***
В Зале Мастеров четверо безликих обсуждали прогресс в обучении ученицы лоратийца. — Мы с самого начала были правы. Временно забрав у девочки зрение, мы усилили её… дар овладевания разумом другого существа — лютоволка, кажется? — спросил Добрый Человек лоратийца, который в ответ лишь кивнул. — Меня всегда восхищали способности потомков первых людей. — Невероятно, — сказал Красавец. — Только представьте — возможность контролировать желания и действия кого-то другого. — Человек вынужден согласиться, это так же невероятно, как и тревожно. Девочка сказала человеку, что лютоволк в её сне убил четырёх человек в лесу — и съел их туши. Человеку кажется, что она ещё не полностью контролирует действия этого существа. Ведь в противном случае она бы выбрала добычей других животных, — заявил лоратиец, хотя под конец и сам не был уверен в справедливости своего утверждения. — Её дар, я полагаю, только начинает проявляться, — добавил Суровый. — У северных народов Вестероса есть специальное название для подобного дара. Кажется… — Варги, — подсказал Красавец, — те, кто перемещаются в лютоволков. Но если она может контролировать и других существ, тогда, пожалуй, смена сущности будет более точным определением. — Возможно, — заметил Добрый Человек. — Она может научиться контролировать животных не только во сне, но и наяву. Об этом не много известно. Когда ты впервые увидел, как она делает это, брат? Лоратиец вздохнул. — В Вестеросе — в Харренхоле. Человек увидел, как она стонала во сне… — Во сне? — спросил Красавец, подняв брови. — Хочешь сказать, вы с девочкой спали в одной комнате в Харренхоле? В одной кровати? «Я отыскал её той ночью,» — подумал лоратиец, и его губы сжались в тонкую линию. Он сурово взглянул на своего брата, но так и не успел ответить на его вопрос — заговорил Суровый. — Ты говорил что-то о драконах, брат. Лоратиец переключил своё внимание на другого мастера. — Девочка говорила, что летела на драконе в Винтерфелл. Вместо этого он унёс её дальше Вестероса. — И что она увидела там? — поспешно спросил Добрый Человек. Он выпрямился, словно разговор неожиданно заинтересовал его. — Человек боится, на этом моменте сон закончился. Девочка никогда не пересекала эту черту. — Лоратиец хотел было рассказать им о падении Титана, но решил этого не делать. Как-нибудь в другой раз. Четыре огненных чудовища для Зимнего Волка. Нет, этот сон не был вызван усталостью или дневными впечатлениями. Тень могла проникнуть в её разум, и последствия этого, хоть и незаметные, безусловно, опасны. Лоратиец решил никому не говорить о женщине в маске. «Они не должны знать, никогда.» — О… Видение? Знак, возможно? — протянул Добрый Человек. — Сорок семей драконьих лордов погибло во время Рока, кроме одной — Таргариенов. Как уже говорилось, Серебряная Королева Миэрина планирует занять Драконий Камень в ходе своего вторжения. Красавец встал и налил всем в кубки вина. — Я недавно говорил с Тайхо Несторисом. Учитывая, что между Железным Банком и Ланнистерами до сих пор существует какое-то соглашение, сложно сказать, станет Серебряная Королева другом или врагом Браавосу. — Железный Банк умеет находить себе союзников, — высказался Суровый. — Таргариен разгромила рабовладельцев в Заливе. Она встанет на сторону Браавоса. Лоратиец рассмеялся. — Может, так. Но затем она поведёт свою армию и приобретённых в Эссосе рабов сражаться за неё и служить ей в Вестеросе. Она переименовала Залив Работорговцев в «Драконью Бухту» так же, как переименовала «рабство» во что-то другое. И у неё есть три дракона, этого достаточно, чтобы склонить весь запад. Можем ли мы сказать, что она действительно освободила кого-то? — Ох, дорогой братец, не слишком ли строго ты судишь о Серебряной Королеве? — встрял Красавец. — Кто знает, может, твоим следующим заданием станет встреча с ней. Говорят, Дейнерис Таргариен любит окружать себя мужчинами с необычным цветом волос, — закончил он, взглянув на его белые пряди, прежде чем вернуться к его лицу. Лоратиец ухмыльнулся. — Если это случится, брат, то человек обратится к Ордену с просьбой передать это задание тебе, учитывая, как ты заинтересован в Серебряной Королеве… и в женщинах в целом. Добрый Человек