Грудная клетка дёрнулась из-за крика, внезапно сорвавшегося с моих губ. Руки онемели, отказываясь подчиняться. Книга и фонарь упали на пол, а я резко развернулась в сторону неизвестного, попятившись назад.
Тёмный силуэт показался знакомым. Лунный свет падал на человека, освещая белые руки. Ужас сковал горло, и было трудно дышать. Некто начал медленно двигаться ближе, этим самым вжимая меня в соседний стеллаж. Три книги с грохотом свалились с полки.
Он находился достаточно близко, и мне удалось рассмотреть его лицо. Его бледное ледяное лицо.
— Что?!— выкрикнула я, схватившись за голову, ощущая, как бешено бьётся сердце, разрывая грудь.
Парень навёл на меня огромный фонарь; искусственный свет ударил в глаза, заставляя закрыть лицо ладонями.
— Убери это к чёрту!— завопила я, ощущая горячее дыхание на собственных пальцах.
Освещение немного притупилось, но я продолжала стоять в таком положении, прижавшись к стеллажу, переваривая всё, что случилось за это время.
— И?— послышался голос, который вновь заставил меня дёрнуться и выпрямить спину.
— Ты идиот!— я готова расплакаться.— Долбанный кретин, понятно? Ты что здесь забыл?
Глаза привыкли к темноте, и можно было заметить, что Джонс слегка прищурился. Он стал подходить ещё ближе, и я мигом наклонилась вниз, чтобы схватить книгу, но парень тут же прижал её ногой, поэтому мне удалось поднять только карманный фонарь.
— Ты чё творишь?!— голос предательски дрожал, а руки продолжали трястись.— Если это твои идиотские шутки, ты слышишь? Если ты присылаешь эти сообщения, то гори в аду...
Горячая ладонь заслонила мне рот, ещё больше вжимая в деревянную стойку.
— Перестань орать,— грозно выпалил он, всматриваясь в мое испуганное лицо.
Я попыталась оттолкнуть его, но тело совершенно не слушалось: ноги подкосились, а руки странно взмыли вверх, задев полку. Боль пронзила левое запястье.
В голову ударил яркий свет. Он разнесся по всему помещению, полностью обличая Джагхеда, который продолжал зажимать мне рот, но уже не так сильно. Я схватила поражённую кисть, всхлипнув от боли; двигать ей получалось, правда, это было болезненно. Парень отстранился от меня, поднимая с пола синюю книгу.
В узеньком проходе показался наш охранник — мистер Дембридж, толстый мужчина лет пятидесяти.
— Что вы здесь делаете? Мисс Флетчер?
Странно, что он назвал только мою фамилию. Вообще-то здесь есть ещё кое-кто.
— Да я... Я... Просто мн...
— Она помогает мне, мистер Дембридж,— вступился Джагхед, сжимая в руке сборник Рэя Брэдбери.— Нэнси работает в газете "Сине-Золотые".
Мужчина продолжал стоять на месте, поглядывая на нас с презрением.
— В библиотеке?— поинтересовался он.
— Нам нужна книга для цитирования,— Джонс указал на предмет, который находился в его руке.— Рэй Брэдбери.
Я посмотрела на парня. Он спокойно продолжал врать, и ни один мускул не дрогнул на его лице, что, чёрт побери, я сама поверила в эти сказки.
— Почему вы кричали?— охранник посмотрел на меня.
Я прочистила горло, судорожно перебирая все возможные варианты, которые могли бы оправдать мое, казалось, необъяснимое поведение.
— Да я просто испугалась,— говорю.— Вы видели это?
Правая рука взмыла вверх, указывая в сторону окна. Рядом, на небольшом пыльном постаменте, возвышался бюст Иоганна Гёте.
Джагхед прокашлялся, скрестив руки на груди, продолжая пилить меня колючим ледяным взглядом, способным уничтожить любого.
— А,— оживился мистер Дембридж,— я тоже чуть в штаны не наложил, когда увидел.
Спокойно выдохнув, я перевела взгляд на Джонса, который всё это время непрерывно разглядывал меня.
— Простите, пожалуйста,— прижав руку к сердцу, произнесла я.
— Да всё нормально,— спокойно отреагировал мужчина.— Но прошу больше не кричать. Мистер Джонс, это на вашей совести.
Джагхед озадаченно взглянул на охранника, который вывел его из раздумий, и кивнул головой.
— Во дают,— мистер Дембридж усмехнулся и поспешил удалиться.
Он продолжал что-то бурчать себе под нос, но это было достаточно сложно расслышать. Вскоре мужчина вышел из библиотеки и захлопнул за собой скрипучую дверь, оставляя нас одних.
