Малая

Солнце медленно садилось за горизонт, уступая место ночной тьме. На часах, которые висели на противоположной от дивана стене, было уже 8:27. Дана с Маликом уехали в гости с ночёвкой к двоюродной тете Отабека и забрали Зере с собой, предоставляя друзей самим себе. Это значит лишь одно: всё располагает к идеальному вечеру. Телефон брюнета издаёт противный писк, а на экране появляется незнакомое имя «Даур». Сначала Плисецкий хочет ответить сам, но через секунду раздумий просто решает позвать парня. — Отабек, тебе звонят! — Слышу, — казах идёт с кухни с двумя чашками чая. Аккуратно поставив их на стол, он берёт телефон из рук Юры. — Слышь, жопа диджейская, ты не забыл, что ты у пульта сегодня? — из динамиков слышится грубый голос, но Плисецкому было ясно, что это друг. Шум на фоне сильно мешает. — Нет, не забыл, — ложь, — Я как раз собирался подъехать уже, — снова ложь. — Только я с компанией приеду, — брюнет мимолётно кидает взгляд на Юру, который непонимающе смотрит на друга. — Ого, девушку привезти решил наконец-то? — ему стало ясно, что Даур улыбается. — Не совсем с девушкой. Это парень, — уточняет Отабек, присаживаясь рядом с блондином. — А, с другом, понятно. — Ну да, с другом, — протягивает парень, глядя на поднявшего бровь Юру. Он кладёт телефон в карман и объясняет: — Ты хотел узнать, как проводит свободное время казахская молодёжь, поэтому мы едем в клуб. — В клуб? Я думал, ты никогда не предложишь! — радостно воскликивает парень и вскакивает с дивана. Плисецкий бежит в комнату, чтобы поменять домашнюю одежду на любимую белую футболку с надписью «F*ck», где на месте пропуска была раскрытая пасть тигра, тёмно — синие джинсы и бомбер болотного цвета, дополняя образ грубыми чёрными мартинсами. Заплетённую утром косу блондин распускает и взъерошивает волосы, создавая гнездо на голове, а затем собирает верхние пряди в пучок, оставляя нижние распущенными. Алтын же просто надевает чёрную кожаную куртку, хоть и лето, но он собирался доехать в клуб на мотоцикле, и поездка обещала быть ветреной. Быстро напялив чёрные, в тон куртке, кожаные конверсы, брюнет хватает Плисецкого под руку и тащит в гараж. Парень знал об огромной коллекции Отабека только по его рассказам, а теперь может увидеть её вживую. — Ты что, с каждой победы себе по байку покупал? — у Алтына вырывается смешок, и он жмёт плечами. — Почти с каждой, — брюнет оглядывается, оценивая своё достояние, и кидает шлем Юре. — А это обязательно? — задаёт вопрос Юра, указывая на шлем и заранее откладывая предмет защиты в сторону. — Тут недалеко. Можешь не надевать, если хочешь. Алтын вывозит мотоцикл на улицу и закрывает ворота. Юра быстро подходит к нему и перекидывает ногу через сидение, поудобнее устраиваясь на своём месте. — Только держись крепче, — Отабек чувствует обвивающие его руки, сильно сжимающие торс брюнета. А затем и голову, которая ложится ему на спину. — Достаточно сильно? — шепчет Юра прямо на ухо Алтыну. По телу пробегает табун мурашек, и Отабек спешит завести двигатель, выезжая на дорогу. Ночной город пестрит красками, дороги загружены так же, как и днём, а вывески различных круглосуточных заведений освещают улицы наравне с фонарными столбами. Голова, покоящаяся на спине Алтына, вдруг начинает вертеться в разные стороны, пытаясь на бешеной скорости успеть разглядеть всё, что предстаёт взору. Юра понимает, почему Отабек так одержим своими железными конями: они дарят свободу, чувство полёта, даже если за спиной нет крыльев, а рядом сидит твой верный напарник. Хочется закричать в горло, но Плисецкий только сильнее прижимается к парню и смеется. Громко, заливисто, словно сумасшедший. — Адреналин в голову ударил? — улыбнувшись, спрашивает Алтын, буквально крича, потому что по-другому тот не услышит. — Я так давно не катался! Ты должен научить меня водить, понял? — так же кричит в ответ Плисецкий. — Не понимаю, почему раньше этого не сделал. Ещё через пару минут минут езды они наконец подъезжают к огромному пятиэтажному зданию, которое светилось изнутри и разрывалось от громких битов. Белая неоновая вывеска в виде яйца с вьющимися внутри и по краям узорами гласила «FABERGE». Спрыгнув с мотоцикла, Отабек встряхивает головой, поправляя волосы, что не остаётся без внимания девушек. Юра тоже поправляет растрепавшиеся от ветра волосы, улыбаясь и переговариваясь с парнем о поездке. Огромная толпа смеющихся, уже немного пьяных подростков и людей постарше стоит у входа. Их не впускают по определённым причинам, но они не сдаются. В общем, типичная движуха возле клуба. Громилы в костюмах стоят у входа, проверяя каждого, прежде чем поставить печать на руке и впустить внутрь. Девушки кокетливо улыбаются и шепчутся, глядя на подъехавшую пару. Юра не упускает из виду даже взгляды парней. Плисецкий понимает, что клуб не обычная зачуханная дыра, в которую пускают каждого второго, а довольно престижное место. Неподалеку от той толпы стоят люди, видимо, вышедшие покурить или освежиться, так как на руках у многих печати. К одной из этих групп людей Отабек тащит Юру. Трое парней, двое из которых курили, увидев Алтына, начали улыбаться и начали махать им. — Привет, Отабек, — одновременно здороваются девушки, прошедшие мимо парней. Алтын же лишь кивает в ответ. Обменявшись приветствиями и