***
Доехали они как раз к ужину, на который Дана готовила манты. Приятный запах разлетается по всему дому, и, ощутив его, парни тут же направляются на кухню, утирая слюнки. Это был обычный семейный вечер со столом вкусной еды и повседневным обсуждением. Единственное съедает изнутри: не все за этим столом знают правду, которую так хочется рассказать. Дабы не спалиться раньше времени, Юра удалил ту злосчастную фотографию из Instagram, чем вызвал недовольство фанатов, заваливших его вопросами насчёт этого. Продолжение вечера они проводят за милыми разговорами в комнате Отабека вместе с Зере, которая весь вечер была чем-то обеспокоена, но не говорила ничего о том, что её тревожило. Когда становится совсем поздно, Дана разгоняет всех по комнатам. — Получается, завтра на каток едем? — спрашивает Юра, снимая майку и штаны, чтобы переодеться в пижаму. — Получается, — отвечает Отабек и рассматривает парня, который стоит в одних трусах и застегивает рубашку. Тот отворачивается и натягивает штаны, а брюнет вновь не может отвести взгляда. «Ты бы мог… не сгибаться пополам, стоя ко мне задом?», — мысленно спрашивает Алтын и скрывает порозовевшие щёки за одеялом. — Знаешь, я не думал, что каждый день… — произносит Юра и перелезает через Отабека на своё место, — в этом городе будет оборачиваться каким-нибудь приключением, — Плисецкий укладывает голову на грудь парня и поднимает взгляд вверх, пытаясь посмотреть Алтыну в глаза. — Ты сам, как одно большое приключение, — усмехается брюнет, — А чего ты ожидал? — Не знаю. Я надеялся, что будет больше чего-нибудь домашнего. В смысле, меньше прогулок и подобного и больше тебя, — блондин закрывает глаза и зевает, желая скорее уснуть. — Ты приехал в другую страну и надеялся, что будет меньше прогулок по городу? — брюнет зарывается носом в волосы Юры, — Серьёзно? — бурчит он в макушку. — Ну, я скучал по тебе, а не по другой стране, — Плисецкий жмёт плечами и снова зевает, — Так, всё, прекращаем разговорчики и спать, — Юра прикладывает палец к губам Отабека, а тот лишь целует бледный пальчик и желает спокойной ночи.***
Утром Юра пытается разбудить Отабека для того, чтобы поздравить Зере, которая тихо сопит у себя в комнате. Сделать это не так легко, как кажется. Во-первых, тот так мило спит сном младенца, что его жалко будить. Во-вторых, он просто не просыпается. — Вста-вай! — не выдерживает Юра, в очередной раз толкая парня в плечо. Тот лишь что-то бурчит и поворачивается на другой бок. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Плисецкий нагинается близко к губам Отабека и ощущает, как тот улыбается. — А ну вставай быстро! — пронзительный крик прямо в ухо служит отличной заменой будильнику. Алтын выпрямляется, нахмурив брови, и скрещивает руки на груди. — Я надеялся на немного другое пробуждение, — дуется брюнет и встаёт с кровати в поисках одежды. — Ну и я надеялся, что разбудить тебя будет куда легче, — Юра пожимает плечами и чмокает парня в щёчку, — Доволен? Алтын хватает Плисецкого за задницу, поднимая над полом, и валит на кровать, нагло целуя в губы. Тот широко раскрывает глаза и дрожит от таких неожиданных действий, что-то бормоча в поцелуй, на что Отабек не обращает внимания. Это было худшим решением за всё утро. В дверях стоит Малик, чьи брови изогнуты в удивлении от происходящего. Взгляд Юрия устремлён прямо на его лицо и Отабек, проследив за ним, разворачивается и замечает лицо отца, выражающее полнейшее непонимание. Брови медленно опускаются к переносице, а взгляд становится суровым. — Нам надо поговорить, Отабек. Живо! — Малик быстро разворачивается и громко хлопает дверью. Парни понимают, что конкретно облажались. — Чёрт, — Плисецкий закрывает глаза и откидывает голову назад, жалобно хныкая под нос, — Чёрт! Отлично, мне уже можно паковать вещи? — резко спрашивает блондин и закрывает лицо руками. — Да ладно тебе, не парься. Рано или поздно это должно было случиться, — Отабек пожимает плечами и встаёт. Весь его вид говорит о том, что он не волнуется по этому поводу, но внутри всё-таки сидит маленький мальчик, дрожащий перед очевидной реакцией отца. — Пойду к Зере. — Плисецкий вскакивает с места и направляется к двери, — При