Другой выбор

Гарри вернулся в свою комнату и достал из чемодана нужную одежду. Одевшись в чёрные брюки, белую рубашку, чёрный с серебряными краями и пуговицами камзол до колен и в чёрные туфли, мальчик впервые за месяц подошёл к зеркалу и обомлел. На него с поверхности стекла смотрел красивый смуглокожий мальчик на три дюйма точно выше, чем раньше. Он больше не был худым, став вполне нормальным в соотношении веса и роста, а чёрные, по-прежнему растрёпанные волосы, стали немного длиннее. Но больше всего Гарри поразили глаза. Они были не просто зелёными. В них теперь иногда мелькали яркие ядовито-зелёные искры. Гарри часто видел подобные всполохи в глазах директора. Не нужно быть пророком, чтобы понять, что они появились от огромного количества магии. Но раньше у него не было такого. Поттер решил во всём разобраться потом, когда сможет расспросить директора Флимринга. Мальчик закрыл дверь и быстро спустился на первый этаж в Главный Зал. Там уже были многие ученики, но почти все с третьего курса по восьмой. Лианы и цветы на них светились белым светом, создавая в помещении мистический полумрак. Здесь не было ни одного животного, но это было понятно. Большие двери открылись, пропуская второкурсников, которые тут же заняли свои места за разными столами. Первокурсники же выстроились в ряд в середине зала, находясь под взглядами всех людей и нелюдей. Гарри прошёл к ним и встал рядом с чёрноволосым мальчиком, который был едва ли выше его самого. Он повернул к нему голову, и Поттер увидел тёмно-карие глаза. Незнакомец приложил палец к губам и повернулся к директору лицом. — Приветствую вас. Меня зовут Суллис Флимринг, и я директор Кенведэма. Сегодня вы находитесь здесь, потому что я избрал вас для обучения в этой школе. Итак, я буду вызывать вас по одному и распределять на случайно выпавший вам факультет. — он закрыл глаза и недолго помолчав, внезапно позвал. — Катрин Кларрен. Вперёд вышла бледнокожая девочка примерно такого же роста, как и Гарри. У неё были длинные, до лопаток, вьющиеся русые волосы, перевязанные чёрной лентой, и большие тёмно-серые глаза. На ней был такой же камзол. Она прошла в жёрдочке с одинаковыми, только по цвету разными, птицами. Они были достаточно большими и просто прекрасными. Длинные хвосты, большие крылья и длинные в три дюйма острые серебряные когти. У них были большие серебряные загнутые клювы и огромные чёрные глаза, но это никого не испугало, если не считать двух личностей. Первокурсники странно покосились на девочку с запутаными каштановыми волосами и ореховыми глазами, которая в ужасе распахнула глаза и прикрыла рот рукой, а рыжий нескладный наглец посмел тихо выругаться. — Тёмное отродье. — Гарри каким-то образом это услышал, хотя поганец стоял через шестеро учеников от него. Кажется это услышал не только он. Некоторые старшекурники с ненавистью посмотрели на него. Директор пристально глянул на наглеца и поморщился. Гарри сразу понял, что именно эти двое из Англии, потому что все остальные выглядели спокойно. Над Катрин склонилась синяя птица и коснулась клювом камзола. — Генрих Айзен. — спустя некоторое время назвал он. Гарри вышел к ним и двинулся навстречу птицам. Они переключились на него и пристально смотрели прямо в душу. — Я вижу твоё будущее, Наследник. Оно заключается в том, чтобы находиться рядом с Суллисом. Тебе уже говорили, что ты должен быть сильным, но остерегайся всего, что касается Англии. — услышал он глубокий мужской голос, принадлежащий синей птице. Итаран поклонился и коснулся клювом камзола, который во мгновение стал таким же синим, как его перья, а на правой стороне груди появилась серебряная единица. Поттер развернулся к ученикам и увидел их широко распахнутые глаза. Пожав плечами, он устремился к ним. Сев рядом с парнем пятнадцати лет, у которого были длинные светлые волосы, перевязанные синей лентой, он не избавился от пристальных взглядов. — Редко бывает, чтобы первые деканы говорили что-то ученикам, но спрашивать о сказанном неприлично. — он повернулся лицом к Гарри. — Меня зовут Бест Айхард, чистокровный, пятикурсник, староста факультета, из Америки. — Гарри-Генрих Поттер-Айзен, чистокровный, из