soundtracks

♣

– Я бы тоже попытался убить его, но Юнги-хён, вероятно, свернет мне шею, как только я подойду к нему, – говорит Чонгук. – Эй! Не принижай себя, Куки! Я вполне уверен, что с этими твоими мускулами ты сможешь выиграть нам немного времени, чтобы мы смогли сбежать, – шутит Тэхён, поигрывая бровями. Он вскрикивает, когда Чонгук бьёт его по коленке, но все равно продолжает ухмыляться. – Никто никого не собирается убивать, – заявляет Чимин. – Никто не собирается делать что-либо. В самом деле, почему мы все ещё обсуждаем это? Я запрещаю упоминать его имя. – Он тот-кого-нельзя-называть, – произносит Чонгук, пытаясь остановить подступающий смех. – Чонгук, я серьезно! Они расселись на диване, Тэхён перебирает фильмы, пытаясь решить, какой им посмотреть. Сама идея исходила из предложения отвлечься, но Чонгук вернулся домой несколькими минутами ранее, и Чимину пришлось пересказать все, что он рассказал Тэхёну. Чимин чувствует себя немного лучше, находясь рядом с ними, но он знает, что это всё лишь временно, и в какой-то момент ему снова придется столкнуться со своими мрачными мыслями. Но сейчас он наслаждается компанией своих друзей. Чонгук не показывает свою привязанность так открыто, как это делает Тэхён, но Чимин знает, что тот волнуется и заботится о нём, потому как он время от времени протягивает ему сладости, бормоча что-то о том, насколько Юнги «ворчливая задница и в любом случае Чимин найдет себе кого-то получше». Забавно, как сильно Чимин полюбил эту ворчливую задницу. Чимин рад, что Тэхён и Чонгук встали на его сторону в этой ситуации. Они оба уже не те фанаты, с которыми он познакомился в свои первые годы обучения в университете, хотя они все ещё время от времени восхищённо визжат от музыки Юнги. Но несмотря на это, приятно знать, что они все же заступились за Чимина. В какой-то момент они приходят к единогласному решению, какой фильм посмотреть, и Чимин прижимает ноги к груди, положив подбородок на коленки. Они включают какой-то индийский фильм, о котором он никогда не слышал раньше, и на несколько следующих часов Чимин переносится в совершенно другой мир, отличный от того, в котором живет он сам, погружается в чужие проблемы вместо своих. Он обнаруживает, что прижимается к своим друзьям в поиске тепла и безопасности – особенно когда главный персонаж теряет свою любимую – но Тэхён и Чонгук совершенно не против. Тэхён лишь обнимает его за плечо, пока Чонгук продолжает одаривать его всей необходимой едой, которой ему вполне могло бы хватить на всю оставшуюся жизнь. Когда Тэхён и Чонгук пожелали ему спокойной ночи и вернулись обратно в свою спальню, Чимин понимает, что не избежал полностью своей проблемы. Он слышит, как смеётся Тэхён в соседней комнате и как Чонгук шикает на него. Он уверен, что они начали целоваться, и если его догадки о том, что последует дальше, верны, вскоре он услышит и другие вещи (и он совсем не хочет слышать этого). Чимин устало вздыхает в подушку, предпочитая вместо этого закрыть глаза и послушать какую-нибудь музыку. По иронии судьбы первой всплывает песня Юнги, и это так символично, потому что как только медленный бит звучит в его ушах, он уже не может заставить себя переключить. Так что он прослушивает всю песню от начала и до конца. Может быть, он ставит её на повтор пару раз. Может быть, это единственная песня, которую он слушает всю ночь. Следующие дни проходят, звуча словно треснувшая пластинка: скрипуче, неестественно и болезненно – но Чимину удается пережить. Он выключает все уведомления на телефоне, блокирует весь мир и наслаждается своим пребыванием в Пусане. Дом Тэхёна и Чонгука выходит на пляж Хэундэ, и Чимин проводит большую часть своего времени на веранде с широко раскрытыми дверями, даже когда идет дождь и холодный воздух щиплет кожу. – Ты будешь в порядке, хён. Всё будет хорошо, – заверяет его