Песни Безликих

«Особое место, святилище, дарованное сокрушенным! Место, которое не разрушит огненное дыхание. Нет нужды искать дальше, ибо это — скрытая лагуна, окутанная таинственной облачной дымкой: Здесь мы обретём покой, здесь мы снова обретём себя.» «Виденье раба», Хроники Рабства; Двадцать Третья Глава

***

Мужчина с лицом джета и девочка в маске жрицы направлялись к переулку Лунных Певцов. — Зачем тебе было одеваться воителем, Якен? — спросила жрица. — Я бы могла одеться джетом. Лунные Певцы позволяют женщинам одеваться как мужчины, если они доказали, что достойны стать воителями. Джет закатил глаза. — Очень смешно, милая девочка. И что тогда делать человеку? Одеться жрицей? Она фыркнула, представив безликого в своём костюме. На жрице была длинная белая роба из лёгкой ткани с рукавами, которые закрывали лишь нижние части рук, тянулись до запястий и держались на серебряных ремнях. На ней был такой же серебряный ремень с кисточкой, висевшей на талии: это показывало, что единственной обязанностью жрицы было пение песен и чтение святых текстов. Две кисточки символизировали высший дар исцеления, а три — высший дар служения судьей. Девочке-жрице нравилась ткань — мягкая и лёгкая, хотя юбка и казалась ей слишком прозрачной. Она знала, что не требовалось много воображения, чтобы додумать желанное, когда она вышла из своей комнаты и спустилась в холл к Якену. Он посмотрел на неё в своей оценивающей манере, так, как состоятельный человек оглядывает свою девственную невесту. «Ты интерпретируешь его взгляды,» — укорила она себя. Она была очень рада, что её не окружили темные сны бывшей владелицы, когда он помог ей надеть лицо жрицы на её собственное. Воспоминания жрицы состояли из одних служб в храме. На человеке с лицом джета был стальной нагрудник, сделанный под кожу дублет поверх мягкой алой туники, тонкие металлические ремни на поясе, кожаные штаны и коричневые ботинки. Казалось, жаркий браавосийский климат совсем не мешал ему. В отличии от девочки, которой пришлось надрезать кожу на лице и пустить кровь, чтобы надеть маску, ему нужно было лишь провести рукой по своему лицу, чтобы сменить его. Она тысячу раз спрашивала его, как он это делает, и лишь сегодня он дал ей правдоподобное объяснение. — Человек выбирает пять лиц из зала для миссии, затем предаёт их памяти. После этого он может менять их в любой момент, если это нужно, — объяснил он. — Ты научишь меня этому, Якен? — восторженно спросила девочка. Он прикоснулся к её подбородку большим пальцем. — Да, но девочка должна стать Никем, чтобы она могла быть кем-то. Храм Лунных Певцов был самым большим во всём Браавосе. Это было здание, со всех сторон окружённое башнями — колоссальные глыбы белоснежного мрамора, с огромными серебряными куполами и молочными стёклами, на которых были изображены все фазы луны. Светящийся на солнце полумесяц поддерживали две гигантские мраморные девы. В конце кажущейся бесконечной лестницы на огромном камне висела табличка, на которой был выгравирован первый закон Браавоса: «Ни один мужчина, женщина или ребёнок в этом городе никогда не станут рабами». Джет и жрица прошли по лестнице и приблизились к высоким белым дверям. Жрица почувствовала, как рука джета сжимает её руку. — Прежде, чем мы войдём в храм, милая девочка, я напомню тебе кое-что, — начал он. — Якен, мы обсуждали это уже раз сто. Я знаю, что ты скажешь! Можешь напомнишь это сам себе, если хочешь, — бросила она. Он сурово взглянул на неё, и она смягчилась. — Это не шутки. Человек хочет, чтобы ты смотрела и слушала. Жрица завалит тебя историями о храме, и тебе нужно будет запомнить всё до мельчайших подробностей. И ещё сказания — надежда, бесконечная тьма; человек хочет, чтобы ты внимала им. Девочка понимает? — Да, Безликий Мастер, — ответила она сладчайшим голосом. Её Безликого Мастера это не впечатлило. — Это серьёзно, милая девочка, — тихо сказал он, и ей показалось, что он смущён. «К чему я веду её?» — подумал лоратиец. Все должно идти согласно плану, вольностям здесь не место. Она не сможет следовать своей судьбе, если не выучит всю историю. Судьбе, прописанной в пророчествах обоих храмов. — Мне нужно, чтобы ты верила мне, — сказал он. Она