***
Всего за какие-то десять минут Брилл успела полностью привести себя в порядок: оделась и накрасилась. Прикрыв за собой дверь спальни, она спустилась на первый этаж. Проверив всё в доме, пошла к двери и стала надевать туфли. Собираясь уходить, Хьюстон на полсекунды остановилась у зеркала в прихожей и осмотрела себя с головы до ног: чёрные туфли на шпильке, серая юбка чуть выше колена, прозрачная блузка с подвёрнутыми до локтя рукавами, то самое ожерелье, которое подарил ей Пирс, и каштановые волосы, собранные в высокий аккуратный пучок. Всё идеально в её образе. Всё, кроме взгляда. Раньше, когда она смотрелась в зеркало перед выходом (этот ритуал, сама не зная зачем, она проделывает каждое утро), глаза излучали теплоту, радость и жизнелюбие. Сейчас от этого не осталось и следа. Всё это заменили усталость, нервозность и толика страха, отразившиеся на её лице. Брилл поджала губы. Да, она всегда так тяжело переживает их ссоры. Отвернувшись от зеркала, Хьюстон взяла с комода свою сумочку и вышла за дверь, закрыв её на ключ. Убрав его в карман сумки, она обернулась, смотря на припаркованный чёрный автомобиль марки Porsche Panamera. Официально он является машиной Пирса, но возлюбленный, если ему нужно в командировку, уезжает не на ней, а добирается самолётом, оставляя Porsche в пользование своей любимой. Когда такое случается, она всегда ездит на нём на работу, но не сейчас, нет. «Лучше пройдусь пешком. Не в моём шатком состоянии сейчас садиться за руль», — подумала Брилл и, спустившись с крылечка и пройдя по мощёной дорожке, покинула участок.Часть 1, глава 5. Беспокойное утро
19 марта 2017 г. в 16:37
На следующее утро, 7:30
Резкий звонок будильника, звонкой трелью разнёсшийся по всей спальне, вмиг заставил открыть глаза. Брилл приняла сидячее положение на кровати и, отключив злосчастный будильник, недоуменно на него посмотрела, а затем на другую половину кровати — она пуста. Девушка поморщилась от внезапно накатившей головной боли, на мгновение закрыв глаза. Потерев пальцами виски, открыла их, проморгавшись. Странно, чтобы голова болела с самого утра. Раньше за собой она такого не замечала. В ту же секунду Хьюстон вспомнила сегодняшнюю ночь и горько усмехнулась. В принципе, оно и неудивительно, что головная боль накрыла уже с утра. Учитывая, что из-за ссоры с Джонсоном она несколько часов не могла сомкнуть глаз, удивляться нечему.
Девушка ещё раз, хмурясь, посмотрела на другую половину кровати и, обречённо вздохнув, поплелась в ванную. Ну вот, она же просила его разбудить и её тоже, когда он встанет. Но нет. Не разбудил. Теперь придётся одной сидеть на кухне, попивая чай или кофе, одной ходить по дому и собираться… Брилл ненароком, взглянув на своё отражение в зеркале в ванной, вдруг почему-то вспомнила, какой была её жизнь восемь лет назад. Тогда ей было всего девятнадцать. Она жила со своими родителями в Нью-Йорке, дружила с Хеленой и Джоном… Почти ничего не изменилось, за исключением того, что сейчас она уже работает. И в её жизни появился Пирс. Только сейчас, именно в этот момент, в это утро она осознала, как ей без него одиноко. Нет, Джонсон довольно часто уезжает по делам куда-нибудь в другой город и Хьюстон остаётся одна. Но почему-то особенно остро это ощутилось именно сейчас. Без Пирса дом кажется каким-то пустым, чуждым. Очень странно.
Раздевшись, Хьюстон повернула кран, и холодные водяные капли оросили тело. Сперва поёжившись от обрушившегося холода, после она расслабилась, подставляя лицо навстречу воде. Стало как-то легче, но совсем малую часть. Брилл устало прислонилась к холодной стене душевой кабинки. Вчерашний разговор с Пирсом всё никак не отпускал. В какой-то мере он всё же прав: как можно было так спокойно стоять и разговаривать с человеком, который в далёком прошлом хотел тебя изнасиловать? Но с другой… С другой она почувствовала, что Джейсон изменился. Это было заметно даже по его взгляду. Не было привычной ревности, злости, ненависти. Лишь удивление и застывшее в глазах дружелюбие. Но Пирс этого не увидел. Для него Эдвардс был, есть и будет врагом номер один.
«А может, тебе просто всё почудилось? Глаза снова застелила та пелена, как тогда, когда ты сказала ему «да», а?» — назойливо твердил голос внутри.
— Нет, — тихо прошептала Хьюстон, сама не зная, кого хочет в этом убедить: себя или свой внутренний голос. Однако кое в чём он прав: пусть костёр сгорел, но угольки-то ещё не истлели. Маленькие искорки симпатии к Эдвардсу остались. Действительно, тогда, на университетской вечеринке перед праздниками, она не просто так поцеловала его, чтобы позлить Джонсона. Она испытывала к нему симпатию, и довольно сильную. Но, как оказалось, даже после того ужасного случая на парковке симпатия осталась.
