***
Изо всех сил подавляя ауру младшего своей, Юнги все ещё прижимал его к стене, чтобы ограничить движение. Тэхён — их родной брат, являющийся человеком, поэтому его бы обнаружили очень быстро, учитывая тот факт, что находятся они в одном помещении на довольно близком расстоянии. А уж Сокджин точно почует младшего в замке, поэтому Юнги приходилось давить на сознание и разум младшенького, наверняка причиняя ему боль. Но у старшего не было выбора, он не готов был сейчас расстаться с братом. — Юн… ги… — шёпотом выдохнул Тэхён, и старший только сейчас заметил, что… Младший просто съедал старшего томным взглядом, часто дыша и порочно приоткрыв рот от недостатка кислорода в организме. Юнги застыл, глядя на брата. Казалось бы надёжно запертые чувства вновь всколыхнулись, пытаясь выплеснуться наружу. Старший и сам, кажется, потерял над собой контроль, как безумный разглядывая личико полувозбуждённого брата. Пухлые губки, по которым то и дело проскальзывал влажный язычок, так манили прижаться к ним и втянуть сие очаровательное создание в сладостный поцелуй. Губы старшего пересохли от желания, он облизал их, приближаясь к лицу младшего, гипнотизируя взглядом его губы. Но вовремя остановился. «Только этого мне не хватало». Поймав взгляд Тэхёна, в глазах Юнги блеснул жёлтый огонёк, и тело младшего обмякло в его руках. Уже через секунду коридор вновь наполнился пустотой. Как говорится «мой дом — моя крепость». Комната Юнги была защищена специальным барьером, который не пропускал и не выпускал совершенно никакие потоки энергии. Здесь младшего не почует никто, даже если очень захочет. Юнги осторожно опустил Тэхёна на свою кровать, мысленно прикидывая, сколько тот ещё будет без сознания. Старший чуть ли не слюни пускал, глядя на Тэ. Он сейчас лежал совсем беззащитный, открытый и доступный для прикосновений. Юнги склонился над ним, аккуратно присаживаясь рядом и не сводя влюблённого взгляда с младшего. Плащ был распахнут, позволяя рассмотреть его тело, пусть и скрытое одеждой. Грудная клетка равномерно вздымалась, губы были слегка приоткрыты, а ресницы трепетали. «Восхитителен. Божественен». Юнги ласково коснулся щеки брата рукой, чувствуя всю нежность и бархатистость его кожи. Она так и манила коснуться её губами… Нежно проводя рукой по лицу брата, Юнги коснулся пальчиками его губ. Старшего словно пробило током от такого едва ощутимого прикосновения — настолько сильно Юнги желал это юное тело. Соблазн был слишком велик, старший приблизился к лицу младшего и, бегло оглядев его личико, накрыл его губы своими. Внутри всё перевернулось. Какие же они у него были мягкие и нежные, такие желанные и соблазнительные… Юнги вспомнил. Эти губы его уже касались. Значит, это всё же был не сон, и младший действительно поцеловал его тогда, давно… Старший отстранился. Дыхание участилось, а сердце стало отстукивать бешеный ритм. Тэхён так манил к себе, такое дикое желание пробуждал, что Юнги готов был умереть. Сейчас старший чувствовал, что готов сорваться и будь, что будет… Но вместо этого Юнги яростно впился зубами в своё запястье, вонзая клыки как можно глубже, чувствуя, как его собственная кровь пачкает его губы, стекая по подбородку куда-то за воротник плаща. Отцепившись от руки, старший проследил взглядом за алой кровью, хлынувшей из раны, которая избирательно расчерчивала его руку красными потёками, скапливаясь в изгибе локтя и после этого капая на постель. Юнги восхищался этим зрелищем, завороженно разглядывая кровоподтёки. Его вторая страсть. Кровь и брат. А если совместить, то… Старшему пришлось укусить себя ещё раз, на этот раз сильнее и глубже. Кровь хлынула повторно, теперь она ещё больше окрасила руку Юнги, заливая его колени. Он продолжал терзать свою руку зубами, пока, наконец, не успокоил разбушевавшееся сознание и нахлынувшие желания. Вся кожа от запястья до локтя была в глубоких кровоточащих укусах. Старший разглядывал плоды своих стараний и думал, как же это выглядело соблазнительно. Давно он не видел крови, глубоких рваных ран, растерзанных тел… Очень давно. От стука в дверь Юнги вернулся в реальность и торопливо спрятал руку под плащом. — Они ушли, — сообщила заглянувшая Серена. — Всё в порядке, они ни в чём меня не заподозрили. — Точно ушли? — Точно ушли, за ними проследили. — Хорошо. Спасибо, что в очередной раз помогла мне. — Не за что, — девушка скрылась за дверью, а Юнги перевёл взгляд на спящего брата. «Ты — моё безумие».***
