soundtracks

⚜

После того концерта в Хондэ жизнь Юнги изменилась в лучшую сторону. Когда он покинул сцену, направляясь за кулисы с Намджуном и Хосоком, к ним подошёл человек – Ким Сокджин – и предложил им то, от чего они просто не могли отказаться. Они все были приняты в компанию в ту ночь, и с тех пор Юнги видел двух рэперов чаще, чем кого-либо другого, даже чаще, чем Чимина. Первым делом после этого Юнги пришлось разбираться с контрактами и законами, о которых он никогда раньше не слышал. Он внимательно прочитал каждое слово перед тем как, наконец, поставить свою подпись внизу, но Юнги интересно: подписал бы он контракт, даже если бы в нём были проблематичные места. Он не мог поверить, что его жизнь стала такой и теперь он будет выпускать альбомы для более крупного рынка. Даже после всего этого он всё равно может остаться неизвестным, но хотя бы теперь у него есть возможность представить свою музыку для более широкой публики. Он сразу же начинает работать над песнями, подталкиваемый желанием дебютировать со своим первым альбомом как можно быстрее. Он работает над своими треками почти каждый день, засиживаясь в студии до тех пор, пока его не выгоняет уборщик, заявляя, что ему нужно уйти. Он тащит Намджуна и Хосока в кабину звукозаписи, заставляя их зачитывать тексты, сочинённые и записанные им на квитанциях и листочках для заметок. Однажды он предлагает Хосоку спеть и испытывает такую гордость, когда они обнаруживают, что голос Хосока идеально подходит для уже и так отличного трека. Это всего лишь одна из песен, но уже вскоре она закончена. Затем они втроём проводят часы, разговаривая о том, каким должен быть музыкальный клип. Между тем Юнги успевает создавать и другие песни: некоторые вместе с Намджуном или Хосоком, и многие в одиночку. Он думает о Чимине, когда пишет тексты, смех парня звучит в его ушах, и слова так легко слетают с кончика ручки. – Должно быть, ты действительно заботишься о нём, – говорит Хосок, прослушав последнюю песню, созданную Юнги для его дебютного альбома. – Полагаю, так оно и есть, – отвечает Юнги с улыбкой полной любви, но ему грустно от того, что Чимин, наверное, никогда не услышит, что именно Юнги пытается передать в своих текстах. Он никогда не услышит те слова, которые Юнги должен произнести. Вскоре проходит месяц, постепенно превращаясь в два, а затем в три – и вот уже Юнги выпускает свой первый музыкальный клип. Это не самая лучшая песня для дебюта, но как только один известный рэпер упоминает её в своём Твиттере, все больше и больше людей начинают интересоваться им; Юнги наблюдает за своим стремительно растущим успехом с первых мест. Из-за всего этого Юнги едва ли видится с Чимином. У него почти нет свободного времени, чтобы делать то, что ему хочется, но это не его вина. Его расписание просто не позволяет ему. Но даже когда ему дают пятиминутный перерыв, он не звонит Чимину. Он не спешит к нему в квартиру. Вместо этого он запирается в студии, сочиняя лишь больше и больше новой музыки. И хотя его муза вдали от него, ему все ещё удается творить. Однако всё это вскоре надоедает Чимину, и Юнги не винит его. Он и сам мечтает побыть наедине с парнем. Однажды он даже пытается улизнуть, чтобы увидеться с ним, но его менеджер Сокджин останавливает его с суровым взглядом в глазах. Они как обычно в студии, и дверь широко открыта, давая возможность проскользнуть через неё, если Юнги понадобится быстро сбежать. – Я так давно не видел своего парня, – говорит Юнги. – Я вернусь, как только смогу. Вместо того чтобы позволить Юнги уйти, Сокджин жестом приглашает его сесть, и тот неохотно соглашается. И хотя Юнги ненавидит, когда им помыкают, он не может отказать Сокджину. – Ты должен быть осторожен, Юнги, – советует ему Сокджин, как только Юнги, наконец, садится. – Ты – новое лицо в этой индустрии. Ты же не хочешь запятнать свою репутацию, даже не успев начать. Юнги хмурится, но слова Сокджина все равно бьют по больному. Он, безусловно, наслышан о бесчисленных скандалах, связанных с людьми, которые раскрыли свою сексуальную ориентацию и