I hate everything about you Why do I love you? Three Days Grace — I Hate Everything About You
Дом Пирса и Брилл, 02:15 Такси остановилось напротив дома молодой пары, и из него вышел человек, коим оказался Пирс. После совещания и утомительного перелёта он просто валился с ног от усталости, поэтому у него сейчас только одно желание — поскорее добраться до кровати и завалиться спать. Такси уехало. Джонсон посмотрел на дом: свет нигде не горит, значит, Брилл спит. Хотя оно и неудивительно: ей завтра, точнее, уже сегодня утром, на работу. Он тяжело вздохнул и пошёл к дому. Впервые приехал с работы с какой-то тупой болью на сердце. Ужасно не хочется говорить с Брилл насчёт Эдвардса, однако парень понимает, что им это необходимо. Нужно расставить всё по своим местам, а сделать это можно только так, поговорив. Джонсон остановился у входной двери и, достав из кармана ветровки ключ, открыл её. У них всегда два ключа в доме: один у Брилл и другой у него — на случай, если поздно вернётся. Сейчас как раз такой случай, хотя возлюбленная всегда его дожидалась. Но сегодня изменила своему принципу. Видимо тоже, как и он, старается как можно дольше отложить разговор. Войдя внутрь, парень включил свет в холле. Странно, но, едва зашёл в дом, усталость как рукой сняло. Сняв куртку, прошёл в гостиную. Что ему теперь делать? Даже спать не хочется. После недолгого раздумья Джонсон решил, что, пожалуй, примет душ — единственное, что пришло ему в голову, а для этого предстоит пройти через спальню. Он поднялся на второй этаж и, тихо приоткрыв дверь комнаты, чтобы не разбудить возлюбленную, вошёл и остановился. Царит абсолютный полумрак, так что сломать ногу или руку плёвое дело. Включать свет он и не подумал, опять же, чтобы не разбудить Брилл. Когда глаза чуть привыкли к темноте, Пирс сумел разглядеть дверь в ванную и шагнул к ней. Но без происшествий обойтись никак нельзя: он зацепил ногой провод лампы, стоявшей на письменном столе, и послышался звон разлетевшихся осколков. — Твою же мать… — тихо сказал парень. В ту же секунду в комнате зажёгся свет, исходивший от ночника над кроватью, и он увидел испуганное лицо Хьюстон, явно не ожидавшую такого. — Пирс? — удивлённо сказала она и протёрла глаза. — Уже приехал… Почему ты меня не разбудил? — девушка встала с кровати и, накинув лёгкий халатик, кинулась к нему. — Не хотел тебя будить. Тебе ведь завтра на работу, — сказал он, мельком взглянув на неё. По всему видно, ей тоже неудобно за то, что было прошлым утром. Однако, похоже, разговора теперь не избежать. — Я взяла отгул на завтра, — нехотя бросила Хьюстон и уже было направилась к двери. — Почему? Что-то случилось? — встревоженно спросил возлюбленный. — Это не твои заботы, Пирс, — тихо сказала она. — Иди в ванную, а я пока что-нибудь приготовлю. Брилл вышла из комнаты, а Пирс от злости на самого себя сжал кулаки. Стало обидно за её слова. Хотя возлюбленную понять можно: не нагруби он ей сегодня утром, она бы обязательно ему всё рассказала. «Идиот», — Джонсон прошёл в ванную. Взгляд зацепился за небольшие пузырьки возле раковины. «Таблетки. И какие же? От головной боли… От тошноты...» — глаза едва на лоб не вылезли. Раньше у Брилл ничего подобного он не замечал. По крайней мере, она о своих болячках ему не говорила. Мысль, засевшая в мозге, настойчиво твердила, что это всё из-за него. Парень в смятении опёрся руками в раковину. Ужасно стыдно за себя. А ещё этот разговор, который обязательно последует, как он спустится вниз. Но это нужно. Главное вновь не вспылить. Тяжело вздохнув, Джонсон всё же решил принять душ.***