Воцарилась мёртвая тишина, которая мне совсем не понравилась. Джонс стоял на том же месте, а потом развернулся в мою сторону и как-то странно дёрнул головой.
— Я слушаю.
Он продолжал держать книгу с огромным фонарём. Меня одолело чувство вины, хотя я ни в чем перед ним не провинилась и оправдываться не должна.
— Что?— рука продолжала ныть, и я впилась в неё правой ладонью, поглаживая больное место.
Джагхед закатил глаза и, готова поспорить: он захотел мне врезать.
— Ты думаешь, я стал тебя оправдывать перед мистером Дембриджом по доброте сердечной?— парень выделял каждое произнесенное слово.— Я хочу знать, что ты здесь делаешь?
— А ничего такого, что ты тоже стоишь тут посреди ночи?
Джонс застыл с каменным выражением на лице.
— У меня есть разрешение директора, потому что я работаю над газетой,— начал рассуждать он.— На сколько я знаю, ты не входишь в состав группы Джози Маккой, не заинтересована в "Сине-золотых"... Что ты делаешь ночью в школе?
В горле встал огромный ком, мешающий говорить. Губы слиплись от сухости, и я продолжала неподвижно стоять, как бюст Иоганна Гёте, находившийся сзади меня.
— Я не обязана отчитываться перед тобой.
Моя правая рука сама потянулась к книге, которую продолжал держать Джагхед. Он резким движением отвёл её в сторону так, чтобы у меня не получилось осуществить задуманное.
— Пожалуйста,— выдохнула я, на что парень отрицательно покачал головой.
— Ты не ответила на вопрос.
— Господи,— я наконец-то отошла от стеллажа,— какая тебе разница?
— Какая разница?— повторил он громче.— Ты спрашиваешь, будто не зная, что творится в городе.
— Ты серьёзно думаешь, что я причастна к этой чертовщине, только потому что оказалась ночью в библиотеке? Где связь?
Джонс продолжал смотреть на меня так, словно благодаря этому я сразу же расскажу ему всю правду. Если он думает, что умеет гипнотизировать людей, то это ошибочное предположение.
— Ты в курсе, что являешься подозреваемой?
— Как и ты.
Собеседник выдохнул и перевёл взгляд на книгу. Поставив огромный фонарь, которым он светил мне в лицо несколько минут назад, на книжную полку, парень покрутил её в руках, распахнул форзац и принялся читать.
— Это что?
— Откуда я знаю.
Он с недопониманием захлопнул сборник, протянув его мне.
— Благодарю,— с неприязнью бросила я.
— Кто тебе пишет?
Меня словно обдали ледяной водой.
— Не поняла,— расширив глаза, ответила я.
Нет, таких людей, как Джагхед Джонс, обмануть невозможно. Он усмехнулся, поняв, что я разыгрываю перед ним настоящий спектакль, но правду говорить не хотелось.
— Если ты присылаешь мне эти сообщения, то гори в аду,— наигранно произнес он.— Твои слова?
— Я не буду обсуждать это с тобой, ясно?
Показалось, что Джонс опешил от моего ярого заявления, но особого виду не подал. Он повернул голову вправо, а потом опустил её вниз, кидая взгляд куда-то в пол. Наша беседа, если этим порывам ненависти и злости можно дать такое определение, зашла в тупик. Я подняла рюкзак, который всё это время валялся возле огромного цветка в углу, и положила туда книгу с фонариком.
Оставаться здесь до утра вместе с этим человеком в мои планы не входило, поэтому, пока он продолжал стоять в ступоре и думать о чем-то своём, я решила скрыться.
— Подожди,— Джагхед, поймав правую ладонь, потянул её на себя, чтобы мне не удалось сбежать.
Я оторопела от этого и остановилась, взглянув на Джонса.
— Ты куда?
— Домой, наверное.
— Одна? Сейчас час ночи.
— Предлагаешь остаться в школе?
Парень ослабил хватку, и я смогла опустить руку вниз.
— Я провожу.
— Не стоит.
Собеседник проигнорировал все мои попытки объяснить ему, что сопровождать меня до дома не надо. Он шёл молча, изредка оглядываясь по сторонам.
Непробиваемая темнота резала глаза. Листья периодически шуршали от ветра, который пробегался по шее и лицу, оставляя после себя неприятное ощущение.