ударил кулаком по деревянному столу, прервав спор двух мастеров. Суровый мастер подавился своим вином. В зале воцарилась тишина. — Enferux Andrei, — тихо сказал Старейшина, выделяя каждое слово. — Безликие. — он оглядел двух мастеров с горечью отца, смотрящего на двух подравшихся сыновей. — Кажется, никто из вас не понимает, какая опасность угрожает этому великому городу. Никто из вас не хочет понять, что вторжение теперь может начаться в любую секунду. Всё, что вы — вы двое — делаете, это наслаждаетесь собственными разногласиями и развлекаете мастеров вашим отвратительным фарсом на каждом собрании. Если вы не можете хотя бы прилично вести себя друг с другом, тогда я предлагаю вам забрать лица, с которыми вы родились, и оставить этот храм. Оба молодых мастера явно чувствовали вину. Ни один из них не произнёс ни слова. — Возвращайтесь к своим обязанностями, — отпустил их Добрый Человек. — Кроме тебя, — сказал он, обращаясь к Суровому Мастеру, — поговорим о Волантисе, брат. Лоратийский мастер и Красавец покинули зал, всё ещё враждебно поглядывая друг на друга. — Следи за Избранной, — ядовито сказал симпатичный мастер, когда они вышли в атриум. — Это обязанность и право человека, — так же ядовито ответил лоратиец, не глядя на своего брата. Красавец ухмыльнулся. — Да, выполняй свою обязанность и держись за своё право. — Он наклонил голову вправо и поглядел на лоратийца. — Особенно теперь, когда она так выросла.***
Бет была слепой уже семь дней. Ей так нравилось быть Кэт из Каналов. Внезапно она начала скучать по Бруско, и по Брее, и по Талии, и по народу, покупавшему у неё моллюсков, устриц и креветок каждое утро. Она скучала по возможности видеть толкотню и суматоху местных и приезжих, какая бывала в порту Старьевщиков, и прекрасных шлюх в борделях. Как ей и было наказано, она проводила дни, прося милостыню у «Зелёного Угря» и таверны Пинто. Некоторые дни были неудачными, как тот день у «Атласного Дворца», когда ей пришлось терпеть уличных мальчишек, бросавших в неё камни. — Иди просить милостыню где-нибудь в другом месте! Это наша территория! — кричали они. Она вслушивалась в их голоса и поняла, что их четверо. «Если бы только я знала их имена, — думала она, — я бы включила их в список Арьи Старк.» Она отбросила эту мысль и убедила себя, что Арья Старк — это кто-то другой, девочка, которой она была когда-то, но не она сама. В итоге она заработала себе порез около нижней губы от брошенного в неё камня. На следующий день она взяла с собой два клинка в форме молний. В некоторые ночи ей везло, как в ту ночь у таверны Пинто, когда ей дали половину пирога с угрём, кусок сыра и разбавленное водой вино. Ей всего-то пришлось выслушать рассказ Пинто о том, как он захватил пиратский корабль. Устав слушать россказни владельца таверны, она переключила своё внимание на посетителей, разговаривавших на низком валирийском. — Ага, они привезли одичалых из Сурового Дома, и бедняги даже не знали, что их продадут в рабство в Заливе, — сказал один пьяный клиент. — Пираты из Лиса, кажется. Один из кораблей попал в шторм, и ему пришлось причалить в Браавосе. Морской Лорд Антарион собственноручно поймал их, этих перевозящих рабов ублюдков… Она рассказала об этом Доброму Человеку. — Поведай мне, дитя, — сказал Добрый Человек. — Ради кого ты делаешь то, что делаешь, думаешь то, что думаешь и чувствуешь то, что чувствуешь? — Ради Многоликого, — ответила она. Это была ложь. Она знала, что делала всё это для кого-то, но уж точно не для Многоликого. «Для Арьи Старк, возможно?» В какой-то степени да. Но по правде, ради кого? «Милая девочка…» — она почти слышала его шёпот в ветре. Однажды она тренировалась с другим служителем, сражаясь на палках. Вначале он брал верх, просто потому, что она была слепой. Она почувствовала, как Нед трётся о её колени. — Помоги мне, Нед, — в шутку попросила Слепая Девочка. — Скажи мне, где он, чтобы я могла попасть по нему. Казалось, небеса сжалились над ней, потому что она увидела атакующего её служителя со стороны. Она не знала, не отдавала себе отчёта в том, что использует глаза Неда. Слепая Девочка предупреждала атаки и отбивала их. Вскоре это уже она беспрерывно атаковала