Песни Безликих

«Безликий должен избавиться От тщеславия, лживости, болезненного желания, похоти, Жадности, злых помыслов, неоправданных поступков. Прошлое должно уступить настоящему и будущему. Сдержанность, спокойствие, вера, Честь, долг, самоотверженность — Вот что он должен воспитывать в себе.» Кодекс Безликих; 4 глава

***

«Смерть Драконов» лежала на столе у Бродяжки. Она перелистывала страницы. Медленно и осторожно она выставляла на стол различные склянки, бутылочки и пузырьки с разнообразными ингредиентами: бурые водоросли, красный миррис, полынь, множество целительных настоев, в том числе яды и лунный чай. Она поместила толстый стеклянный шприц в один из пузырьков с жидкостью и добавила две капли настоя в снадобье, которое готовила. Смесь зашипела, и раздался громкий хлопок; по комнате распространился неприятный запах металла. Лоратиец открыл дверь, но тут же отступил назад, задержав дыхание в приступе тошноты. — Самая грязная работа, — сказал он, откашлявшись, и подошёл к женщине. — Я не жалуюсь, — ответила Бродяжка, не глядя на него, — мы так ничего и не добьемся, если я не буду следовать инструкциям твоей замечательной книги. Она снова вернулась к своим записям, почти бесшумно шевеля губами. — Именно так, — согласился он. — У сестры человека есть всё необходимое? Бродяжка вынула пергамент из ящика и развернула его. — Мне нужно ещё два ингредиента. Вулканический пепел и тёмная трава. Пепел можно достать из руин Дымного Моря, а вот тёмная трава… — У человека есть знакомая из Асшая, так что тёмную траву мы тебе достанем. Её недавно видели в Кварте, и человек считает, что она ещё там, — заверил её лоратиец. Он хотел было дотронуться до блюдца с лунным чаем, но Бродяжка шлёпнула его по руке. — Мне понадобится всё это до второго оборота луны, брат, — сказала она, и затем продолжила уже тише: — могу ли я спросить, как твоя ученица? — О, просто прекрасно, и по большей части благодаря человеку, — усмехнулся он. — Ну что ж, расскажи мне поподробнее, — попросила Бродяжка. Погружённая в глубокую медитацию Кэт всё глядела на клинок, который держала в левой руке, и всем своим существом желала, чтобы он сдвинулся и поразил мишень. — Это невозможно, Якен! — она раздраженно осела на пол. — Я делала всё как ты сказал, но у меня просто не получается. Наверное, это не для меня. Он с силой поднял свою ученицу с пола и, явно теряя терпение, повторил свои инструкции. — Избавься от всех мыслей, кроме контроля над сталью. Сталь повинуется, если знает твоё намерение, а тот, кто держит её, это намерение имеет. Твои мысли должны соединиться с сущностью стали, а не наоборот. Ученица не испугалась резкого тона своего мастера. — Сущностью? Ради всего святого, она ведь не живая! — Ничто не живо, — заявил лоратиец, выделяя каждое слово в попытке контролировать себя. — Или Нед Старк из Винтерфелла не рассказывал своей дочери о старых богах, которые существуют камнями и водой? Кэт удивило упоминание её отца — почему именно её Безликий Мастер? Она снова взглянула на клинок. «Что если есть вещи, которым он просто не может научить меня? Пекло, он слишком невероятен!» Она взглянула на клинок в руке своего мастера и ахнула, когда сталь дёрнулась и попала прямо в мишень, в то время как лоратиец лишь разжал ладонь! Она заскулила с каким-то ужасом и удивлением. Он склонил голову набок, словно говоря: «Видела?». — Если однажды девочке удалось разоружить человека в поединке на рапирах, то она точно может сделать это, — настоял он. Она зажмурилась и прошептала: «Спокойная, как вода». Она резко выдохнула и посмотрела на лезвие клинка. «Говорят, у всего есть сущность, — тихо сказала она стали, — значит, во всем есть жизнь. А ты не исключение, так ведь?» Открыв глаза, она почувствовала, что в её разуме осталась одна и только одна мысль — заставить сталь подчиниться. Она направила на это все свои силы. Девочка увидела, как слабое мерцание пробежало по лезвию, и малейшим движением пальца она привела его в движение. Что бы она ни сделала, это сработало, потому как клинок, который она держала в руках секунду назад, поразил мишень. Она молниеносно повернулась к своему ухмыляющемуся Безликому Мастеру, подскакивая от радости. — Поверить не могу! — восторженно вскрикнула она и подпрыгнула, чтобы обнять лоратийца. И он почему-то поймал и поднял её, позволяя её ногам обхватить свои бёдра. «Она