были подвергнуты травле и порицанию. – Потому что я состою в отношениях с другим мужчиной? – выплёвывает Юнги. – Я не какой-то айдол, хён. Меня не так легко сломать. Сокджин словно пытается сказать что-то ещё, но Юнги непреклонен: он ни за что не усомнится в сказанном. Он не станет скрывать свою ориентацию, не станет так поступать с самим собой, и уж тем более с Чимином. Вокруг и так достаточно слухов про его сексуальную ориентацию, так почему бы им не стать правдой? Если публика не примет его таким, какой он есть, тогда ему просто придётся вернуться туда, откуда он начал. Это было бы печально, но и вовсе не было бы наказанием. К счастью, Сокджин оставляет эту тему, хотя бы на этот вечер. Однако он не позволяет Юнги сбежать к Чимину. Вместо этого он настаивает на сортировке порядка песен для альбома, лишая Юнги свободного времени. Когда он наконец-то покидает студию – не ранее двух часов ночи, – он быстро набирает номер Чимина. Возможно, Чимин уже спит, но Юнги хочет хотя бы попытаться. Ему нужно извиниться за все происходящее в последнее время. По крайней мере пока он звонит, вместо того чтобы забить окончательно, всё точно будет в порядке. Когда гудки в телефоне прерываются, Юнги благодарен за свою внезапную спонтанность. – Самое время, Юнги-хён, – ворчит в трубку Чимин. Юнги фыркает. – Я удивлен, что ты не спишь. Ждал меня? Он слышит, как Чимин драматично вздыхает на другом конце трубки. Раздается шуршание, и на секунду Юнги кажется, что Чимин сбросил со злости. Но затем тот довольно громко кашляет, и Юнги выдыхает с облегчением. Ему интересно, что сейчас делает Чимин: лежит ли он на своей огромной двуспальной кровати или сидит на кухне, поедая мороженое. Нарисовавшаяся в его голове картина настолько привлекательна, что его щеки непроизвольно согреваются, несмотря на зимний холод. – На самом деле, я проснулся десять минут назад, – ворчит он, но в его голосе проскальзывают нотки смеха. – В любом случае, ты уже идёшь домой? – Да, – отвечает Юнги. – Но я могу зайти к тебе. Я так давно тебя не видел. Чимин, мне так жаль– – Прекрати, – прерывает его Чимин. – Ты же говоришь со мной сейчас, не так ли? Было бы намного хуже, если бы ты никогда не потрудился даже позвонить мне… так что я рад, что ты сделал это. – Он прочищает горло. – И тебе нет никакого смысла приходить сюда. Я уже ушёл. Юнги глядит на свой телефон, поднимая голову и поворачивая за угол. Он уже почти у своей квартиры. – Ушёл куда? Сейчас два часа ночи, – констатирует он. – Какой у тебя адрес? – спрашивает Чимин, полностью игнорируя Юнги. На несколько секунд тот раздражается от такого вопиющего неуважения, прежде чем до него доходит смысл вопроса, и он в ужасе бледнеет. – Зачем тебе мой адрес? – Ну, – мямлит Чимин, растягивая слова, – может быть, вместо того чтобы заставлять тебя добираться до моей квартиры, я хочу прийти к тебе. И я никогда не бывал у тебя прежде, так что… Юнги останавливается и озирается вокруг, но Чимина нигде не видно. Честно говоря, он ничего не хочет рассказывать Чимину. Он лишь хочет, чтобы тот оставался в своей ужасно дорогой квартире; он не хочет, чтобы тот знал, где он живёт. Его квартира такая дешевая, потому что он не может позволить себе что-то большее прямо сейчас. Родители Юнги не всегда поддерживали его выбор. Они хотели, чтобы он пошёл в университет и занимался тем, что предоставило бы ему множество новых возможностей в жизни. Но Юнги пошёл им наперекор. Он оставил свой родной город Тэгу, трудясь на нескольких работах с неполным рабочим днем, чтобы иметь возможность жить там, где он живет сейчас, вместо дешёвого хостела. Но даже так его квартира всё ещё не была роскошной: слишком много трещин, утечек и поломок. Вероятно, она лишь немного больше кухни Чимина, и он не хочет, чтобы Чимин видел, кем он является на самом деле. – Юнги-хён? – спрашивает Чимин, вырывая Юнги из размышлений. – Эм, – глупо бормочет тот, – тебе действительно нужно приходить? – Что-то не так? Разве ты этого не хочешь? Юнги почти может представить, как Чимин подозрительно сужает глаза. Он ни за