"Подавись."
В глазах резко потемнело, а к горлу подступил огромный ком. Аппетит как рукой сняло, и в голове моментально возродилась прежняя боль. Вилка, которую я судорожно сжимала в руках, хрустнула и сломалась напополам. Дружелюбный собеседник посмотрел на её обломки и как-то странно улыбнулся. Садист какой-то. Не вынеся давления сразу же с двух сторон, я выскочила из-за стола и кинулась к выходу. Мне срочно требовалась ледяная вода, чтобы ополоснуть лицо. В висках пульсировало так, будто бы кто-то прямо сейчас разорвёт мою голову изнутри и выйдет наружу. Изо всех сил сжав виски руками, я еле слышно всхлипнула. Навстречу попалась молодая девушка в белом халате, маячившая у какой-то палаты, откуда доносились звуки включённого телевизора. Это оказалось последней каплей: если бы не туалет, который находился прямо по коридору, я бы упала прямо здесь, на скользкий кафельный пол. Внешний вид мой, конечно, оставлял желать лучшего. Намочив правую ладонь под краном, я поднесла её ко лбу и выдохнула, облокотившись о раковину и закрыв глаза. Складывалось такое ощущение, что кто-то или даже что-то пытается проделать в моей голове дыру. Помассировав виски, я распахнула глаза, слипшиеся из-за намокших ресниц, и ещё раз посмотрела в зеркало. Тут же дверь позади меня распахнулась, и зашла та самая девушка в белом халате. Она подняла своё бледное до синевы лицо, и я смогла разглядеть красные опухшие глаза, подтеки туши на белых щеках и тонкие дрожащие губы. Незнакомка по-детски шмыгнула носом и, окатив меня виноватым взглядом, прошла в самую дальнюю кабинку. Оставаться здесь я была не в силах. Оторвав кусок бумажного полотенца, я вышла в коридор и направилась в сторону столовой, где меня ждали недоеденный обед и самый странный человек на свете. — Прости, мне стало плохо, — начала оправдываться я, приближаясь к своему столику. Едва мой рот вновь открылся, как я резко затормозила и захлопнула его обратно. Никого не было. Том куда-то делся вместе с помятым стаканчиком, оставив мой начатый салат, недопитый сок и нетронутую булочку на месте. Делать было нечего: не искать же мне, в самом деле, этого чудака по всей больнице. Ушёл и ушёл. Значит, ему куда-то нужно. Скорее всего, к отцу. Расправиться с перекусом в одиночку не получилось: пришла мама. Она сообщила, что её смена подошла к концу, и села рядом, наблюдая за тем, как я ем. Булочка оказалась слишком большой, поэтому я завернула её в салфетку и вместе с мамой последовала к выходу. Погода стала заметно лучше, хотя иногда холодные порывы ветра чуть ли не сносили с ног. Мама пыталась подбадривать меня на протяжении всей дороги до дома и даже в аптеке. Она говорила, что от мигрени страдала еще моя прабабушка, которая, несмотря на головные боли, сумела открыть своё кафе. Я, если честно, не понимала, в чем здесь связь: наверное, потому что думала о своём, пропуская все мамины истории мимо ушей. Я размышляла о той заплаканной девушке из больницы, о странном Томе... Но мысли о мигрени, кстати говоря, меня больше не посещали. После того, как я умылась холодной водой, боль притупилась. Лекарства мы купили. Теперь надеюсь, что эта внезапно свалившаяся на мою голову (в обоих смыслах) проблема скоро исчезнет. Я вспомнила о Стиве и мне захотелось спрятать голову в песок, провалиться сквозь землю - только чтобы больше никогда с ним не встречаться. Но я знала, что это невозможно. Завтра я приду в школу и первым, на кого я наткнусь (в самом неподходящем месте, разумеется), будет он. Иначе и представить нельзя. Интересно, как он будет себя вести?.. — Ты идёшь на похороны Джейсона Блоссома? — неожиданно спросила я, прерывая неуютную тишину, воцарившуюся в гостиной. — Нет, — мама вытерла руки, приступая к нарезке овощей. Стоит ли идти туда мне? С одной стороны, я не общалась ни с Джейсоном, ни с его родителями. Даже не видела их никогда. Хотя один раз мне