Тэхён очнулся и сначала вообще ничего не понял. Почему он в своей комнате, где гости и что вообще произошло. А потом вспомнил. Вспомнил, что дико завёлся от близости брата и таких вроде невинных прикосновений, но прижимающий его к стене Юнги выглядел так, словно вышел из самого горячего сновидения Тэхёна. Старший был так близко, прижимал Тэ всем телом к стене, склонялся к лицу, а потом… темнота. Всё, больше Тэхён не помнил ничего, сообразив, что брат его просто вырубил. Искусственный, навязанный братом сон только больше вымотал Тэ, и парнишка, зевнув, перевернулся на другой бок, в скором времени заснув. Юнги не переживал насчёт руки, для него это были всего лишь царапины, которые уже начали затягиваться. Когда на улице царствовала ночь, Юнги любил смотреть в окно и думать о чём-то своём. В такие моменты умиротворения Юнги обретал истинное спокойствие, которое помогало ему расслабиться и оттолкнуться от того, что тяготило и тревожило сознание на протяжении уже девяноста трёх лет. Окна в комнате Юнги всегда были плотно закрыты и не пропускали свежий уличный воздух, который вампиру просто не нужен был. Да и нежелательные воспоминания лезли в голову… В приоткрытую дверь спальни Юнги влетела летучая мышь и обратилась в девушку. — Они всё-таки ищут вас, — недовольно сказала она, стягивая с плеч серебристый плащ. — Да, они уже так далеко зашли… — задумчиво произнёс Юнги. — Зачем? — А вдруг они знают о Тэхёне? — Возможно и знают… Но они его всё равно не найдут. Никто не найдёт. Серена выдохнула — друг неисправим. Но раз он так говорит, значит он уверен в своих словах. Повисло молчание, потому что каждый думал о чём-то своём. Вдруг Серена спросила: — Ты никогда не рассказывал мне, но за что ты так женщин не любишь? — Я такого не говорил. Я вполне могу хорошо к ним относиться и даже дружить, — Юнги обвёл ладонью силуэт Серены в воздухе. — А с чего такие вопросы? — Просто ты говорил, что не любишь их. — Я говорил, что не смогу полюбить женщину. — А почему? Юнги замолчал, перелистывая в голове странички своей жизни. А ведь сколько всего было… — Потому что женщины нашего королевства, во всяком случае те, с которыми я общался ранее, непостоянны. Их интересуют мимолётные увлечения и развлечения. Думаешь, у меня не было девушки? Была. И не одна. Я был совсем ещё молодым, лет двадцать, наверное, мне было, когда я начал гулять. Тогда я был совсем другим… — Юнги, прищурившись, посмотрел куда-то вдаль. — Неопытный, несмышлёный дурак, которому просто захотелось чего-то новенького. — И что же такого случилось? — Да ничего особого, просто я на личном опыте познал, что девушки — это не моё. Это у людей, знаешь, есть это чувство вроде верности, потому что им нужно держаться вместе. А вампиры — одиночки, они привыкли к роскоши и шику, что им можно всё, и за это им ничего не будет. Именно поэтому им не нужен постоянный спутник рядом, они всегда смогут найти другого. А мне нужен один. Верный, преданный, принадлежащий только мне одному… парень. — Тэхён, — поправила Серена. — Когда я понял, каковы девушки, они сразу перестали меня интересовать. Меня не привлекает женское тело. Это всё развилось на фоне разочарования, да и прибавить если к этому психические расстройства… Я много чего себе накрутил. Тогда ещё Сокджин отчитывал меня за то, что я глупо себя вёл. Я, кстати, довольно долго жил без младших братьев, поэтому, когда они появились, я наконец смог почувствовать себя старшим. — Но что-то же должно было сильно повлиять на смену твоих взглядов. Или это всё действительно родилось только от общего впечатления? Но не все ведь такие… Или ты просто не хочешь говорить? — Я не смог бы жить рядом с женщиной, зная, что она может меня предать и уйти к другому. Вообще-то был один случай… Последний. Уже на протяжении двух месяцев Юнги встречался с одной очень милой девушкой из приличной богатой семьи. Он полюбил эту девушку, привык к ней за такое время. Он гулял с ней, счастливо улыбаясь, крепко держал за руку, радовался её смеху и светлым глазам. Сбегал из дворца, втайне от старшего