***
Девочка по имени Мерседен всю ночь мучилась от непонятных видений. Трёхглазый ворон кружил над крышей дома, принадлежавшего когда-то Арье Старк. На стенах и остатках сгоревших перил висели знамёна с нарисованными кровью крестами, а сам замок заполонили незнакомые ей люди, из которых она узнала лишь одно лицо — лицо рыдающей Джейни Пуль, бывшей когда-то лучшей подругой Сансы Старк. Предатель-Грейджой говорил с призрачной девушкой, которая истомленным взглядом скользила по просторам Севера, шептал ей: «Арья Старк прыгнула бы, не стала бы приседать в реверансе». Долгий, страшный вой был слышен во всем этом снежном королевстве — величественное солнце в небесах сменилось кровавой луной. Четыре пылающих оленя, точь-в-точь как на гобелене Толстого Короля, убивали мужчин, женщин, детей; этот жуткий плач идеально сливался с завываниями ледяного ветра Зимы. Наконец, бойня прекратилась, и она очутилась в главном зале Северного Замка, где белый лютоволк восседал во главе стола на месте лорда. Заговорщики севера шёпотом переговаривались между собой. «Арья… Арья…» Это был мальчишеский голос далеко за Стеной. Девочка последовала за ним и оказалась перед чардревом с вырезанным лицом — кровоточащим лицом. Она увидела на снегу чьи-то следы. «Арья…» Её взгляд метнулся влево, вправо. Она обернулась, надеясь увидеть того, кому принадлежал голос. Её внимание привлёк трёхглазый ворон, тот самый, которого она видела в Северном Замке. Такие знакомые глаза — глубокие, голубые, глаза, которые она уже видела прежде. От внезапного осознания у неё перехватило дыхание… внезапного узнавания. Ей казалось, что она задохнётся от крика, от своего чистейшего горя. Захотелось взять ворона в руки и убаюкать его. «Бран.» Он улетел, оставив её одну посреди усиливавшейся снежной бури. Мерседен проснулась, ощущая пустоту глубоко внутри. По пути в общий зал на завтрак девочка встретила Доброго Человека. «Три новости,» — вспомнила она. Её обучение у Изембаро закончилось прошлой ночью, и она поняла, как сильно будет скучать по своей тёплой веселой компании актёров. Леди Журавль всегда была с ней ласкова, а Большой Бруско обожал смешить всех своими закулисными остротами. Теперь она уж точно не вернётся, и Дэйне придётся искать себе другую подругу для своего любимого увлечения — рассматривать симпатичных юношей и комментировать их носы, выбор одежды или обувь. А Бобоно, которому она явно нравилась не только по-дружески, будет расстроен больше всех. «Мерси, Мерси, приходи ко мне этой ночью,» — всегда шутил он. — Надеюсь, ты принесла мне три новости? — спросил её Добрый Человек. — Да. — Говори, дитя. — Прошлой ночью послы Вестероса были на спектакле. Львы на знаменах, с ними гвардейцы Ланнистеров, — начала она. — Харис Свифт то ли выплачивал, то ли брал кредит в Железном Банке по поручению вестеросской Королевы-Матери. Он пришёл на спектакль с куртизанкой Отерис. — Она не стала упоминать Раффа-Красавчика. Это Арья Старк знала его, а не Мерседен. А она не Арья Старк. Добрый Человек, казалось, удивился, но девочка знала, что это сплошное притворство. — Королева-Мать даёт поручения? «Скорее всего, ведь правящий король Вестероса — молодой, безвольный мальчишка, бастард, рождённый от инцеста.» — Простите, — сказала девочка, тут же осознав, как подозрительно хорошо она знала положение дел в Вестеросе. — Я хотела сказать, король Вестероса. Он подал ей знак продолжать. — Ходят слухи, что Тормо Фрэгар избран новым Морским Лордом Браавоса и что он выиграл у своего противника-магистра с перевесом всего в один голос, — продолжила она. Лицо Доброго Человека осталось непроницаемым, хотя он и прищурился, глядя на неё. Её всегда поражала его способность легко сохранять эту непробиваемую безликость, несмотря на то, что он использовал мимику и жесты. — А третье? — Тощий старик, страховщик кораблей, мертв, — сказала она. — Его сердце не выдержало. — Совершить это убийство было очень легко. Конечно, старик был значимым человеком и всегда находился в окружении охраны. Девочка решила использовать