Англии. — также представился мальчик. — Из Англии? — переспросил Айхард и, дождавшись кивка, продолжил. — У нас крайне редко бывают ученики из этой страны, но все поступали на последний курс, и им приходилось невероятно трудно. Но ты наполовину немец, так что всё в порядке. — Но моя мама тоже всю жизнь жила в Англии. — прошептал Поттер. — Не знаю даже почему. — Ладно, прошлое — это прошлое. — он отмахнулся. — Можешь предположить, какие предметы будут дополнительно. — Зельеварение и Трансфигурация. — отозвался он. — Лардис и Суллис Флимринг лучшие, хотя. — он потёр спину. — Иногда слишком жестокие. — Но директор не такой. Может я знаю его меньше одного дня, но он ни разу не сделал мне выговора и не накричал. — Гарри покачал головой. — Так это они на дополнительных уроках такие. — поправил самого себя Бест. — По крайней мере, профессор Лардис, а про профессора Флимринга мне сказали Тимирцы. Это те, которые в фиолетовых камзолах. — пояснил он, увидев растеряный взгляд. — Селатанцы те, что в оранжевом, а Баратцы зелёные. — он вдруг резко замолчал и с ужасом уставился на Гарри так, словно не с ним он только что разговаривал. — Погоди, конечно, это личный и абсолютно неуместный вопрос, но что происходило у тебя дома? — А тебе какое дело? — резко бросил он и развернулся к нему спиной. — Никакого, просто я знаю, как в Англии обращаются с детьми-магами. — Бест пожал плечами. — В Англии все маги обязаны скрываться от маглов, но во многих странах между ними заключён нейтралитет. — О. — русоволосая девушка шестнадцати лет, сидящая ближе всех к распределению, привлекла внимание Генриха. — Сейчас наших англичан распределять будут. За всеми четырьмя столами послышались смешки, но никто не остановил их. Гарри перевёл взгляд на последних первокурсников, которые были абсолютно уверены в себе. Или судя по всему в том, что попадут в Итаран. — Это невозможно. — Что? — удивлённо спросил Гарри и уткнулся взглядом в парня, сидящего напротив него. Он был широкоплечим и загорелым. Чёрные прямые волосы доставали до лопаток и были перевязаны синей лентой. На груди висела цифра восемь, а это значит, что ему уже восемнадцать. Узкие глаза были тёмно-серыми, как сталь. — Они не смогут попасть в Итаран. — пояснил парень. — Вообще на каждый факультет каждый год поступает ровно двенадцать человек, но не в этом году. Однако они не попадут к нам. Посмотри на директора. — он кивнул в сторону мужчины. — Он не распределит их сюда ни за что на свете. Можешь не переживать. — он протянул Поттеру руку, которую мальчик тут же пожал. — Наман Вартелл, чистокровный, восьмикурсник, из Индии. А про тебя я уже всё слышал. Он перевёл взгляд на птиц, и Гарри последовал его примеру. Птицы смотрели на высокомерную девочку, задравшую подбородок. Они не хотели кланятся ей, но, переглянувшись, всё-таки приняли решение. Оранжевая огромная птица всё же склонила голову, хотя недоверчиво смотрела на неё. Девочка уже открыла рот, чтобы сказать всё, что она думает по этому поводу, но всё же решила не доводить взбешенного Флимринга, который с каждой минутой отпускал всё больше магии на свободу. Рон заменил свою напарницу, и та же оранжевая птица брезгливо склонила голову. Генрих мог ошибаться, но в её глазах мелькнуло желание убить. — Эти идиоты не нравятся стражам наших факультетов, значит наша задача состоит в том, чтобы держаться от них подальше, а в случае крайности выставить их за пределы нашего мира, после чего они, как говорится, могут идти на все четыре стороны. — произнёс Наман, сжав край стола пальцами так, что побелели костяшки. — Почему не сделать этого сразу? — русоволосая девушка, которая ранее привлекла их внимание к распределению, села на свободный стул рядом с Гарри, так что мальчик смог увидеть цифру шесть. — Барсилия Фандромар, чистокровная, шестнадцать лет, шестикурсница, из Америки. Гарри представился ей также, как и Бесту, после чего девушка неожиданно выдала: — А, может быть, так, что они пришли за тобой? — Скорее всего, так оно и есть. Профессор Флимринг говорил мне остерегаться их. — он пожал плечами. — Дамблдор хотел затащить меня в Хогвартс, он слал мне сотни