дружескими объятиями, Отабек думает представить Юру друзьям, но тот, что стоит посередине и чуть ниже ростом всех остальных, переводит свой взгляд на Плисецкого и мило улыбается. — Алтын, ты не говорил, что придёшь с такой прекрасной спутницей, — парень подходит к Плисецкому под недоуменные взгляды остальных, берёт его за руку и галантно целует женственную ладонь, словно настоящий джентльмен. Плисецкий теряется на мгновение, а его взгляд наполняется полнейшим непониманием произошедшего, которое медленно перерастает в гнев. Этот придурок действительно подумал, что Юра — девчонка? Он обречённо смотрит на свою ладонь, закрывает глаза и глубоко вздыхает, собираясь уже наорать на эту ошибку природы, но его прерывают взорвавшиеся смехом ребята. — Какого черта, Кази? — смеётся Отабек, глядя сначала на осознавшего нелепость ситуации парня, а потом на пытающегося успокоиться Плисецкого. — Ну ты лошара, не могу, — говорит Ернар, смех которого напоминает звуки, издаваемые гиеной. Юра знал, что у него андрогинная внешность, но чтобы его на полном серьёзе спутали с девушкой. — Да я пошутил! — пытается оправдаться Кази, но выходит не совсем удачно. — Несмешные у вас шутки, мистер Алёша. — Что, Кази, ты снова налажал? — девушка в чёрном платье, обтягивающем её идеальные формы, и на каблуках, отчего она кажется на целую голову выше парня, подходит к нему сзади. Её тёмные прямые волосы красиво спадают на плечи. В целом она выглядела очень привлекательно. — Мари, знаешь, в чём я точно не проебусь? — ухмыляется парень и смотрит за спину. — Не уверена, что есть что-то такое, в чем ты не облажаешься, — девушка смеётся, а затем разворачивается на каблуках и оставляет компанию. — Чёрт, я однозначно ей нравлюсь, — самодовольно подтверждает парень и складывает руки на груди. — Ага, удачи, братан, — Даур утешающе хлопает его по плечу, сводит брови к переносице, зажав губы в линию, и кивает, ясно давая понять, что у друга нет ни шанса. — Короче, Юра, это Кази, Ернар и Даур, — Отабек поочерёдно указывает на каждого, представляя друзей, — Плисецкого вы уже знаете, так что теперь, может, пройдём внутрь? — А ты так и оставишь мотоцикл там? Не боишься, что угонят? — Все знают, чей он. А если угонят, то только на свой страх и риск, — сразу стало понятно, что Алтын имеет большой авторитет в этих кругах, и Юра не мог перестать восхищаться своим парнем. Такие люди, которые могли заставить людей уважать себя, бояться лишь одного своего присутствия были чем-то на подобии кумиров для Плисецкого. Он стремился стать именно таким и пока не слишком преуспевал в своих начинаниях. «Сложно внушать страх, будучи таким солнышком», — часто говорил Отабек, чем вызывал у Юры гнев, ведь: «Я не милый и не солнышко, отстань». А у Алтына это вызывало лишь умилённые вздохи. Игнорируя толпу, стоящую у входа, Отабек подходит к охранникам, которые, кажется, очень рады его видеть. — О, Отабек, ты тоже здесь! Давно не виделись, — охранник обнимает парня и похлопывает по спине, словно старого друга. — Да, вот приобщаю друга к казахской культуре, — улыбается парень и приобнимает Юру за плечи. — Плисецкий, ого! У нас сегодня целая сходка фигуристов, — мужчина в костюме смеётся, — Без тебя тут как-то скучно. Люди часто жаловались, что ты всё по своим соревнованиям ездишь, а в клубе не появляешься. — Судьба спортсмена, что поделать, — Алтын пожимает плечами. — Ладно, проходите, — не стирая улыбки с лица, охранник ставит печать парням на запястья и пропускает внутрь, крикнув Отабеку напоследок, — Зажги зал, парень! — Обязательно! — Что это всё значит? И часто ты здесь появляешься? — голос Юры звучит удивлённо, ведь Отабек и клубы — это разве не что-то из ряда фантастики? — Чаще, чем ты думаешь, — подмигивает ему парень и ведёт за собой в VIP-ложу. Юра и не ожидал, что компания Отабека будет состоять из таких развязных парней, а местом, где он появляется не чаще, чем на катке, будет клуб, ведь Алтын сильно отличался от своих друзей: более тихий, скромный, совсем не похож на местного тусовщика. Плисецкому нравилось с каждым днём узнавать о нём что-то новое, раскрывать какую-то иную его сторону, которую он скрывал от остальных. Становиться ближе к нему, потому что Алтын не каждому откроет свою душу и отдаст ключ в руки, точно так же, как и Юра. И этим они были очень похожи. Место, куда повёл его Алтын, представляло собой что-то вроде комнатки, отделённой прозрачными чёрными занавесками. Возле большого стола, заставленного напитками стояли удобные кожаные диванчики белого цвета. Здесь было тише, чем на танц-поле, поэтому можно было с лёгкостью расслабиться или же уединиться, что Юра принял к сведению. Парни уже вовсю о чём-то спорили, обсуждали девушек, пили и смеялись. Юра удобно расположился под боком у Алтына, на что никто не обратил внимания. — Я подумал, а ведь он выглядит правда горячо! Будь я на её месте, я бы и сам ушёл к нему, честно, — смеётся Ернар. — В последний раз, когда я её видел, она сказала, что ты так часто шептал слово «Боже», что она подумала, что находится в мечети, — добавляет Даур и делает глоток пива из бутылки. — Я что, похож на верующего мусульманина? — бровь Ернара взлетает вверх. — Самый верующий из вас — Кази. Он всё ещё придерживается воздержания, — возле входа неожиданно появляется