— Какая же я дура, — в пустоту произнесла девушка. Ей снова стало страшно. Нет, нет, нет. Нельзя поддаться тому, что слабее истинного. Нельзя снова наступать на те же грабли. Теперь у неё есть Пирс. Она счастлива. Больше ей никто не нужен.
В спальне внезапно зазвонил её телефон. Выключив воду, наспех вытеревшись полотенцем и накинув халат, Брилл уже хотела сдвинуться с места, как снова внезапно закружилась голова. Стоять на ногах не представлялось возможным, они вдруг сделались ватными. Руками вцепившись в края раковины, чтобы не упасть, она тяжело задышала. Телефон всё настойчиво продолжал звонить. Наконец головная боль отпустила. Замолчал и мобильный. Хьюстон устало опустилась на пол, покрытый плиткой.
— Да что со мной такое? — сипло произнесла она, посмотрев на свои руки — они мелко дрожат. Вдохнув полной грудью, будто до этого ей что-то мешало, девушка осторожно поднялась на ноги, боясь, как бы снова не случилось этого приступа. Сколько себя помнит, но никогда ещё не доходило до того, чтобы она едва не падала в обморок.
— Чёрт бы побрал этого Джейсона, — вспомнив, что так и не дошла до мобильного, Хьюстон покинула ванную и, взяв телефон с небольшого туалетного столика, села на кровать и посмотрела на звонившего. Слегка удивившись, она нажала на кнопку вызова. Раздались длинные гудки. Наконец на том конце ответили.
— Доброе утро. Проснулась? — Брилл не видела лица Джонсона, но по голосу могла поклясться, что он улыбается.
— Грех не проснуться, когда будильник на половину восьмого звонит чуть ли не под самым ухом, — усмехнулась она. — Я же просила тебя разбудить меня, когда ты встанешь.
— Извини, не хотел тебя будить. Ты так мило посапывала, что…
— Джонсон, — девушка улыбнулась.
— Что Джонсон? Я Джонсон уже двадцать восемь лет и…
— Вообще-то ещё двадцать семь.
— Какая разница? Тремя неделями меньше или больше. Подумаешь, — Пирс замолчал.
— Брилл, извини меня.
— О Боже, за что? За то, что не разбудил пораньше? — весело произнесла она.
— За вчерашнее, — виновато произнёс парень. Хьюстон перестала смеяться.
— Пирс, мы ведь это уже обговорили. Тебя в этом случае можно понять. Не хочу, конечно, возвращаться к этому, но, по-моему, он всё же изменился, — тихо добавила она.
— Бри-и-илл, ну почему ты ему так доверяешь?
— Я не знаю, — спустя полминуты раздумий сказала девушка неуверенным тоном. Конечно, причина ей известна. Но не говорить ведь об этом Пирсу. Даже страшно представить, что он подумает или сделает, расскажи она ему.
— А по-моему, ты что-то недоговариваешь, — она нервно сглотнула. Не ссориться же им сейчас, когда они вдали друг от друга, ведь, как известно, частенько ссоры влекут за собой другие, плачевные последствия. Таков закон, редко ошибающийся.
— Пирс, давай потом об этом поговорим, когда ты будешь дома, пожалуйста, — тихо сказала Хьюстон, нервно сжав телефон в руке.
— А ты хочешь об этом говорить? — тихо, но с некоторой толикой гнева спросил он. Брилл вздрогнула от его интонации.
— Придётся, — выдавила она из себя. В трубке на том конце послышался тяжёлый, нервный вздох. — Для нашего же блага, — ещё тише добавила девушка. Джонсон упорно молчит.
Шли секунды, минуты, длившиеся, казалось, вечность. Снова она виновата. Зачем спровоцировала его на злость? Зачем повторила то, что сказала ему вчера? «Дура», — Брилл напряжённо ждала хоть какого-нибудь слова от возлюбленного, но он молчал.
Только она хотела окликнуть его, как парень сам заговорил:
— Ладно, Брилл, мой рейс. Через несколько дней буду. Пока, — и отключился.
— Пока, — тихо проговорила Хьюстон. На душе и сердце стало так больно и обидно. Никакого «люблю» или «целую», как он говорил до этого, лишь такое обыденное «пока». Она откинулась на простыни и горько зарыдала.
— Ненавижу Эдвардса, ненавижу! Почему он снова влез в нашу жизнь? Почему?! — неизвестно у кого спрашивала Брилл. Снова между ними та невидимая пропасть, которая была тогда, давным-давно, в Колумбии. И снова причиной стал Эдвардс, который, возможно, даже и понятия об этом не имеет. И как ей смотреть в глаза Пирсу, когда он приедет? Он не дурак, наверняка обо всём догадается. Если уже не догадался. Нужно же было Эдвардсу ниоткуда взяться и влезть в их тихую, мирную жизнь!
Успокоившись и перестав рыдать, девушка приняла на кровати сидячее положение и взглянула на часы. 08:20.
— Проклятье, — тихо выругалась она. Позавтракать не успела. Все сорок минут, что должны были уйти на завтрак и неторопливые сборы, потрачены на бессмысленный разговор и истерику.
«Всё как всегда», — не без иронии подумала Хьюстон. С горестным вздохом встав с кровати, она пошла собираться.