брата, чтобы встретиться с ней. Она правда много значила для него, он всё время думал только о ней, не спал ночами, желая поскорее с ней встретиться. Она манила и соблазняла его, он готов был на всё, ради неё. Уже тогда Юнги знал о том, что ему, возможно, будет предоставлена честь стать королём, и он хотел сделать эту девушку своей королевой — настолько она покорила его сердце. Однажды, качая на коленях свою любимую и нежно обнимая её за талию, Юнги предложил ей стать его принцессой. Лицо девушки засветилось от счастья, она восторженно бросилась на шею Юнги, прижимая его к себе. А Юнги лишь самозабвенно улыбнулся, крепко обнимая в ответ. Он ходил по замку, сияя от счастья, летал в облаках, планируя совместную будущую жизнь. Он множество девушек успел перебрать, пока не встретил её. И теперь он готов был всего себя ей отдать и с разрешения родителей сделать её своей принцессой, чтобы она переехала жить в королевский дворец. Он радостно сообщил Сокджину, что скоро у него появится принцесса, а старший брат уже старик, раз всё ещё не нашёл себе девушку. Сокджин лишь покачал головой, поражаясь дурости младшего брата. Наконец собравшись с силами и мыслями, Юнги получил разрешение родителей. Счастливый, на крыльях любви он бежал в дом своей любимой, чтобы сообщить ей эту новость и помочь собрать вещи к переезду. Он взял из королевской казны изящное изделие, понравившееся ему с первого взгляда — хрустальное сердце с рубиновыми вставками – чтобы ей подарить. Оглядев подарок в своих руках, Юнги завернул на улицу, где находился её дом, и… замер. Счастливая улыбка спала с лица молодого вампира, а глаза округлились от шока. Его любимая девушка радостно улыбалась, целуя и обнимая другого. Она прижималась к нему, а он медленно подталкивал её в сторону её дома, пошло заглядывая в глаза. Хрустальный подарок выпал из рук ошарашенного Юнги и разбился вдребезги, как и его сердце. Он впервые почувствовал душевную боль и вкус предательства. Он до последнего не верил своим глазам, пытаясь любыми способами оправдать её действия. Любовь, всё ещё застилавшая сознание Юнги, не позволяла ему поверить в то, что его любимая ему и вправду изменяет. Но тот вампир, что увёл его девушку, начал забираться ей под платье и целовать в шею, чем доказал Юнги всё, что требовалось. Мерзко. Отвратительно. Боль угасла быстро. На смену ей пришла злость и жажда мести. Старший брат забеспокоился, видя, как резко изменился Юнги. Он замкнулся в себе, перестал выходить из своей комнаты. Улыбка больше никогда не озаряла его лица, в глазах потух огонь, они стали пустыми и бесстрастными. Лишь иногда, когда никто не видел, в них горела злость и ненависть. Он никогда больше не посмеет связать себя отношениями с девушкой. Никогда. — И что в итоге случилось с этой девушкой? — спросила Серена, находящаяся в шоке от рассказа друга. — Она просто так променяла возможность стать принцессой вампира из королевской семьи на неизвестно кого? — Ты правда хочешь это знать? Серена кивнула. — Я её убил, — невозмутимо ответил Юнги. — Высосал из неё всю кровь до последней капли и бросил её иссушенное тело в лесу на растерзание оборотням. — Жестоко. — Заслуженно. Вкус убийства понравился Юнги. Он и сам не ожидал, что ему безумно понравится убивать эту девушку. Чувствовать, как она пытается сопротивляться, царапается, вырывается… Но у Юнги мёртвый захват, из которого невозможно выбраться. Она как маленькая птичка барахтается в его руках в надежде вырваться, но чувствует, как медленно умирает. Юнги не простит предательства. Он яростно высасывает кровь из этого хрупкого тела, пока оно не становится мягким в его руках, а потом с отвращением отшвыривает от себя. Он её убил. Убил. Первая смерть, которую принёс Юнги. И ему понравилось. Понравилось быть жестоким и беспощадным. Именно из-за этого безумия Юнги связался с Хладнокровными вампирами. Его вновь не было видно во дворце ни днём, ни ночью. Сокджин беспокоился за брата, но родителям ничего не говорил, желая выяснить самостоятельно, что происходит с младшим. А Юнги овладела жажда крови. Он чувствовал тягу к убийствам и жестокости. Ему до безумия нравилось смотреть в перепуганные глаза своих жертв, осознающих, что близка их смерть. Крики ужаса, мольбы о