Черничный пирог

Нью-Йорк вроде не не любит свою младшую сестру, но что-то всё равно заставляет кривиться при её упоминании. (Хотя какая младшая? Эрика едва ли не старше всей североамериканской семейки, уступая только Оклахоме.) Раздражаться от глупого вида, начиная от вихря медовых крупных кудрявых локонов, и заканчивая избраслеченными руками. Эрика, — кажется Стивену, слишком любит ударяться в крайности; Слишком чёрная блестящая помада, которую она жирным слоем наносит на губы, слишком короткие шорты из слишком потёртого тёмного денима. В ушах большие чёрные кольца-серьги, — Лос-Анджелес и Сан-Франциско. Нью-Йорку, глядя на них, почему-то отчаянно хочется стащить свои пять колец, олицетворяющих боро с пальцев. На смуглых руках девушки тонкие звякающие браслеты в бесчисленном количестве, на ногах ботинки на высоченном каблуке, кружевной браллет под большой для неё джинсовой курткой. Эпатажная и хаотичная девушка любит демонстрировать это в своей бунтарской одежде. Ну, а как же, по-другому Эрика и не может («а по-другому и не нужно», почему-то думает Стив) Эрика ему и не сестра старшая вовсе, иногда кажется, из-за её ацтекских и испанских корней. Он европеоид, она американоид. Но, чёрт возьми, общее детство, общие родственники. Но, на самом деле вторая столица Америки прекрасно знает почему так сильно ругается со своей сестрой. Почему так сильно тянет к ней. Они похожи, слишком. Начиная, от глупого азарта, что уже въелся в кровь, неоновых вывесок, завлекающих к себе. Они оба пропитались солёным запахом океана насквозь, оба напоённые солнцем, от чего оба загорелые. Оба терпеть друг друга не могут. И оба знают по какой причине: стоит только Стиву поймать своё отражение в глубине зрачка Эрики, как он видит там свои собственные чувства. В глазах Калифорнии горит такая же братская любовь и забота, скрытая под упрямоством.