служителя, чем до смерти напугала бедного паренька. Её Безликий Мастер наблюдал за ней всё это время. Ночью она видела сны. Лианна… Любимый. Кто-нибудь видел тебя? Твой отец? Твои братья? Нет, любовь моя. Идём со мной. Куда? В место Радости. Бродяжка была полностью довольна тем, как Слепая Девочка распознавала монеты и справлялась с ядами — она могла приготовить «Долгое Прощание», лишь прикасаясь к ингредиентам и нюхая их. Она идеально знала все пропорции. После этих уроков они играли в игру на ложь, в которой ей надо было отличать правду от лжи в истории Бродяжки по её голосу, а затем говорить, в чём именно заключалась ложь. Она уже узнала, что Бродяжку ещё в детстве передал в храм Многоликого её высокорождённый отец, прося принести дар мачехе Бродяжки, годами отравлявшей её. Той ночью они снова играли. — Я ещё в детстве умела готовить яды, — сказала Бродяжка. — Поэтому меня и приняли в Орден. — Ложь, — ответила Слепая Девочка. — Ты научилась искусству приготовления ядов, попав сюда. — Очень хорошо, — сказала Бродяжка. — Когда я ношу лица, я принимаю зелье, позволяющее мне не страдать от кошмаров бывшего владельца лица. — Ложь. Все страдают от этих кошмаров, лишь самые сильные безликие избавлены от них, — заявила Слепая Девочка. — Но ни одно зелье не способно предотвратить эти кошмары. — Превосходно. — Бродяжка явно была очень довольна. — Ты становишься всё лучше в этом. Слепая Девочка не сумела спрятать улыбку. — Когда целыми днями живёшь в темноте, не остаётся выбора, кроме как стать лучше в этой игре. — Именно так, — согласилась женщина. — Ну что ж, и последнее… Якен Хʼгар страстно целовал меня в ванных шесть ночей назад. Словно десять тысяч стрел вонзились в сердце Арьи Старк. Она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, но от навалившейся на неё внезапной боли так и не смогла выдохнуть. Она почувствовала, как пальцы Арьи Старк сжимают юбку Арьи Старк. Ей хотелось кричать, хотелось броситься на Бродяжку, чтобы содрать плоть с её лица, с её рук, пока она не ощутит кусочки окровавленной кожи женщины у себя под ногтями. Ей хотелось придавит её к полу, чтобы варварски выцарапать женщине глаза. О, как ей хотелось выдернуть Бродяжке волосы и заживо снять с неё скальп… «Но какой в этом смысл? Если я сделаю всё это, то Якен… обратит ли он вообще… своё внимание на бесстыжую девочку, назвавшую его имя смерти в богороще Харренхола?» «Кто ты?» — спросит он. «Никто,» — ответит она. Ей оставалось лишь закончить игру. — Ложь, — тихо сказала Слепая Девочка. — Он… целовал тебя семь ночей назад. Прошло на меньше пяти секунд, прежде чем Бродяжка заговорила. — У тебя очень хорошая память. Но всё же существует разница между правдой и тем, что ты считаешь правдой. Она лишь молча проклинала Бродяжку. Слепой Девочке наконец разрешили вернуться в свою комнату. Она медленно шла через зал, спотыкаясь и едва не падая из-за невероятной усталости, и горя, и внутренней разрушенности. «Могут ли слепые рыдать?» — спросила она себя. Она знала ответ, потому как горячие слёзы уже бесконтрольно текли по её щекам. У неё даже не осталось сил, чтобы смахнуть их. Она молила Многоликого. «Верни мне моё зрение. Чтобы я видела не только тьму.» Она помнила последний раз, когда закрыла глаза и желала больше никогда их не открывать. Илин Пейн занёс Лёд, чтобы обезглавить Неда Старка, и хотя она хотела смотреть, словно её взгляд мог предотвратить трагедию, она не могла вынести этого. Благо ли это, что Арья Старк не видела, как голову её отца отделили от тела? Возможно. Вороны летали над толпой — самый что ни на есть грустный вид. Но ничто в мире не может сравниться с бездной скорби по потерянному отцу. Всё ещё прихрамывая, Слепая Девочка открыла дверь в свою комнату и зашла внутрь. Её горло очень сильно болело, но ей приходилось сдерживать рыдания. «Я устала… Я так устала быть слепой. — Она закрыла дверь и медленно осела на пол. — И от всего остального… Прямо сейчас я устала быть храброй.» Пару секунд она сидела, прислонившись к деревянной двери, ничего не видя, но слыша… что-то. Шаги. Рядом с ней. Инстинктивно она потянулась к клинку в форме молнии во внутреннем кармане своей робы. — В этом нет нужды, милая девочка.