soundtracks

⚜

Проходит несколько недель, за которые Чимин и Юнги успевают превратиться из не совсем знакомых во что-то, крайне похожее на друзей. Юнги постоянно переписывается с Чимином, отвлекаясь лишь на выступления и работу над новой песней. Когда у него появляется свободное время, они с Чимином встречаются в том самом кафе, быстро ставшим их кафе. Чимин морщится каждый раз на попытки Юнги снова завести разговор о том, насколько прекрасен хип-хоп, и кажется еще более недовольным, когда Юнги однажды приходит на их очередную встречу с новой набитой татуировкой на запястье. – Почему тебе нужно так много татуировок? – спрашивает Чимин. Юнги улыбается в ответ. – Не притворяйся, что тебе не нравится. Я думаю, у тебя есть тайный фетиш на них. И хотя Чимин ругает его за такие слова, Юнги уверен, что он прав. Они проводят так много времени вместе, что это скоро становится рутиной, и с каждым днем интерес Юнги к Чимину, кажется, все больше перерастает во что-то совершенно иное. И всё же, из всех возможных вариантов это случается в ночь на день рождения Чимина. – Ты можешь устать от них, – предупреждает Чимин, когда они разговаривают по телефону. В данный момент Юнги работает над новой песней, с которой он надеется выступить на следующем концерте. – Они не могут быть такими же ужасными, как и ты, – шутит Юнги. Он усмехается, слыша, как Чимин возмущается в ответ. – Они фанаты, хён. Они полностью одержимы тобой и твоей музыкой. Поэтому я и не рассказывал им, что мы общаемся. Они думают, что я с кем-то встречаюсь, – он с отвращением произносит последние слова, но Юнги понимает, что это совсем не относится к нему. – Интересно, как бы они отреагировали, если бы мы встречались, – Юнги озвучивает свои размышления. Он может представить, как сильно краснеет Чимин. – Во-первых, я бы никогда не стал встречаться с тобой. Ни за что на свете, по правде говоря, – утверждает Чимин. – Думаю, моих родителей схватил бы инфаркт, если бы я привел тебя домой. Особенно моего отца. – Звучит весело. Мы должны будем попробовать однажды, просто ради их реакции. – Нет, Юнги-хён… – Но в любом случае, всё в порядке. Меня не волнует, фанаты ли твои друзья или нет. Я имею в виду, это даже приятно. Я просто хочу, чтобы твой день рождения прошёл хорошо, – заверяет Юнги. Он кидает взгляд на лежащий позади него на стуле подарок, который он кое-как упаковал для Чимина. – Кстати, говоря об этом: с днём рождения, Чиминни. Вслед за этим наступает тишина, и всё, что Юнги может разобрать – лишь слабый кашель на заднем фоне и звук чего-то разбивающегося. – Спасибо, – наконец произносит Чимин. Юнги проводит оставшуюся часть вечера, слушая голос Чимина и представляя его широкую улыбку, когда он, наконец, получит подарок, – его глаза станут сверкать едва уловимым восторгом. Юнги ждет с нетерпением, наблюдая, как проходят минуты, и ожидая нужного часа, чтобы покинуть свой дом и направиться в студенческую квартиру Чимина. Он не совсем уверен, чего тот хочет, учитывая, что парень точно вырос в богатой семье. Ему интересно, похожи ли его друзья на него, несмотря на то, что они, в отличие от Чимина, знают толк в хороших вещах (например, в музыке). В его горле образуется ком, когда он, наконец, подходит к квартире Чимина; грохочущая изнутри музыка заставляет мурашки пробежаться по коже. Он прижимает подарок к груди и стучит кулаком по двери. К его удивлению, дверь открывает не сам Чимин, а какой-то высокий и тощий парень с волосами, выкрашенными в ярко-красный цвет, и выражением лица, доказывающим, что он уже достаточно пьян. Когда этот парень кидает более пристальный взгляд на стоящего перед ним человека, он как-то драматично выдыхает, указывая на Юнги в неверии, подпрыгивая вверх и вниз так сильно, что Юнги задумывается, может ли тот провалиться через лестничную площадку. – Мин Шуга! – восклицает он, покачиваясь на пятках. – О боже мой, пиздец, я что сплю? Это реальность? Юнги отклоняется назад, ожидая, что в любую минуту парень набросится на