***
Погруженный в тишину Зал Мастеров был идеальным выражением безликости — скрытая горячность и сдержанное предвкушение. Они были тренированными убийцами. Они имели дело с багряной кровью на своих руках, трудоемкими медленными пытками и искалеченными телами, — всем тем, что предшествует голосу Смерти с тихим упрёком: «Достаточно, его конец уже близко.» Ибо временами приобретённые инстинкты заставляют их колоть глубже, душить сильнее, находить самые изощрённые способы доставить боль. Даже Смерть не одобряет этого — дар есть дар, и он должен быть доставлен осторожно, потому что даже названные мертвецы заслуживают уважения в страшный момент, когда жизнь покидает тело. Они были убийцами — они не должны были нервничать или уподобляться невинным молодым, думающих обо всем увлекательном, с детским трепетом наблюдая за всем происходящим, — но они были заворожены. Пекло, они не должны были быть такими возбужденными. Арья Старк уставилась на свечу из драконьего стекла и пожелала, чтобы та загорелась. Но пламени — магического или обыкновенного — не появилось. «Это просто нелепо, — ругала она себя. — Мой Безликий Мастер со всеми его шуточками о том, что „ты же Старк“… Я была Старком и являюсь сейчас. И вообще, я ли зажгла эти свечи в прошлый раз?» И ей совершенно не помогал тот факт, что Красавец очень громко постукивал пальцами по столу из чардрева, находясь в нетерпении, бормоча: «о, боги…» Сидящая рядом Бродяжка тихонько толкнула его в знак неодобрения. Прекрати, сказала женщина, но он лишь закатил глаза. Как там однажды говорил Нед Старк? Во всем, что нас окружает, есть след богов — в листве, в волках, в каплях воды, в земле. В камнях, в завываниях ветра. В зиме. Даже в аспектах природы, которые мы не видим и тем более не понимаем, существуют её анимистические проявления, так что мы не забываем и можем верить. А когда мы верим, нам как-то удаётся мечтать и делать. Мы делаем, и происходят события — по большей части обыкновенные, иногда удивительные — и производят в совокупности этот эффект, одно событие порождает цепочку других. И это, и это, говорили Нед и Старая Нэн, есть источник магии. Магия — и зло, и добро. Судя по богам, это зло, потому что это добро. Старые боги и их создания — космос над головой и земная обитель под ногами, которые встречаются в какой-то размытой точке посередине. Конечно, нельзя исключать обсидиановую свечу из этого круга. Она появилась из самых глубин земли, извергнутая вулканами на поверхность. И на ней тоже есть след богов. Верящий должен молиться о том, чтобы старые боги вняли ему и показали себя в своих творениях. Связь со своим созданием — возможно, этого ей и не хватает; найти состояние, общее для людей и других созданий. Но сейчас? Она шёпотом заговорила со свечой, чувствуя себя полной дурой. Если ей нужно было узнать правду о своём «предназначении», как ей сказали, то она должна подчинить себе способности, которые, возможно, у неё есть, или хотя бы собрать некоторые сведения об этом предназначении, в котором она сомневалась. — Покажи нам то, что мы должны увидеть, красивая стеклянная свеча. Какие тайны ты скрываешь от нас? Толстый кот Нед неторопливо прошёлся по залу и снова свернулся в ногах статуи. «Помоги мне, Нед, — просила Арья Старк кота, — помоги мне, заставь эту свечку зажечься.» В мыслях она засмеялась от собственного легкомыслия, но она так же помнила, что уже не раз проходила через Неда до этого. Разве не через него она смогла увидеть служителя, которые бил её палкой, когда она ещё была Бет? Не он ли рассказывал ей о своих планах ловить мышей в храме? И совсем недавно не он ли привёл её к великим открытиям об Ордене и связях его с Севером? И, самое главное, разве