что не выиграет в этот раз. В любом другом случае ему бы было плевать. Он бы сбросил трубку и помчался в свою квартиру, захлопывая дверь позади себя. Но он не может сказать «нет» Чимину. Это бы значительно ухудшило их отношения, постепенно создавая возможность для их краха. Юнги и так шагает по острию ножа, он не хочет сделать всё только хуже. Так что он глубоко вздыхает, натягивая шапку на лоб и бормоча свой адрес. Вернувшись домой, он проводит следующие несколько минут в попытках навести порядок. Юнги прикрывает трещину в стене огромным плакатом и убеждается, что входная дверь не сорвется с петлей в этот раз. Он хочет быстро осмотреть всю квартиру, но время на исходе. Вскоре раздаётся дверной звонок. Юнги разглаживает ладонями складки на рубашке, направляясь к двери и открывая ее с легкой улыбкой на лице, словно это не он паниковал о состоянии своей квартиры последние пятнадцать минут. Он всё ещё слегка волнуется о том, что может подумать Чимин, но все его беспокойство исчезает, когда Чимин кидает взгляд через его плечо, морщась из-за того, что Юнги совсем не считал проблемой. – Какой бардак, – делает замечание он. – Ты вообще прибираешься? – Я могу захлопнуть дверь прямо перед твоим лицом, если тебе так хочется, Пак Чимин, – Юнги кидает на него взгляд, но Чимин никак не реагирует на попытки запугать его. Чимин морщит нос, и всякая враждебность внутри Юнги испаряется. Парень протискивается мимо него, заходя в квартиру. Он проходит к дивану и падает на него, улыбаясь Юнги. – Ты что-то сказал? Юнги хочет спросить Чимина, почему тот все еще не заикнулся о состоянии его квартиры, не выдал язвительного комментария. Чимин ведет себя совершенно нормально, как обычно весь такой невозможный. На нем черное пальто почти до колен, но ему всё равно удается выглядеть безумно сексуальным, совершенно не прилагая никаких усилий, и Юнги лишь хочется выбросить подальше его одежду, возможно, избавившись не только от пальто. Очевидно, он хочет слишком многого. Глядя на выжидающее выражение лица Чимина, он полагает, что тот хочет того же. В следующий момент они уже целуются на кровати Юнги, в спешке отбросив одежду. Юнги обернул ладонь вокруг члена Чимина, двигая ей по всей длине и заставляя парня тяжело дышать ему в губы. Волосы Чимина растрепались, а щёки покраснели. Они могли бы продолжать так и дальше, закончив в липком (но прекрасном) беспорядке, но у Юнги другие планы на этот раз. Так что он отстраняется в последнюю минуту с кривой ухмылкой на губах. Чимин хватает его за руку, но Юнги не двигается. Парень поднимает взгляд и слегка скулит. – Хён, – тянет он. К большому разочарованию Чимина, Юнги лишь качает головой, заставляя Чимина застонать в ответ. Чимин близок, его тело болит, выискивая своего рода облегчение, в котором Юнги отказывает ему. Старший слишком загипнотизирован тем, как дрожит под ним Чимин; он не ожидал, что тот решит сам закончить начатое Юнги, рукой спускаясь вниз, чтобы прикоснуться к своему члену. Но это не то, чего хочет Юнги. Он шикает на Чимина, качая пальцем у его лица. Чимин выглядит так, словно хочет ударить парня, но он слишком возбуждён, поэтому лишь склоняется к его плечу, сильнее кусаясь. – Ты по-прежнему мой, не так ли? – спрашивает Юнги, проводя рукой по волосам Чимина. Чимин смотрит на него, его ресницы и губы дрожат. Он кивает – и это все, что нужно Юнги. Он беспокоился об их отношениях. Казалось, они были на пределе, но ничего не позволило им действительно разрушиться. Они в порядке. Пока что Чимин всё ещё его. И зная это, Юнги решает позволить себе немного подразнить Чимина. Он склоняется вперед, бормоча ему в волосы: – Докажи мне. Чимин смотрит на него в изумлении, широко раскрыв рот. Слова Юнги сбивают его с толку, и Юнги думает, что тот застонет от раздражения, возможно, пробормотав, что отомстит ему позже. Но он не делает ничего из этого. Чимин принимает решение – в его взгляде проскальзывает суровая решимость, когда он смотрит в глаза Юнги – и тянется к одной из полок позади кровати Юнги. Ему удаётся найти то, что он искал, и он