Вторая жизнь Айвори Кросс

Прийя открыла глаза и поняла, что боль, целиком завладевшая её телом, исчезла. Слёз на щеках не чувствовалось, как не чувствовалось и самих щёк, да и вообще ничего, и это ощущение было слишком знакомым, чтобы спутать его с любым иным. Охотница встала, без рези в глазах уставившись на ярко-синее, без единого облачка небо, не меняющееся здесь ни днём, ни ночью. Пустошь. Прийя поняла, что не чувствует не только своего тела. Никаких эмоций тоже не было. Она была полностью и абсолютно опустошена. Перед глазами ещё стояло лицо Ардена, ощущение его прикосновений. Поцелуй Блейза, солёный, то ли от крови, то ли от слёз. Прийя судорожно вздохнула и запустила пальцы в волосы, нащупав россыпь мелких косичек, одновременно так знакомых и ставших уже непривычными за то время, пока она занимала чужое тело. - Сестра! – радостно вскрикнули сзади, и Прийя наконец улыбнулась. Амрит подскочил откуда-то сзади и схватил её в охапку, обнимая своей знакомой медвежей хваткой. Он снова был самим собой – не Дэниелом Блейком, а Амритом, таким, каким Прийя помнила его с детства – мощное тело, стальные мускулы, забранные в хвост волосы и яркие тёмные глаза. Лицо, так похожее чертами на её собственное, и идентичная татуировка в виде перевёрнутой восьмёрки. - Амрит, - выдохнула она, обнимая брата в ответ. - Это было то, что я думаю? – уточнил тот, отпустив её, но продолжая держать за руки, - мы… свободны? - Да, - от этого вопроса все воспоминания, сожаления и горечь утраты нахлынули на Прийю с новой силой, но она постаралась не выдать своей печали, понимая, что ничего уже не исправить. - И мы можем?.. - Подбросить? – окончание заданного Амритом вопроса заглушил рёв мотора, и на бесконечной дороге как обычно из ниоткуда возник чёрный автомобиль Перевозчика и он сам, лениво облокотившийся на капот парень в не по погоде тёплой кожаной куртке и толстовке с накинутым на голову капюшоном. Впрочем, теперь эта дорога для них не бесконечна, с замиранием сердца осознала Прийя. Вечность в Пустоши закончилась. - Спрашиваешь, - хохотнул Амрит и первым занял место в салоне. Охотница дёрнулась следом, но Перевозчик притормозил её, взяв за рукав. - Хочешь вперёд? Прийя кивнула и села рядом с водителем. Автомобиль сорвался с места, и Охотница с волнением увидела первую табличку с указанием оставшегося расстояния. - Не волнуйся. Там лучше, чем здесь, - ровным тоном приободрил её Перевозчик, и Прийя перевела на него взгляд. - Эвер теперь Охотница… Джейсон. И ей уже никогда не стать вампиром. Губы, видимые из-под капюшона, тронула улыбка, и водитель прибавил газу. Когда следующая табличка сообщила, что до Того Света осталось десять километров, Прийя почувствовала нечто странное. Её сердце забилось часто-часто, и сперва она ничего необычного в этом не видела, но потом сообразила. Это ведь Пустошь. Она мертва, у неё нет никакого тела на самом деле, она просто физически не может ничего чувствовать. - О, началось, - ухмыльнулся Перевозчик, - когда проезжаем десять километров, у всех начинается. - Что начинается? – спросил Амрит, но тут же осёкся и с недоверием уставился на свои мощные руки. - Как это? Что происходит? - На той стороне всё так, - не то чтобы очень понятно пояснил водитель, - некоторые даже разницы ощутить не успевают. Но уж вы-то достаточно тусовались в Пустоши, чтобы почувствовать. - С ума сойти, - с приятным изумлением протянула Прийя, начивая осознавать, как на самом деле соскучилась по этим – своим – рукам, ногам, косичкам. Машина затормозила, и Охотница заворожённо уставилась сквозь лобовое стекло на мерцающую стену в паре метров от себя. - Вот и приехали, - констатировал очевидное Перевозчик, кивнув на табличку «Тот Свет» в шаге от завесы. - Нам туда? - Всем туда, - хмыкнул водитель и первым вышел из автомобиля; Охотники последовали его примеру и встали у мерцающей переливающейся белоснежным светом преграды. Или, может быть, наоборот – двери? - Что там? – тихонько спросила Прийя, начиная чувствовать перед этой завесой непривычную робость. - Я не знаю. Но это наша с вами последняя встреча, - меланхолично ответил водитель, и Охотница, поддавшись порыву, подошла, крепко обняв его за пояс. - Спасибо, что подвёз, - с