Мари. Она улыбается и смотрит на парня. — Твоя мама была иного мнения прошлой ночью, — отвечает казах. — Придурок, — девушка показывает парню средний палец и проходит мимо. — Видали-видали! Она точно хочет меня! — Оу, серьёзно, Каз, даже Юра уже, кажется, не девственник. А парню… Сколько тебе? 16? — Что…? Я? С чего вы взяли? — Юра теряется и не может нормально сформулировать предложение. — Ну, засос на твоей шее сам за себя говорит, — то, что Отабек укусил его в шею, не остаётся незамеченным. Но, честно говоря, Плисецкого это даже забавляет. Однако щёки все равно пылают красным. — Это не засос, — блондин касается к шее и невольно вспоминает сегодняшнее утро. — Интересно. Тогда что же это? — любопытный взгляд Даура скользит по парням, — Чую пиздеж. — Да было у меня все! — воскликивает Кази, на что ответом послужили недоверчивые взгляды друзей, — Я не говорил вам, потому что знал, что все равно не поверите, — Ернар фыркает и закатывает глаза на явное вранье. — Во сне не считается, Кази, — отмахивается тот. — Да не во сне! — Подписка на Brazzers тоже не в счёт, брат, — добавляет Отабек и усмехается. — Да идите вы, — Кази складывает руки на груди, отворачиваясь и давая понять, что он оскорблен до глубины души. Однако закидоны парня все уже знали наизусть, поэтому просто не обратили внимания. — Ладно, уже почти 10, — заключает Отабек, переводя тему, — я пойду. — Куда? — спрашивает Юра и хватает за руку поднявшегося парня. — Увидишь, — тот улыбается и выходит из-за стола, куда-то направляясь. Плисецкий терпеть не мог, когда от него что-то скрывали или заставляли ждать, а Отабек именно это сейчас и делал. — Ладно, пошлите, сейчас самое интересное начнётся, — произносит Кази, и все встают со своих мест, направляясь вниз, на танц-пол. О чём они все говорили, оставалось загадкой. Куда пошёл Отабек? Что начнётся? Это всё уже начинает раздражать вспыльчивого Плисецкого, но он тут же теряет дар речи, когда видит Отабека за пультом диджея. Его волосы собраны так, чтобы не мешали и не лезли в глаза. — Хэй, зал! — кричит парень в микрофон, на что ответом служит дикий рёв толпы, радующейся появлению Алтына. — Хочу торжественно заявить, что все сегодняшние треки я посвящаю одному человеку, которого безумно люблю. А теперь зажигаем! Зал наполняется битами, бьющими по ушам своей громкостью. Свет непрерывно мигает, отчего создаётся эффект замедленного действия. А свет от светодиодного прибора гуляет по лицам и освещает их различными цветами. Люди вокруг танцуют, зажимая Юру в потоке хаотично движущихся тел, а он так и стоит и смотрит на диджея. С собранными волосами, зажатым между ухом и плечом наушником и закрытыми глазами, Алтын выглядел чертовски горячо. Стоять вот так и смотреть на парня Плисецкий мог вечность, хоть ноги уже начали затекать, а весь энтузиазм — куда-то выветриваться. Парню приятно, что брюнет ясно дал понять всем, что теперь он не один, но Юра решил, что здесь ему делать нечего, так как танцевать не хотелось, даже несмотря на то, что диджеем был его парень. Проходя мимо людей, он слышит, как люди обсуждают заявление Алтына, пытаясь найти ту самую девушку, завоевавшую сердце парня. Юра мысленно желает им всем удачи. На столе в арендованном на всю ночь ложе всё так же стоят различные бутылки спиртного. Начиная с обычной бутылки пива, парень заканчивает родной крепкой русской водкой, но через пару часов выпивка уже начинает заканчиваться, поэтому приходится спуститься в бар. Ему нужно смириться с той новостью, что его парень ещё и известный в своих кругах диджей. Крутости Алтына, кажется, нет предела. Бармен, конечно же, ничего ему не продал, указывая на возраст Юры, чем блондин остался очень недоволен. Это не питерский ларёк, в котором продадут всё, начиная от сигарет и заканчивая алкоголем, даже паспорта не спросив. Плисецкий обнаруживает в толпе Даура и решительно направляется к парню. Тот весело проводит время в компании двух девушек, но блондина это ничуть не смущает. — Даур, помоги, — девушки, кажется, никого и не замечают, а Даур пытается проигнорировать просьбу парня. — Даур! — громче говорит Юра, и лишь тогда казах, состроив недовольное выражение лица, поворачивается к блондину, спрашивая без слов, что тому надо. — Купи выпить, мне не продают, — просит Юра, будто в это в порядке вещей. — Что сделать? — переспрашивает парень, хотя он прекрасно всё услышал, — Меня Отабек повесит, если узнает, что я тебе бухло покупал, — он пытается отвертеться, но Плисецкий не сдаётся — А я повешу, если не купишь. — Ага, удачи, ребёнок, — усмехается брюнет, глядя на такого решительного Юрия. В отличии от Алтына, Даур был ярым эйджистом, и потакать желаниям какого-то подростка для него было не лучшей альтернативой вечера. Но раз уж Отабек привёл его с собой, парень пытался относиться к нему с максимальным уважением, на которое был способен. — Я не ребёнок, блять, пошёл нахуй! — тот факт, что к нему всё ещё, несмотря ни на что, относились, как к ребенку, бесил неимоверно. Люди, осмеливавшиеся сказать такое, сразу же расставались с целой челюстью, однако Даур был намного сильнее, да и это друг Отабека, так что стоило держать себя в руках. Что давалось в таком состоянии не очень легко, учитывая, что Плисецкий, как известно, не отличался особым самоконтролем.