него, сжав в объятьях. Он задается вопросом, та ли эта квартира, но вроде бы это единственное место, изнутри которого раздается громко играющая музыка. Чимин предупреждал его о своих друзьях-фанатах, и, вероятно, этот парень просто был одним из них. Все вопросы Юнги исчезают, когда на пороге квартиры появляется Чимин и, укоризненно толкнув, утягивает парня с красными волосами себе за спину. Во рту Юнги становится сухо от одного взгляда на него. В этот раз вместо дорогих рубашек поло или джемперов он одет в пушистый свитер с высоким горлом, облегающий во всех нужных местах. Юнги пытается контролировать себя от бестактного разглядывания, но он уверен, что Чимин уже поймал его за этим действием. – Ты действительно пришёл, – произносит Чимин, просияв, когда замечает Юнги, стоящего у порога. Юнги задается вопросом, возможно ли вообще для человека быть воплощением солнечного света. – Конечно, я пришёл, – наконец говорит Юнги. Он сует подарок в руки Чимина. – Я купил тебе кое-что, надеюсь, понравится. Чимин кивает головой, покусывая нижнюю губу и пытаясь спрятать улыбку. Он разворачивает подарок прямо там, доставая серебряный кулон – цепочка со свисающей музыкальной нотой – и поднимает взгляд, словно желая что-то сказать, но парень позади него больно бьет его локтем по груди. – Чимин, Чимин! – громко шепчет красноволосый парень, обращаясь к другу. – Ты знаешь Шугу? – Ну да, мы… вроде как друзья, – произносит тот. – Вроде как? – визжит парень. – Пиздец, я должен рассказать Куки! И с этими словами он забегает обратно в квартиру. Юнги смотрит на Чимина, держащего его подарок в руках и улыбающегося так безмятежно, и ему кажется, что его сердце может взорваться от переизбытка чувств. Он задается вопросом, когда именно смотреть на Чимина стало такой непосильной задачей. – Это был Тэхён, если что, – сообщает тот Юнги. – Его парень Куки тоже твой огромный фанат. Хотя он, наверное, будет просто ошарашено пялиться на тебя, вместо того, чтобы кричать в лицо, как Тэхён. Его нос очаровательно морщится при мысли об этом, и Юнги сталкивается с неконтролируемым желанием прижать парня к своей груди. – В любом случае, – продолжает Чимин, – хочешь зайти? Юнги кивает, проследовав внутрь за Чимином. Как только за ним закрывается дверь, он осознает, насколько точными оказались его суждения о квартире Чимина. Она точно не выглядит как одна из тех типичных студенческих квартир, которые ему удавалось видеть раньше. Эта больше похожа на жилье человека, занимающего высокую должность в компании, чем на квартиру двадцатиоднолетнего студента, изучающего нейробиологию. Она слишком большая для одного человека, начиная от огромной кухни и заканчивая просто гигантской гостиной с встроенной в стену плазменной панелью. Повернув голову налево, Юнги замечает балкон, с которого открывается потрясающий вид на панораму города (настолько потрясающий, что это немного пугает). Именно в этот момент Юнги понимает, какой Чимин, на самом деле, богатый. – Квартира уже нуждается в ремонте, но она довольно милая, не так ли? – спрашивает Чимин, вырывая Юнги из шока. – Это место чертовски потрясающее, Чимин, – отвечает он. – Оно, вероятно, больше, чем дом моих родителей. Чимин выпячивает нижнюю губу, но ничего не говорит в ответ. Вместо этого он обхватывает запястье Юнги, потянув того в сторону кухни и предоставляя его взору кучу алкоголя, расставленного на столе. Открыв рот, Юнги с ужасом смотрит на все это. – Угощайся, хён! Только не пей слишком много пунша, думаю, Тэхёна слегка унесло с него, – подмигнув, сообщает тот. Он собирается сказать что-то ещё, когда тот самый парень – Тэхён – появляется из ниоткуда, врезавшись в Чимина и притащив с собой другого парнишку. К большому раздражению Юнги, стоящий перед ним парень тоже оказывается выше него. Он выглядит младше Чимина, и Юнги догадывается, что этот тот самый «Куки», упомянутый ранее, учитывая тот факт, что он смотрит на Юнги так, словно у него вдруг выросла вторая голова. – Ты в порядке, парень? – спрашивает