ней он меня убивать не станет. — Пожелай мне удачи, — произносит Алтын, и Юра подходит к нему, берёт за голову и, наклонив её пониже, целует в лоб, а затем вновь разворачивается и покидает комнату. На кухне его ждут Дана и Малик, грозно стоящий у окна. Дана же, чей взгляд почему-то печален, тихо сидит на стуле рядом, а весь её вид выражает, что она не может ничего изменить. Отец разворачивается, а его тяжелый взгляд пронзает сына насквозь. — Знаешь, Отабек, Сая показывала мне одну фотографию, но я отказывался верить, что на ней всё же вы с Юрием. Значит, она была права? Учитывая характер Саи, это вполне ожидаемо, так что Отабек даже не удивляется. Малик не выглядит злым или рассерженным, лишь грозным и серьёзным. Было ясно, почему Алтын такой суровый — пошёл в отца. — Я хотел тебе всё рассказать... но не думаю, что ты слишком счастлив теперь, — парень кивает головой и опускает взгляд. Выражение лица Малика смягчается, увидев сына в таком состоянии. — Я… Вошедшая в комнату Зере перебивает отца. Она заходит, будто бы просто попить воды, но на самом деле… Юра осторожно открывает дверь в комнату Зере и останавливается в немом удивлении: она полностью розовая! Обои нежных пастельных тонов, кровать тоже не отличается расцветкой от остального интерьера. Рядом с кроватью стоит большое зеркало в полный рост, а перед ним расчёсывает волосы маленькая темноволосая девочка. — Хэй! С днем рождения, малая! Расти большой, не будь лапшой, — радостно кричит блондин, отчего девочка вздрагивает и оборачивается. На её лице царит весёлая улыбка, а на щеках появляются ямочки. — Спасибо, — Юра подходит к ней, и они по-дружески обнимаются. Для Плисецкого это всё ещё было в новинку, так что он только привыкал. — А почему ты один? — девочка выпутывается из объятий и протягивает с любопытством. — Там у Отабека и твоего отца не слишком приятный разговор, так что я решил спрятаться здесь на время, — почесав затылок, отвечает парень и устраивается на стуле за компьютерным столом. — Что за разговор? — интересуется Зере. — Он случайно застукал нас, пока мы целовались, — без доли стеснения объясняет блондин. Зере кривится, и всё, что она произносит, это: — Фу. Но через секунду она добавляет: — Ладно, помогу вам. Что бы вы без меня делали, — всем видом она пытается показать свою значимость и ей это удаётся. — Что ты собираешься сделать? — Смотри. Она лишь уверенно направляется к двери и выходит. За ней выходит и Плисецкий. — Папочка, мы ведь собрались на каток, так? — мило спрашивает она, обнимая отца, поэтому тот просто не может продолжать разговор с Отабеком. — А я думал ты всё ещё спишь. Иди-ка ко мне, — улыбается Алтын и подзывает сестру к себе. Она радостно спешит к нему. Брюнет берёт её за руку и уводит в гостиную, потому что рядом с Маликом он чувствует себя неловко. — С днём рождения, родная. Ты знаешь, как я тебя люблю, поэтому приготовил тебе подарок, который, уверен, тебе точно понравится. Но это всё вечером, а сейчас иди собирайся. Зере бежит в комнату, чтобы переодеться, и Юра, последовав её примеру, также заходит в комнату Бека, лишь бы не пересекаться с Маликом. Так как каток высокогорный, там должно было быть холодно, поэтому пойти в простых семейниках не получится. Юра надевает спортивные адидасовские штаны, тёплую чёрную худи с тигром на груди и кроссовки. Увидев такой образ Плисецкого, Отабек хихикает и указывает на то, что люди правы, когда называют его гопником, ведь для полноты картины ему ещё борсетки под руку не хватало. — Мы сначала кое-куда заедем, а после уже на «Медео», — уточняет Отабек, чем вызывает недовольство блондина. Тот сразу снимает худи и остаётся в одной футболке. — Твой отец не собирается переехать меня чем-нибудь? — между прочим спрашивает Юра и укладывает пару тёплых вещей в сумку. — Пока не знаю, но не волнуйся насчёт этого, — Отабек подходит к парню и обнимает в попытке успокоить, — Я с ним поговорю, всё будет хорошо, — Плисецкий решает поверить этому, потому что ничего другого у него не остаётся. В душе Алтын знает, что отец сердится больше от того, что они не рассказали ему прежде всего. Сам Малик же не понимает, что делать и как реагировать на такое. Не каждый