удалось встретиться с мамой близнецов в школьном коридоре. Все, что я запомнила — это идеальная осанка, чёрное платье и высоко забранные рыжие волосы. С другой стороны, прийти на похороны —проявление сочувствия и понимания. Что ж. Я ученица старшей школы Ривердейла, одна из немногих, кто никогда не общался с Блоссомом и единственная, кто не пойдёт на его похороны. У меня все-таки есть уважительная причина. — Я тоже не пойду, хотя Шерил меня звала. — Ты с ней общаешься? — мама явно была удивлена. — В том-то и дело, что нет, — возмущённо проговорила я, разворачиваясь на все 180. — Странно: она раздала эти приглашения абсолютно всем. Я её не понимаю и никогда не пойму. Эту Шерил. Ей точно надо лечиться. Не то что бы Блоссомы — больная тема в нашем доме, но я тут же вспыхнула, припоминая все те пакости, на какие способна "королева школы". Мама слушала, изредка усмехаясь над моей чересчур эмоциональной манерой рассказа, а потом предложила отдохнуть в комнате, дабы пощадить свою больную голову. Выпив какую-то таблетку, я поднялась к себе. Упав на кровать, я сложила руки в замок. Усталость дала о себе знать. Даже меня не пощадила, на пару с какими-то непонятными болячками. Я уставилась в потолок так, как будто он мог дать ответы на все мои вопросы, и сама не заметила, как уснула. Распахнуть глаза заставил шум на улице: какой-то ребёнок завизжал на весь Ривердейл прямо у меня под окнами. Затем последовал грозный окрик: по-видимому, отца. Протерев глаза, я нашла в себе силы перевернуться на левый бок и посмотреть на часы. Почти пять. Отлично! И как я теперь усну ночью, если чувствую, что мне удалось прекрасно выспаться? Таблетка подействовала как-то не так. Нет, боль прошла, но я ни с того ни с сего поймала себя на безумной мысли, что хочу пойти к Блоссомам. Я помотала головой из стороны в сторону в надежде, что эта идея быстро испарится. Не хочу. Лучше я поделаю что-нибудь по дому, из уроков или помогу маме, чем отправлюсь туда, своей выходкой навлекая на себя вполне заслуженный гнев. Спустившись вниз, я никого не обнаружила. Маминого пальто не было. Свой телефон я оставила на тумбочке возле телевизора. На дисплее светилось входящее сообщение:"Мне надо заскочить к Фионе. Не болей и ешь рататуй."
Есть не хотелось, поэтому я достала из холодильника зелёное яблоко, ополоснула его водой и подошла в окну. Пейзаж за стеклом был унылым. Солнце исчезло, и из-за этого дома было темнее и скучнее обычного. Хрустнув яблоком, я задумалась над тем, чтобы сходить на прогулку. Ох, это дурацкая идея. Стоит только подумать о своей больной голове. Но куда больше хочется выйти на улицу и прогуляться по парку, а потом принять душ и, забравшись с ногами на диван, выпить крепкого чаю с лимоном или горячего шоколада. Мама, наверняка, будет рассержена, но зато я точно не умру со скуки, раскиснув в четырёх стенах.***
Зелёный парк находился в моем районе. Он назывался зелёным, потому что, по мнению многих горожан, превосходил остальные парки нашего города по количеству зелени. Это, действительно, было самым идеальным местом для прогулок и свиданий: лавочки на каждом углу, атмосфера некой таинственности... Парк был длинным и постепенно переходил в лес, поэтому я часто выбирала этот путь для утренних пробежек. И не я одна. Но что меня раздражало больше всего, так это придурки, которые считали, что парк — идеальное место для того, чтобы хорошенько напиться. Они портили всё, чем славилось это чудесное место. И самое отвратительное, если я их встречу прямо сейчас. Какого-нибудь Реджи или Стива. О, нет, только не МакДауэлла! Я больше никогда в жизни не смогу посмотреть в его глаза. В его наглые и паршивые глаза. Ничуть не красивые! Хотя... кому я вру? Они просто потрясающие и такие, казалось бы, добрые. Да-да, добрые глаза, в которые хочется смотреть целую вечность. Ну почему он все так легко испортил? Почему?! Чем