вытаскивает баночку со смазкой. Юнги не может поверить в реальность происходящего, он не думал, что Чимин так серьёзно воспримет его слова. Ему действительно повезло с ним. Чимин открывает баночку, щедро покрывая пальцы смазкой. Он приподнимает бедра вверх, чтобы предоставить себе больше пространства (и, вероятно, чтобы Юнги было лучше видно). Он скользит пальцем по своей дырочке и громко стонет; Юнги хочется ущипнуть себя, потому что это просто не может быть правдой. Когда Чимин просовывает палец внутрь, открыто трахая самого себя, сердце Юнги подпрыгивает в груди. Оно бьется слишком быстро, и Юнги кажется, что он спрыгнул вниз со скалы, летя на неконтролируемой скорости. Ему интересно, что именно так действует на него. Возможно, это Чимин; он словно наркотик, введенный под кожу и заставляющий его чувствовать себя ошеломленно и бессознательно. Юнги хочет убрать волосы с лица Чимина, чтобы иметь возможность видеть всего его полностью. Пот стекает по лицу Чимина, когда он скользит вторым пальцем внутрь и двигает бедрами, задыхаясь от удовольствия с каждым толчком. Его тело дрожит, вероятно, напряжённое от долгого нахождения в такой позиции, и Юнги задается вопросом, представляет ли Чимин его вместо своих пальцев. Когда Чимин поднимает глаза, перехватывая его взгляд, Юнги лишь остается поверить в это. Чимин ухмыляется ему, языком пробегаясь по губам, и Юнги думает, что Чимину на самом деле нравится устраивать такие шоу для него. При одной мысли об этом Юнги сжимает свой член, надрачивая себе под ритм движущихся бедер Чимина, вверх-и-вниз, вверх-и-вниз. Юнги приближается к Чимину, целуя его в уголок губ. – Ты такой послушный, Чимин-а, – выдыхает он. Чимин лучезарно улыбается и начинает трахать себя быстрее. – Ради тебя я буду каким угодно, – признаётся тот. Юнги щурит глаза, языком пробегаясь по нижней губе. Он должен целовать Чимина до безумия за такие слова, может, сделать ему ещё несколько комплиментов, учитывая, как сильно Чимин любит их. Но тот уже близок, и Юнги вскоре последует его примеру. Есть и другие вещи, которые Юнги хочет от парня. – Когда ты такой, – произносит он, – мне хочется трахнуть тебя так сильно. Тело Чимина дрожит в ответ. – Так сделай же это, хён, – умоляет он, вытаскивая пальцы, и практически хватается за бедра Юнги, наваливаясь на того. – Какие мы нетерпеливые, да? – дразнится Юнги, замечая, как Чимин окидывает его взглядом, останавливаясь глазами на возбуждённом члене Юнги, прижатом к его животу. Юнги быстро достает презерватив из своего ящика, готовый надеть его на себя, но Чимин выхватывает его из рук и делает это сам. Юнги ощущает себя изнеможённым странником посреди пустыни, но одного взгляда на Чимина достаточно для него, чтобы снова начать дышать. Они занимались этим множество раз, но Юнги всё равно чувствует предвкушение, зарождающееся внутри него. Надев презерватив, Чимин обхватывает его ногами. Без единого слова он опускается на член Юнги, напрягая бедра и насаживаясь глубже. Дыхание Юнги сбивается, когда Чимин сжимается вокруг него; перед глазами плывут чёрные пятна. Он крепко вцепляется в бедра Чимина, оставляя следы в виде полумесяцев и заставляя того всхлипывать. Юнги толкается быстрее, придерживая его за бедра; он просто не может смириться с тем, насколько прекрасен Чимин прямо сейчас. Он решает, что на этот раз эти слова должны быть произнесены вслух. – Блять, ты такой красивый, Чимин, – восхищается он, и это стоит сказанного, особенно когда Чимин кусает свою губу, прежде чем поцеловать его так нежно, что Юнги почти сходит с ума. Юнги меняет позиции, прижимая Чимина к матрасу и вбиваясь в него сильнее с каждым разом. Чимин откидывает руки назад, настаивая, чтобы Юнги входил глубже, сильнее и быстрее. Юнги одобряет такое рвение младшего, толкаясь бедрами, и хватает ладони Чимина, переплетая пальцы. Чимин лишь сжимает их сильнее, когда они оба одновременно кончают. Юнги содрогается, с каждым толчком изливаясь в Чимина, заполняя презерватив. Он в безмолвном восторге наблюдает, как Чимин кончает следом, сжимая пальцы ног