день происходит что-то подобное, и теперь он находится в полнейшей растерянности. Когда Малик узнал про Виктора с Юри, знакомых Отабека, он воспринял это спокойно, ведь его их личная жизнь не касалась, так что всё было в порядке. Но теперь оказывается, что его сын тоже как они, но плохо ли это или хорошо? С одной стороны, сейчас Отабек счастлив, и Юра, вроде бы, неплохой парнишка: приятный, культурный (по крайне мере, складывается такое мнение), умный; но с другой стороны, ведь это неправильно, те же религиозные убеждения просто не позволяют допустить подобного. Дана, на чей совет он надеялся, никогда не имела ничего против увлечений своих детей, поддерживала их в любом начале, и сейчас она была не против. Перед Маликом стояло сложное решение, но пока он вёл себя обычно, чтобы у гостя не возникало чувства дискомфорта рядом с ним. Местом, куда они должны были заехать перед катком, оказывается дом бабушки Отабека. Юра тогда подумал, что Алтын, видимо, решил познакомить его со всей своей родней. А тот и не был против, потому что это означало, что намерения парня серьёзны, и от этого возникало щекочущее ощущение внутри. Заехали же они, чтобы взять бабулю с собой. Проворная девочка, как всегда, раньше всех залетает в дом и кидается в объятия женщины, милой старушки, чуть полноватой, с тёмными крашенными волосами и видимой проседью в них. Её глаза, на удивление, не привычного карего цвета и миндалевидной формы, а светло-голубые и более похожие на европейские. Плисецкий предполагает, что она не казашка по национальности. На ней надето лёгкое синее платье с цветами, когда она выходит на крыльцо с Зере под ручкой. Старушка добродушно всем улыбается и приглашает в дом. Только движения её какими-то нерешительные, сама она долго вглядывается в дорогу, а когда входит в дом, то передвигается на ощупь. «Плохо со зрением», — заключает Плисецкий. — Милый, а ты что, с девушкой приехал? — спрашивает бабушка Отабека и щурится, вглядываясь в лицо Юрия. Тот снова закатывает глаза и цокает языком. — Блин, серьёзно. Снова? — ворчит он еле слышно и тяжело вздыхает, на что Алтын лишь снова смеётся. — Да нет, бабуль, это Юра. Я тебе рассказывал про него, — поясняет Отабек, приобнимая парня за плечи, на что получает косой взгляд со стороны отца, но не обращает внимания. — Аа, — протягивает женщина, — Прости, сынок, совсем старая стала. Без очков не вижу ничего, — извиняется она и принимается искать их в тумбочке в прихожей. — Ничего, все в порядке... — запинается парень, не зная, как обратиться. — Зови меня просто бабушка или бабушка Зульфия, как тебе удобно, милый, — женщина вновь улыбается, и на сердце сразу теплеет от такого милого жеста. Но эти обращения также немного навевают грусть, ведь блондин уже соскучился по дедушке, который остался в Питере совсем один. Юра чувствует вину за то, что ни разу не позвонил ему за эти пару дней. Он был занят в компании семьи своего друга, Николай понимает, но всё равно скучает по своей маленькой ходячей катастрофе. Зульфия, конечно же, не отпустила всех голодными, даже если бы они были абсолютно сыты. Юра уж точно был сыт по горло. — Предстоит долгая дорога, поешьте всё же, — настаивает женщина. Дорога до катка была действительно долгой. Особенно долго тянется время, когда ты ничем не занят, поэтому Юра и Отабек всячески пытаются как-то себя занять. Плисецкий захватил с собой наушники. Один он отдаёт Беке, а второй забирает себе. — Знаешь, твой плейлист — восьмое чудо света, — хвалит Отабек и видит самодовольную улыбку на лице блондина. — Лучший комплимент, — произносит парень и включает свою любимую песню. Когда и музыка наскучила, они решают поиграть в города: — Бразилиа. — Ха-ха, Отабек, совсем меня за дебила держишь. Бразилиа — это страна, — отвечает Юра, довольный тем, что смог подловить Алтына. — Юр… — протягивает брюнет, — Бразилиа — это город, а Бразилия — страна. — Аа, да? — Отабек кивает в ответ, — Ну, у меня 3 по географии, — Плисецкий чешет затылок и нелепо хихикает от осознания того, как глупо он выглядит. После некоторого времени Плисецкий вымотался от ничегонеделания, и, как всегда, захотел устроить голову на плече или коленях парня, чтобы вздремнуть. Но теперь он боялся сделать лишнее движение и пытался ограничивать себя в действиях, однако Отабек, кажется, не собирался мириться с таким положением дел. Малик тяжело вздыхал, но ничего не говорил. Все его мысли были заняты этой новостью. Но его сын теперь взрослый и сам решает, с кем ему встречаться и кого любить. Даже если он запретит им видеться, ничего не изменится, и чувства его не угаснут, поэтому Малик здесь бессилен.***