улыбнулась, взяв его руки в свои. — Я всегда верю, Якен. Еще со времён Харренхола. Ты ведь знаешь об этом, да? Лоратиец улыбнулся в ответ и поцеловал её руки. Со времён Харренхола. В этот прекрасный момент ему хотелось назвать её по имени, поцеловать её губы. Их разговор прервал кашель мужчины, уже некоторое время стоявшего в дверях. Он тоже был одет как джет — настоящий джет. Он смотрел на развернувшуюся сцену с поднятыми бровями. Другой джет держал жрицу за руки прямо у священного храма — действие не только возмутительное, но и запрещённое. — Вероятно, Верховная Жрица захочет поговорить с вами о законах храма. Я понимаю, что вам… в новинку вера Лунных Певцов, — сказал мужчина тихим, но строгим голосом. Лоратиец с лицом джета отпустил руки жрицы и выпрямился. — Да, думаю, Верховная Жрица действительно захочет нас увидеть. — Лицо настоящего джета приняло удивлённое выражение, но лоратиец поспешил протянуть ему железную монету. Тот внимательно изучил её и затем, словно вспомнив что-то, взглянул на них и сказал: — Несомненно. Брат, сестра. Следуйте за мной. Внутри храма они увидели четыре высокие, ослепительно белые каменные колонны и две возвышающиеся мраморные платформы в центре. Нижняя, более широкая платформа предназначалась для того, чтобы верующие могли выразить почтение своим божествам, а также для проведения различных ритуалов. На высшей, узкой платформе возвышалась статуя храмового божества — величественная безликая фигура из слоновой кости и серебра, стоящая на чем-то, напоминающем горы, держащая полумесяц в левой руке. Лишь жрицы-целительницы и жрицы-судьи могли ступать на вторую платформу. Их провели в храм, к маленькой двойной двери. Настоящий джет открыл дверь и впустил из внутрь. Их ожидала Верховная Жрица, одетая в такую же белую робу с четырьмя серебряными кисточками на поясе. Она была обрита налысо, и верхняя часть её головы была немного вытянута, словно её перевязывали в детстве, чтобы придать подобную форму. Однако это не делало её менее изящной. Девочке с лицом жрицы показалось, что весь её разум занят и порабощен абсолютной красотой Верховной Жрицы. — Валар Моргулис, — произнёс её Безликий Мастер. Девочка повторила за ним. — Валар Дохаэрис, — ответила Верховная Жрица. — Пожалуйста, снимите свои лица. Девочка взглянула на своего Безликого Мастера, словно спрашивая разрешения, и он незаметно кивнул ей. Лицо джета исчезло от прикосновения человека, и он поспешил помочь своей ученице снять лицо-маску. Верховная Жрица покачала головой и улыбнулась, увидев настоящее лицо девочки, а её глаза наполнились влагой. — Пожалуйста, подойди, милое дитя. Подойди ближе. Я хочу разглядеть тебя. Девочка сделала, как было велено. — Белый с серебром… белый с серым, — прошептала Жрица, прикасаясь к её белоснежной коже и внимательно вглядываясь в её глаза. — Серые глаза станут зелёными, когда дар видения будет вручён. Ты любишь Луну, дитя? Ты поешь Луне? Ты разговариваешь с Луной в темнейшие ночи, когда она ярка и полна? Жрица говорила загадками, но девочка поняла её последние слова. Она бросила быстрый взгляд на своего мастера, желая убедиться, что делает всё правильно. — Я не волк, я не вою в полнолуния, — ответила девочка. — Я не люблю луну, и я не говорю и не пою ей. Она хотела, чтобы её Безликий Мастер был доволен, хотела доказать, что способна быть Никем. Это вполне может быть проверкой, а эта женщина может желать её провала. — О, но это не так, — нежно пропела Жрица. — Ты безлика, ты безымянна. Но всё же ты носишь это лицо и это имя, идущее с ним. С этим ничего нельзя сделать. Всё должно быть именно так. Девочка уставилась на своего мастера, ожидая объяснений. Он скрестил руки на груди и, казалось, ушёл глубоко в свои мысли. Наконец он тяжело вздохнул и заговорил. — Могу ли я просить Верховную Жрицу об оказании девочке чести старых сказаний? Девочка прибыла из-за Узкого моря и не знакома с нашими великими легендами. — Конечно, — кивнула Жрица, предлагая девочке усесться напротив себя на мраморный пол. Она взяла её руки в свои и переплела их пальцы. — Закрой глаза, дитя. Ты знаешь эту историю лучше, чем все мы. — Девочка сделала, как ей сказали, вслушиваясь в мягкий голос Жрицы. — Расскажи мне о