больше я прокручивала этот вопрос у себя в голове, тем больше мне хотелось совершить харакири или просто перерезать себе глотку. Нет, не из-за неразделенной любви, вы не подумайте. Из-за нестерпимого стыда и того положения, в котором я оказалась. Что если он начнет язвить и издеваться надо мной? Или привлечет своих дружков, как они обычно и делают. Ведь самому глупому чудаку ясно, что такие, как Блоссом и МакДауэлл, правят не только нашей старшей школой, но и всем миром. И если в твоей бестолковой голове хоть раз промелькнет мысль о том, чтобы поспорить с ними или не согласиться в чем-то... В общем, я таким бедолагам не завидую. Тебя ждет кара в сто раз хуже, чем харакири или перерезанная глотка. А если навредить обоим сразу, что я, собственно, уже и так сделала? Вот же чёрт! Завтра девочки по имени Нэнси уже точно не будет существовать. Наверное, со мной сделается то же самое, что и с бедным Саймом из романа Джорджа Оруэлла. Раздавшийся откуда-то сзади хруст мигом вернул меня в реальность. Обернувшись и вглядевшись в каждый куст, в каждое дерево, окружавшее меня, я не обнаружила ровным счётом ничего подозрительного. Пустующая лавочка оставалась всё так же одиноко стоять на аллее. По привычке поправив волосы, я двинулась в сторону выхода из парка. Он продолжал казаться таким же пустым, хмурым и серым. Даже пугающим. Странным. Таким это место ещё никогда не было. Здесь всегда резвились дети, гуляли влюблённые. Иногда художники располагались неподалёку от фонтана и рисовали с натуры. А сегодня все будто бы вымерли... Точно такой же звук сломанных веток вновь раздался откуда-то сзади, и я резко развернулась на месте. Опять никого. Дорога была совершенно пуста. Откуда хруст раздавался второй раз понять я не смогла, но, кажется, сейчас источник звука был ближе. Погода, кстати говоря, стояла облачная и мрачная — холодно точно не было, но у меня появилось нестерпимое желание обнять себя руками. Не успела я спокойно выдохнуть, как из-за ближайших кустов выпрыгнуло огромное коричневое лохматое оно. Чертыхнувшись, я машинально отскочила, чуть не встретившись носом с асфальтом. — Саймон! — раздался пронзительный женский голос. Почти сразу же после собаки появилась ее хозяйка: невысокая русоволосая девочка. Кажется, она училась младше меня на класс, и, вроде бы, её звали Люси. О Боже, откуда я все это знаю? — Прости-и, — протянула она, хватая своего питомца за поводок. — Саймон, паршивый ты пёс! Я помотала головой, давая понять, что ничего страшного не произошло, и улыбнулась краешком губ. Вскоре они скрылись за аллеей, оставляя меня одну. И вновь никого. Спустя мгновение подул свежий ветер, заставляя меня по-настоящему поёжиться от холода. Осень подкралась незаметно, а зима со всеми её "сюрпризами", чувствую, и подавно не постесняется навестить Ривердейл. Да она, вообще, никогда и ничего не стесняется. Самое беспардонное время года, раз уж на то пошло. Связывать недавние плачевные события с ранними холодами было бы как-то глупо. Погода — непредсказуемая и не зависящая ни от чего вещь, хотя часто поэты и писатели олицетворяют её, наделяя своеобразным характером. То она, капризная, устраивает ливень в плюс сорок градусов, то внезапно её охватывает меланхолия, и тогда на улице царит полное умиротворение. Будто бы ей, действительно, подвластно руководить людьми. Как сейчас, к примеру. Черт, а ведь и правда! Кто в здравом уме пойдет гулять в такую погоду? Наоборот, больше всего хочется закутаться в плед, выпить чаю и сидеть перед телевизором — смотреть сопливые мелодрамы, а не торчать на улице. Наверное, это ветер навевает мне подобные мысли, не иначе. Кстати, о мыслях... Интересно, остался у нас дома горячий шоколад? Эх, если поэты и писатели ассоциируют природу с душевными переживаниями и находят в ней что-то волшебное и вдохновляющее, то у меня все завязано на еде. Никакой