помощи, слабые попытки сопротивления. Юнги, как безумец, наслаждался этим, осушая до дна очередную жертву и облизывая испачканные в крови губы. Он ходил на такую охоту вместе с Хладнокровными, которые были дико рады, что заполучили в свои ряды Благородного вампира. Он помогал им охотиться и брать людей в плен, хотя иногда где-то в глубине души понимал, что ему здесь не место. Он был слишком другим. Он — чистокровный аристократ с гордым и самодовольным взглядом, всегда спокойным и бесстрастным выражением лица, имеющий хрупкое, характерное для Благородного, телосложение – смотрелся на фоне Хладнокровных шавок словно Бог. Они все были грязными, ободранными и неприглядными, желали только крови, как самые примитивные вампиры, не заботясь ни о чём. Бездушные, опасные и кровожадные твари, которые ни перед чем не остановятся ради крови. И среди них Благородный красавец, сбившийся с пути и запутавшийся в себе, не соображающий, что он делает. И с каждым разом Юнги погружался всё глубже и глубже в эту трясину, забывая чувства и эмоции, забывая о том, что такое любовь, семья… И желая только крови, всё больше и больше, не обходясь уже одной жертвой. Юнги потерял голову, чувствуя страсть к убийствам и крови. Тогда он и начал раскрывать свои способности, заложенные в нём c рождения. Хладнокровные видели, насколько силён Благородный вампир. Поначалу его жертвы кричали, а спустя немного времени… Юнги убивал тихо. Без единого звука и лишнего шума. Передвигался он так же осторожно, словно тень, поджидая свою жертву и сверкая в темноте жёлтыми глазами. У него единственного из всей шайки были такие глаза, ибо Юнги — Благородный. У Хладнокровных глаза горели красным, словно кровь. Вылезти с этого днища Юнги помог старший брат, не хило так приложивший младшего о стенку и вырубивший с одного удара. Сокджин жёстко промыл Юнги мозги, возвратив тому прежнее состояние ума. Младший понял, что наделал больших глупостей и с ужасом хватался за голову каждый раз, когда вспоминал это. — В те времена мы с тобой и познакомились… — вспомнила Серена. Она даже помнила того жестокого Юнги, от которого сейчас не осталось и следа. Или просто он старательно скрывает свою тёмную сущность… Сокджин под страхом смерти запретил младшему брату выходить из дворца. Старший постоянно следом шёл за Юнги, чтобы у того снова не поехала крыша. Но Юнги успокоился и вновь стал спокойно себя вести. Он ведь понял, что натворил множество ужасных вещей, почти предал свой родной клан и семью… Тем не менее завёл себе хорошую подругу, с которой и проводил время за разговорами в своей комнате. Однажды Юнги всё же вышел на улицу, когда провожал родителей, уезжающих в соседнее королевство благородных. Вдохнув свежего уличного воздуха, он вновь почувствовал былую тягу к преступлениям и крови. С ужасом заскочив обратно во дворец, Юнги понёсся в свою комнату, наглухо заколотил окна и больше никогда не выходил на улицу. Он замкнулся в себе окончательно, вечно думая о чём-то своём. Не вмешивался в дела королевства и стал обдумывать каждый свой шаг и каждое действие. Контролировал свои мысли, отметая лишние и оставляя лишь правильные и рассчётливые. Стал копаться в себе с желанием раскрыть свои силы и взять над ними контроль. Так он и достиг своих легендарных способностей, но внешне был словно кусок льда. Ни эмоций, ни лишних движений… Даже к рождающимся братьям Юнги был бесстрастен, воспринимал их как должное. Но тем не менее они были его семьёй, и Юнги чувствовал себя частью этой семьи, хоть и не проводил с ними времени. Он наблюдал за ними, изучал на расстоянии, ему было интересно, пока это не переросло в болезнь, овладевшей разумом Юнги. Он давно замечал в себе странные симпатии к старшему брату, но младшие только больше подпитали эти симпатии, и Юнги понял, что на смену интереса к девушкам пришёл интерес к мальчикам. Эта мысль его даже не напугала, ему было как-то всё равно, ведь он не собирался строить какие-либо отношения. Ему правда было всё равно… Пока спустя много лет на свет не появилось маленькое солнышко по имени Тэхён, которое вновь заставило Юнги потерять голову и сойти с ума. — Сколько всего произошло… и как давно это было. Ты очень изменился с тех пор. — Да, зря я всё это вспомнил. Это было