и ладонями цепляясь за Юнги. На мгновение они замирают, прежде чем Юнги выходит и выбрасывает презерватив. Они не перестают держаться за руки. Юнги думает, что всё должно быть именно так: его рука навечно в ладони Чимина, чтобы никто другой не мог занять его место. Закрыв глаза, он слышит, как слабое дыхание Чимина сливается с его собственным. Чимин ложится рядом с ним, слегка качая кровать. Он протягивает ладони к Юнги и пальцами вплетается в его волосы, массируя кожу головы. Юнги мурлычет от удовольствия, закрывая глаза и отдаваясь прикосновениям Чимина. Он едва не засыпает вот так (что совсем не удивительно, ведь уже раннее утро, а с Чимином так комфортно), но его глаза распахиваются, когда Чимин убирает свою ладонь. Он поднимает руку Юнги, прижимаясь к его боку, и начинает покрывать поцелуями татуировки на его запястьях, медленно очерчивая каждую. Чимин слегка разворачивается, перемещая внимание на покрытую чернилами грудь Юнги, пальцем обводя татуировку, расположенную над сердцем. – У тебя так много татуировок, – замечает он. – Тебе они нравятся, да? Чимин отвечает, целуя одну из них и медленно кивая. – Да. Я люблю их, – честно признается он, глядя на Юнги. Юнги помнит их разговор об этом ранее. Тогда он дразнил Чимина за тайный фетиш на татуировки, а тот в ответ лишь выпячивал свою нижнюю губу. Но теперь Юнги знает, что он был прав. Чимин всё ещё изучает губами и руками каждый рисунок на его коже, который он только может найти. Усталость начинает обволакивать его, но на этот раз Юнги не хочет поддаваться сну. Обычно он наслаждается любой возможностью поспать. Но когда рядом с ним Чимин, всё по-другому. Он хочет бодрствовать, чтобы сохранить в памяти этот момент с парнем и не позволить тьме поглотить его. Он хочет видеть эту улыбку на его лице как можно дольше. Забавно, ведь если бы он не сказал Чимину свой адрес, Юнги бы не был с ним прямо сейчас. Он бы спал в одиночестве в холодной кровати. Вероятно, он не спал бы вообще. – Как я мог даже подумать об этом? – сам не замечая того, произносит он вслух. Юнги ругает себя, как только осознаёт свой промах. К сожалению, это не осталось незамеченным Чимином. – Хмм? – непонимающе склоняет голову Чимин. Юнги мог бы заявить, что это неважно и им уже пора спать. Но он действительно хочет поговорить с Чимином об этом. Он хочет знать всё, что происходит в его милой головушке. Так что в этот раз он высказывает всё, что у него на уме, не боясь последствий. – Это так чертовски глупо, – признается он, по привычке почесав переносицу. – Но я думал, что когда ты увидишь, где я живу, ты бросишь меня. Чимин приподнимается на локтях. Он садится, поджимая ноги и выискивая лицо Юнги. Старший чувствует себя неловко, извиваясь на простынях в страхе, боясь, что Чимин подтвердит его опасения. – Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал, – вместо этого отвечает Чимин. Юнги облегченно выдыхает. – Я знаю, – смеется он, качая головой. – Думаешь, меня волнует, где ты живешь? Я встречаюсь с тобой потому, что ты мне нравишься, а не из-за того, сколько денег ты зарабатываешь. И я надеюсь, что и ты встречаешься со мной не поэтому, – высказывает Чимин. Юнги морщится. – Конечно, нет. Кроме того, я бы не стал использовать слово «нравишься», чтобы описать всё, что я испытываю по отношению к тебе. – Правда? – мурлычет Чимин. – Какое слово ты бы использовал, Юнги-хён? – Слишком много слов, которые я хочу использовать, когда думаю о тебе. Юнги полагает, что Чимин накричит на него за такую банальщину, но это правда. Он знает, что это звучит смешно, но ему всё равно. Он хочет, чтобы Чимин знал, как сильно он вдохновляет его, даже если тот не слушает все его песни в качестве доказательства. К счастью, Чимин не бьёт его по груди. Вместо этого он целует Юнги в плечо, пряча свое лицо. – И что я должен делать, – произносит он, – когда ты говоришь мне такое. Ты убиваешь меня. Юнги стучит по макушке Чимина, ожидая, когда тот поднимет свои глаза. Чимин трясёт головой, и Юнги представляет, как его лицо окрашивается в великолепный оттенок