Холодная ночь

Спустя двадцать минут вся компания ввалилась в домик егеря. К счастью, в нем было тепло, а Ермолай немедленно подкинул еще поленьев в печку. Штольмана по-прежнему в полубессознательном состоянии посадили на лавку. Анна начала с него сосредоточенно стаскивать одежду. Ермолай откуда-то с теплой печки достал две прогретых шкуры и бросил их на кровать: - Его надо как можно скорее согреть. Оставшегося в нижнем белье Якова мужчины положили на теплую шкуру и накрыли другой. А вот дальше события начали развиваться несколько неожиданно для них. Анна точно также спокойно и сосредоточенно начала раздеваться сама. Когда она сняла с себя блузку, обнажив нижнюю сорочку и корсет, мужчины потеряли дар речь и только Коробейников смог выдавить из себя: - Анна Викторовна, что вы делаете? Ни на секунду не прерывая раздевания и не отрывая взгляда от лица Якова, Анна ответила сдержанно и уверенно: - Я несколько лет назад читала книгу, и там было написано, что нет лучшего способа согреть человека, как теплом тела другого человека. А при сильном переохлаждении это может быть единственным шансом спасти жизнь. - Барышня, вы правы, но… - начал было Ермолай, но тут с Анны упала юбка, так что мужчины предпочли за лучшее просто отвернуться и сесть в таком положении за стол. Они слышали, как шуршала ткань, и по звукам догадывались, что Анна снимает с себя нижние юбки, корсет, нижнее белье, а потом поняли, что она стаскивает и оставшееся нижнее белье с Якова, и ложится с ним рядом. Потом, наконец, наступила тишина, и в ней отчетливо прозвучал все такой же спокойный и собранный голос Анны: - Все будет хорошо, любимый. Просто дыши. - Барышня, мы в бане переночуем, - раздался голос Ермолая, и мужчины вывались из домика. Но Анна этого почти не заметила. Она обнимала ледяное, не реагирующее ни на что тело. Дыханием согревала шею, плечи и грудь. Прижимала к своей груди его холодную голову. Всем своим телом обволакивала его. Постепенно ледышка в ее объятиях начала оттаивать, и в этот момент Якова заколотило. Так сильно, как будто у него начались судороги. Но Анна только крепче его обнимала и прижимала к себе. И постепенно дрожь утихла. Анна не знала, сколько прошло часов. Но постепенно в тело Якова стало возвращаться тепло, на лицо вернулись краски, дыхание стало ровным, а сам он из бессознательного полузабытья погрузился в сон. Устраиваясь поудобнее на полке в теплой бане, перед тем как окончательно заснуть, Ермолай произнес вслух: - Какая женщина. Анна не спала. Была уже глубокая ночь. Догорала в изголовье кровати свеча. Она лежала лицом к лицу с Яковом и сторожила его сон. Его здоровый сон. Ее рука лежала у него на груди, и она чувствовала под ней теплую кожу, размеренный стук сердца и спокойное дыхание. Тут его ресницы дрогнули, он глубоко вздохнул и открыл глаза. У него был наполненный сознанием взгляд без малейших признаков сонливости или недоумения. Он точно знал, как и почему они здесь оказались. Они долго лежали, молча и спокойно глядя друг на друга. Потом Яков протянул руку и коснулся ее лица. И они все также молча и умиротворенно занялись любовью. А в конце Анна испытала столь сильное наслаждение, что на несколько секунд потеряла сознание. А потом они сплелись в объятии и заснули. Свеча в изголовье кровати, наконец, догорела и погасла. Утром зима, показавшая накануне свои первые зубы, отступила. Солнце прогревало воздух и с каждой минутой становилось теплее. Выпавший за ночь снег быстро таял. «К полудню от него не останется и следа» - подумала Анна и окинула взглядом пространство вокруг. Коробейников, едва рассвело, отправился пешком в Затонск, чтобы прислать экипаж за остальными. Игнатов с Ермолаем на завалинке что-то увлеченно обсуждали про охоту, старательно не смотря в их сторону. А они с Яковом, стояли на берегу очаровательного маленького лесного озера, где и располагался домик егеря. Яков обнимал ее, и они все еще были погружены в это состояние умиротворенного молчаливого серьезного покоя. За все утро они не обменялись и десятком слов, но им это было и не нужно. - Я знаю, что это чепуха, - прервала молчание Анна, - но у меня странное чувство. Штольман слегка повернул ее в своих руках, чтобы взглянуть ей в глаза. Он не произнес ни слова, а просто вопросительно посмотрел на нее. - У меня чувство, что сегодня ночью мы зачали ребенка. Он еще раз посмотрел на нее долгим серьезным взглядом, потом привычно поправил ей непослушный завиток у уха и сказал: - В таком случае, любимая, нам стоит поторопиться со свадьбой. И счастливо улыбнулся.