Чонгук однажды вечером, осторожно положив руку на плечо Чимину. Чимин не оглядывается, наблюдая за волнами, разбивающимися о берег. – Я так не думаю, Чонгук. Чонгуку не нравится такое заявление. Какое-то время он стоит рядом с Чимином, пытаясь выведать у того хоть что-нибудь, но затем обречённо вздыхает и сутулится. – Не сиди здесь слишком долго, – говорит он. – Заболеешь. Чимин знает, что тот прав: он уже промок до нитки. Но ему плевать. – Тебе так повезло, Чонгук, – признается он. Чонгук хмуро смотрит на него. – Повезло? – повторяет он. Чимин кивает и разворачивается в кресле к нему лицом. – Ты и Тэхён. Вы всегда такие счастливые, такие идеальные. Хотел бы я, чтобы всё всегда было так просто. Он наблюдал за ними с тех самых пор, как они впервые встретились в общежитии на первом году их проживания там. Он знаком с ними так же долго, как они знакомы друг с другом, и всё это время их отношения были такими идеальными, что Чимину всегда становилось интересно, как это вообще возможно. Но взгляд Чонгука, которым тот прожигает его сейчас, и то, как он кусает свои губы, заставляет его сомневаться во всём, что когда-то казалось ему очевидным. Чонгук нервно трёт ладонями по рукам, пару раз прочищая горло, прежде чем сесть рядом с Чимином. Он не отрывает взгляда от обуви Чимина, перед тем как взглянуть на него. – Всё не так просто, хён. Чимин хмурится, не совсем понимая. – Но вы, ребята, никогда не ссоритесь. – Это не так, ты просто никогда раньше не видел, как мы ссоримся, – быстро отвечает Чонгук. Он ерзает на своем месте, словно совсем не хочет говорить об этом, и любопытство Чимина берёт верх. Чонгук намекает, что он ссорился с Тэхёном, и, возможно, даже больше одного раза. Сама возможность этого звучит так абсурдно, что Чимин совсем не может представить себе подобное. Однако печальное выражение лица Чонгука доказывает, что его прошлые представления были ошибочными. – Когда мы ссоримся, это немного пугает меня, – продолжает Чонгук, – потому что слышать крики Тэхёна и видеть, как сильно он злится на меня… это всегда застигает меня врасплох. Он редко бывает таким, да? Но думаю, я не лучше него, потому что совсем не могу держать себя в руках. И когда мы ругаемся, кажется, словно это последний раз, когда мы говорим и видимся друг с другом. Даже мысль об этом ужасает меня, потому что большую часть времени мы ссоримся из-за совершенно глупых вещей. Чонгук смеётся, указательным пальцам почесав переносицу. – Неделю назад Тэхён принёс мне морских ракушек, которых он собрал на пляже. Он хранил их на полке у камина, и я думал, что они нам не нужны… так что я выбросил их. Он был так зол на меня. Он продолжал говорить, что эти сломанные ракушки были метафорой наших отношений, и если мне плевать на них, то мне так же плевать на него. Он хмурится и смотрит на Чимина. – Я не смог сдержаться и сказал, что его слова были глупыми, ссора обострилась и… он угрожал, что уйдёт от меня. На следующий день я понял, что он собирал эти ракушки для меня. Он хотел что-то сделать из них для меня, и я всё разрушил. Чимин придвигается ближе, заворожённый рассказом Чонгука. Он вполне себе может представить Тэхёна, разозлившегося из-за ракушек – из-за чего-то столь незначительного, даже если на самом деле это было намного более значимым, чем казалось. – И что ты сделал? – спрашивает он. Губы Чонгука растягиваются в слабой улыбке; блеск в глазах озаряет его безумно влюблённое выражение лица. – Я пошел на пляж, взяв с собой несколько ведер, и собрал столько ракушек, сколько смог. Я принес их обратно для Тэхёна. Он обиженно лежал на диване в тот момент, но чуть не свалился с него, когда увидел, как много ракушек я собрал для него. Тогда я сказал ему: «Неважно, как много ракушек мы сломаем. Я всегда выйду и соберу еще больше. Если ты попросишь меня и если ты все еще захочешь быть со мной, я