Джагхед топал рядом, придерживая ноутбук. Нам пришлось заходить за ним в сто третий кабинет, прежде чем покинуть школу. Я успела закатить глаза тысячу раз, убеждая парня, что дойду сама, но он молчал. Молчать — его призвание. Кажется, он никогда не размыкает губ, но исключение составляют едкие фразочки. Возможно, с Бетти, Арчи, Джонс не такой, а находясь со мной, резко теряет дар речи.
Левая кисть продолжала раскалываться и, кажется, опухать. Она пульсировала; было сложно согнуть пальцы, преодолевая боль.
— Ты где живёшь?— опомнился попутчик, пнув какой-то валяющийся камень.
— Недалеко от Арчи.
Джагхед вздохнул и опять погрузился в свои мысли.
Эти бесконечные паузы заставляли чувствовать себя неловко, но и говорить было не о чем. Я не собиралась рассказывать ему об анониме и тайных посланиях, но казалось, что станет легче, если я поделюсь этим с кем-нибудь. Только с кем? Единственным понимающим человеком была моя мама, но поведать об этом ей не самая лучшая мысль. Приходится всё держать в своей голове, поэтому я решила, что лучше поддерживать тишину, чтобы не сказать ничего лишнего.
— Спасибо, что проводил,— отблагодарила я, прислонившись здоровой ладонью к калитке.
Джонс кивнул и уже собирался уходить, но я добавила:
— Ты сейчас куда?
Наверное, это самый идиотский вопрос на всём белом свете. Куда может идти человек в час ночи? Скорее всего, домой.
— В закусочную,— ответил он, скрываясь в темноте.
— В смысле?
— В прямом,— пояснил парень, сделав такое лицо, будто это самое обычное дело.
Напоследок он что-то кинул мне вроде прощания, но я не расслышала и зашла в дом, плотно запирая за собой дверь. В помещении застоялась точно такая же тишина, как и на улице. Лунный свет проскальзывал сквозь кухонное окно и полупрозрачные занавески, освещая стол. Скинув с себя пальто и ботинки, я прошла к холодильнику и открыла морозильную камеру, чтобы найти то, что можно приложить к левой опухшей кисти. На глаза попалась замороженная куриная грудка, и я поднесла её к покрасневшему месту. Жуткая боль расползалась по руке, но холод немного притупил её.
Эта процедура длилась, примерно, две минуты, и я посчитала её бесполезной. Всё равно на тыльной стороне ладони и запястье будет красоваться здоровенный синяк.
Запихнув курицу обратно, я отправилась в свою комнату. Шторы плотно закрывали окно, препятствуя искусственному освещению фонарей. Я дёрнула длинную верёвочку светильника, и он тут же загорелся, обдавая стену и часть кровати тёплым светом. Прикоснувшись указательным пальцем правой руки к левой кисти, я тихо всхлипнула от боли, прикусив губу.
Просидев в таком положении несколько минут, я вспомнила про книгу. Потянув язычок молнии в сторону, рюкзак с содержимым раскрылся. Сборник рассказов томился внутри, ожидая, когда я наконец-то уделю ему достаточное внимание.
Я вновь распахнула форзац, и перед глазами мелькнула та же надпись, посвящённая некому Ноту. Что-то знакомое было в этом имени, будто мне приходилось слышать его раньше. Виднелись какие-то тусклые записи с непонятыми аббревиатурами, которые я видела впервые. Возможно, под ними подразумевались какие-то люди или места, но я мало что понимала: глаза снова стали слипаться, и меня начало клонить в сон. Засунув книгу подальше в шкаф, я плюхнулась на прохладную заправленную кровать в уличной одежде. Ладонь вновь пронзило болью, поэтому пришлось повернуться на левый бок, выпрямив руку вдоль покрывала для удобства.
В школу по субботам никто не ходил, но мне все равно пришлось подняться в семь часов утра из-за будильника, который трещал на протяжении пяти минут и не давал заснуть. Мама обещала вернуться к десяти, и каково будет её удивление, если она увидит свою дочь, лежащую на кровати в джинсах и свитере. Светильник продолжал гореть ещё с того момента, когда я вернулась домой поздно ночью.
Вспомнив Джонса, мне стало стыдно. Хотелось извиниться перед ним за драму в библиотеке. То, что я наговорила ему про ад и сообщения, было грубо. Он явно не заслуживал подобного обращения, а особенно после того, как проводил меня до дома. На его месте я бы пнула сама себя и точно не стала бы сопровождать какую-то нервную агрессивную девочку.
Боль продолжала сковывать левое запястье, отдавая в ладонь. Приподняв руку выше, я рассмотрела синий браслет, красовавшийся на повреждённом месте. Придётся ходить в перчатках, ссылаясь на чувствительную кожу, и придумать оправдание для мамы. Не говорить же ей о том, что ночью я решила сходить в школьную библиотеку.
