Faceless

      Все последние дни мы с остальными офицерами не вылезали со штабных совещаний. Аккер увлеченно рассказывал о мельчайших деталях предстоящих атак и согласовывал действия отрядов. Делом занимались практически все, кто не был официально связан с имперской армией. Нашей же задачей было молчаливо наблюдать за творящимся хаосом и ждать реакции островного правительства.       Раньше мне бывало трудно усидеть на месте, когда остальные заняты. Сейчас же хотелось забиться подальше в угол и не участвовать во всем этом ужасе. Каждую ночь дым и пламя от горящих деревень поднимались зловещим кровавым заревом над кронами деревьев, а грохот выстрелов особенно далеко разносился именно в темноте. Так ковалась имперская воля.       С капитаном Веллером, которого назначили командовать отрядом преступников, я так толком и не познакомился. Видел на совещании, не слишком внимательно слушая его доклады о творимых зверствах. Судя по довольному лицу майора Аккера, никакого дополнительного контроля за преступниками не требовалось. Я и не рвался. Хамади все так же молчаливо вела записи, а я все так же думал о ней, изредка встречаясь взглядами, и быстро отворачивался, будто она лишь случайно оказалась в поле зрения. Я винил себя за то, что с ней так вышло, винил ее за эту упорную преданность, вопреки здравому смыслу. Винил судьбу, что свела нас вместе, и не мог до конца примириться с чувством предательства. Пусть мы и не давали никаких клятв, а все, что было сделано, делалось исключительно из высоких моральных идеалов - это даже звучало нелепо. Но как бы то ни было — это реальность.       Меня поглощала депрессия. День за днем я занимался рутиной и старался лишний раз не выходить из палатки. Я не интересовался новостями, не слушал радио, отстранился от боевых товарищей. Меня терзала совесть за то, что я успел натворить. Сколько людей сложили головы по моей вине и сколько еще гнусных вещей придется сделать ради сомнительных идей генерала.       На первый взгляд, обычный будничный день не отличался от десятка предыдущих, но именно сегодня меня не покидало чувство иррациональной тревоги. Валяясь на кровати и глядя на зеленый брезентовый потолок, я вздрагивал каждый раз, когда слышал шаги снаружи. Словно вот-вот придет некто и сообщит что-нибудь ужасное. Но после совещания и до самого обеда никто меня не трогал. Разве что зашел один из дежурных, вручил мне долгожданный сверток, прибывший с особой военной почтой.       Наконец-то, прислали новый препарат для Амели, который я просил в письме генералу. Не такой токсичный, но с похожим эффектом. Впрочем, в его безопасности оставались сомнения. На упаковке не было никакой полезной информации, лишь странные символы и штрихкоды, которые ни о чем мне не говорили. Я осторожно вскрыл плотный непрозрачный пакет и вывалил содержимое на одеяло. Внутри оказались несколько ампул с мутной жидкостью, набор шприцов, запечатанных в отдельные пакетики, и небольшая карточка с предписанной дозировкой. Больше ничего. Никаких огромных инструкций, списка противопоказаний или даже состава.       С тех пор, как Лавуан перестала принимать боевые стимуляторы, она стала просто невыносимой. Не проходило ни дня, чтобы до меня не доходили слухи о нарушении субординации, и всякий раз я защищал ее перед всеми, хотя другой на моем месте давно сдал бы ее под арест или сослал в оккультный институт. Но я не мог, даже осознавая все возможные последствия такого заступничества.       Вошла лейтенант Хамади.       — Господин майор, прошу выслушать меня, — она вытянулась во весь рост, слегка задрав подбородок, ожидая моего разрешения.       — Надеюсь, что-то по делу, — я демонстративно простонал от недовольства, поднимаясь с кровати, и начал собирать медикаменты обратно в пакет.       — Капрал Лавуан ведет себя недостойным образом, — девушка едва заметно дрогнула после этих слов. — Я прошу призвать ее к порядку.       — Разберусь, иди, — ответил я, и лейтенант, четко развернувшись на месте, вышла.       