всегда сделаю это». Чимин фыркает: – Это совершенно бессмысленно. – Возможно, для тебя да, – дразнит Чонгук. – Но Тэхёну понравилось. Очень сильно. Чимин ударяет Чонгука за такую дерзость, но младший уклоняется в сторону до того, как тот может нанести ему надлежащий удар. Чимин понимает, что тот пытается сказать. Он пытается заверить его, что если хороший исход был предрешён судьбой, то все обязательно наладится. Но Юнги вряд ли появится с метафорическими ракушками в руках, чтобы извиниться. У них закончились вторые шансы. – Спасибо, Чонгуки, – говорит он, – но я не думаю, что Юнги сделает что-то подобное. Он сдался, даже не попытавшись. «Как и я», – полагает Чимин. После этого улыбка Чонгука исчезает, и в течение следующего часа тот оживленно пытается разговорить Чимина, чтобы заставить того улыбнуться снова. Он преуспевает в этом, особенно когда начинает пересказывать глупые истории (в основном, связанные с Тэхёном), и когда Тэхён, наконец, возвращается, Чимин использует полученную информацию в своих интересах, поддразнивая парня насчет множества новых вещей, узнанных про него через рассказы Чонгука. И хотя Чонгуку не удалось полностью разогнать тучи над ним, все же появился луч света, которого не было раньше. И со временем ему кажется, что он будет в порядке. Все меняется солнечным днем в среду. Он лежит на песчаном пляже с Чонгуком, весело напевающим что-то позади него. Он чувствует умиротворение и покой впервые за долгое время, но затем замечает подходящего к ним Тэхёна, кричащего что-то и размахивающего телефоном в руке. – Можно подумать, что произошло стихийное бедствие, – шутит Чимин, и Чонгук смеется в ответ, но им обоим любопытно узнать, почему Тэхён выглядит более восторженным, чем обычно. – Вы… никогда… – хрипит Тэхён, когда он достигает их места на пляже, и склоняется, пытаясь отдышаться. – Угадайте что… только что было… выпущено. – Боже мой, Тэ! Говори уже, – требует Чимин. Тэхён ничего не говорит в ответ, бросая телефон в лицо Чимину. Чимин свирепо смотрит на него, но опускает взгляд на телефон, когда Тэхён дуется и выжидающе указывает на устройство. Сначала он почти не думает об этом, ожидая чего-то глупого, на что они с Чонгуком мгновенно закатят глаза, как только поймут, что именно Тэхён так сильно хотел показать им. Но затем он пробегается глазами по экрану и осознает, что слова Тэхёна были предназначены лично ему. «ШУГА ПОКОРЯЕТ МИР КОРЕЙСКОГО ХИП-ХОПА, ВЫПУСКАЯ СВОЙ ТРЕТИЙ АЛЬБОМ РАНЬШЕ НАМЕЧЕННОГО РЕЛИЗА», – гласит название заголовка. Рука Чимина вздрагивает, когда тот впивается взглядом в экран, перечитывая слова снова и снова. Он не понимает, почему Тэхён собирался показать ему это, почему ему показалось необходимым продемонстрировать, что Юнги был совершенно в порядке без него. Он кидает телефон в Тэхёна, и Чонгук тянется за ним, считывая слова с экрана. – Серьезно, Тэхён? – шипит тот на своего парня. Тэхён одаривает Чонгука взглядом, прежде чем обратить свое внимание на Чимина. Чимин неуверенно выдыхает. Его кожа кажется слишком горячей под ярким солнцем, и он лишь хочет потонуть в песке и похоронить себя под ним; что угодно лучше реальности, с которой ему пришлось столкнуться. – Зачем ты мне это показал? – стонет он. Тэхён наклоняется, уменьшая расстояние между ними, и хватая Чимина за подбородок, когда тот смотрит на него сквозь челку. – Я показал тебе это не для того, чтобы ранить тебя, Чимин-а. Мне жаль, если так получилось, но… тебе нужно послушать эти песни, каждую песню в этом альбоме, хорошо? Особенно последнюю, как мне кажется, та довольно впечатляющая. – Что ты несёшь? – спрашивает Чимин и благодаря выражению лица Чонгука (что-то среднее между смятением и желанием заставить Тэхёна заткнуться) понимает, что младший думает так же. Тэхён одаривает его понимающей улыбкой. – Просто послушай, ладно? Вскоре ты все поймешь.