он, похлопывая того по плечу, пока парнишка визжит в ответ. – Не могу поверить, – выдыхает Тэхён, – что прямо сейчас ты стоишь на кухне Чимина. Он закидывает руку на плечо «Куки». – Не так ли, Чонгук? – У меня есть все твои микстейпы, – выпаливает Чонгук. – Я был на всех твоих концертах в Сеуле и ты просто такой… твой рэп такой потрясный! Юнги пробирает гордость от такой похвалы. Он слегка переводит взгляд на Чимина, по-глупому ухмыляясь: – Видишь? Кто-то понимает это. – Они просто странные, – усмехается Чимин, подталкивая Юнги в направлении расставленных напитков. Он кладет свои руки на его талию, и хотя в любом другом случае Юнги бы уже давно оттолкнул любого, сделавшее подобное, он позволяет Чимину прижаться поближе. На самом деле, он наслаждается этими прикосновениями слишком сильно. – Давай напьемся, а? – радостно предлагает Чимин. После этого остальная часть вечера проходит как-то расплывчато. Юнги не уверен точно, как много он выпил, но он добрался до той стадии, когда его уже просто перестало волновать. Ему слишком весело; он танцует с этими людьми, имена которых он даже не знает, но алкоголь заставляет чувствовать себя так, словно он был знаком с ними всю свою жизнь. Он помнит, как зачитывал рэп вместе с Тэхёном и Чонгуком; оба парня немного успокоились, когда узнали его получше. (Хотя Юнги потребовалось много времени, чтобы убедить их, что он такой же нормальный человек, как и они, а не какой-то супер-человек со способностью ублажать их своим голосом – как красноречиво отозвался о нем ранее Тэхён). Однако, в какой-то момент ночи, Юнги осознает, что Чимин больше не с ними и он не видел его уже довольно долго. Он спотыкается, пока крутит головой по сторонам, пробегаясь глазами по комнате и надеясь заметить Чимина среди толпы пьяных студентов. Внутри него зарождается паника, прямо в середине рёбер. Она полностью захватывает его, заставляя испуганно выдыхать. Юнги слегка интересно: его взгляд стал таким размытым из-за алкоголя или это что-то другое. Кто-то пытается привлечь его внимание – вероятно, Чонгук, – но он слишком зациклен на поиске Чимина; имя парня прилипло к кончику его языка. Он не помнит, как спрашивал у Чонгука, но тот указывает ему в сторону кухни. Его кожа покрывается мурашками, когда он видит, как Чимина прижимает к столу какой-то парень (не он); его руки крепко обхватили талию Чимина (не его руки). Он видит перед глазами вспышку красного, ослепляющую и всепоглощающую, и, проталкиваясь, движется вперед; все это время в его голове раздается настойчивый гул. Чимин не замечает, как он приближается. Он совсем не видит его, слишком поглощённый тем, как какой-то незнакомец покрывает его шею поцелуями; его глаза наполовину прикрыты. Он не замечает его, пока Юнги не отталкивает того парня, руками вцепляясь в запястье Чимина. И только тогда Чимин открывает глаза, и смотрит прямо на него; на его лице виднеется замешательство. – Что ты делаешь, хён? – разочарованно стонет Чимин, и – совсем как он сам – он слегка не в себе, слегка не здесь (или слишком). Юнги указывает на другого парня, пытавшегося облапать Чимина. – Он недостаточно хорош для тебя. – Это не то, что он собирался сказать, но пьяное состояние заставляет его говорить такие вещи, которые он бы никогда не стал произносить вслух. Незнакомый парень пытается оттолкнуть его, но, возможно, он замечает что-то во взгляде Юнги, говорящее ему, что он ни за что не выиграет этот бой. Так что вместо этого он качает головой и оставляет их, слегка пошатываясь. Юнги чувствует облегчение, заполняющее его. Чимин со всей силы бьет его по плечу. – Ты такой скучный! – ворчит он. – Я всего лишь хотел, чтобы кто-то поцеловал меня, когда наступит полночь, и теперь этого не произойдет из-за тебя. Юнги морщится. Он должен хотя бы чуть-чуть чувствовать себя виноватым за то, что разрушил планы Чимина, но до сих пор он не испытывает никакого чувства вины. – Думаю, тебе повезло. Мне кажется, этот парень полностью бы тебя