его клиента в качестве посредника. Она заменила его полный монет кошелёк на другой, полный покрытых «Душителем» никелевых щепок. Тощий старик не был умён, иначе не пробовал бы на зуб монеты, чтобы проверить, не поддельные ли они. Откуда ему было знать, что они отравлены? — Валар Моргулис, — Добрый Человек улыбнулся, что делал крайне редко. — У меня есть четвёртая новость. Старейшина поднял брови, показывая восхищение и удивление. — Ну что ж, говори. — Через два дня Дейнерис Таргариен отплывёт к Драконьему Камню. Может, это были только игры её разума, но ей показалось, что что-то вспыхнуло в глазах Доброго Человека. Дезориентированность? Возможно, тревога? Если в Вестеросе начнётся война, то и Браавос несомненно будет вовлечён: Железный Банк неизбежно будет задействован в финансовой стороне вопроса, а значит, Безликим придётся следить, чтобы этот Железный Банк «всегда получал своё». Но девочка понятия не имела, будет ли Браавос участвовать в решении вопросов, не касающихся золота. — От кого ты услышала это, дитя? — От моряков из Пентоса. — Конечно… — сказал Добрый Человек, неожиданно ставший задумчивым и совершенно отстранённым. Прошлой ночью девочка молилась Воину, и на секунду Мерседен даже поверила, что с Арьей Старк покончено. Есть определённые вещи, которые нужно держать в секрете, и есть другие, которые должны быть раскрыты. Она станет безликой, и скорее рано, чем поздно, так что им придётся держать её в курсе новостей, принципиально важных для Ордена. — Можно девочке задать Старейшине один вопрос? — сказала она и тут же прикусила язык. Мерседен говорила, мечтала и думала о лоратийце гораздо больше, чем следовало, и даже переняла его манеру речи вместе с заученными строками Кодекса. «Хватит, Мерседен, для него ты просто игрушка.» — Девочка уже задала один, — слабо улыбнулся Добрый Человек. — Не вижу причин не задать ещё один, особенно теперь, когда в мире стало одним тощим стариком меньше. Мерседен посмотрела Доброму Человеку в глаза. Он был в хорошем расположении духа, сказал она себе; ну что ж — спрашивай. — Кто умер на Севере и был воскрешен? Конечно, она знал ответ. Это было вполне вероятно — она была с Братством и видела жреца по имени Торос. Только обезглавленных нельзя вернуть из ада. Несмотря на все эти знания, ей хотелось ясности от Чёрно-Белого Дома, от Ордена, которому она служила — ей хотелось уверенности. Почему такой внезапный интерес к Старкам? Мерседен больше не была Слепой Бет, однако последняя убедилась в том, как сильно она нуждалась в зрении, и за него была бы готова забыть всё то, что узнала у той железной двери. «Я так устала быть слепой…» В храме запрещено подслушивать. Значит, ей предстоит ощутить удары тренировочной палки по своей плоти. К удивлению девочки, Добрый Человек изумленно улыбнулся. — Представь себе, старик знал, что ты последовала за котом. В конце концов, ты живёшь с безликими. Но, злое дитя, знаешь ли ты, из чего сделана та дверь? — Из железа, — ответила она, скрипнув зубами, когда её назвали злым ребёнком. Он уклонялся от её вопроса. Он тихо рассмеялся. — Почти, дитя моё, почти. Сталь из Дымного Моря, перекованная семь раз. — Добрый Человек нагнулся, чтобы его лицо с выражением любящего отца было на одном уровне с лицом девочки. — Такая сила. Не в стали — в тебе. Девочка нахмурилась, так что Добрый Человек объяснил ей: — Даже твой Безликий Мастер не владеет этим высшим чувством. — Он выпрямился и погладил Мерседен по голове. — Держись и служи. Валар Дохаэрис. Старик оставил её вопрос без ответа и ушёл в коридор, ведущий к Залу Мастеров.***