Якен не сказал ей, что магия у неё в крови? «Помоги мне, Нед. Помоги мне, помоги мне, помоги мне. Нед. Помоги.» Серые глаза Арьи Старк метались из стороны в сторону, пока, наконец, не закатились, оставляя видимыми только белки. Она знала, что впадала в глубокое бессознательное состояние, но не могла управлять происходящим. Кот Нед, в сознание которого она входила, механически поднялся со своего места, запрыгнул на стол из чардрева и подошёл к девочке. Он походил кругами около обсидиана, затем важно уселся в середине стола. Мастера, преисполненные благоговейного страха, понимали, что произошло — Арья Старк завладела сознанием кота. На тот момент времени Арья Старк уже была едина с созданием старых богов, и, так как она сама являлась созданием, это соединение было живым воплощением совершенства. Человек, Животное, Камень — всё живое, и триединство этих начал полностью сформировалось в незримом королевстве, совершенное, даже более безукоризненное в своей форме, чем Великие Пирамиды Миэрина. Наконец, стеклянная свеча зажглась. Пространство зала осветила практически ослепляющая вспышка белого света. Этот свет нельзя было притушить, потому что он, казалось, волнообразными узорами танцевал в когда-то полутемной комнате. Белый свет распадался на зелёный, синий и красный, которые постепенно переходили один в другой, так, что в один момент свет нарастал, а в следующий уже убывал. На мастерах был чёрный, угольно-серый, темно-фиолетовый, и цвета, казалось, поглощали и отражали этот свет одновременно; статуя Многоликого сияла в лучах этого света. Необходима магия, чтобы зажечь свечу из драконьего стекла, но также необходимо высшее чувство и древний дар, чтобы заставить её работать. И в тот самый момент времени Якену Х’гару было всё равно, он не смотрел на магическую свечу из драконьего стекла — его взгляд был прикован к лицу Арьи Старк и только к нему, и его собственное лицо выражало изумление, потому как он беспомощно тонул в ней всё больше и больше. Он пал в тот момент, его безликость пала. Но ему, конечно, нельзя было показывать своё возбуждение в зале, полном Безликих Мастеров. «О, Арья Старк, что же ты делаешь со мной.» Его брюки были тонкими, а сидящие вокруг мастера проницательными — в конце концов, они все были безликими, конечно, они сразу раскусили бы его. И теперь он прикусил свой большой палец. «Прекрати,» — укорил он себя. Арья Старк вернулась в своё обычное состояние и собственными глазами увидела свет; некоторые мастера встали со своих мест, безуспешно пытаясь скрыть своё удивление светящимися узорами. Некоторые из них пристальным взглядом изучали саму свечу. Запад Вестероса. Это был мираж, который Арья Старк «видела» собственными глазами, но всё произошло слишком быстро. Казалось, что её в спешке перенесли в места, которые она могла и не могла назвать. Перед ней промелькнули Титан, Дрожащее Море и Белая Гавань, и замки и земли, о которых она ничего не знала — пока не возник север, Север, который Арья Старк знала всегда. "Домой, заберите меня домой." Зима близко, и долины и низины теперь были устланы смесью зеленого и коричневого с белым. Воздух был прозрачный и зимний, его внезапный прилив, казалось, проник в плоть и душу Арьи Старк, и она поёжилась. Поистине, холод теперь казался ещё холоднее, озлобленный и чрезвычайно пронизывающий, словно приближавшаяся зима была надвигавшимся роком, который принесёт потери и ужас в безмерном количестве. «Но я люблю зиму, — прошептала она про себя, — я — дочь Севера.» Она была так близка к крепости, которую видела во сне. Она так хорошо знала замок — залы, подвалы, комнаты, крипты… даже тайны, которые они хранили. Она заметила кричащих воронов, так же, как когда