обслюнявил, – говорит он вместо этого, растягивая губы в улыбке. Чимин усмехается, вопросительно поднимая брови. – И почему ты так в этом уверен? Ты что, эксперт по поцелуям? – Ну, – тянет Юнги, – так уж случилось, что я действительно очень хорош в этом. Любое колкое замечание, которое Чимин, возможно, собирался произнести, осталось неозвученным, и парень в изумлении уставился на Юнги. Вскоре, однако, его выражение лица становится любопытным, и Юнги хочет остановиться на этом, может быть, позволить этой мысли перевариться в голове Чимина, чтобы тот мог придумать очередную издёвку над ним. Но вдруг кто-то проходит мимо них, напоминая Чимину, что до полуночи осталось секунд десять, и его день рождения почти наступил. Так что, говоря другими словами, появились ещё одни неотложные вопросы, которые Юнги надо решить. – Ты правда хочешь поцеловаться с кем-нибудь в полночь? – спрашивает Юнги, наблюдая за тем, как Чимин прожигает его губы пристальным взглядом и облизывает свои. Чимин моргает, прежде чем ухмылка проскальзывает в уголках его губ. – А что? Знаешь кого-то, кто мог бы подойти на эту роль? Юнги наклоняется ближе, положив руку на стол рядом с Чимином. Чимин инстинктивно отклоняется назад, с глухим стуком ударяясь о стену. – У меня есть кое-кто на примете, – отвечает Юнги, его голос постепенно превращается в шёпот. – Что насчет тебя? Удивительно, но первым за поцелуем тянется не Юнги, а Чимин. Юнги замирает, пытаясь угадать реакцию Чимина. Часть его ожидает, что парень как обычно с презрением задерёт свой нос. Может быть, Чимин грубо оттолкнёт его и уйдет на поиски лучшего претендента. Но Чимин не уходит. Вместо этого, он придвигается ближе, ухватившись за рубашку Юнги, и тянет его на себя. Когда их губы встречаются в поцелуе, Юнги начинает слегка сомневаться. Ему интересно, на самом ли деле уже наступила полночь – может, Чимин продумал все это заранее. Юнги быстро приходит к заключению, что такие мысли абсурдны, особенно, когда губы Чимина прижимаются так настойчиво, словно тот пытается задушить его своими поцелуями, выпрашивая у Юнги то, что он был не в силах дать до этого момента. Так что Юнги перестает волноваться, позволяя шуму в голове сойти на нет и ощущая только тело Чимина, прижимающееся к нему. Он следует за Чимином, покусывая его нижнюю губу и вызывая тихий стон, когда тот пытается отдышаться. Когда он, наконец, отстраняется, руки Чимина все ещё упираются в грудь Юнги; дыхание парня танцует на его губах, когда тот прижимается своим лбом к чужому. Он растягивает губы в застенчивой улыбке, посмеиваясь, и Юнги хочется продолжить всё с того самого места, на котором они остановились. Возможно, они оба понимают, что сейчас не время, так что Юнги довольствуется обескураженным взглядом Чимина, смотрящим на него так, словно он в одиночку осветил тысячу галактик. – Ты прав, – бормочет Чимин. – Ты действительно хорош в поцелуях. – Говорил же, не так ли? – усмехается Юнги. Чимин смеется и, наконец, отстраняется от него, оглядывая комнату. Он неловко чешет шею, избегая взгляда Юнги. В любом другом случае это показалось бы Юнги раздражающим, и он бы, возможно, предположил, что такая реакция парня была скорее негативной, нежели позитивной, но слабый румянец на щеках Чимина утверждает обратное. Вполне возможно, что это лишь блики освещения, но Юнги хочется верить, что Чимин так смущен из-за него. – Я, наверное, должен пойти и убедиться в том, что Тэхён и Чонгук ничего не сломали, – говорит Чимин, и, хотя они оба знают, что это всего лишь отговорка, Юнги утвердительно кивает в ответ. Чимин разворачивается, собираясь уйти, но перед этим склоняет голову в сторону Юнги. – Спасибо, – говорит он. – За что? Чимин пожимает плечами – Не знаю… за такой замечательный день рождения, за подарок… за то, что появился в моей жизни. С губ Юнги срывается смешок. – Я уверен, что очень скоро ты пожалеешь о произнесённом. – Никогда, – сразу же отвечает Чимин, прежде чем подарить Юнги еще одну свою улыбку и исчезнуть в толпе.