Вот же стерва. Даже Хамади умудрилась довести. И это не считая того, что редкий день проходил без каких-то мелких ссор с ее участием. Капитан Вар безуспешно пытался навести порядок, угрожал наказанием, но она слала его куда подальше, явно уверенная в своей безнаказанности. И капитан наказывал не ее, а весь остальной отряд. Надеялся, что рано или поздно чувство вины и презрение остальных заставят ее подчиняться. Старая добрая круговая порука. Брайн и вовсе не обращал внимания. Он редко интересовался делами солдат, отдавая все управленческие обязанности на откуп нижестоящим офицерам. Я должен был навести порядок, но гнетущая апатия не давала мотивации ни на что. Все силы тратились, чтобы поменьше думать и сожалеть о случившемся. Но раз даже Садия пришла ко мне с жалобой, это явный признак того, что пора действовать. Придется осадить эту суку - или хотя бы загрузить ее работой по полной.       Я взял пакет и вышел из палатки. Ночной дождь наполнил воздух приятной свежестью. Осадки не такие сильные, как обычно, что радовало. Не придется хлюпать сапогами по лужам и весь вечер отмывать штаны от затвердевшей грязи.        Казармы пустовали. Капитан собрал всех на площадке перед палатками и гонял до изнеможения в наказание за очередные выходки Амели. На этот раз они ходили кругами на согнутых ногах, держа автоматы над головой на вытянутых руках. Отстающих капитан резво пинал под зад, подгоняя к общему темпу движения.       Сама виновница мирно отдыхала в палатке и, кажется, не испытывала вообще никакого раскаяния, с улыбкой обнимая подушку и лежа на кровати прямо в сапогах. Услышав, как я вошел, она резко переменилась в лице, сменив радость на презрение.       — Как настроение? — начал я с нейтрального вопроса.       — Обычно ничего, только тошнить начинает, когда тебя вижу, — Лавуан села на край кровати. — Чего надо? — грубо спросила она.       — Как думаешь, долго ли еще отряд будет терпеть твое поведение? Когда с тебя за это спросят, я уже не смогу прикрыть.       — Пусть приходят. Я, может, этого и добиваюсь?       — На тебя даже лейтенант Хамади жалуется.       — Вот как? — Амели громко и протяжно засмеялась, а потом смех перешел в хриплый кашель. — Смотришь на нее, аж слюни текут. Думаешь о ней, мечтаешь, хочешь ее, пока не понимаешь, какая же она сука! Такая сука, каких поискать.       — Замолчи уже! Хватит! — гаркнул я. — Чего ты добиваешься? Чтобы тебя сдали в оккультный департамент? Чтобы свои же среди ночи придушили? Быстрой смерти ищешь? Не будет ее, если ты еще не поняла. Они из тебя всю душу вытащат, еще умолять о смерти будешь. А из-под ареста тебя по требованию департамента в тот же день отправят. Если не приносишь пользу здесь, они используют тебя иначе.       — Добрый офицер Росс, — снова засмеялась девушка. — Я без тебя все это знаю. И если ты считаешь, что я должна быть тебе благодарна за твою заботу…       — Не должна, — прервал ее я. — Тебе прислали по моей просьбе.       Я положил на одеяло пакет с препаратом и заинтересованная Лавуан тут же вытащила содержимое.       — Это оно? — неуверенно спросила Амели.       — Похоже на то. Только инструкцию прочти.       — Хуже не будет, — девушка вскрыла ампулу и наполнила шприц. — Некуда уже.       Игла вонзилась в изрытую старыми уколами вену, препарат поступил в кровь. Внимание девушки рассеялось, зубы застучали и она упала головой на подушку, закрыв глаза.       Я подскочил к ней, осторожно похлопывая ладонью по ее щеке.       — Что с тобой? — с замирающим сердцем спросил я.       — Отвали, — не открывая глаз, размеренным тихим голосом ответила Лавуан.       В палатку зашла Хелена, едва волоча ноги и, вяло поприветствовав меня, упала лицом в подушку на своей стороне палатки. Я хотел напоследок пристыдить Амели, но, взглянув на мгновенно уснувшую Лисманн и пребывающую в блаженстве от препаратов Лавуан, понял, что сейчас это бесполезно.       Тихо вышел из палатки и зашагал обратно к себе. По дороге встретил капитана, перекинулся с ним парой слов и снова улегся в кровать, задремав через какое-то время.       Проснулся я буквально через несколько минут, но этот короткий отдых дал ощутимый заряд бодрости. Вот-вот начнется очередное совещание. Я привел себя в порядок, разгладил складки на форме, поправил воротник и отправился к штабу. Со стороны КПП двое бойцов заносили на носилках тело, накрытое брезентом. Очередные потери? Чувство тревоги одолело меня. Я приказал им остановиться, подошел и приподнял темно-зеленую ткань. Под ней на меня мертвым взглядом смотрело бледное лицо Эрлера с глубоким, почерневшим порезом в районе шеи.