Брилл, приготовив омлет и заварив кофе, сидела за столом и с содроганием сердца ждала, когда Пирс появится на кухне. Она ужасно боялась предстоящего разговора, но нужно всё обсудить. Это необходимо им обоим, для их же блага. Наконец на лестнице послышались шаги. Спустя полминуты на кухню прошёл Джонсон и остановился в арочном проёме. Хьюстон сидела к нему спиной, поэтому не видела, что он делает. Постояв с минуту на месте, парень всё же сел за стол, но к еде не притронулся. — Почему ты не ешь? — тихо спросила девушка, всеми силами стараясь оттянуть неприятный разговор. — Не хочу. Спасибо, — он скрестил на столе перед собой руки. Прокашлявшись, продолжил: — Ну так что, нужно всё обговорить, — и посмотрел ей в глаза. Она нервно сглотнула, бессознательно теребя вдруг побелевшими пальцами край халата. — Брилл, ты же сама говорила, что нам обоим это надо. — Да, я понимаю, — еле выговорила. — Ну так… как? Что ты хотела сказать? — Может, отложим на утро? — Хьюстон умоляюще посмотрела ему в глаза. — Нет уж, давай-ка сейчас со всем разберёмся. Зачем зря оттягивать? — сдержанно сказал Джонсон. Девушка мучительно вздохнула, размышляя, говорить ли ему о своей незатухшей симпатии к Эдвардсу? Или как-то попытаться обыграть по-другому? Как быть? — Знаешь, тогда, в Колумбии, я стала встречаться с Джейсоном не только для того, чтобы позлить тебя, — начала, наконец, она, — он мне нравился, — и взглянула на Пирса: пока он спокоен, хотя с прищуром смотрит на неё. Стоит тщательно подбирать слова. — И? — И он мне, похоже, до сих пор нравится. Но тебя я всё равно люблю больше всего, — поспешно добавила Брилл. Возлюбленный ничего не говорит, лишь внимательно смотрит на неё, постукивая пальцами по столу. Это ей не понравилось: он всегда так делает, когда на пределе. — И это ты мне хотела сказать? — с нескрываемым раздражением спросил Пирс. Насчёт такого заявления он догадывался, в душе надеясь, что просто накручивает себя. Однако нет. — Ну, да, — пожала плечами Хьюстон, ожидая дальнейших слов, но Джонсон молчит. — Почему ты молчишь? Я же тебе объяснилась! — А что ты от меня хочешь? Я не властен над твоими чувствами. Даже если, допустим, я попрошу тебя, чтобы ты с ним не общалась, ты всё равно где-нибудь с ним пересечёшься и заговоришь. — Что? — нервным смехом спросила она. — Запретить мне общаться с человеком лишь потому, что он мне нравится? Джонсон, ты в своём уме? — Угу, заговоришь, а там, может, дело и до другого, большего, дойдёт, — ядовито сказал парень. — Ты такого хорошего обо мне мнения? — не веря своим ушам, спросила девушка. Сначала она боялась что-либо говорить ему, но теперь его слова просто выводят из себя. Да как он вообще сейчас о ней отзывается?! — Почему? Всё как раз. Я тут явно лишний, — сквозь зубы процедил возлюбленный. — То есть, ты мне не доверяешь? — Брилл встала и отошла от стола, оперевшись на кухонную тумбу. — Считаешь, что я могу тебе изменить? — Ты ведь с ним первым начала шуры-муры крутить, — пожал он плечами. — Тебе лучше знать. Но да, я такой вариант не исключаю. — Значит, так, — тяжело дыша, проговорила она, отвернувшись. На глаза вновь навернулись слёзы. Хьюстон не хотела, чтобы он видел это, поэтому и отвернулась. Закрыв на несколько секунд лицо руками, открыла его и сжала кулаки. Внутри всё кипело от возмущения, злобы, ненависти и негодования. — Какая же ты всё-таки сволочь, Джонсон! — она взяла с тумбы тарелку и со всей силы швырнула её на пол. Осколки тут же разлетелись по кухне, чудом никого не зацепив. — Ты что творишь?! — шокировано