♣

Уже два часа ночи, и Чимин совсем не удивлён, когда слышит звук открывающейся входной двери: Юнги, наконец, вернулся домой. Он прильнул к дивану, находясь в той же самой позиции, в которой он просидел все это время. Телефон всё ещё зажат в его ладони, образуя на ней ярко-красные следы там, где он сжимал его слишком сильно. Он перебирает пальцами музыкальную ноту, свисающую с его цепочки на шее, и подумывает над тем, чтобы разорвать её. Когда он слышит шум, издаваемый Юнги в коридоре, он не поднимает взгляда. Он не встречает его. Вместо этого Чимин полностью перестает двигаться, пытаясь подавить свои чувства, чтобы не начать кричать на Юнги сразу же с порога (он должен был быть его парнем, но его никогда нет рядом с ним, почему его никогда нет рядом с ним). Внутри него что-то ломается, когда Юнги произносит его имя. Внезапно, он уже стоит перед ним, совсем не помня, как поднялся. Телефон выпадает из его рук, ударяясь о пол. Чимин хочет сказать так много всего. Он хочет спросить у Юнги, почему все это должно было произойти именно сегодня, в ночь их годовщины. Он хочет накричать на него за то, что тот так сильно опоздал; но когда он замечает взъерошенные волосы Юнги, его нечитаемое выражение лица, кое-что другое приходит ему на ум. – Почему… почему у всех тупых рэперов вроде тебя обязательно должны быть полуголые девицы в клипах? – спрашивает он, и это все так глупо, потому что, на самом деле, его вообще, блять, не волнует (ладно, может быть чуть-чуть; он просто не может сдержать приступ ревности, представляя, как та девушка виснет на Юнги). Ничего из этого не важно, не тогда, когда он прожил с этим человеком так долго, был влюблен в него ещё дольше; и всё же ему кажется, словно они движутся в совершенно разных направлениях на скорости, которую никто из них уже не способен контролировать. Ничего из этого не важно, когда с ним обращались, как с чем-то тайным, грязным и неправильным с того самого дня, как Юнги стал набирать славу. Чимину пришлось с первых мест наблюдать за тем, как все начало разваливаться. Ему интересно, как много ему потребуется времени, чтобы, наконец, сдаться и принять тот факт, что жизнь, данная Юнги, не включает в себя его присутствия рядом. Когда Юнги погружается все сильнее в свою музыку и работу, иногда начинает казаться, что того вообще больше ничего не волнует. Чимин не хочет быть запасным вариантом. Он хочет быть всем для Юнги. Возможно, Юнги собирался сказать ему что-то другое, когда только зашел в квартиру, но слова Чимина, кажется, рассердили его, потому как он хмурится, пока снимает ботинки. – Кажется, ты снова показываешь свои истинные чувства, – отвечает Юнги. – Тебе никогда не нравилась моя музыка. Чимин усмехается на такое заявление; он следует за Юнги, когда парень проходит мимо него на кухню, почти спотыкаясь о свои же ноги в процессе. Чимин сразу догадывается, что Юнги пил, возможно, праздновал успех своей новой песни. Мысль о том, что Юнги веселится без него в их день, ранит его слишком сильно; он не может поверить, что Юнги даже не подумал спросить у него, хочет ли тот пойти вместе с ними. – Я терпеть её не могу, – ругается он за спиной Юнги. – Я всегда ненавидел её и все, что с ней связано. Юнги