***

      Меня распирало от злости. Без промедления я взял машину, снаряжение и Хелену с Амели для сопровождения. Капитану Веллеру придется объяснить гибель моего человека. Дорога выдалась тяжелой, с каждым проездом техники пробираться через песочно-земляную кашу становилось труднее и труднее. Машина едва не увязала в жидком мягком грунте, двигатель надрывался, колеса, с трудом проворачиваясь, вылезали из вязкой колеи, забрызгивая боковые стекла, а чуть позже начался сильнейший ливень. Если машина застрянет, то обратно придется добираться пешком, либо ночевать на опасной дороге, рискуя стать добычей мятежных отрядов или простых бандитов.       Вся эта ситуация нервировала еще сильнее. Хотелось выплеснуть злобу прямо сейчас, но я держался. Секунды растягивались до масштаба вечности. В очередной яме мы все же застряли, и тут я уже не сдержался, громко выругавшись и стукнув кулаком по рулю. В зеркало заднего вида заметил надменный взгляд Амели, и это меня окончательно разозлило.       — Чего смотришь? — я обернулся назад к девушке. — Это из-за тебя он попросился в отряд сопровождения. Что ты ему наговорила?       — Ничего. Парень не выдержал моего чудесного характера, — Лавуан заносчиво ухмыльнулась.       — Я вовсе не удивлена, — заговорила Хелена, глядя на соратницу. — Как ты вообще с таким нравом в армии оказалась?       — Девочка из семьи беженцев. Презрительные взгляды, бедность и презрение от каждого встречного, — отозвалась Амели. — После большой войны людям из Федерации все дороги были закрыты. Армия оказалась почти единственным шансом вырваться из полной безнадеги, — Лавуан отвернулась от собеседницы. — Только потом поняла, что все, что есть в моей жизни, это грязь, дерьмо и предательство.       — Каждый находит, что ищет. Не слышала такого? — слова Амели явно задели Лисманн. — Я обрела на службе много хорошего.       — Потому что ты наивная деревенская дура, которая не видит ничего дальше своего большого уродливого носа, — снайпер вцепилась в приклад винтовки обеими руками, словно ожидая нападения.       — Зачем мы ее взяли? — Лисманн обернулась ко мне. — От нее одни только проблемы.       — Закрой рот. Ты жалкое существо, — обозленно бросила Лавуан. — Я чувствую твои мысли. Они совсем не о службе. Не заставляй меня озвучить это.       — Заткнитесь, вашу мать! — не выдержал я. — Погиб наш друг. Проявите хоть немного уважения. А теперь быстро вышли и начинайте толкать машину.       Девушки переглянулись в недоумении, но обе молча выбрались наружу и приступили к исполнению. После пары неудачных попыток я вышел им на помощь. Обе уже вымокли насквозь, все так же скалились друг на друга, но я уже не обращал внимания.       На обочине нашлось пара крупных камней и толстых веток. Все это подложили под колеса для лучшего сцепления, и дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Нам удалось вернуть машине подвижность, и по большому совпадению именно в этот момент дождь закончился, но из наших сапог уже струями лилась вода. Хелене повезло еще меньше. Ее густые кудрявые волосы, вечно вываливающиеся из-под шлема, так напитались влагой, что с них нескончаемо текли ручейки, сколько она ни пыталась выжимать их.       Доехали по дороге до небольшой поляны, дальше по карте пришлось идти пешком. Я осмотрел форму девушек на предмет отсутствия шевронов и других опознавательных знаков империи. Официально нас тут нет и быть не может. Вся деятельность отряда капитана Веллера — это жестокие налеты мятежников и никак иначе. Доблестная имперская армия не опускается до подобных низостей.       Очень скоро вышли к деревне посреди леса. Окраинные дома сгорели до углей, другие сильно покосились. Заборы повалены, стекла в большей части окон выбиты, на бревнах - следы пуль, земля и стены запятнала свежая кровь, которую до конца не смыло даже прошедшим ливнем. В лужах плавали осколки посуды и намокали обрывки какого-то тряпья. То ли одежды, то ли занавесок...       — Стоять! Кто такие? Еще шаг и стреляю, — закричал молодой парень в камуфляже без опознавательных знаков, выскочивший из-за угла дома с автоматом на поясе.       — Свои. Не узнаешь? — я поднял руки и замер.       — Прошу прощения, господин майор. Не узнал, — извинился солдат.       — Заткнись, придурок! — рявкнула Лавуан. — Забыл, где находишься?       Солдат опустил взгляд и еще раз извинился, уступая нам дорогу.       Мы медленно прошли к центру деревни, не теряя концентрации. Каждый готов был немедленно принять бой, если что-то пойдет не так.       В деревне оказалось людно - хотя людность эта казалась чуждой. Большую часть "населения" теперь составляли блуждающие по своим делам боевики в камуфляже. Каждый, кто попадался навстречу, бросал на девушек долгий, полный желания взгляд, кто-то перешучивался с товарищами, но никто не решался подойти к нам. По центру стояло большое длинное здание, почти нетронутое, и походило на дом правления или какую-то сельскую школу. Еще несколько домов рядом так же уцелели. Там, похоже, организовались временные казармы - у стен под скатом крыши стояли ящики со снаряжением, через подоконник свешивался, проветриваясь, чей-то спальник. По деревне расходился гул разговоров и едкий смех. Во дворе на скамейке группа бойцов играла в карты, выигрывая друг у друга разную мелочь, которая досталась им после разграбления. Самих жителей не наблюдалось. Едва ли кто-то остался в живых.       Дверь центрального здания распахнулась и оттуда, держась за живот, оставляя за собой кровавую дорожку, буквально вывалился немолодой тощий мужчина со смуглой кожей в простой одежде. Он криво проковылял пару шагов и рухнул на землю, свернувшись клубком и начал трястись. За ним выскочили двое бритоголовых в камуфляже. Один помоложе, другой уже в годах. Не обращая на нас внимания, они обступили раненого с двух сторон.       — Артерию резать надо, я же говорил, — сказал тот, что постарше.       Молодой вытащил нож и вонзил раненому в шею. Из раны брызнула тонкая струйка крови, попавшая старшему на штаны.       — Сейчас доделаю, не шуми, — огрызнулся молодой.       — Какой же ты урод безрукий! — закричал старший, безуспешно пытаясь стряхнуть кровь с одежды. — И откуда в этом дряхлом выродке столько крови. Весь сам перемазался, еще и форму запачкал мне. Ну, чего смотришь? Тащи его в яму к остальным.       — Где командир? — отводя взгляд в сторону от происходящего, спросил я.       — Прямо там, — боевик показал большим пальцем на дверь за спиной, откуда недавно вышел.       Я жестом позвал девушек идти за мной внутрь.       Вопреки предположениям, это оказался жилой дом, который все-таки отличался размерами и формой от остальных. Скорее всего, здесь жил глава деревни, так что здание одновременно являлось и жилищем и местом собраний. Из длинного узкого коридора, уложенного почерневшими от старости досками, мы попали в небольшую уютную кухню с вышитыми светлыми занавесками. Там по шкафчикам лазил еще один вооруженный боец, распихивая по карманам все, что представляло хоть какую ценность. Может, надеялся найти столовое серебро, доставшееся от каких-нибудь более удачливых предков.       — Знаешь, как это называется? Мародерство, — заметил я.       — А что такого-то? — даже не оборачиваясь, ответил он. — Все равно мы деревню сожжем, а жители и так мертвяки.       Скрипнула дверь напротив кухни. К нам вышел капитан Веллер. Невысокий, с хитрым, если не сказать подлым взглядом. Первая седина и морщины успели подпортить его и без того не очень выразительную внешность. По таким сразу видно — приспособленец-карьерист. Такие либо делают превосходную карьеру в штабах, либо терпят неудачу в попытке подсидеть коллегу или начальника и без почестей улетают на самые неприглядные должности вроде этой.       — Чем могу помочь? — Веллер сразу меня узнал.       — Погиб мой солдат, я хочу разобраться, — я не считал нужным тратить время попусту.       — Поговорим без лишних глаз? — офицер кивнул на дверь позади себя.       Я попросил девушек остаться на кухне и зашел в комнату с Веллером. Это оказался просторный зал с рядами деревянных скамеек и небольшой трибуной, над которой висел зелено-черный флаг с белым прямоугольником по центру. Флаг Лайнской республики.       — Жажду узнать, как именно погиб мой боец, — не было смысла размениваться на любезности.       — Погиб во время боя в деревне. Я сожалею о его смерти, но так бывает. Он выполнил свой долг, — капитан опустил взгляд, выражая показное сочувствие.       — Кто его убил? Крестьяне лопатами забили? — разозлённо спросил я. - Еще потери есть?       — Сегодня только он. Точных обстоятельств назвать не могу, я был в другом месте.       — Тогда вы не станете возражать, если я допрошу ваших людей? — я посмотрел ему в глаза, но Веллер явно избегал долгого зрительного контакта.       — Не лучшая идея, господин майор. Мне едва удается держать этот сброд в узде. Страшные люди. Неделю назад мы совершили налет на базу мятежников. Так эти маньяки пробрались в лагерь и всех там перерезали. К утру никого в живых не осталось.       — Угрожаете мне, капитан? — я положил руку на кобуру для убедительности.       — Просто объясняю ситуацию, — спокойно ответил Веллер. — Я и сам не в восторге от того, что должен командовать этими недолюдьми. Мой дед был генералом при старой империи, а я вынужден руководить толпой выродков и бандитов, — в его голосе прозвучала обида.       — Последнее, что меня волнует, господин капитан, так это ваше честолюбие. Я разберусь в этом деле с вашей помощью или без нее.       — Ваше право, господин майор, — гаденько улыбнулся Веллер.       Я пулей выскочил на улицу и громко приказал всем построиться. Меньше чем через минуту весь личный состав выстроился перед центральным зданием. Какими бы маньяками и безумцами они ни были, но капитану стоило отдать должное. Приказы исполнялись четко и без промедлений. В отчетах Веллера за прошлые дни звучало несколько случаев казни за неподчинение. Это дало нужный эффект. Чуть позже объявились солдаты из отряда сопровождения, а последним вышел и сам капитан.       — Сегодня утром мне стало известно о смерти солдата медслужбы рядового Эрлера. Он погиб здесь, и я хочу знать подробности. Пусть тот, кто видел его гибель, выйдет из строя.       Солдаты, хотя мне было мерзко даже думать об этих сволочах, как о равных себе, лишь переминались с ноги на ногу и молчали. Никто из присутствующих так и не сделал шаг вперед. Это всерьез меня насторожило.       — Чего-то здесь не так, — шепнула Лавуан, стоя по правую сторону от меня.       — Командир, — я обратился к Веллеру. — Мистика какая-то. Солдат погиб, а никто этого не видел. Как такое возможно?       Он окинул строй бегающим взглядом, явно не ожидая моего вопроса.       — Тот из сопровождения. Третий слева. Боится, но точно что-то знает, — тихо проговорила Лавуан.       - Всем разойтись. Мы остаемся до утра в деревне, — сообщил я капитану.       