Высокогорный Спортивный Комплекс занимает территорию в урочище Медеу на северном склоне хребта Заилийский Алатау в живописной долине реки Малая Алматинка. Вокруг катка простираются леса, в основном, из хвойных деревьев. — Особенно красиво здесь зимой, когда все покрыто толстым слоем снега, и деревья стоят припорошенные инеем. В голове стали возникать образы белоснежного зимнего леса и хребтов гор, покрытых льдом, в дали; людей, закутавшихся в тёплую одежду и держащихся за руки в попытках согреться; живописный вид на горы и долину, открывающийся с канатной дороги. — Но вот холодно, что пиздец. Плисецкий обречённо вздыхает и оглядывается вокруг. Здесь действительно настолько красиво, что аж дух захватывает. Небо, благодаря своей прозрачности, кажется огромным и отражается в зеркальной глади катка. Снежные вершины гор, глянцевая поверхность льда и скользящие по ней люди — всё выглядит гармонично. — Юра? — зовёт Отабек, когда видит, что тот просто стоит в ступоре и завороженно глядит на простирающиеся вокруг пейзажи, — Может, пойдём уже? — А, да, прости. Пошли, — он ускоряет шаг и нагоняет друга. Они вновь берут коньки на прокат, но в этот раз Юра не корчится в негодовании, а просто молча завязывает шнурки, надевает худи и бежит на лёд. Людей довольно много, но зато каток просто огромный. Плисецкий берёт Зере за руку и начинает объяснять, как правильно ставить ноги. Без падений, конечно же, не обходится. Русский вспоминает, как сам в детстве учился кататься на коньках, но был настолько упорным, что примерно за час сумел оторваться от бортика и, кроме того, кататься лучше своих сверстников. Ему было года 3 или 4, если не меньше. С тех пор ничего не изменилось: он всё ещё катается лучше своих сверстников и даже фигуристов, которые старше его на пару лет. Когда блондин отпускает руку девочки, она сразу начинает нервничать и ныть, что упадёт, если он не поможет ей. Плисецкий же отвечает, что она должна научиться кататься без чьей-то помощи, иначе ничего не получится. Через несколько минут к ним присоединяется Отабек и сразу хватает сестру за другую руку, так что они выглядят, как необычная семья, в которой родители учат ребенка кататься на коньках. Она падает, смеётся, встаёт и пробует снова. Таким образом, где-то через часа полтора Зере смогла двигаться рядом с парнями, но не до конца уверенно. А когда она поскальзывается, Бека или Юра ловят её за руку, чтобы девочка не упала. Когда Алтын куда-то пропадает, Зере тянет блондина за рукав и привлекает внимание. — Юр… — говорит девочка, — можно у тебя кое-что спросить? Парень пожимает плечами и отвечает: — Да, конечно. — Что делать, если мне нравится один мальчик? — спрашивает Зере, мгновенно краснея и опуская глаза. — Оо, а это уже интересно, — заговорщицки улыбается Плисецкий, — Кто же этот счастливчик? — интересуется он. — Ну, неважно. Просто одноклассник, — девочка смущается ещё больше, — Просто, думаю, тебе лучше знать, что делать в таких ситуациях, — теперь приходит очередь Юрия краснеть. — Попробуй подружиться с ним, стать ему близким человеком, узнать об этом парне побольше и только тогда предпринимать какие-то шаги, — блондин советует исходя из своего опыта с Отабеком, ведь он, на самом деле, его первый парень. Его единственный парень. — Я не знаю, понравлюсь ли я ему… — произносит Зере и печально опускает глаза, — Я такая незаурядная: обычные карие глаза, обычные тёмные волосы и смуглая кожа. Вот ты, к примеру, не такой, потому что твоя внешность сразу притягивает людей к тебе. — Тебе точно 11 исполняется? — Плисецкий удивляется таким совсем не детским выводам, — Во-первых, ты очень необычная девочка, к тому же, очень красивая. И если он не увидит того, какая ты прекрасная, то это уже