***

— Привет, ты один здесь? — рядом с блондином, развалившимся на сложенные на стойке руки, опускается на стул шатен. — Вообще-то нет, — грубый ответ парню совсем не нравится. Юра поднимает голову, смотря прямо в холодные, но пронзительные голубые глаза. Его внешность более чем миловидная: мягкие черты лица, глаза миндалевидного разреза, чуть смуглая кожа и приятная улыбка, но Плисецкий в нём не заинтересован, поэтому вновь опускается на руки и игнорирует собеседника. — Даже если я решу твою проблемку? — ухмыляется незнакомец, отчего блондину становится немного некомфортно. Рука шатена мягко ложится тому на спину, осторожно опускаясь на талию, а другой рукой он указывает бармену принести выпивки, что является не совсем хорошей идеей, на самом деле. — У меня нет проблем, спасибо. И можешь ты не… Я тут не один вообще-то, повторяю для туго соображающих, — рука сжимаетсяна талии сильнее, а другую руку он располагает на бедре, и у Плисецкого пересыхает в горле. Он в надежде оглядывается, но никого знакомого поблизости не обнаруживает. Даур, Кази, Ернар и вовсе забыли про этого неудержимого ребенка, и каждый из них разошёлся по своим делам. — Он не помеха, — шёпот на ухо заставляет вновь содрогнуться. Плисецкий пытается подавить в себе страх, резко садится, скидывая руку с талии, и немного шатается от количества алкоголя в крови. — Пошёл… — не успевает тот договорить, как его затыкают резким поцелуем, грубо кусая за губу. Тот незамедлительно отталкивает незнакомца, вытирая губы тыльной стороной руки. —Что ты творишь, охренел?! — страх начинает сменяться злостью, а гнев закипает в Плисецком с новой силой. Хотелось стереть эту самодовольную улыбку с его лица так, чтобы больше никогда не возникало желания лезть к кому-либо. — Какого хрена? Да чего ты так ломаешься?! — раздражённо кричит голубоглазый, на что получает кулаком по скуле. Но вовсе не от Юры. Сзади стоит Алтын, и Плисецкий неимоверно рад появлению своего защитника. — Даю тебе три секунды на то, чтобы ты убежал, — голос Отабека звучит совсем иначе, не так тихо и спокойно, как привык Юра, но сейчас это не имеет никакого значения. Плисецкий счастлив, что теперь он в безопасности. Шатен не стирает недовольного выражения лица и смотрит на Отабека с ненавистью, сверкая голубыми глазами. — Да-да, конечно, — парень демонстративно поднимает руки в жесте «сдаюсь» и делает шаг назад, отворачиваясь и удаляясь. Плисецкий крепко прижимается к парню, уткнувшись лицом в грудь, и часто дышит. Из-за этой картины Отабеку хочется догнать того парня и как следует ударить головой об стену пару раз, но брюнет лишь прижимает парня сильнее, поглаживая по спине. — Спасибо, Азамат, — Алтын обращается к протирающему стакан бармену, который лишь улыбается, пожимая плечами. —Да не за что, — как Плисецкий позже понял, это он оповестил Отабека о возникшей проблеме. Алтын не сомневался, что Юра сам себя сумеет защитить, однако в таком состоянии помощь парня оказалась необходимой. — Ты в порядке? — взволнованно спрашивает Отабек и слышит тихий смех, что не совсем уместно в данной ситуации. — Купишь выпить — буду норм, — глаза с ноткой веселья поднимаются и смотрят на парня, — Круто ты его. — Кажется, ты бы сам прекрасно с этим справился, — в голосе и во взгляде проскальзывает осуждение, ведь Юре нельзя пить, а, так как он несовершеннолетний, ответственность за него несёт Алтын. Плисецкому вдруг становится так весело, и он осознаёт, что совсем не умеет пить. Юра так отчаянно желает поцеловать Отабека, что тут же впивается ему в губы. По лицам гуляют разноцветные огоньки — единственное освещение в тёмном помещении. Всё выпитое давно ударило в голову. Блондин просто не контролирует свои действия, но он уверен, что в трезвом состоянии сделал бы то же самое. Плисецкий вовлекает парня в поцелуй, сминая податливые и нежные губы. Проворный язык проникает в рот брюнета, когда тот приоткрывает его в немом стоне, пройдясь по небу, и сплетается с чужим, лаская его. Рука мягко ложится на щёку и аккуратно поглаживает. Отабек хочет отстраниться, но просто не может этого сделать, поддаваясь ласкам блондина. Им обоим это нравится, никто и не пытается отрицать. Оторвавшись друг от друга, Юра смотрит брюнету в глаза. — Отабек? — парень шёпотом зовёт Алтына. — Да, Юра? — так же шёпотом отвечает тот. — Я так сильно люблю тебя, — Плисецкий тут же затыкает ошарашенного Алтына очередным поцелуем. Сердце в груди делает сальто, а затем снова становится на своё место с осознанием того, что парень пьян и мог сказать всё, что угодно. Это не даёт Алтыну покоя. На людей, заметивших это маленькое бедствие, абсолютно плевать. Даже если это попадёт в сеть, даже если о них узнает весь мир. Он так счастлив сейчас, что просто подхватывает Плисецкого на руки и уносит наверх. Отабек осторожно укладывает его на диванчик, нависая сверху и целуя каждый сантиметр на лице Юрия. Тот мило хихикает и говорит, что ему щекотно. — Повтори, — просит Алтын, чтобы убедиться, что это не сон или ему не послышалось. — Люблю, — шепчет Юра с улыбкой и гладит парня по собранным волосам, — люблю. Люблю бесконечно, сильно. Люблю так, как никого ещё не любил. С каждым новым «люблю» внутри будто рождается новый рой бабочек, вылетающих изо рта с каждым новым «я тоже». Зелёные, сводящие с ума глаза с прищуром смотрят в карие, полные нежности, такой теплой и приятной, и в