улыбкой шепнула она и, взяв Амрита за руку, вместе с ним перешагнула сияющую черту. … Не сразу решившись открыть глаза, первым, что восприняла Прийя на той стороне, оказалось чириканье. Вздрогнув, Охотница удивлённо открыла глаза и даже не сразу поняла, что видит перед собой. Ряды деревьев уходили в небо, крепкие, жилистые стволы дубов, источающие первобытную мощь, шумели и слегка поскрипывали на ветру; их верхушки лишь слегка освещались восходящим солнцем. - Это… - потрясённо выдохнул Амрит. - … роща, - закончила за него Прийя и сжала запястье брата, ощущая эту сильную тренированную ладонь абсолютно и несомненно живой, как и тысячу лет назад, когда они точно так же, ещё юные и полные иллюзий, вошли в священную рощу в первый раз. - Мы… как это?.. Почему?.. – начала Охотница и поняла, что мозг сейчас может генерировать лишь такие отрывистые высказывания. - Мы вернулись, - с благоговейным восторгом прошептал Амрит и радостно расхохотался, - Прийя! Мы вернулись! Мы дома! - Мы дома, - повторила Прийя его последние слова и снова взглянула на вход в рощу. Где-то там, в переплетении деревьев, цветёт её любимая поляна, которую вырастил для неё когда-то Арден одним взмахом руки. Она судорожно выдохнула и спрятала лицо в ладонях, чувствуя, что просто физически неспособна войти туда, в место, которое было ей дороже всего. Не потому, что там было безопасно. Не потому, что именно там она когда-то стала Охотницей. А потому, что там ждал её тот единственный человек, который был ей так же дорог, как Амрит. Чем теперь будет для неё эта роща? Постоянным и неизбежным напоминанием, что Ардена здесь нет и никогда не будет? Ни Ардена, ни Блейза, ни Эмиль – никого из них она больше не увидит. - Что такое? Прийя? – взволнованно спросил брат. Конечно, он не понимал, почему ей так тяжело даже смотреть на эти могучие стволы. Но она должна принять это, ради Амрита, ради самой себя, постараться как-то смириться с тем, чего нельзя изменить. - Идём. Я в порядке, - выдавила она стандартную фразу и крепко стиснула руку брата, первой сделав шаг под сень прохладных дубов. И в этот же момент из глубины рощи навстречу ей сделали ответный шаг. Рассветные лучи скользнули по лицу, заставив тёмные глаза чуть прищуриться, по собранным сзади волосам и такой же тёмной бороде, потерявшись в белых одеждах. - … Арден, - выдохнула Прийя, поняв, что не чувствует ног. Колени подогнулись, и она рухнула на землю, в ворох листьев. - Эй, аккуратно, я уже не смогу тебя вылечить, - улыбнулся Арден, присев рядом, всё так же бесстрашно позволяя земле соприкасаться с белой одеждой. - Что?.. Как?.. Ты не можешь быть… им, - беспомощно пролепетала Прийя, почувствовав, как в груди нарастает истерика, - ты не можешь… быть… им! - Тише, тише, это я, это правда я, - Арден обнял её, осторожно прижимая к себе, и Охотница почувствовала запах – не тот, дорогого одеколона, что исходил от Древнейшего, а лёгкий аромат, вобравший в себя смесь сотни разных цветов и трав. Запах настоящего Ардена, того, что встретил юную Охотницу когда-то в роще, чей взгляд не отпускал её ни на секунду, и даже будучи в одиночестве Прийя чувствовала себя под его защитой. - Арден, - шепнула она и расплакалась, как маленькая девочка, как настоящий, живой человек, не Охотник и не оружие против тварей. Как свозь слой ваты она услышала вопрос Амрита: - Как это возможно? Ты ведь вампир. Вампиры не могут попасть на ту сторону. - Каждый вампир был когда-то человеком, - просто ответил Арден, и Прийя, уткнувшись ему в плечо, разрыдалась с новой силой, уже от гигантской, нахлынувшей на неё в одночасье волны облегчения. От того, что это не конец, что она ещё увидит Блейза, Эмиль, и всех их, таких по-своему разных, которых она никак теперь не смогла бы объединить одним словом «тварь». По её зарёванному, но невероятно счастливому лицу скользнул луч света, и Прийя вскинула голову. Арден и Амрит помогли ей подняться, и все трое встали плечом к плечу, глядя на поднимающееся в просветах между деревьями солнце. - Рассвет, Прийя, - Арден улыбнулся и тронул её мокрую скулу, вытирая слёзы, - что бы ни случилось, если наступает рассвет… - Значит, всё будет хорошо, - закончила Прийя и подставила лицо под первые лучи.