Перекусив, она направилась в комнату для сражений, чтобы потренироваться в использовании длинного меча, сражаясь с собственной тенью. Она не обратила ни малейшего внимания на вошедшего лоратийского мастер и продолжила тренироваться. Он, кажется, не собирался вносить ясность в события прошлой ночи — не произнеся ни слова, он жестом призвал её начать бой. Они не разговаривали; лишь изредка он давал ей короткие указания. — Левую ногу вперёд, немного наклонись и перенеси вес на ногу. — Углы. Не оставляй важные части тела незащищенными. — Будь готова блокировать атаку с любой стороны. Они продолжали сражаться молча, никто не собирался сдаваться. Каждый раз, разоружая её, он нетерпеливо вздыхал, а она, не издавая ни звука, быстро подбирала свой меч. Кивок — и сражение возобновлялось. Это длилось почти час. Каждый раз, когда их клинки скрещивались, Мерседен осуждала, а Арья Старк спорила с ней. «Слишком много защиты, нужно беречь силы. Иначе я выбьюсь из сил, просто отбивая его атаки.» «О да, ты потратила много, много сил на него.» «Я создана из воды… источника с спокойствия, невозмутимости. Подними свой меч, Мерседен, и попытайся снова.» «Да, Арья Старк. Подними меч и коли острым концом.» Её левая рука чертовски болела, но она не останавливалась. Она обливалась холодным потом, в глазах жгло. Сердце Мерседен качало кровь по её телу так быстро, что она словно тонула в ней изнутри. Она сражалась с Якеном Х’гаром и не могла выставить себя слабой, утомленной или готовой сдаться перед ним. Она никогда не доставила бы ему этого удовольствия. Её длинный меч снова полетел на землю. Она откинула мешающие волосы и нагнулась, чтобы поднять его. Словно почувствовав, что она на пределе, он завершил урок. — Каждый раз, атакуя, девочка делает слишком много движений верхней частью тела. Из-за этого она быстро устаёт. Человек предлагает ей положиться на силу своей левой руки в нанесении ударов и двигаться только для контратаки, — его глубокий, низкий голос не выдавал никаких эмоций. — Вопросы? Он был слишком беспристрастным, и для его ученицы подобное поведение в тот момент было абсолютно беспричинным. Каждый чертов день он говорил с ней, приближался к ней, прикасался своими губами к её лицу и потом просто оставлял её. И затем, пробудив в ней чувственность, он делил ночи с другой. «К черту всё это, Якен Х’гар.» Возможно, она слишком сильно захлопнула дверь ванной перед ним, и да, возможно, он счёл это неуважением. Но какое право он имел требовать уважения, когда сам часами сидел в ванных с Бродяжкой? Разве хоть где-нибудь, в Известном или Неизведанном мире, такое поведение сочли бы приличным? «Но всё было бы более чем прилично, если бы это ты была с ним ванных,» — этот тоненький голос её голове насмехался над ней, и она даже не была уверена, что он принадлежал ей. Она решительно отмела эти мысли в сторону и заговорила. — Сколько тебе лет, Якен? Он в ответ лишь поднял брови, изумлённый её выбором вопроса. — Почему девочка спрашивает человека об этом? Она закатила глаза и вернула оба меча в маленькую оружейную. — Ты спросил, есть ли у меня вопросы. Я спрашиваю тебя. Она вернулась и встала перед ним. Мерседен сложила руки на груди и окинула своего мастера внимательным взглядом. Девочка осмотрела его с головы до ног, словно оценивая и решая, сколько ему лет. Её мастеру было вовсе не смешно, но он все же ответил. — Двадцать три. Почему девочка спрашивает? «Семь лет… — подумала девочка. — Не такая уж большая разница, не так ли? В Вестеросе порой венчают и тех, у кого разница в двадцать лет.» — А сколько Бродяжке? Лоратиец усмехнулся и покачал головой. — Почему девочку внезапно так заинтересовали числа? Имён ей уже не достаточно, да? — Сколько ей, Якен? — она повторила вопрос тихим, но суровым голосом. Лоратийца поразило, какой целеустремлённой может быть его девочка. Он не вполне понимал, откуда происходила эта влиятельность. Может, от древних сил, которыми она обладала? Пекло, она даже смогла убедить его перерезать глотки восьми гвардейцам в Харренхоле. Лоратиец лишь пожал плечами. — Человек не знает. Бродяжка никогда не говорила человеку о своём возрасте. Мерседен злобно рассмеялась. — О… это любопытно. Хочешь сказать, каждый раз, занимая ванные, вы засовываете языки друг другу в глотки, но даже не поинтересовались, сколько другому лет? Лоратиец потерял дар речи. Ну и откуда происходили эти нелепые обвинения? В груди стало тяжело, когда он вспомнил прошлую ночь, и ему хотелось смеяться над глупостью