Сладкий кошмар

— Прекрати упрямиться! — Это ты тут стоишь, как упрямый баран, и навязываешь это! — Следи за языком, паршивец! — А то что? Отшлепаешь меня? Привяжешь к кровати? Это мы уже проходили, не напугаешь! — Если ты думаешь, что я ограничусь связыванием, то сильно ошибаешься. Прекрати привередничать, и пусть лекарь тебя осмотрит. — Я здоров, как бык, мне не нужны твои никчемные лекари! — Он мастер своего дела, прекрати препираться. — Да пошел ты к черту! Я не подпущу еще одного идиота к своему телу. Хватит и тех, кого ты навязываешь. — Несносный мальчишка! Это и есть вся твоя благодарность за то, что я делаю? За еду, кров и крышу над головой? Я тебя выпорю так, что ты месяц на спине лежать не сможешь! — Ну давай! Что, перешел на угрозы? Это единственное, что ты умеешь, по-другому с людьми ты и не говоришь! Только приказываешь и унижаешь! — Засранец! — Давей подорвался с места, схватил Микеланджело за шкирку и встряхнул. — Я тебе язык отрежу, чтобы ты на всю жизнь запомнил, как нужно со своим покровителем говорить! — Моя цена на рынке рабов упадет за такой дефект, — гадко ухмыльнулся Микель, смотря мужчине прямо в глаза. — Хватит! — рявкнула миледи, стукнув железным наконечником ножен по каменному полу. Мужчины вздрогнули, отпустили друг друга и отошли на расстояние. — Как дети малые. Серьезно, что еще за спектакль вы тут устроили? — девушка недовольно свела брови, сверля глазами господина и парня. Минерва все это время стояла, прислонившись к стене в лазарете напротив кровати, где лежал Мицо. Она долго терпела их крики и оскорбления, но и у нее нервы не железные. — Господин, если мальчишка не хочет, чтобы его лечили, отправьте обратно в гарем, пусть там гниет со своими болячками. А ты, — она бросила испепеляющий взгляд на Мицо, и парень поежился, — я тебе рот зашью шипами кактуса, если ты не вернешь голову на место и не вспомнишь, как нужно разговаривать со своим хозяином. Они все еще стояли, потупив взор, смотря куда угодно, но только не на друг друга и не на миледи. Однако Давей вскоре не выдержал: — Будешь лечиться? — спросил мужчина, поднимая глаза на парня. — Я здоров, — упрямо ответил Мицо, обхватив левой рукой локоть правой руки. — Делай, что хочешь, — раздраженно прошипел Давей и, резко разворачиваясь, вышел из помещения. Это плохо, это было очень плохо, он каждый раз терял контроль, общаясь с Мицо. Как и лицо, и выдержку. Мальчишка доводил до белого колена своим упрямством, но Давей ничего не мог с этим поделать. — Ну, — недовольно склонив голову, начала миледи, — и что мне с тобой делать? — Понять, простить и помочь организовать побег, — мило улыбнулся парень. — Ха…ха…ха, — нарочито растягивая, выдавливала из себя девушка, с абсолютно каменным лицом, — очень смешно. Если отказываешься от осмотра лекаря, то собирай свою тушу и тащи в гарем. — Ну зачем же так жестоко, моя леди, — Мицо кокетливо улыбнулся, — мы можем и вместе прекрасно провести время. Как насчет того, чтобы начать с чашечки чая, — парень подмигнул. На что Минерва лишь закатила глаза и, отстранившись от стены, пошагала в сторону выхода из лазарета. — Миледи, — окликнул ее парень. Девушка остановилась и лениво посмотрела на парня, с полным безразличием во взгляде. — Чего тебе? — Какое место при дворе занимает ваш господин? Неожиданно леди напряглась и повернулась к Мицо полностью. — Тебе какое дело? — она сузила глаза. — Чистой воды любопытство. Ну же, миледи, кто он. Граф, барон, герцог? — Это не твое дело. — Да бросьте, — парень пожал плечами, — это что, государственная тайна? Я никому не расскажу, честно. — Единственное, что я тебе скажу, это то, что он очень влиятельный и многоуважаемый человек. И то, как ты себе позволяешь с ним общаться — непозволительно. Но он спускает тебе это с рук. И все же это ненадолго, не заигрывайся и не наглей. Иначе обратной дороги не будет. После этих слов, девушка развернулась на каблуках, развивая свои прекрасные длинные волосы, и вышла из помещения. Затем в комнату зашли евнухи, которые сопроводили Мицо обратно в подземелье, под конвоем. —

