«Вперёд к мечте» или «действительно нежданное путешествие».

И начался пир! Ну… может, и не пир, но для нас это определённо был первый за долгое время сытный обед, плавно переходящий в ужин. Как там у Толкина? «Подобной трапезы у гномов не было с тех самых пор, как они покинули гостеприимный Дом Элронда и попрощались с его хозяином», — что ж, признаюсь, в этом дорогой профессор оказался чертовски прав. И как известно, после сытного обеда на человека нападает та липкая, тягучая лень, которая обволакивает, словно густой мёд и не даёт заниматься необходимыми делами. Наш отряд не стал исключением и вот я уже вижу, как Бильбо стал клевать носом, как подобрел, и, кажется, даже стал не таким суровым, Беорн. А я, что, хуже других? Я тоже сныкалась в уголочек и прикинулась ветошью. Ладно, на самом деле, я просто была безумно счастлива, что сегодня я в кои-то веки получила выходной. Не помню, когда в последний раз так тихо могла посидеть в сторонке, не готовя еду, не леча кого-либо и при этом не получая воспитательных подзатыльников. Мне в руку ткнулось что-то тёплое и пушистое. Я посмотрела на то, что так упорно добивалось моего внимания. Это был тот самый, спасённый мною кролик. — Ну, привет, малыш, — улыбнулась я. — Надеюсь, с тобой всё в порядке. Хочешь есть? — спросила я у моего нового знакомого. В ответ он смешно повёл носом и зашевелил ушами. Я сочла это согласием и, взяв крольчонка на руки, украдкой стала подбираться к столу. Подбиралась, кстати, не долго. Сделав пару шагов, я умудрилась запнуться на что-то не слишком мягкое, возникшее у меня на пути. Я подобной учтивости не оценила, а потому навалилась не предмет всем весом, выпустив кролика из рук. Похоже, предмет тоже не особенно обрадовался столь тесному знакомству, так как тут же издал дребезжащий звук. — Милка! — вскрикнула моя подруга, вскакивая со своего места. — Ты как? — Жить буду, — ответила я, поднимаясь с того, на что упала. — Гитара? Честно сказать, это была последняя вещь, которую я ожидала здесь увидеть. Почему-то со всеми фэнтэзи мирами у меня ассоциировались изящные лютни, арфы, ну или, на крайняк, свирели. А тут — обычная черная гитара. — Значит, так этот инструмент называется? — подал голос хозяин дома. — Ну да, обычная акустическая гитара… а, простите за любопытство, откуда у вас взялся сей чудный инструмент? — я всё еще не могла принять факт нахождения гитары в Средиземье. — Да, был тут один менестрель. Как же он себя называл? Толкирист?.. — Толкиенист? — предположила Марина. — Точно, так он себя и звал. Чудн`ой был парень, но играл хорошо, да, жалко сгинул быстро. Сгинул… и почему мне не хочется знать, что стало с хозяином гитары? Однако из этого можно сделать вывод, что представители моего мира здесь уже бывали, ведь откуда-то Беорн же знает новомодное слово «толкиенист». Да и гитары здесь наверняка не производят. — … играть? — меня вывел из задумчивости вопрос со стороны Кири. — А? — Милка, отомри наконец! — Фили, беря пример с моей подруги, тоже стал величать меня «Милкой». — Мы уже битый час спрашиваем — можешь ли ты играть на этом чудн`ом инструменте. — И ничего он не « чудн`ой», — обиделась я за гитару. — Вот сыграю и уведете, что он «ч`удный»! — я аккуратно взяла инструмент за гриф и, водрузив на колени, принялась за настройку. Подкручивая колки, я судорожно соображала, чего бы такое им исполнить? Конечно, я никогда не училась играть на гитаре профессионально и все мои навыки игры держались исключительно на энтузиазме, приправленном щедрой порцией упёртости, но с десяток песен я могла бы исполнить. все дело в том, что мой репертуар был по большей части хоть и фэниэзийными, но, довольно специфичным и относились обычно к каким-то определённым произведениям. Хотя… были у меня, кажись, пара-тройка песен поклонников Толкина. Что ж, с них и начнём, но сначала… — Марин? — протянула я, закончив с настройкой. — Споёшь? — Я? — подруга округлила глаза. — А кто, я что ли? Ты же знаешь, моими вокальными данными только варгов отпугивать, — сказала я, понизив голос. — Я бы не стал так говорить, — черт, и как я не заметила, что наш разговор привлек внимание всех, кто находился в доме? Даже кролик, заинтересованно замер, перестав жевать лист капусты, который он всё-таки где-то добыл. — Вы обладаете на редкость певучим голосом, — то сейчас что, комплимент был? Да уж, ради такого стоит наступить на горло своей упрямости и воспроизвести что-нибудь. — Откуда… — Потом расскажу — оборвала я подругу на полуслове. — Ну, если никто не против, начнём с «Дерева»? — Чем ты руководствуешься, выбирая песню? — Интуицией, — я сделала загадочный вид и заиграла первые аккорды. Подруга только махнула на меня рукой. — … Милое дерево, вам одиноко Вот так вот стоять под дождём Но, если хотите, я стану около Можем помокнуть вдвоём, — под конец песни я втянулась и пела уже в полный голос. Обстановка вокруг оживилась, гномы собрались плотным кругом вокруг меня и Марины. Да, да, я знаю, что сейчас должно быть что-то грустно лирическое и далеко не в моём исполнении, но, о Великие этого мира! в конце-то концов, хватит уже нам неприятностей на наши буйные головы. — Ми-и-ил? А давай «оборотня»? — протянула моя подруга. Я украдкой взглянула на хозяина дома. Придётся ли ему по нраву эта песня? — … Пряный запах темноты, Леса горькая купель, Медвежонок звался ты, Вырос — вышел лютый зверь, — похоже, Беорна эта песня не особенно впечатлила. Хотя, он, собственно, никак это и не показывал. Не удивлюсь, если он вообще не слышал половины из того, что мы сейчас исполнили дуэтом — уж сильно задумчивый был у него вид.