его проблемы, и тебе не стоит волноваться по этому поводу. Во-вторых, все люди обычные. Но если ты кого-то любишь, то сам сможешь увидеть в нем нечто такое, что делает его особенным, даже если другие в этом «нечто» не находят ничего такого. А в-третьих, если он будет с тобой только из-за внешности, гони его в шею; такие люди ведутся на любую красивую обертку. Глаза Зере неотрывно и удивлённо смотрит на Юру, пока тот с заумным видом заливает про отношения и любовь. Вообще-то, в делах любовных он не разбирается совсем за неимением большого гаража опыта за плечами, но всё же пытается помочь этому маленькому существу, влипшему в трясину любви и разочарования. — Откуда ты знаешь, что все — обычные? Если человек совсем ничем не выделяется, что же в нём можно найти? — Зере с непониманием смотрит на Плисецкого, ожидая пояснений. — Например, твой брат. Посмотри мне в глаза и скажи, что в них необычного, — предлагает блондин и смотрит на девочку, которая незамедлительно вглядывается в его глаза. — Ну… — протягивает она, — они зелёные и… круглые, — Зере хмурит бровки и пытается увидеть там что-то ещё. — А вот Отабек говорит, что у меня «незабываемые глаза солдата», хотя по мне так они совсем обычные. — Это значит, что ты ему нравишься? — удивляется она. — Поначалу нет, но! — возражает он, — Потом я понял истинное значение этих слов. Услышав своё имя, Отабек присоединяется к ним и увлечённо следит за разговором. — Речь, кажется, обо мне шла, — встревает он в разговор. Юра закатывает глаза такому любопытству своего парня, а Зере лишь умилительно улыбается. — Нет, совсем не о тебе, — отвечает Плисецкий, — Что ты можешь рассказать о нём? — теперь блондин обращается к Зере. — Он добрый и красивый, хотя немного хулиганит порой, но в целом хороший. Когда мальчишки задирали девочек, то он заступился за нас, он такой… — девочка испускает восхищённый вздох и мечтательно улыбается. Отабек поднимает бровь в немом вопросе, глядя на Юру, а тот машет рукой, мол, потом объясню. — Почему вас, мелочь, всегда на хулиганов тянет, не понимаю. — Тебе лучше знать, — язвит Зере. — В смысле? Девочка лишь вновь улыбается и кивает головой в сторону всё ещё ничего не понимающего Алтына. Плисецкий смущается, когда понимает, что она имела в виду. — Ничего я не хулиган, — бормочет тот. — Заливай дальше, — блондин игриво толкает парня в бок, и тот делает то же самое в ответ. Юра не может оставить этот жест без внимания и толкает парня сильнее, так что тот чуть не падает. У младшей это вызывает лишь смешок. — Ну держись, — угрожающе произносит Алтын, и когда в глазах зажигаются маленькие огоньки, то Плисецкий понимает, что пора валить. Он срывается с места, всячески изворачиваясь, чтобы не сбить людей с ног. Алтын не отстаёт, однако уже через минуту чувствует, что становится тяжело. После секундной передышки Бека вновь бежит на поиски уже успевшего скрыться в толпе русского. Юра тоже пытается отдышаться, ведь по ощущениям будто сразу две программы откатал. Алтын аккуратно, чтобы не привлечь внимание стоявшего задом парня, подходит сзади и резко кричит в ухо: — БУ! Плисецкий, не ожидавший этого, громко вскрикивает и падает прямо на лёд от испуга. Его недовольный взгляд прожигает дыру в заливисто смеющемся Отабеке. Алтын достаёт телефон и делает снимок на память, так что в кадре оказывается его средний палец и взлохмаченный Юра со злым выражением лица и руками, сложенными на груди. — На аву, — улыбается брюнет. Лишь после этого он вытирает слёзы, выступившие от смеха, и подаёт руку блондину, который вместо того, чтобы ухватиться за неё и встать, дёргает на себя. Теперь настаёт его очередь угорать над парнем. — 1:1, — ехидно произносит Плисецкий и встаёт, попутно поправляя волосы с гордым видом. Не дожидаясь Бека, он направляется к выходу с катка. Но очень скоро брюнет догоняет его и хватает за руку, переплетая пальцы. И так раскрасневшееся от гонок по льду лицо краснеет ещё больше, поэтому Юра решает скрыть его за волосами. — Мне кажется, мы что-то забыли, — уже на выходе с катка произносит Плисецкий. Он хмурит брови и пытается вспомнить, что же именно. — Зере! — в один голос заключают парни и срываются места, снова