разворачивается лицом к нему. – Тогда почему ты со мной? – спрашивает он. – Мне интересно, почему тебе захотелось быть с кем-то, отстаивающим все то, что ты ненавидишь. «Я не ненавижу тебя», – хочет закричать ему в лицо Чимин. Потому что в реальности всё совсем наоборот. Юнги стоит позади стола с опущенной головой, крепко впившись руками в мрамор. Он поджимает губы, вскидывая голову, чтобы посмотреть Чимину в глаза. – Извини, – произносит он, – я не должен был говорить… Чимин не дает ему закончить предложение. – Ты знал, что последний раз, когда мы с тобой нормально разговаривали, был почти три недели назад? – спрашивает он. – Что? Как… – Три недели. Потому что ты всегда так занят со своей работой, Юнги. Даже когда ты здесь со мной, я знаю, ты всё равно думаешь о своей музыке, – продолжает Чимин. – Мы никогда больше не разговариваем, и теперь я узнаю, что ты на самом деле хотел мне сказать через музыкальный клип. Юнги хмурится, с каждой секундой все больше паникуя. Он тянется к Чимину с извинениями, вероятно, застрявшими на кончике его языка, но ничего не может сказать, чтобы исправить ситуацию. Он не может изменить прошлое. – Я не собирался что-то делать с этой песней, но Хосок нашел текст, и у меня были связаны руки, я не мог… – Ты мог сказать нет, – огрызается Чимин. – Ты мог выбрать любую другую песню, которая не принижала и не высмеивала меня. Его горло ужасно болит, каждое слово дается ему с большим трудом. Чимин видит красные точки, когда моргает, и он не уверен: болен ли он или ему просто хочется плакать. Он замечает, что Юнги стоит с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом. – Я не хотел… – Я уверен, что ты не хотел совершать множество вещей, – упрекает его Чимин. – Я уверен, что ты не хотел забывать о нашей годовщине, но от этого вещи не становятся лучше. Это ничего не меняет. Юнги смотрит на него с застывшим вопросом. – Что ты имеешь в виду? Вполне возможно, что он уже знает ответ на свой вопрос, когда пытается схватить Чимина за руку. Будто пытаясь остановить его до того, как тот уйдет. – Я так устал от этого, Юнги. Я больше так не могу, – бормочет Чимин. – Ты обещал, что не позволишь такой жизни стать важнее наших отношений, и я знаю, что сам согласился с тем, что нам нужно сохранять всё это в секрете какое-то время, но… это не то, чего я хотел. Я не хочу этого. – Чимин… – неуверенно произносит Юнги. – Я уже принял решение. Завтра утром я сяду в самый ранний поезд, идущий в Пусан. Я останусь там на какое-то время с Чонгуком и Тэхёном, – он произносит слова тихо и медленно, больше пытаясь убедить самого себя, нежели кого-то другого. И хотя Чимин совсем не уверен в правильности своего выбора, он все равно делает глубокий вдох, желая скрыть это и надеясь увидеть реакцию Юнги. Он совсем не удивлен, когда замечает чистый ужас в глазах старшего. Чимин хочет, чтобы Юнги ударил его, схватил его, встряхнул и заставил понять, что он не может уйти, но он не делает ничего из этого. Вместо этого он закрывается в себе, пробегаясь рукой по лицу. Он ничего не делает, когда Чимин разворачивается, убегая в свою комнату (их комнату) и громко хлопая дверью. Несколькими секундами позже из кухни раздается оглушающий звук чего-то разбивающегося.