происходящего. Но, к счастью, он этого не сделал. Он был Безликим Мастером, а она — его ученицей. Не важно, что она была Избранной, о которой говорили пророчества — она должна была быть обучена так же, как и другие ученики, которые займут нужные места. — Это оскорбительное обвинение для двух Безликих Мастеров этого Дома, — немного угрожающе произнёс лоратиец. Он медленно приблизился к ней. — Девочке стоит следить за бессмысленными словами, которые вылетают из её красивых, но лживых уст. Мерседен сжала кулаки так сильно, что её ногти впились в кожу рук. Ей казалось, что ещё немного, и пойдёт кровь. — Прекрати играть со мной в эти глупые игры, Якен! — три быстрых шага — и она схватила своего мастера за тунику. — Прекрати! — она неистово трясла его, но он даже не шевельнулся. — Я устала от этого, так что просто перестань! — он глядел на неё с интересом и недовольством. — Чего ты хочешь от меня? Почему ты трогаешь меня? Почему ты прикасаешься своими губами к моим ушам, моим волосам, моим щекам? Зачем ты путаешь меня и заставляешь верить в то, что тебе есть дело до меня?! Неожиданно она дёрнула ремень, держащий его бриджи на бёдрах, и какой-то неясный звук вырвался из её груди. Быстрые руки девочки легко расстегнули его. Лоратиец был потрясён, но его безликость тут же заставила его ориентироваться быстро и действовать исходя из чистой логики. — Какого… Руки прочь, сейчас же. Достаточно, Мерседен. Пекло, Арья, прекрати! Она не слушала его указаний, так что он быстро схватил обе её руки и оторвал от своего ремня, кожаная пряжка которого уже почти была расстегнута. Она едва сдерживала крик, необходимо было успокоить её. Лоратиец дёрнул её на себя и обхватил руками, одной рукой гладя её по спине, чтобы успокоить. — Разве не этого ты хочешь, Якен? Отпусти меня! Бессердечное чудовище! — она вырвалась из его хватки и потянула за ворот его туники. Волчица взяла верх над актрисой, волчица была яростна без причины. Напряжение чувствовалось так явно, что лоратийцу просто необходимо было что-то сделать. Он развернул её так, что она оказалась прижата спиной к его груди, и крепко-накрепко пригвоздил её к земле. Обе его руки сжимали её запястья над головой Мерседен. Её волосы разметались по полу, а по щекам текли слезы злости. Он уселся сверху на неё, но не перенёс весь вес. Спиной она была прижата к полу, но извивалась под ним, стараясь высвободиться. Он заговорил ей на ухо, пытаясь успокоить её. — Тише… пожалуйста, милая девочка, — просил он. — Ты не знаешь… ты понятия не имеешь… — Ты прав, я понятия не имею! Ты никогда мне ничего не объясняешь! — выплюнула она. «Такое упрямство,» — подумал он. Якен Х’гар прижал свой лоб к её лбу и закрыл глаза, моля Многоликого вмешаться. — Арья Старк, ты не знаешь, чего просишь у человека. Ты понятия не имеешь, что чувствует человек, не так ли? Боги, если бы только я мог поцеловать тебя прямо сейчас… — он освободил правую руки и смахнул слезы с её щеки. — Так поцелуй меня, — свирепо приказала ему Арья Старк. — Поцелуй меня, и посмотрим, кто делает это лучше — Бродяжка или я! — она боролась, билась и толкалась, так что он медленно отпустил её руки, и эти руки снова потянулись к его ремню, дергая его, словно требуя большего, чем просто поцелуй. Звук уверенных шагов заставил их обоих вздрогнуть, но прежде, чем они смогли сделать хоть что-нибудь, чтобы их не застали в столь компрометирующей позе, Красавец уже стоял в дверях. — Брат, ты… — увиденное заставило его замолчать. Картинно подняв брови, он глядел на своего лоратийского брата, сидевшего на своей ученице, руки которой замерли на ремне её мастера. Девочка издала утробный звук, пытаясь объяснить несомненно сложную ситуацию, но лоратиец опередил её, заговорив совершенно невозмутимым тоном. — Да, брат, мы придём. Дай нам несколько минут, пожалуйста, — сказал он, словно предвидя, зачем пришёл Красавец. Он медленно поднялся с пола и протянул руку своей ученице. Она приняла её, встала и разгладила смятую юбку. Лоратиец в свою очередь поправил ремень. — Отлично, — ответил Красавец, даже не пытаясь скрыть, что его забавляет происходящее. Спустя секунду он уже ушёл.***
