7 Фотографий

Слава Богу, Яков вернулся, и тренировка у нас сегодня раздельная. Иначе я не уверен, что пришёл бы в принципе. После того, что я сделал, я почти всю ночь не мог заснуть. Меня разрывало на части противоречивыми чувствами. Страхом, виной и томным желанием ощутить под собой Плисецкого снова. Такого горячего, изумительно пахнущего, вздрогнувшего от неожиданности и прерывисто дышащего от удивления. Чувство близости с ним нельзя сравнить не с чем, что мне встречалось по жизни, я словно причастился от неведомой святыни. Мне казалось, что я до сих пор ощущал вкус его губ, и ладони покалывало от физически непреодолимого желания вновь его коснуться. Теперь я всё чётче понимал, что имел ввиду Виктор, называя его наркотиком. Ломка просто ужасная, словно от этого зависят мои жизнь и существование. Всё, о чём я могу думать, сутки напролёт это — Юра, Юра, Юра… Что касается Виктора, то наше общение свелось к минимуму — только необходимые по ходу тренировки команды и реплики. Думаю, все на катке уже догадались, что что-то не так, но тактично помалкивают. О том, приходил ли ко мне Юрий, и если да, то что случилось, Никифоров не интересуется. Но, думаю, по моему убитому лицу и так ясно, что ничем хорошим эта встреча не закончилась. И, возможно, мне кажется, но, по-моему, он еле скрывает свою радость по этому поводу. Предмет же наших воздыханий сейчас занимался в балетном зале у Барановской, и мы по идее не должны были пересечься, но, как говорится, если всё катится к чертям, то с чего бы ему останавливаться? Поэтому в одном из коридоров на перерыве я встречаюсь лицом к лицу с Юрой. Он одет в обтягивающий чёрный костюм для балета, гетры, мягкие мокасины с нескользящей резиновой подошвой и растянутую футболку, сползающую с плеч. Волосы подобраны невидимками и завязаны на макушке резинкой. Он весь разгорячённый, щёки раскраснелись — явно чем-то взволнован. Глаза лихорадочно блестят, он даже не сразу понимает, что это именно я иду ему навстречу. Когда же взгляд становится осмысленным, он вздрагивает, и я с оборвавшимся сердцем замечаю, как он делает шаг в сторону, пытаясь скрыться в первом попавшемся коридоре. То, что делаю я, скорее инстинкт, а не осознанное действие, поэтому и упрекать меня не стоит. — Юрио, подожди! Я в два шага нагоняю его и, ухватив за локоть, пытаюсь заглянуть в глаза. — Чего тебе? Грубо и отрывисто бросает Плисецкий, смотря в другую от меня сторону и не поворачивая головы. Мне больно, больно так, что кажется, будто в области сердца проворачивают ржавую отвёртку или штопор, скручивая мышцы и жилы в тугой узел. Он даже видеть меня не желает после того, что случилось, и от осознания этого факта я забываю все подготовленные слова. Всё бесполезно, он не станет слушать, что бы я ни сказал. Юрий отгородился стеной из презрения и безразличия, ясно давая понять, что на контакт идти не намерен. Поэтому я безвольно разжимаю свои пальцы, роняя руку вдоль тела и глядя в пол уже совсем ничего не видящим взглядом, шепчу: — Прости меня… Слёз нет, я, наверное, всё уже выплакал в те годы, когда наивно думал, что самая большая трагедия — это шестое место на гран-при, а теперь вот и слезинки не выдавить, хотя, может, оно и к лучшему. Не буду казаться ещё более жалким для того, кем грежу. Юрий молчит, я слышу его тяжёлое дыхание и не решаюсь поднять глаза. Он так близко сейчас, в этой подчёркивающей все изгибы тела одежде, пахнущий потом и юностью, в то же время недостижим для меня, как божество. Мне вряд ли ещё нужно что-то говорить, все слова теперь, словно остывшая груда пепла. И не греют, и не разгорятся вновь. Поэтому я медленно разворачиваюсь и ухожу, не поднимая глаз и не оборачиваясь. Так будет лучше, не стоит оскорблять его своими истериками или мольбами. Что я ещё могу сказать после того, как посреди разговора завалил его на пол и пытался добиться ответной реакции, навязывая свои желания? Зная характер Юрия, я ещё малой кровью отделался, хотя, возможно, было бы лучше, выплесни он все свои эмоции и всё, а так… Возвращаюсь к катку и вижу, что мне ещё повезло, Виктор, видимо, тоже искал Юрия, но напоролся на Барановскую, и сейчас с лицом, полным галантности и очарования, пытается понизить градус её холодности и неприязни. — Ох, Лилия, Вы, как всегда, преувеличиваете, ничего такого не произошло, я уверен, что Юрочка просто с постели встал не с той ноги. Чемпион прикрывает свои изумительные глаза пепельными ресницами и кокетливо смотрит на балерину из-под чёлки. — Не с той ноги он стал в ATTITUDE*, Виктор, при твоём появлении. А не то, о чём ты мне тут говоришь, поэтому я требую, чтобы ты положил конец своим внезапным визитам и перестал утомлять его своим излишним вниманием, зная, как его это выбивает из колеи. — Но я… Так вот, почему Плисецкий был в таком состоянии, когда я его встретил, не мудрено, что я последний, кого он хотел бы увидеть после прихода Виктора в балетный зал. Виктор, видимо, не впервые сталкивается в подобной баталии с Барановской и так просто сдаваться не намерен, но эта женщина и не таких ломала, судя по Якову, так что, не дав ему вставить и пары слов, она продолжает: — Мне не нужны твои объяснения. Я знаю, зачем ты приходил, и говорю тебе: до и во время моих занятий ты не будешь видеться с Юрием, да и в остальное время делать это я тебе тоже настоятельно не советую. Последняя фраза прозвучала на тон