Гостевая комната сверкала во всем своём великолепии, а по деревянным подлокотникам кресла бродили солнечные лучи, попадая на остальную мебель.
Уже переодетая в домашнюю одежду, я распахнула верхний шкафчик, предназначенный для заварки. Отыскав там небольшую металлическую емкость с черничным чаем, я принялась готовить завтрак, мысленно благодаря себя за то, что ушибла левую руку, а не правую.
Маминому возмущению не было предела, когда она увидела меня с изувеченным запястьем. Оправдываясь, я наврала ей, что вчера вечером прижала ладонь дверью ванной комнаты, когда собиралась ложиться спать, но мама была настроена решительно и повезла меня в травматологию.
— И как тебя так угораздило, Нэнси?— поинтересовалась миссис Белл, параллельно заполняя какие-то листочки.
— Несчастный случай,— парировала я, рассматривая забинтованную руку. От неё пахло какой-то мазью, отдающей ментолом.— Дверью прижала.
Мама лихорадочно расхаживала по кабинету, волнуясь за мое состояние. Являясь врачом, она воспользовалась своим положением, и в кабинет травматолога меня пропустили без очереди.
Больниц в Ривердейле не было много: всего лишь одна, и я знала её как свои пять пальцев. Мама работала в терапевтическом отделении и, когда я была совсем крошкой, забирала меня с собой на работу. Маленькую Нэнси Флетчер, с двумя длинными косичками, в зеленом сарафане, знали все врачи и бывалые пациенты, поэтому в какой-то степени городская больница являлась для меня вторым домом в самом хорошем смысле.
— Не волнуйтесь, это всего лишь ушиб,— заключила миссис Белл.— Я пропишу мазь. Если будете пользоваться ей каждый вечер и по утрам, то через неделю гематома уже пройдёт.
Мама взяла рецепт со стола и внимательно прочитала его.
— Фиона, спасибо огромное,— она улыбнулась, а потом взглянула на меня.
— Спасибо,— печально выдохнула я, вновь осмотрев левую кисть.
Время медленно подходило к двум часам дня. Двери для гостей Хлои Гибсон откроются ровно в шесть вечера, то есть в семь соберутся те, кто должен прийти, а в восемь подойдут друзья друзей. Ещё через два часа появятся другие, совершенно неизвестные люди. Моя персона относится к тем, кто должен явиться в районе шести-семи часов. Времени оставалось достаточно, и я успела вымыть голову, конечно, благодаря маме, правда, вдоволь нахлебалась воды.
— Как ты там будешь с больной рукой?— спросила она, тщательно отбирая вещи в моем шкафу.
Я сидела на кровати, поддерживая голову правой рукой, облокотившись на колени. Настроение было не очень, но в преддверии грандиозной вечеринки в честь семнадцатилетия одной из самых популярных девчонок нашей школы мне становилось лучше.
— Всё будет нормально,— повторяла я каждую секунду, рассматривая свои высохшие волосы.— В конце концов, это же левая рука, а не правая.
Женщина достала какой-то бледно-жёлтый топ с рукавами и улыбнулась.
— Ни за что,— отрицательно покачав головой, заявила я.
— А мне нравится,— мама стала рассматривать вещь.— Я конфискую это у тебя.
— Можешь конфисковать полшкафа.
Усмехаясь, она продолжила копаться в моей одежде.
— Ужас, Нэнси,— произнесла мама, достав оттуда красную водолазку, которую я не могла найти ещё с середины лета,— имея столько вещей, ты ходишь в одном и том же, оправдываясь тем, что тебе нечего надеть.
— Простите,— я рухнула на кровать, и она скрипнула.
Не прошло и двух минут, как она опять что-то откопала.
— Смотри,— услышав её голос, я поднялась из лежачего положения и взглянула на светлое платье без рукавов.
— Ух ты.
Конечно, мне хотелось надеть его на себя без чьей-либо помощи, но это было невозможно.
— Ну вот, другое дело,— улыбнулась мама, застегивая платье сзади.— А ты хотела идти в своих джинсах.
Оно, правда, мне подходило, подчёркивало талию, визуально уменьшая её. Почему я надела его только сегодня?
— Спасибо.
— Пожалуйста, конечно,— парировала женщина,— но это я у тебя всё равно забираю.
Она подмигнула мне и, взяв тот топ, вышла из комнаты, закрыв дверь.