Лёд был занесён и она уже не видела сурового лица Неда, и она услышала этот голос, снова зовущий её — голос голубоглазого ребёнка в теле трёхглазого ворона. Арья… Арья Старк из Винтерфелла могла остаться в этом месте и уже никогда не возвращаться. Она рискнула и проварилась в пустоту, и те, кто просто стоял и смотрел, не имели права судить её по её решениям, даже если она потакала своим желаниям. Арья… — звал голубоглазый мальчик. Да, Бран… Я дома. Но потом возник другой голос, голос мужчины. Она уже слышала этот голос раньше, когда-то давно, будучи ещё овцой, превратившейся в мышку. Тогда она шла в тишине — среди высоких призрачных стен и залов огромного сожжённого замка на северном берегу озера Божьего Ока. «Возможно, старые боги послали его помочь мне.» Голос мужчины был безмерно успокаивающим, но в то же время она была более чем уверена, что, видят боги, этот голос вносил беспорядок во все её чувства и в саму её сущность. "Девочка ничего не говорит… девочка держит рот на замке. Никто не слышит, и друзья могут поговорить по секрету, да?" Временами люди уходят, чтобы найти себя, поняла Арья Старк. Но это не значит, что они забудут. Она заставила себя двинуться прочь от Винтерфелла… на запад, к Закатному Морю… Несколько бесконечных секунд она видела лишь синие воды и волны, до этого небольшие, теперь — свирепые. Одно только море растянулось от горизонта до горизонта, никаких признаков земли или жизни, кроме той, что могла быть в морских пучинах. Лучи солнца, отражавшиеся в бурных волнах, ослепляли её. — Здесь ничего нет… — сказала Арья Старк, всё ещё глядя на свечу. — Я ничего не вижу на западе. — Двигайся дальше, милая девочка, — услышала она мужской голос. Вода, Бесконечная вода. Бесконечная… неизмеримая. Девочке ужасно хотелось прекратить видение, ведь она чувствовала, что тонет и задыхается без воздуха. "Никто никогда не был на западе Вестероса и не выжил, чтобы рассказать об этом." Она беспомощно нырнула в тёмные воды и почувствовала, что её лёгкие готовы разорваться и что они наполнены морской водой. Она закрыла глаза и обратилась к Многоликому. Старые боги есть даже в воде, и море — друг, а не враг. Она мучилась в попытках выплыть на поверхность и тянулась к малейшему глотку жизни. Она пыталась увидеть, что лежит дальше и по ту сторону. Старые боги услышали её мольбы. Они были и в волнах. Запад Вестероса. Вот он. Великое Море — для её полного созерцания. Восхитительное и устрашающее. Она видела чудеса и ужасы, великолепие и гнусность. Громкий вскрик, и Арья Старк почувствовала, как рука мужчины сжала её собственную. «Человек знает,» — как бы говорил он, но нет, в этот раз он не знал — никто не мог знать, даже она, которая уже видела и всё еще смотрела. Девочка чувствовала на себе облака, и её голова была в небе, а сама она терялась в величественном, но устрашающем видении. Найди нас… Разыщи нас и воздай нам. Милое дитя, укради жизни — всё что угодно. Милое дитя… Это было любезное приглашение, и те, кто звали, были очень, очень немногочисленные смертные. Арья Старк теперь была одной из них, и цена за этот зов была бы слишком велика. Потерянные души набросилось на неё, и она закричала, хотя ни одного звука на издали её губы — это была лишь иллюзия отзвуков. И вокруг была тишина. Пламя свечи неожиданно дрогнуло и потухло. Взгляд Арьи Старк все ещё был прикован к свече. Затруднённое дыхание вырывалось из её приоткрытого рта, а её тело несильно, но бесконтрольно тряслось. Она закрыла лицо обеими руками в попытке успокоиться и затем услышала глубокий уверенный голос Якена Х’гара: «Милая девочка…», и она не смогла сделать ничего, кроме как броситься в его объятия. Она бессовестно отбросила все правила