***

Так прошло ещё около двух часов. И все эти два часа мы с подругой продолжали петь, периодически прерываясь на тот или иной рассказ, связанный с только что исполненной нами песней. Что сказать, историй у нас было много, но рассказать мы могли только малую часть, и ту адоптировав под местную обстановку, убрав все лишнее и переменив детали. Чего уж там, от этой вынужденной лжи, от вечных недосказанностей и скрытности у меня на сердце кошки скребли. Сегодня же они скребли с двойным усердием. уйдя в себя я поглаживала струны гитары, наигрывая какой-то мотив пока Марина рассказывала очередную историю. Постепенно мелодия стала приобретать очертания.Я уже не помнила, где я её услышала. Это было так давно. Иногда мне кажется, что, я всегда знала её. — Милолика, — я очнулась от того, что меня звали по имени. Похоже, стоит перестать так глубоко задумываться, — откуда ты знаешь эту песню? — мне кажется, у моего эльфа дрогнул голос. — Не знаю, слышала, наверное, где-то. Это было давно, я не помню… — сбивчиво ответила я. — Ты знаешь, о чём эта песня? — он поднял свои изумительные глаза и посмотрел мне, нет, не в глаза — глубоко в душу. — Нет, я не знаю слов, — ответила я честно. — Я спою её, — было в его взгляде что-то такое, отчего сердце судорожно сжалось. Я поставила пальцы на первый лад, ударила по струнам. Полилась тихая мелодия, завораживающая и невероятно трогательная. Причудливым образом сплетаясь с ней, в образовавшейся вокруг тишине зазвучал голос Линдира. Он был не так звонок как обычно. Будто надломленный. Кажется, эльф пел через силу, заставляя себя.