ярко-красного. – Прости, что так занят в последнее время, – извиняется Юнги, откидывая волосы Чимина назад. – Мне жаль, что я не могу проводить с тобой больше времени, но всё вокруг так закрутилось. И промоушен уже не за горами– – Все нормально, – прерывает его Чимин, наконец-то подняв голову. – Ты хотя бы позвонил мне, хён. И знаешь, всё в порядке, ведь ты же не заставил меня ждать вечность. Ты не поставил на нас крест. – Я бы никогда не поставил крест на нас. Не на тебе. – Не знаю, что бы со мной стало, если бы ты сделал это. Неважно, что твой график переполнен. Если последнее, о чем ты думаешь перед сном, это я, тогда все в порядке, – заключает Чимин, сморщив нос от смущения на последних словах. – Не волнуйся об этом, – отвечает Юнги, но подразумевает следующее: «Я всегда думаю о тебе, Пак Чимин. Ты – мысль, мучащая меня каждую свободную от сна секунду, мысль, заключающаяся в каждом треке, который я когда-либо сочиню. Если бы ты только знал, что каждая песня, написанная мной, и все слова, что я должен произнести, будут навсегда принадлежать тебе». – Хорошо. – Чимин кивает и спрыгивает на кровать, размахивая руками и ногами в процессе. Он едва не ударяет Юнги по лицу, но тот лишь посылает ему испепеляющий взгляд, не несущий в себе реальной угрозы. Он щипает Чимина за щеку, заставляя парня умолять о пощаде. И это прекрасно. Юнги кажется, что подобные моменты продлятся вечность, если он будет держаться за них достаточно крепко и не сомкнёт своих глаз. Он дотягивается до ладони Чимина, хватаясь за неё и сжимая сильнее. (Теперь, глядя на всё через призму времени, он хотел бы схватиться крепче).

⚜

Вначале Юнги сдерживает свое обещание. Он проводит всё своё свободное время с Чимином, встречая вместе поздние вечера и ранние рассветы, пока Юнги не приходится исчезнуть снова. Чимин наблюдает, как его слава растёт; постепенный подъем неожиданно ускоряется после выхода его первого полноценного альбома. Этот альбом номинирован на такие музыкальные награды как «Best New Music», и одним ленивым утром Юнги вручает приглашение Чимину. Чимин крепко спал, когда Юнги подполз к нему сзади, похлопав по щекам. Младший приоткрывает один глаз и смотрит на него, хватая за руку и утаскивая в постель. – Я вернулся не для того, чтобы спать, Чимин. Хотя идея сама по себе очень привлекательна, – говорит Юнги, когда Чимин зевает ему в плечо. Тот думает, что было бы неплохо провести весь день вот так в постели с Юнги, не беспокоясь о внешнем мире. Старший барабанит пальцами по груди Чимина, и у парня возникает чувство, что Юнги бодрствует не просто так. – Угадай что, – шепчет тот Чимину на ухо. – Ты приготовил блинчики? – озвучивает свое предположение Чимин, подскакивая и хлопая в ладоши в предвкушении. – Нет, – отнекивается Юнги, разбивая надежды парня. – Но ты можешь сделать их для меня. – С чего бы это? – произносит Чимин, хмурясь. Юнги широко улыбается. – Меня номинировали на премию MAMA, – провозглашает он. Чимин дарит ему поздравительный поцелуй, оседлав Юнги сверху, пока тот не начинает угрожать взять вместо него кого-то другого. Конечно же, он не сделает этого. По правде говоря, Чимин заинтригован посещением такого престижного мероприятия. Эта новость заставляет его полностью проснуться. Он выпрыгивает из постели и направляется на кухню, потянув за собой слегка помятого Юнги. Чимин заставляет того сесть и начинает готовить завтрак, напевая про себя песню, пока Юнги наблюдает за ним в немом восторге. Они завтракают вместе уже, наверное, раз в сотый, прижавшись друг к другу, пока Чимин набивает себе рот блинами. Он едва не давится, когда Юнги воротит свой нос от него. Это стало чем-то вроде привычки, но Чимину нравится возможность просыпаться с Юнги каждое утро. Ему кажется, словно он идет по воде, позволяя руке Юнги вести его сквозь бурное море. Однако Чимин должен был понимать, что всё не будет вечно продолжаться вот так. В течение следующих нескольких дней перед премией MAMA его родители связываются с ним, заявляя, что хотят увидеться на днях. Большинство людей не волновались бы так