приличия и полностью отключила разум ради малейшей возможности быть утешенной. — Якен… Якен. Его имя на её губах, едва различимый шёпот был жизненной силой на пороге смерти. Человек по имени Якен прикусил нижнюю губу, немного смущенный, чувствуя на себе вопросительные взгляды других мастеров. Свечи из драконьего стекла великолепны; и всё же ни один безликий не должен быть сбит со своего пути этим великолепием. Лоратиец обнял её сжавшееся и прижатое к нему тело и прошептал: «Арья… милая девочка,» — потому что что ещё можно было сказать. Она сильнее сжала свои объятия, уткнувшись лицом в его шею. — Якен, — сказала девочка, — Якен, — словно его имя было воплощением всего того непонятного, что она увидела, почувствовала и осознала. Красавец прошептал что-то Бродяжке, и женщина лишь кивнула в ответ. — И что ты видела, дитя? — голос Доброго Человека разрезал тишину. Она попыталась собраться и медленно отстранилась от лоратийца. Затем девочка отряхнула руки, словно избавляясь от какого-то нежелательного осадка, который оставило в ней видение. Когда она тонула в Великом Море, буря сострадания накрыла её, послужив воздухом для её лёгких. Она оказалась в её сердцевине — не она сама, но её дух и сознание. — Земли. — В середине Великого Моря? — уточнил Добрый Человек. — Нет, — она покачала головой. — Боги, это невозможно. Он был самый проницательный и знающий из всех них, поэтому и был Старейшиной. Среди всеобщего смущения из-за того, что рассказала девочка, когда немногие, а может и вообще никто из них не понял, что она имела в виду, он поднял руку, призывая к спокойствию. О, Старейшина знал — Песни становятся яснее от одного этого жеста. — Место, висящее в стратосфере, — Добрый Человек снял свои очки в кожаной оправе и протёр их, качая при этом головой и улыбаясь. — У богов есть чувство юмора, — он засмеялся, игнорируя шёпот скептиков и сомневающихся, и Старейшина никогда так не смеялся. Он приветливо взглянул на девочку. — Замечательно, милое дитя. Удиви нас. Арья Старк условилась в потолок, закрыла глаза, выдохнула. Она заговорила. Серебряные воды, светящиеся и невянущие деревья. Ветер говорит. Он знал моё имя — клянусь богами, он знал. Речные пороги берут своё начало в Великом Море, ниспадая с гор, — и, возможно, воды океана, всех морей — Закатного, Дрожащего, Летнего, Нефритового — происходят от этих водопадов. Они никогда не кончаются. Они никогда не пересыхают. И солнце никогда не садится. Луна занимает место рядом с ним и никогда не разрушается в пламени солнца, но лишь разжигает его. Я… я видела это во сне до этого. Милое дитя… Золото, сапфиры. Сияние. Из этого состоит земля. Великолепие, Старейшина… ни на что, ни на что не похоже. Единственный способ добраться туда — это самоубийство. И они знают один, лишь один язык. Магия. Лишь немногих допускают туда. Но еще меньше покидают эти земли. О, вернуться обратно — это… Грандиозно, но губительно. Вся безликость была отброшена в сторону. Казалось, каждая вещь, которую любой в этом зале когда-либо в своей жизни знал, распалась на кусочки. Это, то, что расположено за западе, грандиознее даже самых великих чар. Это были не Ночные земли, не рай. Названия этому просто ещё не существовало. Добрый Человек остался спокойным. Он кивнул девочке и удовлетворенно улыбнулся. — Что ещё? Арья выдохнула через рот. — Чародеи… крылатые. И… и птицы, перерожденные из огня и пепла. На этих словах Зал Мастеров окутали шум и плач. Некоторые цинично отнеслись к открытию, другие беспокоилось, третьи были просто поражены. Эссос отождествлял свою историю с частицами и кусочками колдовства — это Валирия и Темнейший Асшай, а также неисследованный Дальний Восток, которым, говорят, правили