одно оставалось в ней неизменным: конский хвост. Шоколадного отлива волосы так и переливались на солнышке. Иногда Калиф тайно любовался ей. Он и не заметил, как сердце начало бешено биться при виде этой «серой мышки». Как ладошки потели, и пальцы становились жутко холодными. Нет, Эдвард был далеко не девственником. Любой пикапер мог бы поучиться у него приемчикам. Но всё это тлело, когда проходила она. Чуть позже Калиф выяснил, что незнакомку звали Анна Флоэр. Её родители были самыми обычными трудягами. Отец работал преподавателем в университете, а мать — поваром в какой-то закусочной в центре города.
Когда юноша узнал подноготную своей возлюблённой, в душе у него произошёл настоящий ядерный взрыв. В ту ночь он пил, как никогда в жизни. Казалось, что всё вокруг потеряло смысл. Как можно быть счастливым и вообще продолжать вдыхать кислород, если женщина, которую ты любишь до беспамятства, никогда не сможет быть твоей?
Той ночью Калиф познакомился с каким-то трансвеститом. Мужчина или женщина с ярко-красными губами и накладными ресницами пил из горла виски, сидя на краю фонтана. Эдвард был слишком пьян, чтобы отдавать отчёт своим действиям, возможно, поэтому подсел рядом и рассказал как на духу о своих печалях. Незнакомец лишь пожал плечами и выдал банальную фразу: «Попытайся, а вдруг судьба повернётся передом».
Утром юноша, долго не думая, решил, что пока голова не перешла в стадию «с больной на здоровую» принять меры. Он подошёл к шкафчикам, а через минуту там же оказалась и Анна. Как и всегда её длинный конский хвост качался в разные стороны и переливался от лучиков солнца. Всё в ней было таким женственным и милым, что хотелось спрятать эту красоту ото всех подальше. Эдвард глубоко вздохнул и направился к ней, к своей возлюбленной. Он должен познакомиться. Он должен испытать судьбу. Он должен… Но все эти «должен» разлетелись вдребезги, когда в коридоре появились люди. Они шли прямо на него и, сила воли, которая хранилась в ежовых рукавицах, куда-то улетучивалась. С каждым шагом учащихся, с каждым звуком, храбрости становилось меньше. И вот, когда незнакомцы прошли, едва касаясь плеча Эдварда, решительность окончательно покинула его. Ноги больше не шли, а тело, словно камень, впечаталось в землю.
С тех пор прошел год. Постель меняла одну женщину на другую, стоны меняли свои голоса, но каждый раз Калиф представлял, что он обнимает и целует Анну. И каждый раз, когда открывал глаза, хотел наглотаться таблеток.
***
— Но тебе же… — Валери пытается понять, сколько же этой девчушке лет.
— Тринадцать, — отвечает ей Даниэль, кладя руки в карманы.
— Но зачем? — Бакер впервые осознает всю тупиковость ситуации, в которой оказалась. В задании было ясно сказано, что нужно кого-то спасти. Но как спасти наркомана? Как помочь человеку, который уже перешёл черту?
— Разбирайся дальше сама, — устало протягивает Грей и уже собирается уходить, как рука Валери сама собой тянется к его рубашке и хватает за кончик. Юноша останавливается. Его голова не поворачивается, он словно ждёт, что она отпустит.
И Бакер могла бы так сделать, но ей страшно. Наверное, любой девушке было бы страшно. В какой-то момент Валери даже думает, что Даниэль уйдет. Таким пофигистам, как он, ничего не стоит повернуться и уйти. Бросить её тут одну, как сделал Калиф и все остальные.
— Я просто хочу умереть, — вдруг перебивает тишину шепот девочки, которая только что пыталась протестовать и забрать своё лекарство. Она вдруг облокачивается о стенку, и её взгляд падает на худощавые пальцы рук. — Мои родители желают мне смерти уже давно, но я не решалась. Каждый раз, — незнакомка почему-то замолкает и ещё раз смотрит на свои руки. Она выглядит усталой, даже какой-то неживой. Пожалуй, мертвецы, которые только попали в морг, внешне смотрятся куда лучше, чем этот ребёнок, — я верю в судьбу и знаки, — начинает снова повествование девчушка, — и всё это время было что-то или кто-то, и я останавливалась. Но в последний месяц нитки оборвались. Накопив денег, я решила, что… — юная особа хотела продолжить рассказ, но Грей перебил её достаточно грубо, даже как-то жестко:
— Если ты хочешь сдохнуть, порежь себе руки или с моста выбросись. А наркотики — это хуже смерти. Быть зависимой от дерьма и лазить на коленках, лишь бы получить дозу — это далеко не лучшее решение, которое может принять ребёнок, — голос Даниэля звучит резко и уверенно. Валери, наконец, понимает, что теперь ей придется принимать решение. Она может спасти эту падшую душу. Но стоит ли цена этой жизни? Нужна ли такая жертва? И Бакер задумывается. В её голове мелькают нотки сомнения.
***
— Долго ещё? — вздыхает Меган Палмер, когда стрелки на часах показали 18:00. Чтобы спасти свои жизни и жизнь этой девочки, всем из списка пришлось пожертвовать своим временем. Ребята сообщили директору о находке, тот в свою очередь созвал совет и вызвал психотерапевта, а также родителей жертвы. Сначала по очереди вызывали каждого из десяти. Потом вызвали ребёнка. Беседы шли долго, вопросы задавались самые разные: начиная от глупейших «Зачем вы её сдали?» и, заканчивая «А сами принимаете?». Если бы не проклятый список, никто из присутствующих не узнал бы о девочке, чьи родители развелись несколько месяцев назад. Отец сошёл с ума и каждый вечер приставал к собственному чаду. Он расстегивал штаны, снимал трусы и брал в руки ремень. Так мужчина бегал по дому в поисках жертвы, которая просто не знала, где найти защиту. Мать уехала в день развода, якобы зарабатывать деньги. Но знала бы она, чем обернётся этот разлад. Если бы только знала… А сейчас, женщина с седыми висками, с морщинками на лице сидела в комнате ожидания и плакала, горько плакала, то ли от безысходности, то ли от собственного эгоизма.
— Можете идти, — вдруг отозвалась секретарша, которая появилась, словно из ниоткуда. Это была высокая девушка с обычным телосложением. На ногах потёртые сапожки, на руках маникюр, который давно пора подправить. Белая рубашка и тёмные штаны. Пожалуй, таких как она даже не запоминают.
Ребята с облегчением выдохнули. Они переглянулись и единогласно решили, что на этом задание и муки закончатся. Теперь можно жить спокойно и заниматься любимыми делами. Фишер тут же подскочил со стула и хотел было уже бежать со всех ног на свои съемки, как вдруг замер. Он словно оцепенел, даже его румяное лицо побледнело.
— Ты чего? — недовольно фыркнул Калиф, но в ответ лишь получил жест, указывающий на зеркало в самом конце коридора. Красными красками там светилась надпись:
«Ваш страх — это лишь трусость, которую вы не можете побороть. Первым утонет тот, кто боится оказаться мокрым в обществе сухих…»