пахнет самым опьяняющим вином в Известном и Неизведанном Мире, — подумал он, — моя леди Старк…» Они провели несколько секунд в таком положении, пока её эйфория наконец на спала. Он лишь поддерживал её за талию, чувствуя, как её ноги ещё сильнее сжимают его торс. Сердце колотилось в его груди, но он смог позволить себе лишь обнять её, крепко прижимая к себе. — Якен… — прошептала она ему на ухо, зарываясь носом в его рыжие волосы, накручивая на палец его белые пряди. — Сдержанность, — лоратиец процитировал Кодекс. Глупо было останавливаться, но выбора у них не было. — Чем девочка питается? Она довольно… тяжелая, — пошутил он. — Если она хочет сражаться так же ловко, как в той дуэли, то ей стоит быть осмотрительнее со своим питанием. Он почувствовал, как девочка вздрогнула. А когда она медленно отстранилась и взглянула на него, в её глазах сквозила явная обида. Кэт поставила обе ноги на землю и освободилась из объятий своего мастера. Она быстро вынула кинжал из мишени и вновь подошла к лоратийцу, стараясь сохранить лицо безэмоциональным. — Я попробую снова, мастер. — Сегодня на ядах она не справлялась, — доложила Бродяжка, выслушав рассказ лоратийца, включающий в себя упоминание их переплетенных тел в комнате для сражений. — Твоя ученица обычно всё схватывает на лету, но сегодня мне пришлось пять раз объяснять ей, что делать. Лоратиец озабоченно цокнул языком. Это ведь не из-за того, что он сказал ей до этого? Его милая девочка не из ранимых. Это была лишь безобидная шутка о её весе. «Человеку пришлось сделать это. Одному богу известно, что сделал бы человек, продлись всё это ещё пару секунд.» — Какое снадобье вы готовили? — спросил он. — Эссенцию Ночной Тени, — ответила Бродяжка, и лоратиец кивнул, ведь это был простой в приготовлении полуяд. — Что ты наговорил девочке про меня, брат? Он прищурился, глядя на женщину и пытаясь вспомнить, говорил ли он что-либо своей ученице об уроках Бродяжки. — Человек не понимает, о чём ты. Что случилось? Женщина тяжело вздохнула и спокойно отложила шприц и склянку, которые держала в руках. Она повернулась к своему брату и обеспокоенно заговорила. — Она отдалилась от меня в последнее время, стала немного… враждебной. Именно ко мне. Я не говорю, что не могу с ней работать, но становится всё сложнее. Она не спрашивает, она требует ответа. Она не соглашается, она нехотя уступает. Брат, ты лучше всех знаешь, что мне скоро отчитываться перед Старейшиной, а время поджимает. — Да, да. Человек точно должен поговорить со своей ученице о подобной манере… — Дело не только в этом, — прервала его Бродяжка. — Пожалуйста, не используй меня в своих попытках заставить бедную девочку ревновать. Я буду очень удручена, если она затаит обиду на меня. Лоратиец был совершенно ошеломлён. Он резко тряхнул головой и рассмеялся, сам не понимая, над кем или над чем. В этот момент он заставил себя вспомнить и пожалеть о своих словах и действиях. — Девочке необходимо избавиться от привычки давать имена. Это совсем не вписывается в наши правила. Поведай человеку, ты считаешь приемлемым, что она зовёт тебя «Бродяжкой»? Бездомной? Данные ею имена несут в себе характеристику, и в результате она привязывается к названным лицам. И эту же привычку она переносит на себя. Женщина снова переключила своё внимание на работу. — Брат, мне всё равно, что меня зовут «Бродяжкой», как тебе всё равно, что тебя зовут «Якен». Мы — Никто. — Но Якен — настоящее имя человека. — Ты забыл, брат? Якен мёртв, — фыркнула Бродяжка. Ну конечно. Именно так он и сказал своей милой девочке после того, как дал ей монету и заставил повторить слова. Всю свою жизнь он считал, что был честен с собой, что не было ничего такого в том, чтобы представляться «Якеном Хʼгаром». Он делал это лишь для того, чтобы его имя соответствовало лицу, для того, чтобы скрыть свою безликость, создать иллюзию наличия личности, индивидуальности. Это было одновременно ужасающе и прекрасно по следующей причине: пока у него было имя, он был уязвим для любого, кто может заплатить цену за дар Многоликого; но пока у него было имя, он мог быть кем-то для этой девочки — не просто одно лицо из тысячи, которые она уже видела. «Безликому требуется лишь имя, чтобы принести дар, — всегда говорил Добрый Человек, — и, конечно, любому Безликому требуется лишь имя, чтобы обречь себя на погибель.» — У неё пошла кровь десять