⚜

Чимин прожигает взглядом свои учебники, пытаясь разобраться в структуре геномов для задания по Генетике и Геномике, но совершенно не может ничего понять. Он снова и снова оставляет эту тему, переходя на другие задания, но его мозг не собирается сотрудничать с ним, и все, о чем он действительно может думать, – это лишь тот самый рэпер. Стоит ему закрыть глаза, как он видит изображение Юнги, отпечатанное на внутренней стороне его век; Чимину интересно, когда все стало настолько серьёзным. Ему нужно сосредоточиться на своей университетской работе, хотя бы раз. Он проводит слишком много времени либо на концертах, либо с Юнги, и это становится заметным. На лекциях Чимин не обращает ни на что внимания, и поэтому практически заваливает все лабораторные занятия и семинары. Если он не подтянется по учебе, то вряд ли сможет закончить этот год, и он уверен, его родители не будут счастливы узнать, что их золотой сынишка провалил второй год обучения в университете. Добавьте это к огромному списку вещей, в которых у них разногласия с ним, и Чимин уверен, что поездка домой на Рождество будет просто абсолютным весельем. Он знает, что должен сделать. Он должен отгородиться от всех – от его друзей и Юнги – чтобы он мог сосредоточиться только на своей учёбе. На самом деле, Чимин пытается. Он проводит всё свободное время в библиотеке или в том кафе, где он и Юнги обычно зависают каждую неделю. Но ничего не работает, и он уже раздумывает бросить институт и вернуться домой к родителям с поджатым хвостом. «Этого не произойдет», – пытается он успокоить самого себя, пока придвигает стопку с книгами ближе. В конце концов, это его вина. Отец дал ему выбор – университет или работа у него. Чимину хотелось немного контроля над собственной жизнью, особенно если это означало неповиновение их желаниям. Он обещал себе и родителям, что это всё стоит того; что он уехал в университет не только для того, чтобы пить и общаться с однокурсниками (хотя, пожалуй, это одна из лучших вещей в пребывании здесь). Однако теперь даже все мотивационные цитаты, которые он только может найти, не могут заставить его написать хотя бы одно логическое предложение. Он старается изо всех сил, но со временем жизнь превращается в сплошное безумие, особенно когда твои лучшие друзья знают все места, в которых ты обычно бываешь. Тэхён и Чонгук хотели встретиться для «занятий по учёбе», но как только двое парней садятся за стол напротив него, Чимин понимает, что учёба больше не на повестке дня. Они растянули губы в одинаковых улыбках – у Тэхёна более широкая, маниакальная и немного более пугающая, чем у Чонгука – но они явно что-то задумали. Чимину становится не по себе, стоит Тэхёну наклониться через стол, читая название одного из его учебников. – Что делаешь? – спрашивает он, но они все знают, что на самом деле его совсем не интересует наследие Менделя. – Учусь, – кидает Чимин в ответ. – По крайней мере, пытался до того, как вы двое пришли сюда. – Чимин-а, – ноет Тэхён, – мы пришли помочь тебе! – В последний раз, когда ты пытался помочь мне, это не закончилось ничем хорошим. И я знаю, что вы пришли сюда по другим причинам. Наступает тишина, и Чимин задается вопросом, оставят ли они его наконец-то в покое, чтобы тот смог продолжить (или провалить) свое обучение. Однако улыбка Чонгука становится шире, и Чимин понимает, что любая надежда насчет продолжения работы становится бессмысленной. – Ну так как дела между тобой и Юнги-хёном? Вы, ребята, близки уже довольно долгое время, – поддразнивает Чонгук, и Чимин знает, что те лишь ждали возможности спросить это лично у Чимина, но он был слишком занят (с Юнги), чтобы сесть и поговорить с ними об этом. А еще он не хочет, чтобы они лезли в его личную жизнь. Он знает, что если это касается Юнги, то Чонгук и Тэхён непременно захотят узнать все подробности. Чимин открывает рот, возможно, чтобы огрызнуться на Тэхёна за то, что тот плохо влияет на Чонгука, потому что Чимин уверен, что это ребенок не был всегда таким любознательным. Однако Тэхён опережает его, практически подпрыгивая на своем месте. – Ты встречаешься с Мин Шугой? – спрашивает Тэхён. – Тэхён, позволь мне напомнить, что Юнги-хён не какой-то там Бог, а всего лишь рэпер, – замечает Чимин. – Всего лишь… всего лишь рэпер? – в ужасе хрипит Тэхён, рукой хватаясь за сердце, пока Чонгук успокаивающе похлопывает его по спине. – Ты знаешь, сколько людей убило бы за возможность держать его за руку? Чонгук замирает. – Тэ, твой внутренний фанбой снова