вступая на лёд, чтобы найти именинницу. Паника овладевает Плисецким, когда они делают целый круг по катку, но девочку так и не находят. Если она потерялась в этом огромном комплексе, то беды не избежать. Алтын уже смирился с тем, что придется рассказать всё отцу, так что, сойдя с катка, он направляется на поиски уже Малика. Когда он обнаруживает целую и невредимую Зере рядом с бабушкой, весело болтающей о чём-то, то сначала чувствует облегчение, а затем злость. — Ты всё это время тут была?! — прикрикивает Алтын и нервно запускает пятерню в волосы. При виде брата улыбка исчезает с лица Зере, и она обиженно произносит: — Ну, а где я ещё должна была быть? Вы, кажется, были так заняты, что забыли обо мне. Через секунду появляется Плисецкий. Он подбегает к ним и сгинается пополам, пытаясь отдышаться. — Там её тоже нет. — его взгляд падает на девочку. Он хмурится и вопросительно смотрит на Отабека. — Вы безнадежны. — отрезает Зере, разворачивается и направляется к выходу. Зульфия сначала смотрит вслед внучке, а затем кидает на парней убийственный взгляд. — Вы что, потеряли её на катке? — женщина ставит руки в боки и ожидает ответа. — Ну… — протягивает Юра, — ой, смотрите-ка, — Плисецкий смотрит на «часы» на руке, которых там, кстати, не было, — мне пора! Жду в машине, — блондин хлопает друга по плечу и спешит скорее удалиться. — Предатель, — шипит Алтын, прожигаемый взглядом бабушки.***
Рассказывать Малику о случившемся недоразумении никто не стал, поэтому доехали они без происшествий. За окном было всё так же солнечно и тепло; на часах - четыре часа. Дана к этому времени вместе со своими маленькими помощниками заканчивала украшать жильё и сервировать праздничный стол. Когда все вернулись в дом, там стояла гробовая тишина, словно никого и не было. Но стоит Зере зайти в комнату, как отовсюду начинают доносится радостные вскрики с поздравлениями. Улыбка сразу же расцветает на детском личике. Плисецкий с трудом переносил одного ребёнка, а тут их была целая свора, так что он решает на время смыться из дома вместе с Отабеком, пока не пройдёт эта детсадовская вписка. Его останавливает Зере, агрессивно дергающая за рукав. — Юр, Юр, Юр! Помоги, — жалобно шепчет она, — Он здесь, что делать? — её взгляд выражает беспомощность. Девочка ждёт взрослого адекватного совета от совершенно неадекватного Плисецкого. — Веди себя естественно и не подавай виду, что взволнована этим. Можешь заговорить даже, но только, если чувствуешь, что не собираешься утекать под стол лужей во время разговора, — предлагает он. — Если это не сработает, очевидно, ты бесполезен, — бросает девочка и удаляется в комнату к остальным. Блондин пожимает плечами, хватает друга за руку и спешит выйти на улицу. Юрий накидывает капюшон и идёт впереди, таща парня куда-то за собой. Алтын хочет спросить, куда они идут, но решает, что за Плисецким пойдёт куда угодно, так что это сейчас совсем не важно. Жаркое солнце обжигает кожу, и Отабек недоумевает, как Юра ходит в этой худи и даже не жалуется, ведь обычно стоило ему на секунду выйти из зоны комфорта, как русский сразу же начинал ворчать, что ненавидит этот мир и свою жизнь. По своей натуре Плисецкий очень раздражительный, вспыльчивый человек, но были люди, рядом с которыми эти качества куда-то пропадали. С такими людьми Юрий становился обычным подростком со своими переживаниями, и уже не строил из себя взрослого, коим он вовсе не являлся, хотя всем своим видом именно это и пытался доказать окружающим. Духом он был поистине силён, но в остальном — он ребёнок, повидавший в жизни много дерьма. — Чего застрял? — блондин останавливается и поворачивается в сторону Алтына, глядя с тёплой улыбкой, греющей не хуже звезды на небе. Он зажмуривает один глаз от яркого солнечного света и подходитк брюнету, — Тебя удар солнечный хватил? — вновь улыбается он. — Просто думаю о том, какой ты прекрасный, — признаётся Отабек и заключает Плисецкого в объятия. — Какой наивный, — пытается отвертеться Юра, но в душе ему очень приятно знать, что самый близкий человек думает о нём именно так и видит в нём самое хорошее, не зацикливаясь на отрицательных качествах, которых у Юры было хоть отбавляй. "Отабек