полнолуний назад, — внезапно сказала ему Бродяжка. Лоратиец обеспокоено поерзал на своём стуле. — Человек не понимает, зачем ему это знать, — сказал он, пытаясь вернуть своё самообладание. Бродяжка взглянула на него со смехом. — Женщине, у которой пошла кровь, начинают поручать более интимные миссии. Прекрати прикидываться идиотом. Лоратиец нервно засмеялся, и, хотя он стал бы яростно отрицать это, слова его сестры произвели на него большой эффект. Более интимные миссии? Он запустил руку в волосы и задумался о том, как можно приблизить это «становление». Он прикусил большой палец и принялся повторять про себя строки из Кодекса: «Сдержанность, спокойствие, вера, честь, долг и самоотверженность». Этот портрет идеального Безликого вдруг показался ему таким бессмысленным! Бродяжка, которая теперь мешала змеиный яд и миррис, мельком взглянула на покрасневшее лицо своего брата. Заметив его смущение, она грубо толкнула его, глядя на него с отвращением. — Седьмое пекло, брат! Я лишь говорю, что её нынешнее состояние позволит ордену по-новому использовать её под предлогом службы Многоликому. Ты — Безликий Мастер и скорее всего станешь Хранителем, твой долг — оберегать её во всех смыслах этого слова. О чём ты вообще думаешь? Святые угодники… — казалось, её сейчас стошнит. — Ч-человек думал о том же, — соврал он. — Но скажи человеку, что ему делать, когда время придёт? Старейшина с большой вероятностью будет давать ей задания, для которых ей потребуется использовать… себя, и человек сможет лишь гадать, сколько это продлится. — Он чувствовал необъяснимое беспокойство. Как определить границы, которые нельзя нарушать, когда речь идёт о заботе и обеспечении безопасности его ученицы? Если выполнения такого сомнительного задания требует сам Многоликий, кто он такой, чтобы сказать «нет»? — Это правда. И мне жаль говорить тебе это, но тебе также придётся защищать её от себя, — безразлично продолжила Бродяжка. — От се… от человека? — немного агрессивно вопросил он. Бродяжка вздохнула, словно весь этот разговор до смерти её утомил. Или, может, дело было в столь лицемерном поведении лоратийца. — Девочка явно желает тебя. Я не понимаю её. Якен не знал, радоваться ему из-за того, что его милая девочка испытывает определенные положительные эмоции по отношению к нему, или же обижаться на то, что его сестра, как оказалось, ставит под вопрос его привлекательность. Тщеславие, желание власти, — вот от чего должен избавиться Безликий. Пекло, всего несколько полнолуний назад у него не возникало никаких проблем со следованием Кодексу. Он был его набожным последователем — от первой буквы и до последней. Но теперь… теперь. Тощий служитель заглянул в комнату Бродяжки. — Тирошийский Мастер приглашает Лоратийского Мастера в комнату для сражений на показ, если ему угодно, — протараторил он, а затем поспешно ушёл, словно ещё одна секунда здесь прикончила бы его. — Человек просит прощения, сестра, он совсем забыл о своих сегодняшних обязанностях, — лоратиец встал. — Показ не обязателен для посещения, и ты это знаешь, — ответила Бродяжка, рассматривая какой-то настой через увеличительное стекло. — Да, но как человеку проучить этого «Красавца», если он пропустит показ? Валар Дохаэрис, — закончил он, а затем направился в комнату для сражений. Лоратиец нашёл симпатичного мастера стоящим посередине маленькой платформы, служившей им рингом. Он что-то рассказывал восемнадцати служителям храма, которые сидели вокруг платформы, среди которых была его ученица. Все они внимательно слушали мастера, который показывал им, как обезоружить человека с палашом, используя обе руки и не поранив их. Он попросил своего помощника, старшего служителя, атаковать его, и аудитория восхищенно ахнула. Скрестив руки на груди, лоратиец, стоявший в дверях, закатил глаза, когда мастер начал демонстрировать различные приёмы для различных ситуаций. — Когда противник сзади, — комментировал он, демонстрируя грацию во владении мечом, — когда противники с двух сторон, — снова эффектные приёмы, — и когда противники нападают на вас со всех сторон, — и снова поразительное владение мечом. Приходилось признать, умения его брата действительно впечатляли, но конкуренции в вопросе выбора Хранителя он составить не мог. Глаза лоратийца встретились с глазами его ученицы. Она окинула его сердитым взглядом и снова переключила своё внимание на