ниже и как-то совсем по-другому, от чего я заметил, как мой бывший партнёр встревоженно нахмурился. — Лиля, по-моему, ты не мать ему, да и мне тоже. Поэтому не нужно делать поспешных выводов. В голосе Никифорова зазвучали стальные нотки, вся напускная весёлость и дурашливость растаяли в секунду, и мне открылся совсем другой облик этого человека. Несгибаемый обоюдоострый клинок, сверкнувший на солнце ледяной искрой в синих глазах. Так вот, каков ты, истинный Виктор Никифоров. Мне кажется, что я не смог бы сдвинуться с места сейчас — такая сильная аура опасности и предупреждения растеклась вокруг пятикратного чемпиона. Представляю, каково было его соперникам на соревнованиях, когда он показывал свои клыки. Теперь для меня было очевидно, что сахарные мальчики на первую ступеньку пьедестала не поднимаются. Но это состояние оцепенения внезапно рушится, когда не моргнувшая и глазом прима, отвечает Никифорову непонятной для меня фразой. От которой он вздрагивает, как от удара. — Прекрати эти попытки, ты уже оглянулся, Орфей. С этими словами она проходит мимо мужчины с высоко поднятой головой и идеально ровной осанкой, как обезглавившая своего врага королева. Я не понимаю сказанных ею слов, но вижу, что это был удар точно в цель — Виктор так и остаётся стоять, печально глядя в одну точку. — Виктор? От моего голоса он моргает и удивлённо оборачивается. — Юри? — Что-то случилось? На тебе лица нет, я только что видел Барановскую. Вы поругались? Я не говорю, что стал свидетелем окончания их беседы, не хочу его ставить в неловкое положение, хотя не думаю, что он об этом переживает. — Нет, всё хорошо, пошли на каток, нам надо ещё кое-что отработать. Он встряхивает серебряной шевелюрой, и я вижу, как былая маска встаёт на место, он снова становится тем же позитивным и безрассудным оптимистом, упрятав клинок в бархатные ножны. Тренировка проходит быстро, я всё время прокручиваю в голове сказанную балериной фразу — что она могла означать? Это метафора, но причём она тут? Смутно припоминаю, что Орфей — это, вроде, персонаж греческой мифологии. Но что с ним было? И причём тут Виктор? Домой возвращаюсь потерянным и разбитым, на душе так тускло и обречённо. Пока добирался до квартиры, загуглил миф про Орфея, стало ещё более печально. По легенде Орфей был талантливейшим певцом и музыкантом, сыном самого Аполлона, его любимчиком, гением и кумиром многих, нимфы и боги были очарованы его голосом и игрой на лире. Его возлюбленной была златокудрая нимфа Эвредика. Блистательное создание: тонкая, гибкая, она была лучшей из дриад. Очарованная талантами Орфея, она согласилась стать его супругой, но счастье продлилось не долго. Девушку укусила ядовитая змея, и она умерла. Коря себя за то, что не углядел за возлюбленной, и безутешно страдая в разлуке, Орфей решается на отчаянный поступок. Он отправляется в подземное царство Аида, чтобы вернуть возлюбленную. И свершается чудо из чудес, Аид и Персефона, поражённые его талантом и глубиной его страданий, соглашаются вернуть Эвридику, но ставят ему одно только лишь условие: он должен пройти весь путь из самого подземного царства до поверхности, не оборачиваясь. А Эвредика будет идти за ним. Он сможет обернуться, лишь достигнув солнечного света. И Орфей старательно пытается исполнить это обещание, он долго и упорно идёт вперёд, собирая силу воли в кулак и не оборачиваясь, хотя он не слышит шагов позади и дыхание возлюбленной также не тревожит его слух. И вот, когда уже впереди забрезжил дневной свет и тьма стала отступать, он не выдержал и нарушил данное слово. Обернувшись, он видит обречённый и горестный взгляд обманутой Эвредики. Он не сдержал обещания, подвёл их обоих, и в ту же секунду душа дриады навечно ускользает от прекрасного гения. Нарушенное обещание разлучает его с возлюбленной навеки. И безутешный Орфей возвращается один в подлунный мир. Больше он так и не женился и не полюбил, безутешно скорбя о своей несдержанности и неверии. В свете прочитанного для меня открылась печальная истина о том, что, видимо, Барановская не просто так недолюбливала меня, а считала виновником нарушенного обещания, когда-то данного Юрию Виктором. Того самого, которое, по её мнению, заставило молодого фигуриста отдалиться от Никифорова и разорвать с ним все близкие отношения. По её мнению, Виктор обманул доверие своего младшего товарища, нанеся ему тем самым обиду, которую простить невозможно. Не знаю, в курсе ли она, об истинном положении дел, не удивлюсь, если так и есть. Она намного прозорливее многих, кого я видел за свою жизнь, и, на её взгляд, у Виктора больше нет шансов на восстановление доброго к себе отношения. Предательство не прощают — намекает Прима. Для Никифорова Юрий потерян навсегда. Как Эвредика для Орфея. И даже если кому-то могло показаться, что для меня это стало радостным открытием, то спешу разочаровать, поскольку в свете того, что сделал вчера я сам, это звучало приговором. Я тоже обернулся. Примерно в таких мыслях, меня застало пришедшее от Виктора сообщение. Текст был более, чем странен: «Можешь прийти немедленно?» Внутри всё сжалось от тревоги. Что могло произойти? Я набираю его номер, но гудки остаются без ответа, на смс с вопросами тоже никто не отреагировал. У меня ещё остались ключи от квартиры Виктора, как он сказал, на всякий случай. Поэтому, прихватив их, я оделся и выехал в сторону его дома.