проявляется, пожалуйста, успокойся, – предупреждает он, и Чимин замечает проблеск ревности в глазах Чонгука, учитывая, как тот практически ощетинился. Чимин вздыхает, раздраженный всем этим разговором. – На самом деле, мы не встречаемся, – признается он. – Я спрашивал его до этого, кто мы друг для друга, но он не дал мне нормального ответа. Тэхён и Чонгук застывают. Чонгук поднимает голову, чтобы взглянуть на Чимина, его брови нахмурены, пока Тэхён разглядывает потолок над ними, словно ища какой-то всевышней помощи. – Что? – произносит Чимин, озадаченный их реакцией. – Послушай, – начинает Тэхён, ёрзая на месте, – ты явно не понимаешь, что происходит между тобой и Юнги, и я просто надеюсь, что хён более здравомыслящий, чем ты. Чимин тянется через стол, чтобы схватить Тэхёна, но Чонгук останавливает его от нападения на парня, придерживая Чимина за руку. – Возможно, вам стоит поговорить об этом, просто чтобы убедиться, что вы оба хотите одного и того же друг от друга? – предлагает тот. На самом деле, он никогда раньше не задумывался о том, что было между ним и Юнги. В основном, он просто плыл по течению, наблюдая со стороны, куда все это приведёт. Но теперь Чонгук встревожил его, неустанно подталкивая на размышления. Чимин не совсем понимает, чего хочет от Юнги, но всего лишь секс на одну ночь его точно не устраивает. Он не хочет быть кем-то, от кого Юнги вскоре устанет. Он не хочет, чтобы это когда-либо заканчивалось. Может быть, он хочет большего. Он надеется, что Юнги хочет того же. Чимин не горит желанием признавать это, но он знает, что Чонгук и Тэхён правы. Он фыркает в ответ, пряча лицо в рукавах свитера, и надеется, что этот разговор закончится. Ему не нужно ещё больше причин для волнения. Вскоре Чонгук и Тэхён замечают его нежелание говорить об этом и быстро переводят разговор на другую тему. Тэхён даже пытается проверить его по некоторым вопросам, но Чонгук почти всегда ставит под сомнение любой ответ Чимина. Перед тем как покинуть кафе уже поздно вечером, Тэхён сообщает ему, что в этот раз Юнги собирается выступать в другом месте, расположенном где-то в Хондэ. – Вероятно, он сам пригласит тебя, – говорит тот. – Но ты должен прийти на концерт в любом случае. Чимин бормочет что-то в ответ, слишком уставший, чтобы продолжать говорить об этом. Он знает, что Юнги пытался договориться о выступлении в том клубе, но он не знал, что тот добился своего. Тот факт, что Юнги не рассказал ему об этом сразу, нервирует его на протяжении всей поездки обратно до своей университетской квартиры. Он задается вопросом, почему он узнал об этом от Тэхёна, а не от Юнги. Чимин твердит себе, что его не волнует хип-хоп и рэп музыка, но это не совсем так, потому что если Юнги интересуется этим, любит это, тогда он хочет знать о его успехе. Он хочет быть первым, к кому тот придет, когда что-нибудь хорошее случится; он хочет быть первым человеком, который поздравит его. Оказывается, ему не о чем волноваться. Поднявшись на третий этаж здания, в котором находится его квартира, он замечает парня, стоящего у его двери; голова опущена вниз, пока тот нетерпеливо постукивает ногой. Чимин не видит его лица, но он не сомневаясь может сказать, что это Юнги. Он размышляет над тем, почему Юнги стоит у двери его квартиры и ждет, даже если знает, что он не дома. Ему интересно, как долго Юнги простоял здесь, прижимаясь к двери, с натянутой на лоб кепкой. Когда Юнги поднимает взгляд, встречаясь с ним глазами через весь коридор, на его губах расцветает улыбка, и все беспокойство, мучившее ранее Чимина, исчезает в одно мгновение. – Что ты здесь делаешь? – спрашивает Чимин, останавливаясь на расстоянии метра от него. Он замечает пятна от ручки, размазанные меж пальцев Юнги, и чернила на его щеке – Чимину интересно, о чём тот писал всё это время. Юнги придвигается ближе к Чимину, хватая его за ладони и сжимая их. – Я лишь хотел убедиться, что ты придешь завтра на мой концерт, – отвечает тот, и, как сказал ранее Тэхён, Юнги действительно намеревался пригласить его. Чимин переплетает их пальцы, наклоняясь ближе. – Кто сказал, что я хочу идти? Юнги закатывает глаза. – Я знаю, что ты хотел увидеть меня. – Верно, – бормочет Чимин, рассматривая чернила на щеке Юнги. – Думаю, это потому, что ты милый. – Пак Чимин назвал меня милым? – наигранно удивляется Юнги, но замолкает, когда Чимин дотрагивается кончиком пальца до его щеки, стирая с лица след от ручки. Юнги замирает, приоткрыв рот, но Чимин не убирает руку, даже когда пятнышко исчезает полностью. Его взгляд слегка смещается