сильно при мысли о встрече со своими родителями. Хотя его мать довольно снисходительна, Чимин до жути боится своего отца. Он не хочет, чтобы тот узнал об их отношениях с Юнги. Он помнит шутки парня про встречу с его родителями, когда они ещё не были вместе, и сейчас это всё кажется ему таким ироничным, потому что его пугает даже возможность того, что они могут встретиться с Юнги и невзлюбить его. Как бы сильно он ни старался их игнорировать, к сожалению, сообщения продолжают приходить. [14:17PM][Папа]: если ты не можешь навестить нас сейчас, мы можем сами приехать к тебе. [18:49PM][Папа]: мы зайдем к тебе на этой неделе. И хотя Чимин был предупреждён о приезде своих родителей, ему не было сказано, когда именно они придут. Так что он продолжает жить как обычно. Он даже не думает о возможности встретиться со своими родителями, пока Юнги всё ещё будет в его квартире. Когда родители Чимина действительно приходят, он слишком занят, целуя Юнги, чтобы расслышать дверной звонок. Чимин сидит на кухонном стуле, пока Юнги стоит перед ним, обхватив руками щеки и вылизывая его рот. Младший смеется, когда их зубы случайно сталкиваются, и чмокает Юнги в губы. Он слегка отстраняется, рукой проскальзывая под свитер Юнги, когда дверь внезапно открывается. Чимин замирает, поворачивая голову и встречаясь глазами с его родителями у входа. Его отец смотрит на него так, будто не совсем понимает, что же он видит. Чимину кажется, словно земля уходит у него из-под ног. Вопреки желанию Чимина, Юнги не уходит сразу же после этого. Он остаётся, рукой крепко сжимая ладонь Чимина и протягивая другую для рукопожатия с его отцом. Отец Чимина никак не реагирует, впиваясь взглядом в протянутую ладонь. – Кто ты такой? – грубо спрашивает он, сузив глаза, пока его жена тянет его за рукав. Юнги прочищает горло. – Мин Юнги, сэр. Чимин видит, как телефон выпадает из рук отца и на его лице проскальзывает гримаса отвращения. Чимин сжимает запястье Юнги крепче, понимая, что все это точно не кончится хорошо. Следующие несколько часов проходят напряжённо и ужасно болезненно. Чимин терпит весь этот неловкий ужин, Юнги сидит рядом с ним, поместив руку на его подрагивающее колено. Они вдвоём приготовили чачжанмён на четверых, но его отец лишь смотрит на предложенную еду с отвращением, постоянно копаясь в ней. Он отодвигает тарелку подальше, и Чимин подпрыгивает, когда его палочки ударяют по столу; его отец прожигает взглядом Юнги. – У тебя много татуировок, – замечает он. – Не думаешь, что будешь жалеть о них позже? Юнги поднимает глаза, переставая размазывать лапшу по тарелке, и бросает обеспокоенный взгляд в сторону Чимина, сглатывая. Он качает головой. – Не думаю, что когда-нибудь буду сожалеть об этом. Это искусство, каждая из них значит что-то особенное для меня. Как и тексты, которые я сочиняю. – Ах да, ты же рэпер, – выплёвывает его отец. – Мне интересно, сколько тебе за это платят? Юнги замирает рядом с Чимином, чувствуя враждебность в голосе его отца. Тот продолжает делать едкие замечания, начиная от его стиля и заканчивая отсутствием университетского образования. Чимин замечает, как Юнги почти закипает с каждым словом, но все равно остается как можно более вежливым. – На самом деле, Юнги довольно популярен, – добавляет Чимин, когда его отец спрашивает «какое, ты сказал, у него сценическое имя». – Он был номинирован на премию MAMA. И хотя Чимина не волнует музыка Юнги, он не позволит своему отцу принижать того подобным образом. Никто не имеет права обращаться с ним, как с каким-то второсортным человеком. Он впивается ладонями в сидение, когда его отец фыркает в ответ, заявляя, что «нынешним детям определенно стоит проверить слух»; Чимин встает, его стул лязгает, сталкиваясь со столом, когда он выходит из комнаты, потянув Юнги за собой. Странно, что именно его, кажется, сильнее всего задели слова его отца, а не Юнги, которому определённо хочется затолкать все эти злобные комментарии обратно тому в глотку, но на его лице лишь продолжает красоваться лучший «покер фейс» года. Однако когда отец Чимина