романтики, Нэнси. Смерть Блоссома стала настолько ужасающим известием, что мне порой казалось, будто сама погода пришла в неимоверный шок, задавая человечеству полноценную взбучку. Сначала жара, а теперь вот проливные дожди и до ужаса внезапные порывы ветра. Неужели она тоже переживает? — Убийца! Оказалось, лишь одно слово способно начисто сбить человека с толку и заставить проглотить язык. Сердце застучало сильнее, отдавая чуть ли не в затылке. — Что? Подкрадывающийся на цыпочках страх молниеносно стал набирать обороты, в то время как мозг переваривать всю эту ситуацию наотрез отказывался. Маленькая девочка в синем пальто и сером берете появилась из ниоткуда. Она стояла на другом конце аллеи, позади меня. Я всматривалась в её длинные светлые волосы, развевающиеся на ветру, так, как будто сейчас от этого зависела моя жизнь. А девочка просто стояла и молчала, будто бы и не она меньше минуты назад произнесла то самое слово. — Что?! — повторила я в надежде, что недавно услышанное всего лишь результат моего некстати разыгравшегося воображения. Она стояла далеко, и рассмотреть выражение ее лица не получалось. — Ветер — убийца! — детский голос с надрывом окончательно заставил меня задрожать как осиновый лист. Какая же ты трусиха, Нэнси Флетчер. Снова закружилась голова. Я попыталась дышать глубже, одновременно стараясь не потерять девочку из виду. Как только я сдвинулась с места, делая шаг ей навстречу, она тут же ринулась куда-то в сторону. Нет. Это полный бред и последствия мигрени. Нет, нет и ещё раз нет. Должен же хоть кто-то остановить череду этих происшествий, больше напоминавших чертов кошмарный сон. Сначала тот странный парень из больницы, а теперь маленькая девочка в парке. Какой-то фильм ужасов с приведениями, ей-богу. Продолжать стоять посреди облучаемой ветром аллеи было плохой идеей, учитывая то, что здесь из ниоткуда периодически выскакивают полусумасшедшие дети, выкрикивающие всякого рода несуразицу. Ускорив шаг, я бросилась к выходу, иногда оборачиваясь назад. Никого. Черт, Нэнси, да и это, и вправду, чистой воды паранойя. Ещё и на фоне мигрени. Замечательный букет! Катастрофа. А может быть, это шутка такая? Да, точно. Шутка! Скорее всего, девочке просто стало скучно, вот она и ходит, пугая одиноких прохожих, вроде меня. И знаете, лично я в таких развлечениях ничего хорошего не вижу. Если ей это, в самом деле, нравится, то однозначно пора задуматься о походе к доктору. Говорю как дочь квалифицированного специалиста. Самое смешное, что какое-то по-настоящему глупое, ничем не оправданное заявление превратило взрослую девочку в тряпку. Хорошо, что никто не видел, как отвисла моя челюсть, а глаза так и забегали... Ох, даже стыдно стало. Просто замечательно. Сердце продолжало бешено колотиться, несмотря на то, что я давным-давно вышла из парка и уже топала по дороге, ведущей к дому. Навстречу попались какие-то дамы, странно покосившиеся в мою сторону. Ещё бы. — Девушка, у вас шнурки развязались. Притормозив, я посмотрела вниз. Точно. — Спасибо. Я мысленно загадала: если и они сейчас начнут нести подобную ахинею про ветра-убийцу, то я сама попрошу маму записать меня к психиатру. Холодные пальцы принялись затягивать шнурки, перевязывая их друг с другом. Но голова моя была забита идиотскими мыслями, а руки отказывались слушаться и дрожали. В конечном итоге, просто затолкав кончики шнурков в кроссовки, я выпрямилась и продолжила путь. Нет, нет. Нет! Это всё ерунда, чепуха, выдумка перегруженного мозга. Мне всё равно на шнурки, я никого не хочу ни слышать, ни видеть. Ни Стива, ни Тома, ни Блоссомов с их печальными минами, ни ту девочку, ни этих женщин... ни Джагхеда. Его - определенно. Мне нужен покой. Я хочу расслабиться. Чертов город, чертов парк. Ненавижу парки! Старые полусломанные лавочки, понатыканные в каждом углу, густые заросли, из которых того и гляди кто-нибудь да выскочит. Телефон завибрировал в кармане пальто. Ненавижу! Как же я ненавижу! Дисплей отобразил имя."Стив"