До вечеринки оставалось не менее трёх часов. Я договорилась с Вероникой, что встречу её возле кафе "У Попа", и вдвоём мы направимся к Хлое. Её дом находился недалёко от места Пэмбрук, где проживали сливки общества типа Блоссомов.
Субботним вечером кафе всегда было переполнено людьми. Лодж ещё не пришла, и тогда я решила провести остаток ожидания, выпив кофе в закусочной, нежели стоя на ветру, согревая себя руками.
Когда я подошла к барной стойке, ко мне тут же подлетела очень милая женщина с красивыми густыми тёмными волосами, прибранными в высокий хвост.
— Здравствуйте,— она улыбнулась.
— Здравствуйте,— от её улыбки мне стало так радостно, что я сама расцвела.— Будьте добры, глясе.
Официантка кивнула головой и удалилась для приготовления напитка. Я села на высокий стул, предварительно положив небольшую сумку на гладкую поверхность барной стойки. Вокруг царил шум. Казалось, что половина жителей Ривердейла выбралась отдохнуть и хорошо провести выходные.
Внимательно оглядывая клиентов, которые то и дело смеялись или что-то рассказывали, становилось так хорошо, и я совсем забыла о том, что у меня забинтована левая рука.
За самым дальним столом сидел Джагхед Джонс, которого я заметила не сразу, потому что его присутствие затмила хохочущая компания каких-то домохозяек с детьми. Они смеялись почти над каждым сказанным словом, и парень закатывал глаза, периодически бросая на них злобный взгляд, но пересесть никуда не мог: все места были заняты.
Во мне вновь пробудилось чувство вины, как сегодня утром.
Сумка завибрировала и сдвинулась с места. Скорее всего, это был телефон, находившийся внутри.
"Ручка болит?"
Я сомкнула губы в тонкую полоску и огляделась по сторонам. Не было ничего, что могло привлечь меня.
"Это ещё не самое больное. Нэнси"
Смартфон снова завибрировал в руке.
"Бывает ещё больнее как мне например"
— Пожалуйста,— послышался женский голос.
— Спасибо,— я улыбнулась и протянула заранее подготовленные деньги.
Заблокировав телефон и убрав его в сумку, я взяла бокал с кофе и направилась в сторону столика, где сидел Джонс, который продолжал что-то печатать на своём ноутбуке.
Возможно, он видел, как я наблюдала за ним, находясь у барной стойки. Это вызывало смех, но желание попросить прощения перевесило всякие принципы.
— Привет,— чуть слышно произнесла я, ожидая реакции парня.
Он приподнял голову в мою сторону и еле заметно ухмыльнулся.
— Неужели,— сардонически сказал он.— Ну привет.
Я продолжала стоять на месте, подбирая следующую фразу у себя в голове.
— Можешь не пить свой кофе рядом с моим компьютером?— заметил Джонс, осматривая бокал с напитком.— В прошлый раз это окончилось не очень хорошо.
Плотно сомкнув зубы, перебарывая скопившуюся злобу внутри, которая стремилась выплеснуться наружу, как то капучино на ноутбук, я растянула фальшивую улыбку.
— Надеюсь, подробности сегодняшней встречи останутся между нами?
Он облизнул губы и прижался к спинке дивана. Приблизив брови к переносице, Джонс усмехнулся.
— Прости меня за то, что я наговорила сегодня ночью в библиотеке. Есть причина. Мне хочется рассказать. Можно присесть?— протараторила я, не давая ему вставить своё слово.
Несмотря на то что буквально секунду назад он был против моего присутствия, Джагхед кивнул, позволяя присесть напротив.
— Говори.
— После того как нашли тело Джейсона,— неуверенно начала я,— в понедельник, мне стали приходить странные сообщения.
Это заявление было слишком резким, поэтому мой слушатель, скорее всего, мало что понял.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь кто их отправляет?— Джонс внимательно посмотрел на меня.
— Да,— ответила я.— Этот аноним знает обо мне абсолютно всё. Он будто следит за мной и ходит по пятам, преследует. Не понимаю, что ему нужно,— голос начал дрожать.— А во вторник вечером кто-то ломился ко мне в дверь и, господи... смеялся.
На лице парня застыло недоумение. Правая бровь поднялась вверх, а губы превратились в тонкую полоску.
Я отпила кофе, продолжая заваливать его избытком информации:
— И вчера вечером он писал... Или она, я не знаю, писал, чтобы я пошла в библиотеку, и тогда раскроются все тайны,— воздух в лёгких закончился, и я всхлипнула, обращая на себя внимание дам за соседним столиком.
Джонс хотел схватить меня за левую руку, но, увидев бинт, слегка опешил.