встает следом и направляется к своему сыну, Чимин замечает, как на мгновение искривляется выражение лица Юнги; тихая ярость проскальзывает в скрежете его зубов. – Пойдём выйдем, – обращается к нему отец. – Нам надо поговорить. Когда тот хватается и сильно сжимает его руку, у Чимина просто не остается другого выбора. Юнги напрягается, округляя глаза, но Чимин качает головой, заверяя, что будет в порядке. Его отец вытаскивает его в подъезд, где их нельзя будет услышать; Чимин замечает, как его нижняя губа поджимается в приступе отвращения. – Не оставайся с этим парнем, – указывает ему отец. – Ты будешь отравлен его ядом. Такие люди, как он, постепенно угасают, превращаясь в ничто. Не позволяй ему сделать то же самое с тобой. Возможно, раньше Чимин прислушался бы к нему, не сомневаясь и не задавая лишних вопросов. Но на этот раз все по-другому. Он еще не признался в этом вслух, но он влюблён в Юнги. Он не может и не собирается бросать его. Его родители всегда осуждали людей, в которых он был влюблён. Они говорили, что хотят лучшего для него и что это в его интересах. Но на самом деле они лишь использовали его, словно пешку в своей игре, пытаясь создать идеальную комбинацию. Идеальный брак. Но план его родителей был обречён с самого начала, потому что Чимин не собирается быть золотым сынишкой, который приведёт домой идеальную жену и детей. Он приведёт с собой Юнги, чёртового рэпера. Ему не нужно совершенство, ему просто нужен Юнги. – Я влюблён в него, – заявляет Чимин. – Я такой же токсичный, как и он. (Эти слова станут последним, что он скажет своему отцу. Позже тот отправит ему сообщение, предупреждая о прекращении выплаты денег и о том, что его семья больше не хочет иметь с ним ничего общего). – Омерзительно, – шипит его отец. Он трясет головой, доставая из кармана ключи от машины, и заходит обратно в квартиру. Он приказывает его матери собираться, заявляя, что они уходят. Несмотря на замешательство женщины, она не спорит с ним. Его мать лишь склоняет голову, когда проходит мимо Чимина. Чимин наблюдает, как его родители уходят, но его отец не собирается расставаться с ним мирно. Он кидает последний взгляд в сторону Чимина – вне себя от злости – и начинает выкрикивать оскорбления, яростно указывая на Юнги. Юнги хватает Чимина за запястье, притягивая к своей груди. – Всё в порядке, – заверяет он, пытаясь успокоить дрожащего в его руках парня. – Всё в порядке, Чимин. Чимин заставляет себя поверить в правдивость этих слов, несмотря ни на что. Через пару дней ему приходится съехать из своей квартиры – он больше не может позволить себе её оплату, потеряв деньги родителей и наследство. Юнги предлагает переехать к нему, как раз подыскивая новое жилье, и Чимин сразу же соглашается. – Когда-нибудь они придут, – убеждает его Юнги в тот день, когда Чимин перевозит все свои вещи в их новую квартиру. Она намного меньше, чем та, что была у Чимина, но больше бывшего жилья Юнги. В любом случае, Чимин чувствует себя как дома, как только заходит внутрь. – Как ты можешь быть так уверен? – спрашивает Чимин, сомневаясь. – После того как я переехал сюда из Тэгу, мои родители перестали разговаривать со мной, – рассказывает ему Юнги. – Они не были согласны с моим выбором карьеры. Они действительно ненавидели всё это. Теперь же у них забронированы места в первом ряду на мой следующий концерт, который пройдёт в одном из самых больших залов Сеула. Чимин хочет принять доброту Юнги и поверить, что всё действительно наладится, но его отец всегда был жестоким человеком с предрассудками, никогда не прощающий кого-либо. Чимин надеется, что однажды тот сможет взглянуть на него без отвращения, пронизывающего каждое брошенное в его сторону слово. (Но правда в том, что его отец никогда не примёт его. Но, может, однажды его мать появится у его порога и скажет «как ты, надеюсь, у тебя всё хорошо». Может, она признается Чимину, что скучала и что его отец тоже обязательно скоро придёт. Даже если это не так, даже если мысль об этом кажется невозможной, он действительно надеется услышать эти слова).