***

 Ну что? — Что лекарь сказал? — Что с тобой? Один за другим вопросы посыпались на парня, стоило двери за его спиной захлопнуться. Мицо готов был руками закрыть уши, чтобы не слышать этих глупых вопросов. — Аааа, как же вы достали, — заворчал Микель. — Все нормально, ничем я не болен, только шуму лишнего навели. — Но как же… — забормотал Эжен, — неужели ничего не было? Ты был таким бледным, и господин так заволновался, когда мы не смогли тебя разбудить во второй раз… «А вот это странно…» Микель задумался. А ведь действительно. Если он не проснулся после того, как его будили несколько человек, может хозяин не просто так кричал на него, чтобы его осмотрели. «Хотя какая разница!» Парень фыркнул. — Мицо? — Просто нехватка солнца, — выдал парень первое, что ему пришло в голову, — все нормально, с этим ничего не поделать. И дабы избавиться от расспросов, парень быстренько юркнул в свою комнату, прихватив по дороге пару книг и попросив его не беспокоить.

***

Давей сидел за столом, уткнувшись носом в сложенные перед ним руки, и сверлил взглядом Минерву, которая докладывала ему какой-то очередной отчет, в суть которого он даже не вникал. — Ты меня вообще слушать будешь или нет? — сквозь зубы зашипела девушка, недовольно посмотрев на мужчину. — Он так и не согласился на осмотр? — спросил Давей. — Да твою мать! — бросила девушка, сердито хлопнув о стол стопкой бумаг, — я о казарме, а он о сеновале! Давей! — Ну что? — мужчина откинулся на спинку стула, напряженно всматриваясь в стол. — Как я могу об этом не думать? Ты сама прекрасно все видела, он не… — Я ничего не видела, — оборвала его девушка, приводя в порядок брошенные ею листы. Давей сжал губы в тонкую полоску. «Вот как, хочешь остаться не у дел». — И вообще, — девушка выпрямилась, — если тебе не нужно рассказывать все, тогда сам читай отчеты, а у меня дела. — Что за равнодушие к своим подопечным? — бросил мужчина, недовольно смотря на леди. — Что, прости? Подопечных? Ты про эту кучку голых шлюх у себя в подвале? Не припомню, чтобы воспитывала своих солдат подставлять задницы. Да с какого, черт возьми, хрена я должна ими заниматься, мне, по-твоему, заняться нечем? У меня работы по горло, а я должна еще переживать, что человека в сон потянуло, спать ему захотелось, а его святейшество, видите ли, это напрягло и оскорбило. Мне что, может задницы каждого проверить на годность? Смазать маслицем, чтобы, Боже упаси, не поранился, пока в него долбиться будут? Девушка шумно выдохнула и, руками облокотившись о стол, опустила голову, громко дыша. Давей пораженно смотрел на миледи. Давненько она не срывалась, настолько давно, что мужчина не сразу пришел в себя после ее словесной тирании. — Ты сегодня спала? — осторожно спросил мужчина. Девушка отрицательно покачала головой, не поднимая глаза. — А вчера? Снова отрицательный ответ. — А позавчера? Девушка подняла на мужчину покрасневшие, усталые глаза, состояние которых господин увидел только сейчас. — Ты вообще когда спала? Девушка криво усмехнулась, явно насмехаясь над словами Давея. Мужчина поднялся с места, обошел стол и, вплотную подойдя к миледи, обнял ее, прижимая к своей груди, утыкаясь носом в черные волосы. — Поспи, — тихо прошептал он. — Не могу, — приглушенным голосом ответила девушка, не двигаясь. — Я за всем присмотрю, — заверил ее господин. — Нет, — девушка слегка отстранилась от мужчины, покачав головой, — осталось немного, я справлюсь, просто не беси меня, — девушка грустно приподняла уголок губ. — Мне не простят, если я тебя доведу, — укоризненно произнес господин, смотря на темные круги под глазами. — Да кто тебя посмеет тронуть, — фыркнула Минерва, полностью высвобождаясь из рук Давея. — Максимилиан мне это не простит, — мужчина склонил голову. — Рано ты к нему собрался, — хмыкнула леди, направляясь в сторону двери. — Кто знает. — мужчина прислонился к краю стола. — Я этого не допущу, — девушка в дверях повернулась к мужчине, — не смотри на мою усталость, Давей, я любого порву. — Знаю, Мира. Знаю, — бросил он закрытой двери.