Алтын — лучший в мире человек, — такой вывод сделал для себя Юрий ещё в первую неделю их общения, — но после Николая, конечно". Бека был, если не идеалом, то близким к идеалу. Всё, что Плисецкий ценил в людях, сочеталось в этом девятнадцатилетнем парне. Карьера Юры в очередной раз сделала его жизнь лучше, дав возможность узнать этого человека. Всё было слишком слащаво для сурового русского подростка, но любовь — лучшее оправдание. Если быть честным, то блондин не совсем понимал, что такое любовь и с чем её едят. Но в меру сдержанный, культурный, понимающий, скромный и в то же время невероятно крутой Бека сумел разложить в его жизни всё по полкам и помог разобраться в себе. Все вокруг называли Юру трудным ребёнком, с которым сложно найти общий язык, что отчасти являлось правдой, но казах словно открыл Плисецкому глаза и показал, что это нормально — иметь свои странности. Алтын выслушивал Юрия каждый раз, когда ему было особенно сложно справляться со своей жизнью и он просто проявлял секундную слабость. — Каждому нужна поддержка, несмотря на то, маленькая ли ты девочка или бывалый спортсмен с силой духа, которой могут позавидовать многие. Но если с Юрой всё было более или менее ясно, то с Отабеком было сложнее. Он, готовый понять и принять Плисецкого со всеми его закидонами, сам редко выпускал своих демонов наружу. Даже не все близкие знают, что у него на душе и что его тревожит. Его круг общения был узок, в него входили только те люди, которым Отабек мог бы довериться, а заслужить доверие человека-каменное-лицо было задачей посильной не каждому. Но талант Плисецкого заключался ещё и в том, что он мог с лёгкостью завоевать чьё-то доверие, хотя являлся куском дерьма по отношению к людям. Алтын же был простым парнем с обыкновенными желаниями и мечтами. Он никогда не ставил перед собой недостижимых целей и всегда рассчитывал свои возможности, чтобы потом не страдать от того, что что-то не получилось. Однако один раз в своей жизни он сделал исключение, проявив симпатию к русскому фигуристу, и решил, что обязательно станет для Юры тем, кого он сможет назвать другом. Казалось, Плисецкий никого не подпускает к себе на пушечный выстрел и шипит, когда с ним пытаются контактировать, но и он в этот раз сделал исключение из правил. Светлая макушка покоится на коленях, пока парни сидят на каком-то зелёном холме и смотрят на бескрайнее небо, чуть розовеющее в дали. Рука в волосах перебирает мягкие пряди, а блондин тихо сопит, наслаждаясь приятными касаниями, отчего складывается ощущение, что на коленях лежит наглый кот. Совсем скоро дети начнут расходиться, поэтому скоро надо возвращаться домой, но так не хотелось вставать с места. — Пора домой идти, — шепчет Юрий, словно боится испортить эту прекрасную атмосферу. Отабек обречённо вздыхает и убирает руку. Парень не хочет расстраивать сестру в её день рождения опозданием на праздник, так что он поднимается вслед за Плисецким, и они вместе направляются домой.***
Когда они вернулись, Зере уже начала распаковывать подарки и комментировать каждую вещь. Особое внимание она уделила самодельной открытке и подарку того самого мальчика, чьё имя она всё ещё хранила в секрете. Юра с Отабеком быстро забегают в комнату, чтобы достать хорошо спрятанные подарки. Парни решают подарить их в самом конце праздника, чтобы они не сливались с массой безделушек, подаренных друзьями. Девочка сидит с закрытыми глазами и улыбается, ожидая их. — Можешь открывать! — радостно воскликивает Плисецкий и протягивает маленькую красиво упакованную коробочку. Бека так же стоит с огромной коробкой, на верхушке которой красуется большой бант. Они усаживаются по обе стороны от Зере на полу и ожидают, когда она начнёт открывать подарки. Первым она открывает подарок Юры, в котором лежат те самые серьги-гепарды. Зере смеётся и любуется украшением. — Это так в твоём стиле, — она смотрит на парня и приподнимает брови. — Я не знал, что можно подарить, так что решил, что именно это будет напоминать обо мне. Плюс они красивые. Будь у меня проколоты уши, сам бы их носил, — девочка в ответ на это хихикает, прикрывая рот ладошкой. — Они очень красивые, спасибо, — Зере сразу надевает