этот момент души их словно сливаются в нечто особенное, что называется любовь, возносятся на небеса и возвращаются обратно. Теперь Отабек сам начинает проявлять инициативу и целует Юру. В этих приятных касаниях они выражали всё, что так долго теплилось в душе. Руки приятно блуждают по телу, проникая под одежду и проходясь по нежной коже. Алтын понимает, что, если не остановиться, это может плохо кончиться, поэтому просто отрывается и шепчет прямо в губы, что им надо ехать домой. — Мхм, может останемся тут? — предлагает Юра и лукаво улыбается, — Тут так хорошо! — смеётся Плисецкий и закидывает голову назад, руками держась за шею брюнета. — А кстати, смотри, что мне дали, — Юра выпрямляется, поворачивается и начинает что-то искать под столом, — Нашёл! — он достаёт ободок с ушками, такой же, какой ему когда-то подарили на выступлении. Блондин тут же нелепо напяливает его на голову и забавно улыбается. Пьяный, смеющийся по непонятной причине Юра с ушками — это не может не вызывать умиление. Плисецкий достаёт из кармана телефон и включает камеру. — Улыбнись! — смеётся парень и хватает парня за ворот, утягивая на диванчик и снова целуя. Фотография получиется немного смазанной, но, если приглядеться, на ней можно увидеть двух целующихся парней. Брюнета, нависающего над крепко прижавшим его к себе блондином с кошачьими ушками на голове. Кто бы знал, что тем, кто сольёт их в интернет, окажется сам Плисецкий. Ни один из них точно не помнит, как они добрались домой. Как завалились в комнату, пьяно хихикая, и упали тут же на кровать. Никто не стал переодеваться, они так и уснули в одежде: в куртках, джинсах, обуви. На столе всё ещё стыли забытые чашки с чаем. Ветер развевал занавески через открытые окна, которые так опрометчиво были открыты всё время, что их не было. Два тела, развалившиеся на кровати, спокойно спали в ожидании нового дня.

***

Утро выдалось довольно тяжёлым. Открыть сразу два глаза не получилось, поэтому пришлось делать это по очереди. Сначала левый, затем правый, но через секунду они снова зажмурились, пытаясь спрятаться от ужасного дневного света. В голове чувствуется неприятная пульсация, в горле — абсолютная пустыня. Новый день встречает Юру головной болью и сушняком. Парень трёт сонные глаза и тихо постанывает от боли. — Доброе утро, алкоголик, — Отабек берёт с комода заранее приготовленный стакан минералки и таблетку. Его утро было многим лучше, ведь он-то не напивался в хлам. Плисецкий встаёт, одной рукой опираясь о плечо Алтына, а другой принимая сначала лекарство, затем целебную жидкость. — Ещё, — лишь хрипит страдалец, тыкая кружкой в лицо. Когда Отабек возвращается с ещё одним стаканом воды, взгляд Юры выражает полнейшую беспомощность. — Что вчера было? — спрашивает тот, окончательно распуская волосы, и обнаруживает на голове ободок с помятыми ушками. — Ты ничего не помнишь? — абсолютное разочарование сквозит в голосе брюнета. Он присаживается рядом с парнем и с надеждой смотрит в зелёные глаза. — Помню только… после того, как все вниз спустились, я немножко выпил, а всё, что после этого было… — блондин качает головой, говоря в немом жесте, что не помнит ни-че-го. Так нагло врать прямо в лицо… Ведь тот помнил всё, исключая парочку моментов, впрочем, не особо важных. — Немножко выпил, поэтому и не помнишь, да? — поникшим голосом произносит Отабек, — Твой телефон всю ночь разрывался от уведомлений, может проверишь? Юра нащупывает в карманах телефон, открывая Instagram, из которого, как тот сразу же замечает, приходят уведомления. Глаза младшего лезут на лоб, когда взгляд падает на время, 14:27, а затем и выше, когда он обнаруживает ту самую фотографию, набравшую, кажется, рекордное количество лайков и комментариев за такое короткое время. Быстро пролистывая, Юра прочитывает пару отзывов, сразу попавшихся на глаза и вызывающих раздражение от того, что люди снова лезут не в своё дело. *v-nikiforov какая сладкая парочка 😊😄* *Jjleroyl15 вот это понимаю, настоящая мужская дружба 👊👍* *yurionwedding кажется, я знаю, чья свадьба будет следующей 😏* — Интересная, вижу, вчера ночка выдалась, — брови Плисецкого никак не хотят опускаться. — Да, есть такое, — на лице Отабека расцветает мимолетная улыбка. — Есть ли кое-что, о чём я должен знать? — Плисецкий решает не медлить и подползает к Отабеку, бросая телефон на кровать и садясь к нему на колени, при этом будучи во вчерашней одежде, провонявшей алкоголем. — Смотря о чём ты, — по лицу брюнета скользят мягкие, чуть влажные губы, целуя щёки, поднимаясь к глазам, затем опускаясь к подбородку и покусывая его. — Ты знаешь, Алтын, — протягивает с улыбкой Плисецкий, удерживая голову парня в ладонях так, чтобы тот смотрел ему прямо в глаза, — Предположим, что я забыл не всё, — шепчет на ухо блондин и прикусывает мочку, чувствуя сбившееся дыхание Отабека. — Я люблю тебя, Отабек, и, если надо, повторю это ещё миллион раз. Люблю всё в тебе, ты идеальный. И даже если идеальных людей не существует, то ты — исключение, — Юра прижимается к родным губам, пытаясь передать всю правдивость своих слов. Его сердце уже в какой раз разрывалось от чувств, всё казалось таким эфемерным, нереальным, что хотелось плакать, — Знаешь, когда я наконец-то сказал это, стало так легко на душе. — Каково было мне, скрывая это целых 6 лет? — Теперь всё будет по-другому, — все невидимые границы, разделяющие