Мерседен тихо сидела за столом в Зале Мастеров. Несмотря на то, что в тот момент она утопала в вихре эмоций, она изо всех сил пыталась успокоиться. Лоратиец сидел справа от неё, а мастер, которого она звала Косым, слева. Хотя ей и было интересно, что она делала в зале, полном посвящённых Безликих, она молчала. Она не могла решить, прояснило ли что-нибудь их недавнее столкновение или нет. Он не произнёс ни слова по пути в Зал Мастеров, и она боялась, что всё же перешла черту и обидела лоратийца. Мерседен попыталась отвлечься, рассматривая обстановку зала: одиннадцать стульев — двенадцать, если считать и её. Одно место было свободно, вероятно, место Доброго Человека. За сиденьем Старейшины располагалась статуя божества — такая же, как и в Храме Лунных Певцов, но меньше. «Многоликий,» — подумала она. Толстый кот Нед сидел у подножия статуи, затем встал и прошёлся по комнате. За статуей был длинный проход, который, как она предполагала, вёл ко второму входу в Зал Лиц. Ученикам можно было использовать только первый вход. Её взгляд остановился на Бродяжке, которая разговаривала с чумнолицым мастером. Кто же она для Якена? Девочка заметила Красавца, направлявшегося к пустому сиденью рядом с Бродяжкой. К удивлению Мерседен, он едва заметно провёл указательным пальцем по плечу женщины, прежде чем сесть рядом с ней. Мерседен осторожно повернулась к Якену, желая увидеть его реакцию на это, но он смотрел лишь на стол из чардрева прямо перед собой, слишком поглощённый своими мыслями, чтобы заметить хоть что-то. Красавец подмигнул им и теперь в упор смотрел на неё и Якена с едва заметной, но вызывающей улыбкой. Старейшина наконец занял своё место. — Валар Моргулис, — начал он. — Валар Дохаэрис, — эхом ответило собрание Мастеров. — Несколько лет назад нашему знатному браавосийскому брату было дано задание обучать юную высокорождённую девочку искусству водяных плясунов. Мерседен подняла брови от изумления. «Сирио?» Она быстро повернулась к Якену, словно прося подтверждения. Лоратиец кивнул и дал ей знак слушать Доброго Человека. — Другой наш брат занял его место, когда браавосиец был убит человеком вестеросской королевы. Нет нужды добавлять, что он успешно доставил эту высокорождённую девочку в наш храм, а также достал для нас две бесценные вещи — «Смерть Драконов», ценную книгу авторства мэйстера Томакса, которая есть только в Цитадели на западе, и свечи из драконьего стекла, которые не зажигали последние сто лет. До недавнего времени, до настоящего момента, — Добрый Человек перевёл взгляд с Якена на Мерседен, ставя зелёную стеклянную свечу на середину стола из чардрева. — Добро пожаловать в Орден, Арья из дома Старков. Хоть и удивившись обращению Доброго Человека, она всё же ответила напряженным голосом. — Боюсь, вы обознались. Арья Старк мертва. Девочка — Никто. — О да, — согласился Добрый Человек, смеясь в ответ на её заученные слова. — Ты успешно отреклась от своей личности. Обучающие тебя мастера позаботились об этом. Наконец-то девочка Никто; и если мы должны стать Никем, чтобы быть кем-то, то и Никто может быть Арьей из дома Старков. Или ты так и не прочла тексты, дитя? — П-прочла, — с запинкой произнесла она. Арья Старк в замешательстве покачала головой. — Я просто не могла бы… — она с трудом подбирала слова. Одним из множества её страхов было стать обременительной. Девочка взглянула на Доброго Человека, на её лице читалась потребность получить ответы. — Тогда зачем мне было отрекаться от себя? Зачем проходить через такой трудоёмкий процесс, если в конце мне позволено быть той, кто я есть? — Очень хороший вопрос, — сказал Добрый Человек, поглаживая подбородок. — Ну что ж. Расскажи мне главные строки, посмотрим, как хорошо ты знаешь тексты. Девочка, бывшая теперь Арьей Старк, выпрямилась и приготовилась к несомненно длинной беседе о Кодексе и Методах. — В них описаны различные версии чьей-либо личности. Они проводят границу между тем, кто