боги. Но ни в одном писании Известного Мира не было упоминаний подобных существ, и способа постигнуть смысл сказаний просто не было. Тем не менее, были слухи о существовании крылатых лошадей в Скагосе у Дрожащего Моря. Добрый Человек, немного озадаченный, трижды постучал по столу из чардрева, чтобы успокоить зал. — Продолжай, дорогое дитя. Взгляд Арьи Старк перемещался от одного лица к другому. Она взглянула на Якена, словно спрашивая разрешения продолжать, и он ободряюще посмотрел на неё. — Семь огней, — прошептала она. Приглушённые разговоры усилились. Добрый Человек снова поднял руку, чтобы призвать всех к тишине. — И? — Драконьи лорды. Огненные чудовища и… Арья Старк прикрыла глаза и во внутреннем спокойствии, происходившем от внешнего хаоса, просила у Многоликого защиты. — Воздаяние.***
Тайхо Несторис озлобленно рассмеялся и осушил свой кубок с вином. Он сел за дубовый стол в своих покоях банковского лорда и скептично оглядел Старейшину безликих. — И что мне, по-вашему, говорить новому Морскому Лорду и магистрам, брат? Что есть и другие драконьи лорды, помимо Серебряной Королевы Таргариенов и её племянника, которые могли пережить Рок? — он фыркнул и покачал головой. — Крылатые нимфы на парящих островах! Чёртовы птицы, поднимающиеся из пепла! Это всё нелепые заявления, я уже не говорю — невозможные; и они подумают, что мы какие-то смехотворные шарлатаны! Я — банковский лорд, в конце-то концов! Мне нужно следить за своей репутацией! Добрый Человек сел напротив Несториса и со спокойным осуждением ответил: — В двух великих храмах есть пророчества об этом — две великие веры, основавшие этот город. Молю тебя, брат, не насмехайся над богами. Тайхо Несторис вздрогнул при упоминании богов; он сам был человеком верующим. — Но это лишь пророчества — не факт, что они сбудутся. И я не отрицаю магию свечей из драконьего стекла и тех, кто умеет перемещаться в другое тело; но допуская, что видения ребёнка были правдивыми, только допуская, зачем драконьим лордам рисковать и возвращаться в Эссос, когда они уже нашли себе процветающие… парящие острова в Западном Пределе? — неуважительно фыркнул он и с сарказмом добавил: — И летающие люди! — Не смеши меня, брат, — попросил Старейшина. — Что заставило подняться Валирийский Фригольд? Банковский лорд пожал плечами, словно для того, чтобы ответить, не нужно было даже думать. — Их драконы. — И да, и нет, — ответил Старейшина. — Их драконы и их рабы. Они правили, наводя ужас на колонии, не считая людьми мужчин, женщин и детей, которых они силой забрали из Гхиской Империи и с Островов. Когда они разгромили Андалов и Ройнаров, другие расы во всем Эссосе сжались в страхе и либо отступили к своим бесполезным святилищам, либо не устояли перед их силой — и не сделали ничего, пока работорговцы продолжали завоёвывать и грабить. — Добрый Человек налил Несторису ещё вина. — Процитирую одного мудрого служителя нашего Чёрно-Белого Дома: «страх режет глубже меча». Несторис, прищурившись, посмотрел на Старейшину, всё ещё не убежденный. — Ты сам сказал, Запад Вестероса гнётся под тяжестью золота и сапфиров! Возможно, даже больше золота и сапфиров, чем во всем Известном Мире. Что ещё им нужно от наших городов? — Военная слава. Банковский лорд содрогнулся при этой мысли. — И свидетели этой славы, — продолжил Старейшина. — Если ты действительно знаешь драконьих лордов так хорошо, как утверждаешь, тогда ты должен знать, что не в их правилах оставаться на далёком острове из золота, сапфиров и колдовства, если некому будет увидеть их и пронести сказания об их наводящем ужас величии через века. — Прошло четыре столетия, брат, — ответил Несторис ломающимся голосом. — Валирийский Фригольд лежит в