— Прости,— я придвинула кофе к себе.— Не знаю, почему рассказываю тебе весь этот кошмар...
—Всё нормально.
Внезапный стук в окно привел меня в чувства, и я выгнула спину, поворачиваясь к стеклу. Это была Вероника. Она улыбнулась, а потом махнула рукой, позвав меня к себе. До вечеринки оставался всего лишь час, поэтому, мигом вскочив с места, я попрощалась с Джагхедом, схватила сумку и направилась к выходу, оставляя недопитый глясе на столе.
— Привет,— от Лодж веяло радостью, но когда она опустила голову и увидела мою перебинтованную кисть, выражение её лица резко поменялось.— Что у тебя с рукой?
— Пустяки,— я поправила волосы, наполнив лёгкие свежим воздухом.— Прижала дверью.
— Вот чёрт,— брюнетка покачала головой.
Обещанный послеобеденный дождь так и не обрушился на Ривердейл. Возможно, это к счастью, или сейчас нам с Вероникой пришлось бы перепрыгивать через глубокие и длинные лужи, пытаясь не запачкать туфли.
Постепенно мы отдалялись от кафе в противоположную сторону, оставляя яркие неоновые вывески и Джагхеда Джонса, на которого внезапно хлынул поток моих откровений. Почему-то я даже не беспокоилась о том, что он будет рассказывать услышанное на каждом шагу. В глубине души, казалось, что Джагхед мог оказать мне помощь. Этот парень неравнодушен к событиям, что произошли в Ривердейле. Моя история, скорее всего, заинтересовала его и дала ход новым мыслям и предположениям.
— Как думаешь: нам достанутся вешалки для пальто?— задумалась Вероника.
Она спросила то же самое, нажав на звонок, оповещающий о приходе гостей. Из окон коттеджа Хлои Гибсон уже во всю слышалась играющая музыка и доносился звонкий смех. Гогот футболистов мы не различали. Видимо, они ещё не заявились.
Дверь отворилась, и на пороге появилась именинница, державшая в правой руке бокал с шампанским. Она улыбалась, а её волнистые светлые волосы спадали с плеч на бархатное красное платье, идеально подчеркивающее стройную фигуру.
— Девчонки!— радостно воскликнула блондинка, принявшись обнимать нас по очереди.
Я не привыкла обниматься, но пришлось засунуть свои принципы куда подальше и сделать вид, что мне очень приятно подобное проявлении любезности.
— Приве-ет,— поперхнулась я.
— Проходите,— она пропустила нас в дом.— Можете снять обувь.
Первое время планировалось походить в туфлях, а потом уже, ближе к завершению торжества, снять их, потому что я не привыкла к каблуку больше пяти сантиметров. Да я, вообще, их не носила никогда.
— Ещё пока не все подошли,— Хлоя пожала плечами.— Думаю, уже через час здесь нельзя будет продохнуть.
Она оказалась права. Даже меньше, чем через час, в дом завалились футболисты полным составом. Они сразу же накинулись на алкоголь, будто никогда в жизни его не видали. Девчонки стали разбирать себе кавалеров, а я как всегда осталась наедине, играя с Джинджер. Джинджер — это собака Хлои. Кажется, ей тоже не нравилось поведение старшеклассников, и она легла у моих ног. Налив немного вишнёвого пунша, я сидела в голубом мягком кресле, параллельно просматривая инстаграм-аккаунт Эммы Робертс. Это было, конечно, не самое весёлое занятие, но хотя бы какое-то развлечение. Идти домой не вариант: мама посчитает меня самой занудной и пассивной девочкой в мире.
Шерил-Вишневая-Бомбочка появилась со своей свитой не раньше семи часов. Она принялась расцеловывать хозяйку дома так, будто не видела её целый год. Мне стало противно глядеть на эти милости, и я продолжила попивать пунш, сидя в кресле с собакой в ногах.
МакДауэлл ворковал с Сарой Филч из девятого класса. Вместе с ней у нас только история, и, судя по оценкам, она её ненавидит. Я поморщилась, когда девушка стала шептать ему что-то на ухо. Это же так противно. Если бы мне стали шептать что-то на ухо, я бы померла от отвращения, наверное.
— Эй, Нэнси Дрю,— откуда-то выпал Арчи,— опять смотришь видео с едой? Покажи!
Парень присел напротив меня, и я сразу почувствовала запах алкоголя, который ударил в нос.
— Стой,— я усмехнулась,— почему Нэнси Дрю?
— Ты на неё похожа,— не долго думая ответил Эндрюс.
— Но я же вылитая Натали Портман, забыл?
Приятель широко улыбнулся.