вниз, и Чимин принимает это как приглашение, сокращая расстояние между ними и оставляя нежный поцелуй на губах Юнги. Однако Юнги не удовлетворён одним лёгким поцелуем. – Этого недостаточно, – выдыхает он, и Чимину кажется, что, возможно, тот не собирался произносить эти слова вслух. Юнги качает головой и хватает лицо Чимина, целуя его так резко, что Чимину становится трудно дышать. Чимин отвечает, оставляя быстрые поцелуи на губах Юнги, пока ищет ключи, почти роняя их в попытке открыть дверь. Как только им удается открыть ее, они проходят в квартиру, слегка спотыкаясь; теперь Чимин прижимается с такой же страстью, крепко сжимая бедра Юнги. Ключи Чимина выпадают из рук, но он не пытается поймать их, слишком увлеченный вкусом Юнги на своем языке, пока тот вылизывает его рот, и ощущениями тела под всеми этими ненужными слоями одежды. Внезапный звук металла, ударяющегося о пол, вынуждает Юнги оторваться от него с раскрасневшимися от поцелуев губами. Такое зрелище заставляет желудок Чимина совершить кувырок, пока сердце отбивает бешеный ритм в груди. Чимин стонет от потери контакта, притягивая Юнги за рубашку и слегка краснея. Вероятно, сейчас он в полном беспорядке, его волосы растрепались из-за того, что Юнги тянул за них, пока они целовались. Но ему плевать, учитывая, что тихого (хотя и смущающего) стона вполне достаточно, чтобы соблазнить Юнги, и когда тот начинает покрывать его шею поцелуями, Чимин вздыхает и мелко дрожит. Он прикусывает губу, пока Юнги продолжает оставлять засосы, и делает неуверенный шаг вперед, теряя равновесие в процессе. Однако каким-то образом им удается приземлиться, не разрушив атмосферу полностью. Юнги расположился на нем сверху, сидя на его бедрах и обернув руки вокруг головы Чимина; в свою очередь спина Чимина прижата к полу, его ноги придавлены под весом Юнги. – Упс, – произносит Чимин, и Юнги кидает на него взгляд, заставляющий Чимина начать волноваться о своей безопасности, учитывая, что тот выглядит так, словно готов совершить убийство. Однако Чимин удивляется, когда из уст Юнги вырывается смешок, настолько тихий и неприметный, Чимину кажется, что это лишь его воображение. Плечи Юнги начинают трястись, когда он откидывается назад. Он пытается контролировать свой смех, но не может, и теперь он близок к полноценной истерике. За этим странно наблюдать, потому что Чимин никогда раньше не видел, чтобы Юнги так смеялся, по крайне мере не с таким искренним весельем. Все это заставляет его горло сжаться, и, может, Юнги как-то повлиял на него, потому что теперь он близок к тому, чтобы тоже разразиться смехом. Они сидят так какое-то время, посмеиваясь вместе на полу в квартире Чимина, но он совсем не против этого. Чимин осознает, что ему нравится смех Юнги: прерывистый и низкий хохот, из-за которого тому становится трудно дышать, пока он сгибается всем телом, хватаясь за живот. Он хотел бы слушать эти звуки постоянно, окружая себя исходящим от них теплом. Конечно, они не могут оставаться в такой позиции вечность, и когда Чимин случайно толкается бедрами, совсем ничего не подразумевая этим движением, Юнги застывает, слегка ухмыляясь. Он раздумчиво разглядывает Чимина сверху, перед тем как выдохнуть и расположиться так, что при малейшем изгибе, Чимина пробирает до самых костей. Чимин знает, что Юнги редко бывает сверху, оставляя эту возможность за Чимином, утверждая, что тело младшего было создано для движений, и в принципе это было правдой. Но сейчас Чимин решает, что Юнги сильно ошибался в своих предыдущих высказываниях. Возможно, Юнги не такой гибкий, но зато, вероятно, намного опытнее; он усаживается на колени Чимина, их эрекции касаются через одежду, и Чимин сходит с ума от ощущений. Юнги движется мучительно медленно и явно издевается над ним, словно в подтверждении этого, растягивая губы в ухмылке. Чимин всего лишь хочет откинуться назад и наблюдать за Юнги, возможно, запечатлеть этот момент в памяти и использовать его, чтобы шантажировать того в будущем. Однако когда Юнги толкается снова, Чимин осознает, что его тело не позволит ему оставаться спокойным слишком долго. Так что он притягивает парня к себе, нежно целуя, пока Юнги продолжает двигаться в том же ритме, облизывая и покусывая его губы, заставляя Чимина застонать. Какое-то время они остаются в этой позиции, прежде чем Юнги стонет скорее от раздражения, нежели от удовольствия. Он отстраняется, располагая руки на груди Чимина, и тот паникует, обдумывая, что же он сделал не так. – Почему ты остановился? – осторожно спрашивает