очень давно, тогда я был ещё дураком. — Всем когда-то нужно было совершать ошибки, это нормально. — Я редко говорю тебе это, но… Спасибо за то, что ты всегда рядом и помогаешь мне. — Глупости, — девушка погладила друга по плечу. — За такое не благодарят. Ладно, Юнги, я к себе, устала дико. Да и ты бы отдохнул. — Иди, отдыхай и не беспокойся за меня. Девушка мгновенно исчезла, оставляя Юнги одного. В его жизни почти не было ничего светлого и радостного, всё закончилось на той девушке, которую он безжалостно уничтожил за измену. Юнги понимал, что он безумец. Псих, у которого поехала крыша, потому что он слишком слаб, чтобы противостоять своим внутренним демонам. Тэхён, а точнее больная любовь к нему, изматывала Юнги, доводя чуть ли не до взрыва мозга. Ему порой хотелось просто разнести всё к чертям, лишь бы избавиться от этой одержимости, но он держал себя в руках. Больную голову Юнги несколько раз посещала страшная мысль, которую он сразу же отгонял — просто лишить младшего брата жизни. Не мучить ни себя, ни его, ни родителей… Страшно. Юнги хотелось вышибить себе мозги, чтобы подобные мысли не смели посещать его голову. Больной идиот, которому иногда хочется убить родного брата, а ежечасно его хочется топить в любви и ласке. Но Юнги боялся прикасаться, зная, что может в порыве страсти сорваться и укусить брата. А тогда… Юнги даже боялся думать, что будет. К чему всё это, если он даже не может насладиться предметом своей любви? Любой исход событий скорее всего привёл бы к смерти младшего. Сорвался бы Юнги или просто убил Тэ — одно и тоже. Сила, заключённая в теле Тэхёна, вырвется наружу и убьёт его, завладев им. Юнги крепко держала эта граница между ним и братом. Стук в дверь стал большой неожиданностью для Юнги, который абсолютно расслабился. Скрипнув, дверь приоткрылась, и из-за неё появился заспанный младший с подушкой в руках. — Брат, можно я останусь с тобой? Мне приснился кошмар, а ты знаешь, как я их боюсь. Позволь мне остаться у тебя. Хотя бы раз. Ну, вот как ему можно отказать? Стоит в дверях такой милый, смешной и лохматый. Юнги видел в глазах младшего страх, а, значит, тот не врал — ему действительно приснился кошмар. — Ты уже не ребёнок, чтобы пугаться кошмаров, — Юнги пытался сделать голос как можно безразличнее, хотя сердце трепетало от наплыва нежности. — Пожалуйста, — попросил младшенький умоляющим голоском. И Юнги сдался, потому что он не мог отказать просьбам брата. Старший стиснул зубы от того, что не может, как в детстве, обнять младшего, усадить к себе на колени, закутать в плед и шептать на ушко утешительные и ласковые слова. Вместо этого он вынужден вести себя совсем по-другому. Краем глаза Юнги проследил, как младший шустро дёрнулся от двери к его кровати и плюхнулся довольный на неё: — А ты?.. — Я тоже скоро лягу, спи. Тэхён пожал плечами и, обняв руками подушку, закрыл глаза. Сегодня он будет спать с братом на одной кровати. Юнги выдохнул, откидывая голову назад. Как же он устал… Старший услышал равномерное сопение младшего и подкрался к кровати, осторожно опускаясь на неё и очарованно глядя на расслабленное лицо Тэ. Он мог позволить это себе только когда Тэхён спал, хоть и знал, что запросто мог бы сорваться, но младший так манил к себе. «Какой же ты краси-ивый…» — подумал Юнги, укладываясь рядом с братом. Старший только повернулся к нему, как тот начал ворочаться во сне, придвигаясь ближе к Юнги, и в итоге младший его обнял. Юнги выпучил глаза и поднял руки а-ля «сдаюсь», боясь лишний раз пошевелиться и выдохнуть. Он оглядел младшенького всё теми же круглыми глазами. «Он спит». Делать нечего, придётся. Юнги опустил руки, осторожно обнимая брата в ответ. Какой он мягкий, тёплый… Старший прижался к братишке, зарываясь носом в его волосы и вдыхая их аромат. На душе внезапно стало как-то очень-очень спокойно просто потому, что младший был сейчас рядом и сладко сопел ему в грудь. Чувство полного умиротворения и равновесия овладело и телом, и разумом Юнги, позволяя тому расслабиться и хотя бы сейчас, пусть и во сне, но всё же немного понежить своего любимого братишку и погасить свою жажду в этом создании, хотя бы сегодня ночью. Старшему было настолько спокойно, что он так и уснул, забыв выпустить брата из объятий.