***

— Ты большой, прекрати! — Мицо ошарашено смотрел на то, что делал Эдмунд. — Тихо, — прикрыв глаза, ответил мужчина, — все хорошо. — Ничего хорошего, прекрати, ему больно! — продолжил возмущаться парень, смотря на исказившееся лицо мальчишки. — Я же сказал, все хорошо, ему так нравится, — глухо сказал Эд, проталкиваясь глубже. Мальчишка заскулил, закусив губу, с которой почти сразу скатилась капля крови. — Тшшш, — Эдмунд прижал к своей груди обнаженную, вспотевшую спину рыжеволосого мальчика, — чуть-чуть осталось, — он провел рукой по почему-то стоявшему члену Отто, а после снова дернулся. Мицо опустил глаза, смотря на то, как Эдмунд медленно, но с напором втискивал себя в маленькую дырочку мальчишки, в которой уже был Микель. В малыше и так было тесно, а то, как чужая плоть терлась об его, уменьшая и без того маленькое пространство, вытесняя и надавливая — сводило с ума. Но он не мог позволить себе потерять голову, потому что скривившееся от боли лицо Отто отрезвляло. — Да остановись ты, — прохрипел парень на очередное поскуливание рыжеволосого. — Я почти… — выдохнул мужчина, делая последний, резкий толчок. Глаза мальчика широко распахнулись, рот округлился, а тело выгнулось дугой, и живот Мицо оказалось запачкано чужим семенем. Парень пораженно похлопал глазами, смотря на свой живот и на подрагивающий от возбуждения орган Отто. — Да вы просто сумасшедшие! — завыл парень, прикрыв одной рукой глаза, а второй придерживая за стройное бедро мальчишку. Эдмунд утробно засмеялся, начиная медленно двигаться в мальчишке, покрывая его шею поцелуями и доводя Микеля до звездочек в глазах. Тесно, очень тесно, до боли тесно. Трение чужой плоти сводило с ума, горячие стеночки сжимали, обхватывали, и казалось, хотели слиться с частью его тела. Микеланджело дернул бедрами, Отто вскрикнул, Эдмунд застонал сквозь сжатые губы. О, да, так намного лучше. Учащенные вздохи, стоны, шлепки тела друг о друга, хлюпанье — все эти звуки покрыли палатку, кружа голову, покидая разум, оставляя лишь животную страсть. Рыжеволосый уже полностью лежал на Мицо, поскуливая тому в шею и сотрясаясь всем телом от не скудных толчков Эдмунда, а тихие стоны мальчишки «..да...еще...ах...как здорово...ах-ах...еще...да...еще..» окончательно сносили крышу. — Твою мать, — сквозь сжатые зубы застонал Мицо, делая резкие толчки и изливаясь в мальчишку. Отто вскрикнул из-за трения двух членов в разных направлениях, задрожал, и в третий раз испачкал парню живот. — Сними его с меня, — прохрипел Мицо, — я больше не осилю. Эдмунд​ снова тихо засмеялся, но аккуратно вышел из мальчишки, снял его с Микеля, а затем посадил себе на колени и широко развел Отто ноги, раскрывая и показывая Микеланджело розово-красноватую дырочку, края которой даже и не думали закрываться и из которой начала капать беловатая жидкость. — Ну, как тебе, — тихо спросил Эд у парня, зарываясь носом в рыжие кудри, — правда малыш прекрасен? Он обвел пальцами раскрытое, подрагивающее колечко, а после запустил в него сразу четыре пальца, заставляя мальчика дернуться, жалобно заскулить и выгнуться. Мужчина беспощадно толкался своими пальцами в молодое тело, пошло хлюпая семенем, что было внутри его тела. А после достал перепачканные спермой пальцы, поднес к лицу Отто и тот, раскрыв свой маленький ротик и высунув язык, жадно стал вылизывать их. У Мицо внутри что-то перевернулось от такого зрелища, он неосознанно облизнулся, продолжая жадно наблюдать за работой пошлых губ. — Малыш, смотри, кто проснулся, — усмехнувшись, сказал на ушко мальчишке Эдмунд, смотря на плоть Мицо. Отто бросил взгляд вниз, выбрался из рук мужчины и, склонившись, вобрал непомещающийся полностью в рот орган, при этом аппетитно выпятив попочку, прямым текстом говоря о том, что с ней можно сделать. — Умница, — одобрительно, сказал мужчина, поглаживая упругие половинки и максимально раздвигая их в стороны. А затем резко, без предупреждения ворвался в сладкую дырочку, вынуждая Отто гортанно застонать, что волной прошлось по телу Микеля. — О да! — блаженно выдохнул Эд, достаточно быстро срываясь на сумасшедшую скорость, безостановочно толкаясь в податливое, стонущее тело. Мицо надолго не хватило, опытные губы знали свое дело, и парень быстро спустил мальчишке глубоко в горло. «Твою ж…» Пронеслось в голове юноши, прежде чем тот отключился.