их, оказываются стёрты. Душа наконец может расслабиться, лёжа на 7-м небе от счастья. — Всё стало по-другому уже тогда, когда я впервые увидел тебя, — Алтын утыкается носом в изгиб шеи, а Юра лишь крепче прижимает его к себе. Объятия ничуть не уступали поцелуям, и им было так хорошо после тяжёлого дня просто посидеть вот так, без лишних слов, обнимаясь и вдыхая родные и любимые ароматы друг друга. Что-то было в этих легких касаниях такое, чего не описать словами. Настолько приятное чувство легкости и защищенности, чувство, что ты кому-то нужен. Проблемы вмиг улетучивались, уступая место умиротворению. — Знаешь, даже не верится, что ты любил меня с 13 лет… — А мне вот верится. Ты был тем ещё драчуном и задирой, что, впрочем, не изменилось, — заключает парень и затихает на минуту, — Становилось неловко каждый раз, когда ты изредка смотрел на меня, хотелось спрятаться от твоего взгляда, но больше, почему-то, хотелось не отпускать тебя. Я был ребенком и было так паршиво осознавать, что какой-то второклассник не только катается лучше, да еще и, кажется, небезразличен мне! Особенно тяжело было вспоминать твои глаза и этот взгляд, готовый все с лица земли стереть, чтобы быть лучшим. — Глаза солдата… — шепчет Юра и сильнее утыкается в плечо Отабека. — Да, они самые, — лишь улыбается тот. Но улыбка исчезает, когда он ощущает что-то мокрое на плече. Подняв голову парня, он обнаруживает, что тот плачет. Сердце сжимается. Брюнет ведь не хотел довести Плисецкого до слёз. — Почему ты плачешь? — Это слезы счастья, — Юра улыбается и садится ближе, соприкасаясь лбами, — у тебя ведь тоже глаза воина, самые прекрасные глаза на свете.

***

Парни настолько увлеклись друг другом, что и не заметили возвращения родителей. Залетевшая в свою комнату Зере с криками «До-о-ом» помогает им оторваться, наконец, от покрасневших зацелованных губ друг друга и выйти встретить Дану с Маликом. Дана, уже в какой за эти пару дней раз, обводит их подозрительным взглядом, приметив алые щёки и шею Юры, с растрепанными волосами, и точно такого же Отабека. Они были в одежде на выход, что было не самым странным в данной ситуации. — Вы в порядке? — обеспокоенно интересуется женщина. — Да, мам, вполне, — отвечает её сын, дёрнув бровью, и улыбается. Он переглядывается с Юрой, который кашляет в кулак, маскируя смех. — Хорошо, — протягивает Дана, и все трое оборачиваются на промчавшуюся кометой девочку. — Мам, я гулять, — отрезает она и держит дверную ручку, — Возможно, моё присутствие сегодня не понадобится, — заговорщически подмигивает младшая, и лицо Отабека в миг преображается. — Ага, проваливай, букашка, — улыбается Алтын и треплет её по макушке. Та лишь показывает брату язык и мигом выскакивает за дверь. — Так, — внезапно начинает Малик, привлекая внимание всей семьи, — Завтра едем на каток и берём Зере с нами, чтобы Дана успела всё подготовить. Как раз научите её кататься, а то где это видано, Отабек, сестра фигуриста не умеет даже стоять на коньках, — улыбка не покидает лица мужчины. В его чертах можно было проследить сходство с чертами Отабека, а отличали их лишь редкие морщины на зрелом лице Малика. Вплоть до разреза глаз они были практически идентичны, и Юра думает, что с такой наследственностью даже в 90 Отабек будет выглядеть великолепно. — Мне пора бежать, не скучайте, — Алтын старший кидает взгляд на наручные часы и удаляется по делам. После ухода отца Юра решает отправиться в душ. Как только он туда заходит, Дана сменяет выражение лица на строгое, не терпящее возражений. — Отабек, присядь, — жестом женщина указывает на место рядом с ней. Парень всегда боялся строгого тона матери, потому что от всегда доброй Даны это звучало немного зловеще и предвещало что-то плохое, — Ты можешь рассказать мне о ваших с Юрой отношениях? — это даже похоже не на вопрос, а на приказ. — Эм… А что рассказывать, мам? — дышать становится немного труднее, и, кажется, температура в комнате начинает подниматься. Парень прочищает горло, нервно поправляя волосы и глядя в пол, словно нашкодивший ребёнок. — Всё рассказывать, потому что скрыть это уже не получится, — Дана совершенно спокойно достаёт свой телефон и показывает парню ту самую фотографию, — милый, я не собираюсь кричать и скандалить. Всё, чего я хочу — чтобы ты рассказал мне правду. — Хорошо, — брюнет поднимает голову и смотрит матери прямо в глаза, собираясь с духом, — Мы… — нервный кашель слышит сбоку, и он поворачивает голову. Юра с широко раскрытыми глазами смотрит на них, спрашивая в немом вопросе, что, собственно, происходит. Блондин заправляет мокрые пряди за ухо и растерянно кидает взгляды на беседующих сына с матерью. — И не смотри так, Юрочка, твой косяк, — смеётся Дана после минутного молчания. Напряжение куда-то исчезает, и парни позволяет себе расслабиться и даже улыбнуться, — И может перестанете смотреть на меня так, будто я тиран какой-то и съем вас сейчас живьём? Я так счастлива за ваши отношения, — женщина улыбается и смотрит на своих мальчиков с теплотой. Она вздыхает и отворачивается на секунду. — Что случилось, Дана? — задаёт вопрос Юра и подходит ближе, присаживаясь рядом. — Все в порядке, просто… — она стряхивает навернувшиеся слёзы и после секунды молчания продолжает, — я так рада, что у моего сына появился такой прекрасный человек, который смог сделать его счастливым. А парень ты или девушка уже совсем не важно.