Браавосе. Мысленно девочка снова оказалась на борту «Дочери Титана», где капитанский сын рассказывал ей о том, как был построен город. — Это был лабиринт видений, созданный восставшими против валирийских захватчиков рабами. Они захватили корабль, везущий их в рабство. Считается, что Лунные Певцы рассказали рабам о приюте в лагуне, скрытой за острыми пиками и прибрежными скалами. В сказании говорится, что лагуну окутывал туман, скрывавший её от драконов, ведомых их драконьими лордами. — Место, которое не разрушит огненное дыхание. Нет нужды искать дальше, ибо это — скрытая лагуна, окутанная таинственной облачной дымкой — здесь мы обретём покой, — пропела Жрица змееподобным голосом. — Браавос стал самым могущественным из всех Вольных Городов, — продолжила девочка, а затем услышала гордый голос своего Безликого Мастера: — …самым могущественным Вольным Городом во всем Известном Мире, не знающим равных — моё личное мнение. Это звание принадлежит вовсе не Кварту, как утверждают некоторое фанатики. Она не открывала глаз. Мягкий голос Жрицы снова зазвучал в её ушах. — Ты предназначалась Лунным Певцам. — Девочка кивнула. — Расскажи мне, что ты видела, когда вошла в наш храм. Она медленно выдохнула. — Божество. — Какое божество? — Безликое божество, — сказала она, не зная, как продолжить, — он… она… оно держало полумесяц, стояло на горных рядах… Жрица прервала её. — У Избранной восемь чувств. Сколько гор было под ногами божества? «У Избранной восемь чувств? Что это вообще значит? И я этого не говорила; невозможно было разглядеть все горы. Пекло, при чём здесь вообще количество гор?!» — Сколько? — Жрица прервала её размышления. — Я… я не знаю. Я не обратила внимания… — У Избранной восемь чувств. На скольких горах стояло божество? — повторила женщина. «Семь? Восемь? Просто скажи, что придёт в голову.» — Четырнадцать. Четырнадцать гор. Она почувствовала, что её руку отпустили. — Открой глаза, дитя, — сделав это, девочка увидела улыбающуюся Жрицу. Женщина погладила её по правой щеке. — Четырнадцать. Рассказывали ли тебе о четырнадцати горах в детстве? Она принялась перебирать свои последние воспоминания. — Нет. Ни мой Безликий Мастер, ни Старейшина не говорили ни о каких горах. — Мы говорим не о воспоминаниях девочки. Мы говорим о воспоминаниях Арьи Старк. Она, высокорождённая леди, могла слышать истории от мейстера или септы, — сказал лоратиец. Девочка усмехнулась в ответ на подколку своего мастера, но, взглянув на него, не обнаружила и капли несерьезности или издевки на его лице. Она задумалась и мысленно бранила себя маленькую за то, что никогда не слушала уроков в Винтерфелле. Она оттолкнула от себя внезапные мысли о Неде, и Кэйтлин, и Роббе, и Джоне, и… — Четырнадцать Огней. Гряда вулканов в Древней Валирии, — неожиданно вспомнила она, бросив на своего мастера быстрый победный взгляд. — Из-за Четырнадцати Огней наступил Рок Валирии и убил всех драконьих лордов и их чудовищ, кроме Таргариенов. — Сколько раз случался рок? — уточнила Жрица. — Один, — ответила она, немного сбитая с толку, — такова история. Она повернулась к своему мастера, ища подтверждения. Он кивнул в ответ. — Один раз в прошлом, это так, — произнёс лоратиец, приближаясь к ним. — Но мы больше не в прошлом, не так ли, милая девочка? Девочка задумалась об этом. Её лицо приняло лицо человека размышляющего и знающего, но затем она рассмеялась. Её смех одиноко звенел в тишине святого места. Она заставила себя замолчать, видя, что Жрица и её Безликий Мастер стояли неподвижно, глядя на неё с непониманием. Её мастер явно был разгневан. — Рок, т-то есть, Древняя Валирия исчезла! Большая её часть теперь на дне Дымного Моря, — она остановилась, проверяя, верны ли её размышления, — как может случиться второй рок? — Видишь ли, веры вроде Лунных Певцов, Чёрно-Белого Дома, Верящих в Красного Бога и даже ваших Семерых могут предсказывать то, что ещё не случилось — мы называем это пророчествами, — объяснила Жрица и протянула девочке руку, помогая встать. — Простите, но откуда вам знать, что пророчества верны? — спросила она. Девочка снова задумалась, не было ли всё это одним большим испытанием. «Задание на улучшение памяти? Или, может, попытка проверить, обращаю