их на уши. Плисецкий не прогадал, они действительно ей шли. — Если проколешь уши, я подберу тебе лучшие серьги, которые найду, — добавляет она. — Ловлю на слове. Затем она начинает развязывать ленты на подарке Отабека. Увидев, что находится в коробке, она открывает рот от удивления. Белоснежная тюника, поверх которой лежит пара пуант. Рядом с ними покоится несколько украшений, подобранных специально для юной балерины. — Я не знаю, подойдут ли пуанты. Я вычитал, конечно, как лучше выбирать и всё учёл, но, если не подойдут, можно будет вернуть и купить другие... — не дав договорить, сестра кидается на шею брату и крепко обнимает. — Спасибо, — лишь шепчет Зере, потому что это было действительно важно для неё. Если раньше она сомневалась, то сейчас девочка была просто обязана начать заниматься балетом. Зере очень сильно хотелось опробовать подарок на практике. Оказывается, родители преподнесли подарки ещё утром, когда парни спали, поэтому сейчас просто наслаждались обычным семейным вечером.***
По традиции, Бека с Юрой и Зере собрались в комнате Алтына до тех пор, пока Дана не начнёт ругаться, что они сидят там допоздна и не идут спать. Уморившись от прыгания на кровати, девочка падает без сил рядом с Плисецким. — Юр, я тут подумала, у нас с тобой так много общего, — неожиданно заключает она. — Например? — не отрываясь от телефона, спрашивает блондин. — Ну, нам двоим нравятся мальчики, — начинает она, на что у Отабека вырывается смешок, — Мы оба любим моего брата, по-разному, но любим, — продолжает девочка, а Плисецкому всё больше хочется зарыться куда-нибудь под землю. — Во-первых, до Алтына у меня практически была девушка, а во-вторых, я его и как брата тоже люблю. — Кто была? — с претензией переспрашивает Алтын и изгибает губы в усмешке, приподнимая бровь. — Под «до тебя» я подразумеваю «лет 5 назад». — пытается успокоить его Юра, — Да и я виделся с ней относительно недавно. Она выросла девушкой, не совсем обремененной моральными принципами, грубо говоря, спала с каждым встречным-поперечным, — Алтын почти не ревнует, но всё-таки вздыхает с облегчением. Они никогда не интересовались прошлой личной жизнью друг друга. Плисецкий просто знал свою ревнивую натуру и был уверен, что если узнает, что у Бека кто-то был (а он уверен, что тот уже даже и не девственник, может, и не единожды не девственник), то обязательно будет морально ранен подтверждением этой догадки, а Отабек просто считал, что это слишком личное, чтобы спрашивать об этом кого-то, даже собственного парня. — Она что, так уставала в школе, что засыпала со всеми этими людьми? — на секунду Плисецкий забывает, что в комнате ребёнок, который ещё не посвящён во взрослую жизнь, так что сразу прикусывает язык. — Эм, ну, ей приходилось, — выкручивается Отабек, глядя на блондина взглядом, говорящим, чтобы тот хоть иногда следил за тем, что говорит. Тот извиняюще улыбается в ответ. — Уф, теперь я не хочу в старшие классы, — Зере откидывается на подушки и вздыхает. — Думаю, тебе это не грозит, — Юра продолжает листать ленту в Instagram и пытается не натыкаться на очередные ванильные фотографии Никифорова. — Почему? — интересуется она. — Я просто уверен. — Это радует.***
Сидя днём в гостиной Бека решает, что это лучшее время для разговора с папой. В конце концов, время можно было тянуть бесконечно, а лучше с каждой прошедшей минутой не становилось. Как и любому человеку, ему хочется, чтобы Малик пересмотрел своё отношение и произнес простое: «Я счастлив за тебя», и этого было достаточно. Чай в руках давно остыл, но брюнет не чувствует этого, ожидая, пока отец закончит с делами и освободится. Юре Алтын вчера вечером сказал, что уладит всё сегодня, так что тот лежал на кровати, всё ещё не до конца проснувшись, и, как всегда, сидел в Интернете. Это помогало отвлечься, а не кусать ногти в нетерпении. Когда Бека заходит, чтобы рассказать, как все прошло, блондин чувствует, что сердце его падает куда-то в пропасть от волнения, и хочется просто укрыться с головой одеялом или закрыть уши руками и не слушать. Алтын печально вздыхает, присев на край кровати, и опускает голову, а затем тихо говорит: — Кажется, пора доставать чемоданы.