— Ну ещё и Нэнси Дрю, что плохого?
— Правда, ничего.
Арчи, заметив собаку, принялся тискать её, как ненормальный, и тогда она сбежала, оставляя мои ноги в одиночестве.
— Что же ты наделал?— иронично спросила я.— Так хорошо сидели, ну.
Парень забавно взъерошил волосы, пожав плечами.
— Так ты смотришь видео с едой?
— Эндрюс, ты пьян. Какие ещё видео с едой?— я сжала его щеки пальцами правой руки, пытаясь привести в чувства.
— Ну как какие?— он принялся смеяться, кажется, сам над собой.— Ты показывала мне видео с едой на экономике. Там был такой аппетитный торт.
Я стала прокручивать в голове последние события. Экономика у нас по четвергам.
— А, точно,— прыснула я, ударив себя правой рукой по колену.— Ну и что? В этом аккаунте постят разные рецепты.
— Я бы сейчас съел такой торт,— пробурчал Арчи. Он хотел сказать ещё что-то, но его позвал Реджи, и Эндрюс сбежал, прямо как Джинджер, оставляя меня одну.
Делать было нечего, и я решила поболтать с девчонками, которые толпились у столика с содовой.
— Приветик.
Они дружно взглянули на меня, как на последнего отщепенца нашей школы, хотя, вроде, я такой не являлась.
— Нэнси Флетчер,— вытянула Джинджер Лопез, одна из лучших подруг Шерил. Кстати, какая забавная схожесть с собакой Хлои. То ли её наградили собачьей кличкой, то ли собаку человеческим именем. Я бы спросила, но не стала.— Как успехи?
— Всё хорошо,— качнувшись на каблуках, заявила я.— Ваши как?
— Да наши-то что?— подключилась Тина Патель.— Мы думали, ты расскажешь нам о себе и МакДауэлле.
Самым ужасным было то, что все взъелись из-за этого проклятого Стива, и по каким-то необъяснимым причинам приписывали к нему меня.
— В смысле?
— Дейв Трейси сказала, что вы встречаетесь,— Джинджер надула губы.
— Что?— возмутилась я, поставив стакан с газировкой на место.— Это неправда. Где она?
— Вроде тусуется с футболистами,— ответила какая-то девочка с короткими волосами.
Оглядевшись по сторонам, я увидела группу спортсменов и девочек, которые толпились у длинного стола и о чем-то спорили. С ними были Хлоя, Вероника, Шерил и Дейв. Она стояла чуть дальше всех и за чем-то наблюдала. Я подлетела к ней и положила руку на плечо.
— Ой, привет,— она повела глазами.
— Привет,— выдохнула я.— Можешь объяснить, что происходит?
— Что именно?
На заднем плане играла шумная музыка, и из-за этого блондинка слышала меня с трудом.
— Нэнси, поздравляю!
Сквозь песню Канье Уэста я распознала своё имя, произнесённое Шерил Блоссом.
Отвлекаясь от Трейси, которая продолжала хлопать глазами, я взглянула на толпу, уставившуюся на меня.
— Что?
— Как что?— глаза Шерил округлились.— Тебе обеспечены семь минут в раю со Стивом.
Я с непониманием посмотрела на Дейв.
— О чём она?
— Просто мы играли в "Семь минут в раю",— ответила девушка.
Всё окружение, во главе с МакДауэллом, который еле сдерживал порывы смеха, стало усмехаться надо мной.
— Ну вообще-то я не участвовала в вашей идиотской игре. Я просто разговаривала с Дейв.
— Милая моя, но бутылочка указала прямо на тебя,— едко процедила Блоссом.
Что делать в случаях, когда все пялятся на тебя, как на неопознанный летающий объект, и ждут новых открытий? Казалось, ещё чуть-чуть, и я бы точно растаяла на месте или испарилась в воздухе, но поймав себя на мысли, что это было бы неплохо, я осознала свой проигрыш.
Бутылка из-под вина, действительно, указывала в мою сторону. Причём, как назло, под боком никого не оказалось. Дейв сбежала, оставляя меня одну на растерзание Шерил Блоссом и ей подобным.
— Флетчер, не упусти свой шанс!— подтрунивал Мантла в сторонке.
Собрав волю в кулак, я последовала за Хлоей, которая повела меня и МакДауэлла куда-то в дальний коридор. Она сказала, что в шкаф нас не пустит, в спальню тем более, а в кладовку с радостью.