он. Юнги поворачивает голову в его сторону и фыркает. – Не все такие же выносливые, как ты, Пак Чимин. Мои бедра, блять, умирают прямо сейчас, они словно горят. Никогда не стану заниматься подобным снова. – Никогда-никогда? – дуется Чимин, но он счастлив, что Юнги отстранился без какой-либо серьезной на то причины. На самом деле, это мило, то, как Юнги разочарованно морщит нос. – Я не знаю, как ты делаешь это, – бормочет Юнги, прежде чем идея приходит ему на ум и его глаза слегка блестят, когда он протягивает руку, проводя пальцем по бедрам Чимина. – Что ж, у тебя просто невероятные бедра. Чимин широко улыбается, радуясь такому комплименту, но затем выражение его лица принимает озорной вид. – Можно подумать, что у тебя пунктик на мои бедра, – дразнится он. Конечно же, это совсем не задевает Юнги, и тот только кивает в знак согласия. – Может, так оно и есть, – выдыхает он. Так или иначе, в следующие несколько секунд Чимин оказывается со спущенными джинсами, откинутыми к полке с обувью, и Юнги начинает покрывать поцелуями внутреннюю сторону его бедер, вылизывая и кусая, заставляя Чимина громко застонать. Юнги опускается ниже, ладонями оттягивая резинку боксеров Чимина, сжимая его задницу, когда тот толкается вверх. К большому разочарованию Чимина, вскоре он ослабляет хватку и подцепляет нижнее белье пальцами, стягивая вниз. Юнги смотрит на Чимина, приподнимая бровь. – Могу я? – спрашивает он. Юнги совсем не нужно произносить это вслух, Чимин прекрасно знает, чего тот просит. Чимин кивает, его шея болит из-за постоянного разглядывания Юнги сверху. Он наблюдает за тем, как Юнги стягивает его белье, отбрасывая в сторону. Ему слегка интересно, почему они решили остаться на полу, но ничего из этого на самом деле не важно, не тогда, когда Юнги вбирает его член так осторожно, языком пробегаясь по губам. У Чимина пересыхает во рту, и он протягивает руку, схватив Юнги за голову, возможно, заранее предвидя, что тот собирается сделать. Юнги хватает икры Чимина и закидывает их себе на плечи, массируя кожу и вырисовывая узоры подушечками пальцев. Он пробегается ладонью по внутренней стороне бедра Чимина, прежде чем достигнуть уже возбужденного члена, пальцем обводя основание. Чимин побуждает его продолжить, выдыхая имя старшего, но Юнги предпочитает не выполнять его просьбу, вместо этого сосредотачиваясь на вылизывании верхней части его бедра. Чимин нетерпеливо стонет, но прекрасно знает, что Юнги делает это лишь для того, чтобы подразнить его. Так что он берет дело в свои руки (буквально). Он обхватывает свой член ладонью, двигаясь вверх и вниз вокруг основания, пальцами задевая дырочку. Чимин повторяет то же движение с толчком, осмеливаясь бросить взгляд на Юнги. Тот давно замер, расслабившись и прекратив делать все, что делал до этого; его глаза темнеют, заставляя Чимина остановиться. Он смотрит на него с такой заботой, словно Чимин – величайший шедевр на выставке легендарных произведений искусств. Сбитый с толку, Чимин не может сконцентрироваться, поглощенный мыслями о Юнги. Юнги хватает его за запястье. – Позволь мне, – настаивает он, и Чимин не может не повиноваться. Он опускает свою ладонь и ждет настолько терпеливо, насколько может, желая узнать, что на уме у Юнги. Ладони Юнги обводят его пресс, спускаясь к пупку, прежде чем остановиться у тазовой кости. Он медленно склоняется вниз, его слова звучат так тихо и четко, опьяняя и заставляя Чимина вздрагивать. – Чего ты хочешь? – спрашивает Юнги. Чимин ненавидит, как Юнги воздействует на него, заставляя жаждать его прикосновений и изнывать в ожидании. Когда же он, наконец, говорит, его голос звучит так отчаянно, словно и не его вовсе. – Я хочу тебя, мне плевать как, пожалуйста, – просит он. – Надо же, ты впервые так вежлив со мной, – смеется Юнги, и в любом другом случае Чимин скорее всего ответил бы что-то, но сейчас он слишком сбит с толку, ощущая, как Юнги сильнее прижимается к его бедрам, ладонями пробегаясь по низу живота, умело поглаживая и заставляя Чимина скулить. Юнги лишь слегка касается члена парня, когда Чимин решает, что достиг своего предела терпения. Он переплетает их ладони и давит на основание своего члена, задавая ритм и начиная двигаться. Чимин отпускает свою руку только для того, чтобы позволить Юнги продолжить дальше самому. Он толкается в ладонь Юнги; с его губ слетают неразборчивые отрывки слов, когда он откидывается назад. Тем временем Юнги начинает покрывать поцелуями обнаженную шею Чимина, засасывая достаточно сильно, чтобы оставить следы. Он