симпатичного мастера. — О, брат! — начал мастер. — А я и не заметил, что ты стоишь в дверях. — Не хотел мешать твоим развлечениям, — ответил лоратиец. — Развлечениям? — вопросил симпатичный мастер, прикидываясь оскорбленным. — О, но братец, сражение на мечах — это ремесло. Мы не должны относиться к этому как к забаве. Лоратиец в ответ лишь отмахнулся: — Именно так. Но эта искусность, эта выразительность так напоминает танцы, — сказал он, не отводя глаз от своей ученицы. Она всё так же яростно смотрела на него. «Чёрт, должно быть, это действительно ранило её.» — Глаза в глаза, — симпатичный мастер проигнорировал подколку лоратийца, — оценивайте сильные и слабые места каждой атаки, — продолжил он, взглянув на лоратийца на слове «слабые». Он выбрал два палаша и стал примеряться к их весу. Лица всех служителей приобрели выражение едва сдерживаемого восторга. Все понимали, что в «показе» будут участвовать два самых талантливых мастера храма. Когда лоратиец элегантно взял палаш из коллекции, один из служителей в предвкушении четыре раза хлопнул в ладоши, прежде чем осознал, насколько это ребяческий поступок. Лоратиец взошёл на платформу для боя и встретился лицом к лицу с симпатичным мастером. — Одно правило, — сказал тот, словно только что вспомнил об этом, — мы демонстрируем исключительно мастерство сражения на мечах, никаких сказочных трюков и «магических» перемещений прямо во время атаки. — Как скажешь, — усмехнулся лоратиец. Лязг стали был почти оглушающим. Симпатичный мастер атаковал вначале левой рукой, а затем правой, двигаясь вокруг противника, но лоратийцу удалось отбить его атаку, используя обратный хват меча. Их сталь сливалась в один металлический вихрь, но затем тирошиец резко отбросил палаш противника двумя своими и безжалостно двинулся в атаку. Кэт, сжимающая ткань своей юбки, ахнула, когда сталь противника прошла в миллиметре от плеча её мастера. Лоратиец развернулся и встал на одно колено, стараясь оправиться и отбивая очередную атаку. Одним быстрым и выверенным движением ему удалось выбить сталь из левой руки симпатичного мастера. Лоратиец молниеносно бросил палаш своей ученице, и она поймала его за рукоять. Она взглянула на палаш, а затем удивленно на своего мастера. Он лишь усмехнулся и закатил глаза. Тирошиец, явно разозлённый, снова атаковал — на этот раз правой рукой. Мечи мастеров скрещивались и расходились, атаки сменялись защитой. Комната безумствовала, служители болели за своих фаворитов и насмехались над противниками. Лоратиец провёл ряд ловких ударов, которые симпатичный отбил с такой же ловкостью. Крики возбужденных служителей уже были слышны в главном атриуме. Рывок симпатичного мастера был встречен сильным блоком лоратийца. Пять минут… восемь… и никто из них не думал сдаваться. Раздался треск ткани — рукав лоратийца был разорван от плеча до локтя. Он лишь кивнул в ответ на усмешку тирошийца, словно это подстегнуло его. Десять минут… затем в одну секунду сталь симпатичного мастера упала на платформу, когда как лоратиец искусно взмахнул своим палашом, и его лезвие замерло в сантиметре от шеи соперника. — Признай поражение, — прошептал лоратиец. Зрители бешено кричали и аплодировали. Симпатичный мастер был высокомерен даже в поражении. Он поднял руку, призывая служителей к тишине. Затем он мягко оттолкнул лезвие палаша от своей шее и принялся отряхивать невидимую пыль со своей туники. — Лоратийская удача, — бросил он, не сводя глаз с другого мастера. — Хороший бой, брат, — искренне улыбнулся лоратиец и протянул руку симпатичному мастеру. — Именно так, — ответил тот, совсем не дружелюбно пожав руку противника, а затем презрительно прошептал ему на ухо: — я знаю, что ты сделал с моей сталью, валирийский ты ублюдок. Она стала такой тяжелой и совсем перестала подчиняться мне. Я так понимаю, ты бесстыдно использовал свои чары против меня, чтобы победить. — Но заставлять сталь не подчиняться противнику ради собственной выгоды — это тоже мастерство сражения, брат, — рассмеялся лоратиец. — Завтра у нас поединки. Выбирайте оппонентов. А теперь возвращайтесь к своим обязанностям, — махнул рукой симпатичный мастер. Спустя минуту все служители покинули комнату. Тирошиец, убирая свои палаши, снова заговорил. — Хитрость, брат. Не позволяй этому быть твоей слабостью. — А ты не позволяй зависти быть твоей, — ответил лоратиец, глядя на своего брата.