В этой комнатке было достаточно места, и, думаю, сюда бы легко вместилось четверо человек. Пахло очищающими кремами для обуви, корицей и апельсинами. На самой верхней полке стоял освежитель воздуха, который распылял ароматизированную жидкость один раз в два часа. Честно, я бы осталась тут, потому что люблю уютные укромные местечки, но без парней, потому что это сразу же обретает другой смысл.
— Время пошло,— послышался голос за дверью, щелчок замка, а потом отдаляющиеся шаги.
От осознания того, что нас оставили вдвоём, в замкнутом помещении, мне стало неловко.
— Я Стив,— не растерялся парень.
— Как смешно, МакДауэлл,— сморщилась я.— Ты как всегда блещешь остроумием.
Повисла неловкая пауза. Точно такая же, как сегодня в библиотеке с Джагхедом.
— Я не буду с тобой целоваться,— сорвалось с моих губ.
Глаза привыкли к темноте, и я смогла разглядеть выражение лица своего приятеля по несчастью. Он усмехнулся.
— Даже в щёчку?
— Особенно туда.
Не знаю, на что рассчитывал футболист, но я надеялась простоять в тишине все семь минут, хотя это удачный момент для обсуждения сериалов.
Переведя взгляд на полки с различными безделушками, я заметила фарфоровую кошку с вертикально поднятой покачивающейся правой лапкой.
— Смотри,— сказала я МакДауэллу, указывая на статуэтку.
Он попытался развернуться назад и, когда увидел кота, улыбнулся.
— Это Манэки-нэко,— блеснула я.
— Я не понимаю китайский.
— Это японский.
— Тем более не понимаю,— улыбнулся он, показывая зубы. Они были настолько белыми, что, казалось, сверкали в темноте.
Я посветила экраном телефона, чтобы узнать: сколько осталось томиться в кладовке. Прошло только две минуты.
— У меня была такая, но я её разбила.
— Жаль,— он произнёс это так, будто ему совсем не жаль.
Время тянулось ужасно долго. Мне становилось жарко, и от нехватки кислорода стали слипаться глаза.
— Я до сих пор жду приглашения на чай,— опомнился МакДауэлл.
— Жди.
Парень слегка усмехнулся, опуская голову вниз.
— Ты злая, Нэнси.
— Если я не зову тебя на чай, то это не значит, что я злая. Тем более, я не сказала: "Нет", я сказала: "Жди".
Стив выпрямился.
— Ну да, согласен.
Я почувствовала его обжигающее дыхание на правой щеке, потому что он находился достаточно близко, хотя места для двоих было много.
— Что у тебя с рукой?— поинтересовался Стив, кивая вниз.
— Прижала дверью.
Парень приблизил густые брови к переносице, он отдаленно напоминал моего отца.
— Ты читала Рэя Брэдбери?
Я даже поперхнулась, услышав этот вопрос.
— Нет, в смысле, да.
— Так читала или нет?— улыбнулся МакДауэлл
— Читала.
— Что читала?
— Много чего, а ты?
Стив выдохнул.
— У меня сборник рассказов.
— И какой рассказ самый интересный?
— Наверное, "Ветер". Он жуткий.
Мне сразу вспомнилась песенка, которую пела маленькая девочка в кафе.
— Почитаю как-нибудь потом.
Раздался щелчок замка, и дверь кладовки распахнулась. Это была Шерил Блоссом, улыбающаяся своими ярко-красным губами. Создавалось впечатление, что они искусственные. Она начала что-то говорить о том, какие мы милые и сладкие, но я уже мчалась вдоль коридора, чтобы не слышать её приторные речи.
— Че-то вы быстро,— удивился Мантла, раззадоривая всех вокруг.
Он был кем-то вроде клоуна, без которого не обходилась ни одна вечеринка.
Какие-то девочки хотели подловить меня в углу, чтобы задать интересующие их вопросы, но я проскользнула мимо, забегая в гостевую спальню, потому что мой телефон залился громкой музыкой, которая обозначала мамин звонок.
— Солнышко, как ты?— послышался голос.— Как твоя рука?
— Всё хорошо, мам,— я улыбнулась, запирая за собой дверь.
— Если ты останешься у Хлои, то не забудь про мазь.
Здоровая рука принялась раскрывать сумку, висевшую на правом плече, которым я подпирала телефон.
— Мазь здесь. Не забуду.
— Отлично,— парировала мама.— Не буду мешать. Удачно повеселиться!
Я хотела убрать смартфон под замок, но он пронзительно запищал.
"Веселишься?"
Прочистив горло, я застыла на месте, ожидая следующее сообщение.
"Ты знаешь что после смеха всегда следуют слёзы? "
"Удачно повеселиться. Нэнси"
Экран погас.