продолжает мучительно медленно, слегка двигая запястьем. Чимин срывается: губами оттягивает его ухо, выдыхая вперемешку с ругательствами «поторопись, быстрее, хён». Юнги лениво ухмыляется, но выполняет его требования, ускоряясь настолько, что Чимин почти сходит с ума. Он ощущает приближающийся оргазм, накрывающий его с головой, замечает, как Юнги обвил свободной рукой свой собственный член, толкаясь в ритм. Вскоре тело Чимина содрогается, как только он кончает. Юнги кончает следом, и они падают друг на друга, прижимаясь лбами и тяжело дыша почти в такт. В ушах Чимина слышится звон, напоминание о минувшем удовольствии все еще пульсирует в его теле, и он практически трясется. Ему кажется, словно его душа охвачена огнем, словно Юнги дотронулся ладонями до всего его существа, схватив его сердце и крепко сжав. Чимин вверяет свое сердце Юнги, чтобы тот не разбил; доверяет ему заботиться и оберегать его, относиться к нему, словно к драгоценному, одинокому цветку среди загнивающего поля. Он надеется, что тот сохранит его в безопасности. Каждый раз, когда они кончают вместе, Чимину кажется, будто он теряет часть самого себя. Но это не страшно, потому что если бы ему пришлось отдать любую часть себя, он бы хотел, чтобы именно Юнги получил ее. Они, наверное, устроили беспорядок на полу. Они действительно должны уже встать, вместо того чтобы продолжать валяться. Однако Чимин не может найти в себе силы, особенно когда Юнги успокаивающе пробегается ладонями по его рукам, губами пересчитывая вены на запястьях. В этот момент Чимин вспоминает разговор, случившийся ранее этим вечером с Тэхёном и Чонгуком. Он не знает, что заставляет его озвучить свои опасения, может быть, тот факт, что он чувствует себя неприкасаемым, словно ничего не может ранить его, даже отказ Юнги. Но он не думает об этом. Он открывает рот, позволяя словам вылететь. – Кто мы? – произносит он, и Юнги приостанавливает свою миссию отыскать все веснушки на руках Чимина, подняв голову и нахмурившись. – Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, паника проскакивает в каждом его слоге. Он таращится на парня, словно давно ожидал этих слов, но несмотря на это, услышав их, он всего равно лишь сильнее сжимает запястье Чимина. Чимин не уверен, из-за чего он решает поведать всё, о чём молчал в течение долгого времени. Он терзает свою губу и убеждает себя рассказать то, что нужно, вместо того чтобы отмахнуться от темы, бросив «не волнуйся, ничего такого», когда на самом деле Юнги – всё для него. – Я знаю, что спрашивал об этом раньше, но ты не ответил мне толком. По правде говоря, хён, я тот человек, который очень быстро привязывается, – заявляет он. – Я не из тех, кому достаточно чисто сексуальных отношений без какой-либо ответственности. Я слишком быстро привязываюсь. – Слишком быстро влюбляюсь. – И мне жаль, если это не то, чего ты хочешь, если я прошу о том, чего ты не можешь дать. Но я не хочу быть просто теплым телом для тебя, я хочу быть только твоим и я хочу, чтобы и ты был только моим. Каким-то образом, высказав все вслух, Чимин начинает задыхаться, сожалея о своих словах сразу же, как только они были произнесены, потому что, конечно же, все просто не может быть так, как он этого хочет. Конечно же, Юнги не может обернуться и посмотреть на него, улыбаясь так нежно, что у Чимина возникнет вопрос, как судьба могла так долго удерживать их друг от друга. И тот не станет качать головой в неверии, словно тоже озадачен тем фактом, что им потребовалось так много времени, чтобы, наконец, поговорить, высказать все, что было у них на уме, вместо того, чтобы продолжать эту игру из «а что если» и «может быть». Но на самом деле это именно то, что делает Юнги. Он делает всё это и даже больше. – Я так волновался, так сильно боялся, что ты собираешься сказать мне, что это всё всего лишь секс, – отвечает Юнги, и Чимин становится безмолвным, потому что Юнги никогда не говорил так быстро и непреклонно. Он следит за каждым его словом, желая запомнить, как тот формулирует предложения, как его губы двигаются с каждым звуком. – Я тоже хочу, чтобы ты был моим, – признается Юнги, и сердце Чимина в одно мгновение разбивается и оживает снова. Всё прекрасно, и Чимин ждет подвоха, потому что он не думал, что всё будет так просто. Он ругает себя за то, что не сделал этого раньше, не признался быстрее. Всё так просто. И Чимин такой, такой наивный. – Хорошо, – это единственное, что может сказать Чимин. В его голове лишь голос Юнги, заявляющий: «Я тоже хочу, чтобы ты был моим».