***
На завтрак была греча. Если бы МакКоя попросили описать её, то он бы ответил «Безвкусно, но вкусно». — Помнишь, я говорил про сюрприз? — начал Чехов, убедившись, что его муж сытый и довольный. — Допустим, — мотнул головой Боунс. — Так вот. Такое дело. Мы едем… В деревню! Леонард не знал, радоваться или плакать. С одной стороны, природа полезна, с другой, он ненавидит природу. Но зато он любит Пашу, а тут, хочешь не хочешь, ехать придётся. — Эх… — повздыхав и пожаловавшись на свою судьбинушку, он таки согласился. — Замечательно! — хлопнул в ладоши Чехов. — Значит, собираемся! Сборы заняли много времени. Одежда, постельное бельё, одеяла, несметное количество еды, и… Ключи? Для чего? А это что такое? В смысле удобрения? А уголь зачем? «Так, ладно, все это я могу понять, но жестяной ящик с какими-то железными палками? Это уже слишком». Боунс будто возвратился в допотопные времена, когда люди занимались земледелием и собирательством. Ужас. — Ну что, поехали? — Паша нагрузил МакКоя пакетами и мешками, попрощался со всеми и собрался выходить. — Ааа… — раздались нечленораздельные звуки из-под горы вещей, где был заживо похоронен Леонард. — БАБ ТАНЬ, ДАЙ КЛЮЧИ ОТ ГАРАЖА, — заорал Чехов на русском в сторону коридора. — Ох, собрались уже, а я вам хотела еще пирожков с собой положить, а то ведь проголодаетесь, будете потом по кафешкам всяким бегать… А я вам своего, домашненького… — Паша вздохнул и закатил глаза. Мол, все они, бабушки, такие. А Леонард опять ничего не понял. — Гаража? — недоуменный взгляд доктора сопровождался непонятным русским словом. — Гараж, Леня, гараж, — очень понятно объяснил Чехов, после чего пошел торопить бабушку. А Боунс так ничего и не понял.***
МакКой стоял напротив непонятного строения. Обшарпанное, старенькое. Похоже на маленький домик. А Паша тем временем открыл ворота, гордо указывая на громадину, стоящую внутри. — И что это? — с ноткой презрения к явно примитивной технологии спросил Боунс. — Джип. Лёха, — пояснил Чехов. — И зачем вот это… — неопределенный взмах руками, — надо? — А как мы, по-твоему, до деревни доедем? — Ну так… А как же… Так везде же уже… — Лёнь, рассуждай логически, — как маленькому начал объяснять Паша, — деревня — место небогатое. Кто там будет коммуникации налаживать? А надо это кому-нибудь? — Ну так, а почему там города не строят? На Земле перенаселение, а они там по лесам бегают? — Деревня — основа сельскохозяйственной деятельности страны, — с умным видом начал рассказывать Чехов. — Там тебе и коровы, и овцы, и пшеница, и кукуруза… — Ладно, ладно, — сдался Леонард. — Так что, мы на вот этом поедем? — одобрительно-довольный кивок со стороны Паши. — А оно, случайно, не развалится по дороге? — Крепче Энтерпрайза будет! — с этими словами Павел стукнул ладошкой по капоту. — И за что мне это… — себе под нос пробормотал Боунс. — Что говоришь? — Поехали, поехали.***
Чехов уверенно держал руль в руках, пока Леонард, не отошедший от шока, смотрел в окно. Мимо проплывали небоскребы, многоэтажки, торговые центры и редкие парки с зелеными деревьями. — Может, радио? — предложил Чехов. — Ну давай. Ооо, зеленоглазое такси! Ооо, притормози, притормозиии Щелчок переключателя Только… Рюмка водки на столе! Щелчок переключателя Выхода нет… Выхода нет… Они уже выехали на окраины города. Дома поредели и стали невысокими, зеленые островки деревьев проплывали мимо все чаще и чаще. Скоро рассвет, выхода нет, Ключ поверни и полетели. Дальше начинались поля. Целые моря пшеницы, овса и, конечно же, подсолнухов. Господи, сколько же подсолнухов! Как полки солдатов, смотрят в одну сторону, чуть склонившись под жарким солнцем. Нужно писать в чью-то тетрадь Кровью как в метрополитене На горизонте виднелись горы, поддернутые легкой дымкой, будто спрятавшись за полупрозрачным покрывалом. Бежали облака, мчалась дорога, холмы пролетали мимо, проносились кустарники. Выхода нет, выхода нет.***
— Хэй, приехали, — Леонард с трудом разлепил глаза, потягиваясь и осматриваясь кругом. — Уже? — Ты проспал половину дороги, да, мы приехали, — Чехов вышел из машины. Они стояли рядом с небольшим домиком, выглядевшим таким ветхим, что, казалось, может развалиться от одного дуновения ветерка. Голубая краска на стенах уже облупилась, черепица на крыше выгорела на солнце и побледнела. Вдруг из соседнего дома выбежала девушка и помчалась навстречу Павлу, который как раз забирал вещи из багажника. Только Боунс вылез из салона автомобиля, как эта девушка бросилась на шею Чехову. — Паха! Чехонте! — кричала она. — Привет, — МакКой подошел к обнимающейся паре. — Мне уже начинать ревновать? — прошептал он на ухо Паше. — Эта моя подруга детства, Танюша Волочкина, — смеясь, ответил Чехов. — А это мой муж, Леонард МакКой, — представил он Боунса. — Так ты теперь не Чехов у нас, ты теперь америкос, — все с тем же задорным тоном отвечала Таня. — Ой, молчала бы, — закончил Павел. Тут из дома выбежала маленькая девочка, с размаху запрыгивая на руки к Чехову, за ней шел достаточно взрослый мужчина под руку с престарелой женщиной. — Ну здравствуй, душа моя, как ты поживаешь? — обратился Паша к девочке. Та смутилась и уткнулась ему в плечо, обняв своими ручонками. — Привет, — подошедший мужчина протянул руку МакКою. — Владимир, старший брат Павла. Мы виделись на свадьбе. — Да, я помню, рад встрече, — и пожал руку. После Владимир обнял Пашу. Тот отпустил девочку с рук и подошел к женщине. — Привет, баб Свет! — улыбаясь, громко сказал он. — Ну как вы тут? — старушка приподняла голову и задорно усмехнулась. — А то ты не знаешь, Пашенька. Живем потихоньку. Ну пойдемте, пойдемте в дом, а то смеркается уже, а по ночам тут холодно, холодно… А я вам чайку-то, да с мёдиком… Пойдемте, проходите. Изнутри дом не выглядел таким старым. Скорее, величественным и мудрым. Деревянные полы, высокие потолки, запах сена, резьба… Все было скромным. Но это не мешало увидеть красоту. Все сели за стол, старушка суетилась, ставила чашки, хлеб и всякие мелочи. Боунс рассматривал окружение. Серебряный самовар, будто седой, гордо стоял на столе, источая великолепный запах трав. Через окна было видно закат. Он переливался цветами, то становясь золотым, то багрово-красным. — Это моя племянница, Катенька, — шепнул Чехов на ухо МакКою. — Моего брата ты знаешь. С Танькой мы вместе в школе учились, она тоже к бабушке приезжает. — А это твоя бабушка, Света? — вопрошал Боунс. — Прабабушка. Она хоть и старая, но такая молодая. Ты поймешь. — Все вы, русские, такие. Всех вас надо изучать.