проговорил Пирс. Брилл только хотела рот открыть, чтобы ответить ему парой ласковых, как в коридоре зазвонил домашний телефон. Никто не спешил идти отвечать на звонок. — Ну, и чего стоишь? Иди, ответь, — сказала она ему. Парень злобно взглянул на неё, однако всё же ушёл. Пока Джонсон отвечал на звонок, Хьюстон быстро взбежала наверх и зашла в спальню. Достав из шкафа дорожную сумку, принялась быстро складывать туда свои вещи. — Подонок! Псих! Не уверен он во мне, значит, — приговаривала она. — Ну, и пусть. Уйду и больше о нём не вспомню. Давно бы уже пора. И зачем только нервы себе трепала из-за него?! — Ты что это удумала?! Девушка оторвалась от сборов и обернулась. Возлюбленный стоит в дверном проёме и шокировано смотрит то на неё, то на сумку. — А что, милый, не видно? — с сарказмом спросила она. — Вещи собираю. С тобой жить я больше не собираюсь! Хватит с меня этой нервотрёпки! — Брилл снова взялась за сборы. — Да-а-а-а? И куда же ты поедешь на ночь глядя? — поинтересовался он, еле сохраняя спокойствие и медленно подойдя к ней. — Да хоть в аэропорт! С тобой я больше не хочу находиться в одном доме! — она обернулась и встретилась с пронзительным взглядом серых глаз. — И это всё только из-за ссоры? — теряя самообладание из-за выходок возлюбленной, спросил Пирс, хотя прекрасно догадывался. — Да не только в ней дело! У меня уже твоя ревность чуть ли не к каждому столбу и твоё неверие вот здесь сидят, Джонсон! — она ребром ладони указала себе на горло. — У меня там же твои истерики и психозы! — Вот и отлично! — с милой улыбочкой сказала Хьюстон и продолжила сборы. — Ты никуда не поедешь, — сказал он, схватив её за плечи и слегка встряхнув. — Отцепись от меня!.. Какой же ты самоуверенный! Нет уж, Пирс! Мне уже надоело всё это, — девушка вырвалась и закрыла шкаф. — Прощай, удачи тебе! — она взяла свои вещи и уже хотела направиться к двери, как Джонсон вновь схватил её за руку, но уже резко и грубо, отчего она выронила сумку — запястье отозвалось дикой болью. — Ты никуда не пойдёшь! — Отпусти меня! Мне больно! — вскрикнула Брилл и попыталась вырвать руку из мёртвой хватки парня. — Да отцепись же ты! — она занесла другую руку, чтобы дать ему пощёчину, но и её он успел перехватить. — Да угомонись же ты уже! Что на тебя нашло?! — девушка дёрнулась, ненавидящим взором смотря ему в глаза. — Ненавижу тебя, — прошипела она. — Убила бы, — в зелёных глазах полыхает огонь ненависти. Пирс неожиданно с насмешкой посмотрел на неё. — Да неужели? Может, проверим? — чуть подался вперёд, заглядывая ей в глаза. Хьюстон непонимающе смотрит на него. Джонсон ещё сильнее прижал её к себе и грубым поцелуем впился ей в губы. Однако возлюбленная со всей силы оттолкнула его от себя, чуть прикусив ему губу, из-за чего парень издал болезненный стон. — Не смей! — сказала она, отойдя назад и упёршись в письменный стол. — А то что? — с нескрываемой иронией спросил он, подойдя к ней, и, чтобы не убежала, упёрся руками в стол по обе стороны от неё, изучая её лицо. Столько эмоций на нём сейчас: и злость, и ненависть, и раздражение — одним словом, всё. А его это лишь забавляет, когда она злится. — Джонсон, ты меня бесишь, — сквозь зубы проговорила Брилл, в упор смотря на него. — Взаимно, — с усмешкой ответил Пирс, заглядывая ей в глаза. Он немного подался вперёд. — Ты ведь сама знаешь, что не уйдёшь, тогда зачем устраивать весь этот спектакль? — горячее дыхание опалило шею, а пальцы, отодвинувшие край халата, нежно прикоснулись к левой стороне бедра. Дышать стало в разы труднее. Внезапно Джонсон прикоснулся