ли я внимание на детали, изучаю ли своё окружение? Или, возможно, он хотел убедиться, что Арья Старк потеряна.» — Девочка не должна сомневаться в пророчествах, — её Безликий Мастер подал ей знак повернуться к нему лицом, — потому что пророчества сбываются. Основание Браавоса, освобождение Залива Работорговцев Драконьей Королевой, даже ваша Война Пяти Королей и, прости боже, Армия Мертвых — всё это предрекали пророчества, так что не тебе сомневаться в них. Девочка, устыдившись, склонила голову перед лоратийцем в знак повиновения. Однако это не освободило её от желания прояснить ситуацию, ибо Арья Старк задаёт вопросы, Арья Старк относится скептично абсолютно ко всему, Арья Старк — далёкое воспоминание девочки, которая видела смерть всей своей семьи от руки врага и не сделала ничего. — Но что если пророчества лгут? — спросила она. — Это было бы просто великолепно, не так ли? — Жрица снова коснулась её щеки. — Каждый день, пока мы живы, мы молимся о том, чтобы предсказанная пророчествами трагедия обошла нас. Но среди сотни пророчеств о роке есть одно о надежде, которая победит его, — женщина поцеловала её в щёку, — и, может, мне повезёт выжить и увидеть это. Они говорили и о других вещах, например, о том, как Лунные Певцы произошли от жриц горных всадников Джогос Наи на востоке Дотракийского Моря. Женщина может быть джетом или воителем, но ей придётся одеваться как мужчина, а мужчина может стать жрецом, но обязан облачаться в женское одеяние. — Я так и сказала своему мастеру. Ему бы так пошла роба жрицы! — хихикнула ученица, на что лоратиец усмехнулся и закатил глаза. — И да, мы перевязываем головы в период от рождения до второго года жизни, так что когда приходит время, нас представляют остальному ордену в традиционной манере, — подтвердила Жрица. — Это, должно быть, очень больно. — О, разумеется. Перевязывание головы подобно попытке изменить русло реки. Но, в отличие от плоти и костей, река может и преодолеет своё препятствие. А вот плоть и кости примут форму в зависимости от того, как их перевяжут. И — вот они мы, с головами в форме капель, — Жрица с интересом разглядывала её лицо. — Зачем? — спросила девочка. — Зачем подвергать себя мучениям? Женщина посмотрела на лоратийца и ослепительно улыбнулась. Её мастер, словно разгадав значение этой улыбки, ответил: — Поверь, я знаю. — Мы происходим от Джогос Наи — мы не дотракийцы, не миэринцы, не йитиши. Люди узнают нас по нашим робам и нашим бритым головам в форме капель. Принадлежность, милое дитя. Это то, кем мы являемся, — сказала Жрица. «Принадлежность, — мысленно повторила девочка, — какое пустое слово.» Когда время вышло, Безликий Мастер и его ученица поблагодарили Жрицу, надевая свои лица, и направились к своему родному храму. После посещения Храма Лунных Певцов её мучила куча вопросов. Её мастер пообещал, что она поймёт все по мере посещения храма, но ей казалось, что она сбита с толку как никогда до этого. Второй Рок? Пророчество? Избранная? — Мне нужно многое прочесть, — сказала девочка вслух, сама не осознавая этого. Они уже стояли у отравленного бассейна в середине главного зала храма, — на это не хватит одного дня. — Да, девочке нужно читать, — сказал лоратиец. Он наклонил голову и с чувством посмотрел на неё, обводя пальцами контуры её лица. Она закрыла глаза, моля Многоликого остановить время или вовсе уничтожить его. — Человек обещал, что девочка узнает обо всем в Доме. Как человек и говорил, мы достигли точки правды, когда остаётся лишь реальное. Его ученица тихо ахнула, всё ещё чувствуя лёгкие прикосновения своего мастера к её носу, её подбородку, её губам. «О чём он говорил? Правда? Реаль… боже, только бы он не останавливался. О, Якен…» Она почувствовала нарастающее тепло внизу живота, почувствовала, как все внутренности скручивает. Она схватила тунику своего мастера и притянула ближе к себе. Его пальцы медленно прошли по её белоснежной шее, по её ключице. Когда её мастер наконец остановился, её глаза распахнулись в томном удивлении. — Якен! — простонала она сквозь стиснутые зубы, наполовину требовательно, наполовину умоляюще. Он тихо усмехнулся и направился к выходу из зала. — Комната для сражений, завтра. Не опаздывай.