***

После трогательной сцены разговора матери с сыном Отабек решает, что Юра ещё недостаточно хорошо смог узнать город, поэтому поездка в один из лучших торгово-развлекательных центров города и вообще Центральной Азии в целом ему не помешает. Ко всему этому нужно было купить подарок ко дню рождения Зере. Ей исполнялось целых 11 лет, а это важная дата в её жизни, значит, и подарить нужно что-то особенное, как выразилась сама девочка. Отабек рассказал, что Зере давно хотела начать заниматься балетом, но всё никак не решалась, поэтому давно решил, что надо просто дать ей легкий толчок на встречу мечте, и тогда она сама загорится желанием заниматься балетом. А вот Юра действительно не понимал, что можно подарить 11-летнему ребенку. Что-то красивое, может, золотое. Дети ведь как сороки или вороны: тащат в дом всё яркое и блестящее. Плисецкий даже не удивляется, когда обнаруживает, что они подъехали к огромному зданию, которым, собственно, и является ТРЦ MEGA Alma-Ata. Перед главным входом, представляющим собой большие револьверные двери, над которыми висела массивная красная вывеска MEGA, стоял красивый четырехугольный фонтан, чуть округленный спереди, а перед ним располагались места для парковки. Отабек был прав, когда сказал, что в Алмате куча фонтанов. Само же здание было необычной формы: посередине, там где вход, оно было округлым, а его крылья - с прямой крышей. Позади основного здания располагались ещё четыре, по два с каждой стороны. Надо сказать, снаружи торгово-развлекательный центр ничем особенным не выделялся, кроме причудливой формы. Он не смог удивить Юру, ведь тот объездил огромное количество стран и повидал много странных построек. Но, войдя внутрь, он передумал насчёт этого: здание было поразительно огромным и роскошным. По центру большого холла располагалась лестница, ведущая на второй этаж, где и находилось большинство магазинов, довольно-таки дорогих, стоило отметить. Холл был красиво украшен различными искусственными деревьями, опять же фонтаном, вокруг которого столпились посетители, чтобы сделать фотографию на память. На потолке висели красивые массивные люстры, которые освещали всё вокруг ярким светом. Вывески магазинов, цветастые растения и украшения, одежда людей, которых здесь было немереное количество — всё сливалось в одно большое цветное пятно. Плисецкий частенько забывал, что находится уже не в привычной Европе, а в Центральной Азии, которая так стремилась стать похожей на свою более развитую соседку, что у неё, кстати, неплохо получалось. — Давно я шопиться не ходил, — заключает Отабек и оглядывается по сторонам, выбирая, куда же сначала пойти. — Аналогично, — поддерживает Юра, — Так… что ты собираешься покупать? Потому что я без понятия. — Что-то особенное, что Зере и просила, в общем-то. Пройдёмся по всем магазинам, может, чего и придёт в голову, — предлагает Алтын. — Окей. Пройдя чуть дальше, Юра примечает довольно большой каток, находившийся в самом центре ТРЦ. Душа просится на лёд, на который так давно не ступал конёк Плисецкого, и парень не может ей отказать. — Отабек, мы идём на каток, покупки потом, — твёрдо говорит парень таким тоном, что Алтыну остаётся только вымученно вздохнуть. — Как скажешь, — отвечает Отабек. Коньки они берут на прокат, что является самой худшей на свете идеей. Фигуристам, привыкшим кататься только на своих родных, специально подобранных коньках, это было практически адом. — Уф, в них же кто-то катался, — с отвращением, завязывая шнурки, бурчит блондин, — А ещё они неудобные, кошмар какой, — продолжает ныть Юра. — Тяжкая жизнь обычного смертного, да? — со смехом говорит Отабек. — Постебаться решил? — Плисецкий кидает грозный взгляд, затем снова принимается завязывать шнурки, — Посмотрю сейчас, как ты в этом ужасе, называемом «коньки на прокат», кататься будешь. — Как и все нормальные люди, — на что в ответ Юра лишь показывает язык, позаимствовав этот жест у Зере, которым кончался любой спор. Как только спортсмены взошли на лёд, все присутствующие обратили на них внимание. Новички, еле стоящие на льду, завистливо поглядывали в сторону выполняющих необычные движения парней, на что Юра лишь усмехался. Люди просто не могли оставить без внимания то, как гармонично эти двое смотрелись друг с другом. При проделывании пары трюков Отабек поддерживал Юрия, что со стороны выглядело довольно красиво. Плисецкий смеётся и берёт Алтына за руку, разворачиваясь к нему лицом и глядя прямо в глаза. Неожиданно его прерывает нерешительный голос девушки, подъехавшей с группой своих подруг. На вид им лет не больше 16-17 лет. После того, как они говорят что-то на непонятном казахском, лицо Отабека преображается. Он добродушно улыбается, а щёки слегка, совсем незаметно для остальных, краснеют. На смуглой коже это было плохо различимо, но не для Юры, досконально изучившего лицо брюнета. Отабек также отвечает что-то, что Юра разобрать не смог, однако парень догадывается, что это фанатки. Блондин убеждается в этом, когда они протягивают ему какой-то листик с ручкой, чтобы тот подписал. Плисецкому остаётся лишь молча стоять в ожидании друга, но затем обращаются и к нему на довольно хорошем русском. — Юрий, мы ваши