руинах, а бывшие колонии дали начало Свободным Городам. — Нет нужды перестраивать то, что не было потеряно, — ответил Старейшина. Он наклонился ближе к банковскому лорду, словно стараясь заставить его понять устрашающую запутанность всего этого. — Валирия была величайшей цивилизацией из всех, которые когда-либо существовали или будут существовать. Там было всё — власть, драконы, магия. Драконьи лорды не позволят пяти тысячелетиям грозного величия остаться на дне Дымного Моря навсегда. Возможно, — он сделал паузу, приложил большой палец ко лбу, затем к губам — его религиозный жест. — Возможно, четырёх сотен лет ожидания достаточно. Несторис замолчал, глядя в пол. — Королева Таргариенов? Она потрудилась, чтобы реорганизовать Залив Работорговцев. — Пока что мы ничего не знаем о её интересах, кроме того, что она плывет в Вестерос отвоевывать трон, — ответил Добрый Человек. — И мы не знаем, чему она будет верна, когда сбудутся пророчества. Да, она — Разрушительница Оков, но она так же утверждает, что происходит от крови Старой Валирии. Мы не знаем, каковы будут её действия, когда она узнает о других драконьих лордах — драконьих наездниках, и я уже не говорю о заговорщиках. Тайхо Несторис не был дураком. Железный Банк — это могущественный институт, который влиял на сильнейших, самых эффективных лидеров. Его золото даже могло свергнуть с трона одного короля и усадить на него другого. И если бесконечные золото и сапфиры Запада Вестероса окажутся правдой, то Железный Банк станет не более чем ещё одним хранилищем золота в Свободных Городах. Так будет, если драконьи лорды вообще позволят Браавосу выжить. Он засмеялся над собой — приближается погибель, и вот он, всё еще беспокоится о золоте и кредитах. — Седьмое пекло, как они вообще добрались до Западного Предела? — Не на обычных кораблях, в этом я тебя уверяю, — ответил Добрый Человек. — О, что там на этот счёт говорили тексты? Магия. Только те, у кого в крови есть магия, могут пережить колоссальные силы, которые существуют в Западном Пределе. Я полагаю, что они использовали своих магических чудовищ, потому что попасть туда можно только по воздуху — и там они могли процветать и залечивать свои раны после Рока, сосуществуя с этими сказочными созданиями, так как лорды не смогли подчинить их. Если ты — не более чем обыкновенный смертный, и по какому-то невероятному стечению обстоятельств ты смог увидеть эти земли, ты не умрешь, нет. Каждая частичка тебя будет уничтожена — смертное тело, дух, душа, самая последняя крупица, — Старейшина в изумлении покачал головой. — Боги неравнодушны к тем, кто имеет в себе божественную кровь. — Вроде Избранного Дитя? — всё ещё злобно спросил Несторис. — Да, и другие дети Старков тоже, — ответил Добрый Человек, игнорируя насмешливый тон банковского лорда. — Говорят, на Западе Вестероса нет пространства и времени — говорят, законы природы, действующие в Известном и Неизведанном Мирах, бессмысленны в этом месте. Возможно, существа, живущие там, не склонятся даже перед самой Смертью. — Ради всего святого, бессмертие? В прямом смысле? — Да, мы можем это утверждать, — подтвердил Старейшина. — Боюсь, даже у Смерти есть пределы — определенных… границ она не может достичь, она ничего о них не знает. И эти валирийские захватчики — быть может, сказочные существа увидели им цену и вняли их просьбам. Дитя сказало, что никто не может попасть на Запад Вестероса, если его не пригласят. И они понимали, кто она — конечно же, она ведь потомок старых богов. И даже по этому великодушному приглашению достичь этого места не так-то просто. — Конечно, брат. Ты только что сказал, что нужны драконы или другие летающие существа, чтобы добраться туда, — ответил