губами к её шее, а затем, ненавязчиво развязав пояс халата, вовсе снял его и лёгкими поцелуями опустился на левое плечо. — Пирс, не надо, — дрогнувшим голосом сказала возлюбленная, уже мысленно сдавшись, и упёрлась руками ему в грудь. Где-то в глубине души ведь знала, что этим всё закончится. Всегда ссоры заканчиваются сексом. — Ты ведь хочешь этого, так зачем сопротивляться? — он легко, будто ветерок пронёсся мимо, прикоснулся своими губами к её, но тут же чуть отстранился, заглядывая прямо в глаза: — Только попробуй сказать «нет», — взгляд смягчился. Серьёзно, он прав. Она бы никуда от него не ушла, потому что зависима от него. Как и он от неё. Сейчас, смотря в эти серые омуты, девушка чувствует себя жертвой в руках хищника, загнавшего её в клетку, марионеткой в руках опытного кукловода, умело управляющего ниточками своей игрушки. Брилл приподнялась на носочках и, обвив руками его шею, со всей страстью поцеловала. Пирс быстро взял ситуацию под свой контроль и поднял девушку на руки, продолжая со всей любовью и одновременно ненавистью целовать её. В ту же секунду оба уже лежали на кровати. Недолго думая, Хьюстон сняла с него рубашку, попросту сорвав на ней все пуговицы, так как терпения расстёгивать их не было. Тут же она расправилась с его джинсами. Джонсон, подумав, что с него пока достаточно, несильно толкнул возлюбленную, и она упала на спину. Сняв с неё ночнушку, принялся осыпать каждый сантиметр её тела поцелуями: сначала властный поцелуй в губы, затем поцелуи-засосы на шее и плечах. — Пирс, хватит, — со сбивчивым дыханием проговорила девушка. — Пожалуйста, сделай уже это. Прошу, — прошептала она, слегка проводя ногтями по его шее. Однако он и не думал выполнять её просьбу. Пусть помучается. Парень опустился к груди и, онемевшими пальцами сжав одну, на другой принялся выводить языком узоры. Хьюстон, откинув голову и попутно сминая простыни, тихо застонала. Казалось, вот-вот, и она замурлычет от удовольствия, чему возлюбленный несколько удивился: никогда ещё прикосновения к груди не вызывали у неё столь бурной реакции. Проделав это же ещё раз, он, наконец, чмокнув её в губы и избавившись от последних остатков одежды, придвинул возлюбленную ближе к себе и резко вошёл. Её ноготки впились в его кожу на плечах, а сама Брилл тихо застонала. Дав ей немного привыкнуть, Пирс начал ритмично двигаться, с каждым разом всё более ускоряясь и всё больше вдавливая податливое хрупкое тело в кровать. Она, сладко постанывая, шепча его имя, старалась ещё сильнее прижаться к любимому. Воздух вокруг них словно нагрелся вдвое, кровь стучала в висках, а кожа, казалось, горела. Для них двоих в этот момент будто больше ничего не существовало, кроме друг друга. Хьюстон, исцарапав парню всю спину, сильнее впилась в неё ногтями и, откинув голову, пронзительно закричала. Крепко сжав её бёдра, он с тихим рыком кончил. Выйдя из девушки, лёг на другую часть кровати, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, и посмотрел на неё. Возлюбленная со счастливой улыбкой на губах влюблёнными глазами смотрела на него. «Подумать только! Стоит затащить её в постель, как она сразу становится шёлковой!» — удовлетворённо заметил Джонсон и с улыбкой придвинул её ближе к себе. — Истеричка моя, — обидно, конечно, что так её называл, но Пирс произнёс это с такой любовью и нежностью, что Брилл и не вздумала обижаться. — Твоя, — с улыбкой подтвердила она. — И ничья больше. Он, поцеловав её в слегка покусанные губы и зарывшись носом в каштановые волосы, уснул, а за ним и Хьюстон, уткнувшись носом ему в плечо.