Он без эмоций воспринял эту новость и просто нырнул обратно в помещение. Я же присмотрел нетронутый пожаром и разрушениями дом чуть дальше по улице и выгнал оттуда облюбовавших его бандитов. Повезло, что они не успели распилить мебель на дрова и другое имущество. В кухне сохранилась кое-какая посуда, а на широкой кровати в спальне остались даже простыня с одеялом. До завтрашнего дня останемся здесь. А пока предстояло разыскать того солдата из сопровождения и задать ему пару вопросов об Эрлере. Я попросил девушек оборудовать место для разговора, а сам, дождавшись, как немного стемнеет, отправился на поиски. Я хорошо запомнил его лицо на построении и бродил по деревне, вглядываясь в лица отдыхающих и патрульных, стараясь не привлекать лишнего внимания. Мне повезло. Разыскиваемый как раз вышел справить нужду во двор, где и был перехвачен мною. Мы без шума добрались до нашего дома. В кухне горела одинокая свеча. На табуретке сидела Хелена, вглядываясь в силуэты на улице. Заметив нас, она указала пальцем на спальню.       Я грубо толкнул солдата в спину, направляя в дверь. На комоде под окном лежало два включенных фонаря, перед кроватью стоял деревянный стул со спинкой. Амели устроилась на одеяле, поджав ноги к груди. В полумраке и без того внушающая страх своим изможденным видом девушка выглядела еще более зловеще.       Я силой усадил худого темноволосого парня на стул. Он тревожно смотрел на меня, потом на Лавуан, как будто не понимая, чего от нас ждать и чего мы от него хотим.       — Мы знаем, что ты в курсе. Не трать наше время и отвечай на вопросы, — начал я. - Как погиб рядовой Эрлер? Кто его убил? Местные?       — Да, — негромко сказал солдат.       Амели отрицательно замотала головой.       — Ты врешь. Даю еще попытку. Кто убил Эрлера? Кого ты боишься? Этих уродов в камуфляже? Ты же солдат империи! — попытался пристыдить его я.       — А мне, может, жить хочется. Ничего не знаю.       — Дай пистолет! — сорвалась с места Амели.       Девушка буквально вырвала его из моей кобуры, взвела курок и, схватив солдата за волосы, обошла его сзади, приставляя ствол к виску. Дальше она прижалась к парню вплотную.       — Ты скажешь мне правду или ляжешь с Эрлером в одну яму, — словно змея прошипела Лавуан. - Смерть от их рук где-то далеко, а я тебе пулю прямо здесь пущу.       — Его убили эти сволочи, — солдат затрясся. — Кто-то из банды живодера. Он же совсем безумный. Даже сюда добровольно попросился, чтоб людей убивать. Увели его в лес, а вернулись без него. Не поделили что-то.       — Почему командиру не сообщил? — строго спросил я.       — Да он и так все знает. Плевать ему, лишь бы приказы выполняли. Лучше сами меня теперь убейте. Эти истязать будут, — он жалобно посмотрел на меня.       В дверь заскочила Хелена.       — Капитан идет. Что делать? — тревожно спросила девушка.       Солдат запаниковал сильнее прежнего, глаза наполнился страхом и беспомощностью.       — Под кровать лезь, — шепотом велел я. — А вы раздевайтесь. Быстро!       — Вот так сразу? — усмехнулась Лавуан.       Мне было не до шуток. Хелена быстро сбросила с себя бронежилет, принялась копаться в застежках кителя. Я, не дожидаясь, дернул ее за воротник, срывая пуговицы, которые с характерным треском оторвались и начали рассыпаться по полу. Хелена осталась в одном нижнем белье по пояс. Я слегка толкнул ее, и она упала в кровать. Лавуан же лишь расстегнула рубашку и стояла, опершись локтями о комод.       В этот момент в дверь постучали, и ее тут же открыл капитан Веллер.       — Я, похоже, не вовремя, — заявил он, пристально разглядывая девушек.       — Это точно, — ответил я. — Чего надо, капитан?       — У нас еще один солдат пропал. Я подумал, что вы могли забрать его, на допрос к примеру. И шум здесь какой-то.       — Постараемся не шуметь. А теперь попрошу убраться отсюда и не отвлекать меня, — потребовал я суровым голосом.       — Простите за беспокойство, господин майор, — хитро улыбнулся Веллер, прежде чем я захлопнул перед ним дверь.       Выждав еще немного, пока шаги затихли и растворились в ночной тишине, я выдохнул и отошел от двери.       — Поздравляю, Мартин, — Лавуан вытащила магазин пистолета и разрядила патронник. — Теперь про нас сплетни пойдут.