большие фанатки. Простите, не хотим отнимать у вас время, но можете пожалуйста дать автограф? — Ох, да… конечно, — парень пытается вежливо улыбнуться, насколько это возможно, учитывая, что он не сильно любит назойливых фанаток. Однако парень сам знает, каково это, когда твой кумир полное дерьмо, поэтому старается быть примером для них. Юра отдаёт им листок с подписью, и девушки благодарят его, с великой радостью разглядывая автограф и удаляясь делать фотографии, чтобы хвастаться друзьям. Ну, лично Юра так бы и сделал. — Ох, уж эта слава. Так утомляет, — наигранно произносит парень, взмахивая распущенными волосами, чем вызывает смех у Отабека, — Кстати, а что они говорили? Что за инопланетянский, непонятный такой. — Ну то, что и обычно, — Отабек не любил, когда люди возносили его чуть ли не до небес, ведь он такой же обычный человек и все эти формальности были ни к чему. И говорить об этом тоже особо не приносило ему удовольствия. — А что обычно говорят? — не унимается Юра. — Всё, Юра, покатались, а теперь пошли. Нужно ещё успеть всё обойти, — Отабек берёт парня за руку и направляется к выходу с катка. Плисецкий лишь пожимает плечами, привыкший к слишком сильной скромности своего парня. Множество таких же пар гуляли, весело переговариваясь и держась за руки или, что особенно бесило Юру, за талию. Его дико раздражало, когда в общественных местах целуются или сюсюкаются всякие парочки, не обращая никакого внимания на остальных. Да даже если они всего лишь за руки держались, это уже вызывало рвотные позывы. — Господи, да чего все то за ручки ходят, то за талию держатся. Смотреть противно, — наконец озвучивает свои мысли Юра. Отабек ничего не отвечает, а лишь усмехается. Злобное выражение лица Плисецкого сменяется удивлённым, когда тот чувствует руку, обвивающую его за талию. Он медленно поворачивается и смотрит на Отабека осуждающим взглядом. — Ты офигел? — Что-то не нравится? — Алтын пытается игнорировать осуждающие взгляды прохожих, ведь кому какое дело. — Это неприлично. — отрезает парень, — Руку убрал. — Не могу, — вдруг Отабек заливается смехом, с сарказмом отмечая, — А ты дохрена приличный типа. — Эй, мне считать это за оскорбление? — возражает блондин, но всё же понимает, что ему довольно комфортно в такой позе. Только эти взгляды покоя не давают. — Ладно, делай, что хочешь. Но знай, что мне это не нравится. — Ври дальше, — отмахивается Отабек и всё-таки убирает руку. Но в следующую секунду берёт ладонь Плисецкого в свою, на что тот не возражает. Их окружает огромное количество различных магазинов, от разнообразия которых кружится голова. Алтын отговаривает Юру от того, чтобы заходить в абсолютно все, ведь так они могут застрять здесь до ночи, так что парни решают заходить только за самым необходимым. И таким образом, Юра тащит Отабека в каждый магазин, где ему приглядывается какая-нибудь вещь. Начиная от простых очков, заканчивая шубой леопардового цвета из искусственного меха. — Зачем она тебе, вот объясни мне? — В смысле зачем? Вот сейчас надену, и увидишь зачем, — парень принимается натягивать на себя эту злосчастную шубу, всем своим довольным видом показывая, как она ему идёт. — Хорошо, отлично, — Отабек поднимает руки вверх, показывая, что сдаётся. — Ну и как? Тебе не жарко? — спрашивает он минут через 20. — Нет, мне хорошо, — отвечает Юра, стирая капельки пота со лба, но всё же не снимая шубу из принципа. Алтын лишь усмехается таким ребяческим поступкам Плисецкого. Как только Юра замечает ювелирный магазин, он уверенно направляется в его сторону. Блондин просто не имеет представления, что можно купить сестре его парня, поэтому решает, что какое-нибудь украшение вполне подойдёт. Кольца, браслеты цепочки различной формы и расцветки стоят на прилавках, а глаза просто разбегаются от такого количества золота. Пока Плисецкий крутится возле одной пары серёжек, которые ему особенно понравились, Отабек стоит рядом, разглядывая кольца, отчего блондина охватывает некое волнение. Кого-то это ему сейчас дико напоминает, и он прогоняет ненужные мысли из головы. Те серьги, которые он хочет купить, представляли собой изящные круглые серьги-гвоздики в виде гепарда с кристаллами Сваровски. Такой подарок смог бы напоминать девочке о нём, поэтому блондин решает, что ничего лучше не придумает. Девушка у прилавка смотрит на него и тихо хихикает от того, как нелепо он выглядит в 20 градусную жару в своей новоприобретённой вещице. — Тебе кольца понравились? — как бы между прочим спрашивает Юра, снимая всё-таки шубу и засовывая её в огромный пакет к остальным купленным вещам. Они уже собираются обратно, но решают зайти в кафе, чтобы передохнуть, а затем отправиться наконец домой. — Ну, они красивые, а что? — Да так, — Плисецкий пожимает плечами и мечтательно глядит на дно своей чашки с чаем. — Знаешь, не будь ты так против этого, возможно, и тебе подарок бы купили, — добавляет Отабек, отчего у Юры останавливается дыхание, — Возможно однажды… — протягивает Алтын и смотрит блондину прямо в глаза. Плисецкий не знает, что ответить, как реагировать, как вообще поступать в этой ситуации, поэтому просто выдаёт первое, что приходит в голову: — А если однажды уже наступило…?