ты есть, и тем, кем ты не являешься. — Именно так, — уступил Добрый Человек, но он лишь начал задавать вопросы. — И где лежит состояние пребывания Никем на пути познания кто ты есть и кем ты не являешься? — В середине. — И что же тогда в конце? Арья Старк моргнула несколько раз. «Что в конце?» Она не знала. Добрый Человек, словно почувствовав, что его вопрос слишком сложен, положил ладонь левой руки на стол из чардрева. — Во-первых, ты должна знать, кто ты и кем не являешься. — Он переместил руку правее, словно обозначая второй пункт. — Во-вторых, ты должна стать Никем, чтобы самоотверженно служить Многоликому, чтобы доставлять его дары. — Он снова сдвинул ладонь, обозначая последнюю ступень. — И, наконец, в-третьих, ты должна стать той, кем тебе суждено быть. Девочка про себя повторила абстрактные рассуждения Доброго Человека, отчего мысли запутались ещё больше. «Кто ты и кем не являешься — безликость — кем ты должна быть.» Бессмыслица. Абсолютный бред. — Став Никем ты ещё не становишься Безликой, — вставил её лоратийский мастер, словно считав её дезориентированность. — Это лишь средство достижения цели. И конечный результат гораздо значительнее, чем любая версия личности, которую может иметь человек. Чем больше она узнавала о вере, тем более захватывавшей она ей представлялась. Но всё же она спросила: — Вы говорите, что мне суждено быть Арьей из дома Старков? Потому что я родилась Арьей из дома Старков. Я была Арьей Старк задолго до прихода в этот храм, задолго до того, как храм заставил меня отказаться от её личности! — И кто такая Арья Старк, дитя? — ответил вопросом Добрый Человек. — Младшая дочь лорда Эддарда и леди Кейтилин Старк из Винтерфелла, — немедленно ответила она. — Это не может быть всем, чем является Арья Старк, — сказал Старейшина своим мелодичным голосом. Он говорил загадками, как и все они. После недавней словесной и почти физической ссоры с Якеном и… всей этой загадочности по ту сторону железной двери, она поняла, что у неё нет времени на эти бессмысленные головоломки. Она уже собиралась встать и покинуть зал, когда заговорил Красавец. — Длинные тени в кромешную ночь говорят об этом: дождитесь её; она была избрана, она была послана вам. И она придет ко всем вам… — продекламировал он строки из Песен в своём обычном эффектном стиле. — Во время смены луны, во время полного оборота солнца, — продолжил её лоратийский мастер. — Время не определено. Но всё же она явится. Её глаза распахнулись от этого откровения. От главы к главе, она внимала Песням и знала, о чём они говорят — могучее дитя, владеющее восьмью чувствами и даром подчинять созданий своей воле. Дитя происходило от крови Старых Богов, которые на Острове Ликов заключили пакт с Первыми Людьми через лесных древовидцев. «Среди других она велика. Лишь Смерть, если она не подчинит её, выше и могучее её.» «Но она — миф.» — Как я вообще могу быть… Она так и не закончила, ибо Арья Старк разразилась громким, высоким, детским смехом. Последний раз она так смеялась, когда Пёс привёл её в Гнездо, чтобы потребовать награду от леди Аррен в обмен на свободу девочки. Но когда они достигли Гнезда, леди Аррен, к разочарованию Пса, была мертва уже три дня. Она не знала, как долго она смеялась, но, увидев шокированные, оскорбленные лица одиннадцати мастеров, в том числе и её мастера, она заставила себя остановиться. — Вы, наверное, шутите. — Разве похоже, что мы шутим, дитя? — спросил Суровый. Девочка, внезапно пристыженная, покачала головой. — Простите, — и затем с явным несогласием добавила, — Но вы, должно быть, ошибаетесь. Я не могу быть Выбранной. — Избранной, — поправил её Добрый Человек. Девочка тяжело вздохнула. — Избранной. В смысле, какова здесь моя роль? Что я могу предложить Ордену, чего не могут дать великие Безликие Мастера? Добрый Человек придвинул зелёную свечу из драконьего стекла ближе к ней. Он кивком головы указал на неё. — Мне тоже интересно, так что, может, мы наконец узнаем? — Что именно узнаем? — спросила девочка. — Что находится на запада Вестероса.