Тошнота подступила к горлу. Конченый ублюдок. Наблюдая за тем, как уже минуту этот недоделанный мачо упорно не оставляет попыток дозвониться, я невольно рассмеялась."Нам нужно поговорить"
"Я приеду, если ты сейчас не ответишь"
Кто тебе откроет, сладкий мой? Никто. Возможно, конечно, он и припрется сегодня вечером к моему дому. Даже не удивлюсь, если так и случится. В таком случае, я точно перережу себе горло. Да, это отвратительно, но, к сожалению, только так этот придурок поймет, насколько меня тошнит от него. Даже больше, чем от морковного пирога, который я однажды попробовала у маминой подруги на дне рождения. Глупо, конечно, что я сужу о морковном пироге, попробовав его всего раз, но поцелуя со Стивом мне хватило сполна.***
Моя рука автоматически поднимала и опускала чайный пакетик. Я облокотилась о стол, наблюдая за тем, как горячее молоко постепенно окрашивает чай в белый цвет. Ни левая ладонь, ни палец на правой руке уже не болели. Только над бровью иногда покалывало, а в целом - ещё чуть-чуть, и я превращусь в нормального человека. Наконец-то. В кафе "У Попа" почти никого не было. Только бедняжка Нэнси (то бишь, я), одинокая, сидела за самым дальним столиком и пялилась в окно, а женщина в ярко-красной куртке, листавшая огромный глянцевый журнал, иногда кидала взгляд в сторону часов. Рядом на диване пристроился мой рюкзак, набитый домашними вещами: я собралась ночевать у бабушки. Причина была одна. Я жутко боялась предстоящей встречи с МакДауэллом. Переночевать в другом месте — единственная возможность не попасться к нему в лапы сегодняшним вечером. А вообще, Стив очень предсказуем. Я, наверное, все равно бы пошла к бабушке, даже если бы мне не пришло его сообщение. Выдохнув, я продолжала смотреть в свою кружку, наполненную чаем с молоком, будто там таится некий секретный шифр. Шифр, который может дать ответы на абсолютно все волнующие меня вопросы. Чёрт, Нэнси! Ты точно свихнешься, если еще хотя бы раз перемотаешь в голове все случившиеся события. Сидеть в одиночку было неуютно, но так сложилось, что тусоваться мне не с кем. Да и дела особого никому до моих проблем нет, поэтому я даже не собираюсь втягивать кого-то в этот кошмар. Ни маму, ни, тем более, бабушку. Они самые родные мне люди, которых совершенно не хочется тревожить по пустякам. Единственный, кому пришлось рассказать обо всем - Джонс. Хотя как "пришлось"? Никто меня за язык не тянул. Я вполне могла бы сочинить какой-нибудь бред или вовсе стереть из головы ту ночную встречу в библиотеке. Он же отстал от меня, а я сама подошла к нему и всё-всё рассказала. Впустила домой, запутала ещё больше. Кто знает, что творится в голове у Джагхеда и на какие поступки он способен, владея такой информацией. За окном быстро темнело, поэтому мне стоило поторопиться: поскорее допить чай и направляться в сторону бабушкиного дома, чтобы не наткнуться на очередных весельчаков или разъяренного Стива МакДауэлла. Только не это. Телефон завибрировал, проехавшись по гладкой поверхности столика."Может, расскажешь мне, милая дочь, что за молодой человек так настойчиво хотел поговорить с тобой меньше пяти минут назад?"
Мне захотелось провалиться сквозь землю. Как в детских мультиках: раз, и нету тебя. "Какой?" Нет, я определенно неизлечимо больна. Хронической тупостью."Нэнси, не придуривайся. Сказал, что зовут Стив. Он до последнего не верил мне, что ты не дома."
"Ты сказала, где я!?" Сердце застучало сильнее."Нет, хотя он очень просил."
"Он принёс розу."
"Смой её в унитаз.""?"
"Она в твоей комнате."
"Могу сделать фото :)"
"НЕТ!""И всё же я жду объяснений. Ты уже у бабушки?"
"Завтра расскажу" "Нет ещё. Сейчас пойду.""Позвони позже."
Я выдохнула с облегчением, плюнула на давно остывший чай и, подхватив рюкзак, вышла из кафе.