Несторис. — Да, конечно… конечно, — задумчиво проговорил Старейшина. — Но также нужно пройти через великое око бури — погрузиться в его беззаконие и спокойствие одновременно. Так утверждает дитя. Скажи мне, брат, каким созданиям в этом мире такое под силу — умышленно столкнуться с великим, безжалостным штормом, пройти через всю эту магию, выжить и планировать выбраться с другой стороны той же бури? Каким созданиям, скажи мне, кроме магических? Банковский лорд молчал. Он уставился в свой кубок и пальцем водил по его ободку, думая о шести миллионах золотых драконов, которые Ланнистеры задолжали банку, кредитах, данных лордам-вассалам Долины, войне на Севере и… этих миражах, грозящихся стать реальной угрозой для Секретного Города. — Драконьи лорды вернутся, могущественнее, чем когда-либо до этого, возможно, с магическими дарами Западного Предела, — подытожил Добрый Человек. Банковского лорда теперь била необъяснимая дрожь. Маленькая капля надежды просочилась через его скептицизм, и он громко выдохнул. Он встал и снова повалился в кресло, ибо даже его колени и всё его тело не выдержали напряжения. — Пожалуйста, заверь меня, брат, что мы имеем дело только с драконьими лордами. — Только драконьи лорды? Ну что ж, будем надеяться, — ответил Старейшина, спокойно постукивая пальцами по дубовому дереву. Он казался полной противоположностью подавленного банковского лорда. — И, будто нам недостаточно проблем, местные в Илистом Городе жалуются на пропажу двенадцати детей. Морской Лорд должен знать об этих делах, и о других тоже. — Да ведь всё это просто абсурд… — Да, абсурд, но абсурдность не делает это всё неправдой. Как ты и сказал, зима пришла на Север, и ночи будут долгими. Реки в Эссосе уже замерзали раньше. Все пророчества взаимосвязаны. Банковский лорд фыркнул. — Вестеросцы очень суеверны. Тысячи лет прошли с нашествия ходоков на их земли, как они утверждают. Тысячи невозможных лет, и они все ещё пугают своих детей этими дурацкими сказками перед сном. Старейшина улыбнулся в ответ. — Значит, твой Зимний Волк — мошенник? Ты теперь веришь в существование крылатых существ, но не в армию мертвых? Мужчина не ответил. — Не беспокойся, брат, — заверил Тайхо Несторис Старейшину после нескольких минут размышления, но затем понял, что скорее пытается успокоить самого себя. — Титана никогда не побеждали, наши военные силы и Арсенал просто огромны. — Именно так, — кивнул Старейшина. Он спокойно встал, будто они говорили о какой-то ерунде вроде погоды, и завершил их спор. — Но Браавос никогда раньше не сталкивался с драконами. Спасибо богам, у нас есть Старк. Говорят, что видимые сомнения лучше слепой веры. Тут сомнения спасут его. Ни одного человека нельзя полностью обратить в веру, ни приведя хотя бы самых сомнительных аргументов. Старейшина повернул витиеватый ключ, направляясь к расходящемуся пятью дорогами проходу в Черно-Белом Доме. «Нет, рано,» — подумал Несторис. — Брат. Добрый Человек обернулся. — Четыре столетия, — начал он дрожащим голосом, умудрившись встать, хотя и не без опоры на дубовый стол. — Четыре столетия — они ведь не могли так сильно увеличить численность своих людей и своих драконов за это время. Нет, нет, — он покачал головой, — они не могли. Добрый Человек улыбнулся ему, словно ребёнку, боящемуся вымышленных монстров, — с великодушным пониманием. — Ты оставил свой слух со Станнисом Баратеоном, брат? Наше понимание времени не работает на Западе Вестероса. Четыре столетия там могут длится четыре года, четыре дня, четыре секунды, так ведь? Кажется, писания обманули нас, — Старейшина рассмеялся, явно увлечённый, — историю должно переписать знающим людям — драконьи лорды Валирии не погибли во время Рока.