Насколько хватит твоего воображения. Ч. 2. Бесконечно

Приветствую дошедших к финалу этой истории и сразу хочу оговориться: если вы любитель счастливых концов, то лучше вернитесь в предыдущую главу и пусть ее завершающая точка останется для вас последним знаком в этой истории. Главы будущего? Просто сочтите их странными снами Фейт. И спасибо, что проделали с персонажами многостраничный, витой и длинный путь. Серьезно, возвращайтесь на шаг назад. И правда спасибо. Остались? Если вы еще здесь, то это, вероятно, потому, что хотите видеть объяснение некоторым расплывчатым моментам. Например, почему нигде в сценах будущего ни разу не мелькают ни Мэтт, ни Вера. Их нет в будущем, потому что... Во время шоу на испанской арене в конце октября публика нехарактерно замрет, развернув экраны мобильных к сцене. Удивленно и насторожившись, Мэтт шагнет за кулисы. С вытянутым лицом Том молча покажет ему новость: самолет, которым Вера улетит на следующее прослушивание, исчезнет с радаров и спутников, пролетая над океаном. Бесследно. Ни обломков, ни тел не найдут. Мэтт замкнется, ограничив круг общения только близкими. Детям скажут, что мама просто задержалась. Одним днем, перед тем как сесть в машину с Домом, Лэнни и Лисси, Мэтт обратит внимание на черный тонированный автомобиль, стоящий за ними. Авто заведется и проедет мимо, а фронтмен проводит его взглядом, осмотрит мельком окна Американского посольства и решит взять на прогулку еще и Бена. В сети того вечера появятся фото разговаривающих Мэтта и Кейт, а также предположения о воссоединении, но фронтмен вскоре уедет из Лондона в городок на юге. Как-то, прощаясь, Дом предложит забрать детей к себе на ночь, а Мэтт раза два задумчиво переспросит, присмотрит ли друг за Лэнни и Лисси. На следующее утро, не получив ответа на звонки и оставив детей с гувернанткой, Дом заедет к Мэтту, уже не застав его в живых. Фронтмен порежет вены. В подвале обнаружится начатая бутылка вина, а на включенном оборудовании – обрывки записи старой переделанной композиции Crying shame/«Вопиющая несправделивость». Детям скажут, что папа уехал к маме. На траурном вечере со свободным входом для всех, кто знал пару, Джаро остановится рядом с Мариной, и она безотчетно сделает комплимент его стилю, потом одумается и извинится, что ничего не соображает. Лето спросит, не из Лос-Анджелеса ли она. Марина кивнет. На интервью, услышав провокационный вопрос о природе его более чем дружеских отношений с парой, Дом опустит на глаза темные очки и скажет, что разговор окончен. В коридоре его догонит репортер и будет извиняться. Тогда барабанщик, поколебавшись, запишет телефон журналистки с именем Марта и скажет, что, может, позвонит, когда захочет продолжить. Перед тем как уйти, все же ответит на вызывающий вопрос: да, он любил их обоих. Его – за то, что говорил все прямо, а ее – за то, что всегда выбирала слова, начиная с того дня, как они познакомились в схожих обстоятельствах. Когда тесный круг соберется, чтобы подумать над будущим Лэнни и Лисси, Дом сразу объявит, что возьмет опекунство. Среди разных вариантов, когда лучше рассказать детям, прозвучит идея растянуть время адаптации и нанять актеров с похожими голосами. Чтобы поддержать выдумку с путешествующими родителями. Джеки скажет Дому, что последнее слово за ним. Он выйдет на крыльцо в одиночестве, затянется сигаретой и поднимет лицо к звездному небу: «Целующиеся боги».