Пусть всё перегорает

      Ветер легко трепал головки одуванчиков, разносил ароматы вербены и мелиссы, приятно обдувал лицо. Несмотря на то, что лето давно прошлось по всем северным королевствам, кое-где всё ещё можно было обнаружить весенние цветы с их пёстрыми, нежными бутонами, так кокетливо выглядывающими из-под толщ изумрудной травы.       Ведьмак сидел у костра, ломал прутики и кидал их в огонь. Он был мрачен, суров и бесконечно холоден. Казалось, что неосторожный взгляд затушит костёр.       В последней деревне его встретили довольно прохладно. В воздухе висел смрад презрения, обильно политый беспочвенной ненавистью и глуповатыми страхами. Но если в других посёлках только косые взгляды и отвратительные рожи, то там были наточенные вилы и горящие факелы. Никто не удосужился объяснить, рассказать о чудовище, с которым придётся биться, никто даже не собирался платить за работу. Кусок хлеба и половина кружки самого дрянного самогона. Если бы животные любили надираться, как те кметы, то им определённо наливали бы что-то подобное.       Геральт сначала мягко намекнул, что бесплатно работать не намерен, но тут же отбил арбалетный бельт одним взмахом меча. Потом, грозно взглянув на солтыса, который, к слову, вобрал в себе человечности не больше мешка дерьма, грязно выругался и развернулся на месте, явно намереваясь покинуть сосредоточие порока человеческого.       — Я дам тебе десять монет и позволю забыть это место. Ещё молиться своим смрадным богам будешь, чёртов уродище, — слова солтыса больше походили на плевок, нежели на призыв сотрудничать на выгодных условиях.       — За десять монет я ваше чудовище сюда заманю, спокойно выйду и не забуду ворота прикрыть. А вы, как я погляжу, сильно его побаиваетесь, — Геральт взглядом оценил высокий частокол, возведённый, по виду, недавно.       Солтыс проворчал под нос что-то крайне отвратительное, ожидая, видимо, что мутант богомерзкий его не услышит, но ошибся. Чутким ведьмачьим слухом Геральт уловил что-то, что касалось репродуктивных органов, чьих-то матерей и мнимых ошибок сопряжения сфер       После торга, дошедшего до пятисот монет, ведьмак вздохнул так, будто сжалился над несчастными, приотвратнейше улыбнулся и, казалось, собирался плюнуть на ладонь и пожать солтысу руку в знак заключения сделки. Но побрезговал и просто потребовал задаток в размере полной суммы, после чего быстро ушёл из деревни.       Рано утром, у закрытых ворот, кметы обнаружили голову и, разрезанное вдоль, тело гуля. Даже не смотря на то, что Геральт уже был довольно далеко от селения, проклятия солтыса были ему хорошо слышны. Ведьмак сделал пометку на будущее, что Старые Жопки обходить будет стороной.       Ворона противно каркнула, сидя на ветке, вывела ведьмака из полудрёмы и, громко хлопая крыльями, перелетела на соседнее дерево, поближе к костру. Ночь была тёплой, раскиданные по небосводу звёзды притягательно сверкали, полная луна желтовато-серым диском повисла над небольшим озерцом. Сверчок тихо стрекотал. Трава слабо зашелестела под натиском чьих-то осторожных шагов. Ведьмаку не понадобилось напрягать слух, ночь была тихой.       — Милсдарь, хлебушка не найдёшь для деда-то? Стар я и беден, никому не нужон уже посчитай сотню лет, — в кругу света костра появилась тень.       Геральт поднял голову. Перед ним стоял невысокий худой старик с седой бородой и блестящими глазами. В правой руке у него была деревянная палка с небольшим выструганным набалдашником в виде совы, которая, судя по всему, выполняла роль клюки, в левой — маленький старый мешок. На шее старика была почерневшая от времени цепочка, а на ней, видимо, висел какой-то медальон, надежно спрятанный под мешковатой рубашкой и лёгкой, застёгнутой на все пуговицы, курточкой из кожи. Очень старой кожи.       Ведьмак снова опустил взгляд и принялся строгать ножом палочку, с каждым движением всё больше превращая её в небольшой кол.       — А ты не боишься у ведьмака хлеба просить       — А чего тебе старика убивать? — дед присел на небольшое влажное от прошедшего ливня бревно напротив костра, положил трость на землю перед собой и внимательно посмотрел на увлечённого ведьмака.       — Ты знаешь, старик.       — Хлебушек есть? — старик мягко улыбнулся, слегка сощурил глаза.       Геральт тяжело вздохнул, разломил палочку и бросил её в костёр. Он протянул руку к небольшой кожаной сумке, что лежала от него в полуметре, заглянул в неё и вытащил последнюю краюху чёрствого хлеба.       — Есть здесь поблизости город или деревня какая-нибудь? — ведьмак протянул деду хлеб.       — А ты не знаешь? Ночуешь тут в кустах без лошади, да без новых сапог просто так? Не по делу? И монстра не ждёшь? — дед жадно отхватил кусок хлеба и начал с причмокиванием жевать.       — Нет, как видишь, — Геральт вытянул из кучи хвороста небольшой прутик и начал строгать.       — Так что ж? Брёл себе по большаку в поисках работы? Вам, ведьмакам, надо бы продумывать маршруты, — дед улыбнулся одними губами, — Да, тут есть деревня, но работы для одного ведьмака там слишком много.       — Что за деревня? И за что платят там? — Геральт с интересом смотрел на старика.       — За друг дружку плотят, милсдарь.       — О чём это ты?       — Да, эт я так. Свои причуды, — старик надолго задумался, а потом, как показалось Геральту, и вовсе заснул. Наутро деда уже не было.       Утро, кстати говоря, выдалось жарким, прогревающим до костей. Это была одна из тех разновидностей погоды, когда жители деревенек и городов плотно запирают ставни, загоняют скот в хлев и, изнывая от жары, проклинают всех своих богов. Но ведьмаки не относились к тому классу людей, которые сидели по домам, прижав жён к себе покрепче.       «Вот холера…» — Геральт шёл по размытому тракту, то и дело натыкаясь на мёртвых животных, подбитых птиц и груды костей. Он пытался уловить в воздухе ароматы деревни, услышать где-то вдали ругающихся баб, бегающих ребятишек, хлопающие двери или блеющий скот. Всё, что намекало бы на деревеньку, где можно выпить и прикупить пару новых сапог. Но вокруг было лишь завывание волков на опушке, карканье ворон и протяжные трели поднадоевших птиц.       Пройдя ещё сотню шагов, ведьмак приметил дряхлую крышу большого особняка, что возвышалась над кронами невысоких сосен. По её виду можно было судить, что поместье принадлежит или принадлежало знатному купцу или богатой семье.       Геральт остановился. Тракт расходился на две дороги, одна из которых, судя по всему, вела прямо к особняку, а другая, более широкая, уводила в долину. Недолго думая, ведьмак продолжил путь по более широкой тропе. Что-то подсказывало ему двигаться именно в том направлении, возможно это была уверенность, что где-то там будет город.       Ещё несколько сотен шагов привели ведьмака к небольшому холму. У подножия холма расположилась старая деревня с кучей дряхлых домиков, разбросанных то там, то тут. Деревню окружали поля и сады, развернувшиеся на несколько вёрст.       Холм был увенчан кольцом из каменной стены, над которым возвышались крыши городских домишек. Над старыми домиками деревеньки расположился небольшой городок. Он не был чем-то примечателен, не имел громкого названия или достопримечательностей. Разве что доска объявлений была заполнена заказами и призывала всякого, кто встретит ведьмака, вести оного в город.       — Милсдарь ведьмак? Вы же ведьмак? Скажите, что Вы не просто так два меча с собой носите, милсдарь. Нам требуется помощь — чуды изводят, — не успел Геральт ступить по каменной кладке городка, как навстречу ему уже выбежала молодая особа в широком платье с многочисленными оборками.       — Для начала покажи мне трактир, — ведьмак был раздражён и мечтал наконец отмыться от грязи размытого тракта, отдохнуть и поесть.       — Всё, что пожелаете покажу, только помогите мне сейчас. Прямо сейчас! — особа топнула ножкой и состроила требующее лицо.       — Что у вас о ведьмаках говорят, милсдарыня? — Геральт сложил руки на груди.       — Что вы должны чудовищ изводить! Что вы, мутанты богомерзкие, людям должны служить! — голос девушки дрожал от злости.       — Собачку себе заведи. Или мужика.       — Трактир нужон, милсдарь? Покажу, покажу, — за спиной послышался грубый протяжный голос, — На девку внимания не обращай, чокнута она, милсдарь. Ко всем ведьмакам пристаёт.       — И много здесь ведьмаков бывает? — Геральт обернулся. Перед ним теперь стоял высокий, грузный мужчина с роскошными усами и коротким мечом на поясе. Его светлая шевелюра и добрые глаза располагали к себе с первого взгляда.       — Да, бывает в год, считай, по три приходит. Ну чтобы они нам помогли — не сказал бы. Всё лексиры готовят, да баб тискают. А ты кем будешь?       — Геральт из Ривии.       — Так вот, Геральт. Мы уже потеряли всяку надежду на ведьмаков, но шанс подзаработать тебе всегда дадут, — усатый мужчина повернулся к девушке, что всё это время чего-то ждала, — А ты, Виконда, иди домой, а то упыриха брата твого стащит, а ты рыдать будешь.       Молодая особа охнула, подняла все свои оборки и помчалась в сторону городской площади.       — Упыриха? Днём?       — Девка тёмная. Да, и её брата упыриха забрала ещё лет пять назад. Но девка продолжает его искать. Говорят, мол, ребёнка какого-то похитила, да дома у себя держит. Братом считает, защищать пытается. Тогда не защитила, а теперь уж поздно, — мужчина тяжело вздохнул, — Давай, Геральт, покажу тебе тут всё: и трактир, и кузню, и солтысов дом.