приглашений, потому что думал, будто я не получил первое, потом ко мне пришёл полувеликан с письмом, уговаривал, но я сказал, что пойду сюда. Первого числа ко мне пришёл сам Дамблдор, но никакого впечатления он на меня не произвёл. — он понизил голос до шёпота. — Профессор Флимринг намного сильнее. Он успел меня забрать. — Он показал свою силу? — Наман чуть не подскочил на ноги от удивления. — А не должен? Я думал её каждый ощущает. — вопросом на вопрос ответил Гарри, не понимая почему они так удивляются. — Я и вашу силу чувствую, но не так отчётливо. — Магический чтец. — прошептала Барсилия, прикрыв рот рукой и удивлённо раскрыв глаза, но этот шёпот подхватили все рядом сидящие ученики. Вскоре эта новость распространилась на стол Тимирцев, потому что там тоже послышался шёпот, но он был разным: восхищённым, радостным, испуганным и удивлённым и никак не злым, что невероятно радовало Гарри, у которого от волнения и непонимания вспотели руки. — Минуту внимания. — громко и властно произнёс Суллис, встав из-за стола и привлекая к себе внимание учеников. — Напомню вам о правилах. Они, конечно, будут больше относиться к чести семьи и своей собственной. Если вы хотите устроить дуэль, то будьте добры сделать это в Главном Зале при всех учителях и учениках. Для этого вообще существуют уроки Дуэлинга, но мало ли. Залы для тренировок находятся в нескольких километрах от Домов факультетов под землёй. Во-вторых, будете нарушать правила, будете наказаны. В-третьих, только тот ученик, который наберёт больше двухсот двадцати пяти очков по каждому предмету к концу года может иметь право сдавать экзамены. Если вы не набрали нужное количество очков по какому-то предмету, то сдаёте его в конце июня. Это всё, что я хотел сказать. Всё остальное вы можете узнать у своих софакультетников. А теперь. — он внезапно хлопнул в ладоши. — Приятного аппетита. На столах появились серебряные ножи, ложки, вилки, тарелки и кубки, а через несколько секунд ещё одни тарелки и кувшины, расставленные по всему столу. Мальчик никогда в жизни не видел столько еды. — Могу посоветовать телятину под соусом, тирамису с сыром, яблочно-малиновый пудинг, хоткейки и курицу карри. — заговорщицким голосом проговорил Наман, наклонившись к нему через стол. Гарри положил всего того по чуть-чуть, что посоветовал восьмикурсник. Наман не обманул: всё это было очень вкусно, а разнообразие соков и коктейлей поражало. Гарри насчитал около пятнадцати видов. Когда он наконец наелся и не спеша допивал второй клубнично-ананасовый коктейль со сливками, за столом заговорили о семьях, уроках и англичанах. — У меня раскрылся дар к Боевой магии, представляете. Я думала, что буду до конца школы заниматься дополнительно только по Заклинаниям, а вот оно как оказалось. — то ли жаловалась, то ли радовалась худая смуглокожая пепельно-русая девушка с большими глазами орехового цвета, у которой на камзоле была цифра пять. — Теперь я не успею получить степень мастера в этой области. Разве что буду пахать, как проклятая Империусом. — Блаш, прекрати. — раздражённо пробурчал Бест. — Расскажи об этой проблеме профессору Флимрингу. Он сможет это решить, ты не первая у кого так получается с дарами. У нас Гарри магический чтец, может хоть каждого проверить даже на те дары, которые проявляются позже нужного времени. Таким образом, мы можем везде успеть. — А что могут магические чтецы? — Поттер всё-таки смог вклиниться в разговор. Девушка только сейчас заметила Генриха и протянула ему руку. — Блаш Контар, чистокровная, пятнадцать лет, пятый курс, из Америки. — Поттер пожал хрупкую руку. — Магические чтецы — это маги, которые могут определять магический потенциал, количество и время раскрытия даров, они могут определить на какое заклинание какое количество энергии тратится. Это всё, что я знаю. Тебя этому научит профессор Флимринг. — В этой школе все что ли чистокровные? — Поттер обвёл взглядом собеседников. — Нет, — со смехом сказала Блаш. — Чтобы владеть таким трудным проводником как кольца, нужно быть полукровкой или чистокровным.Всех маглокровок, которые сюда поступают, мы прикрепляем к какому-нибудь Роду. Так они становятся сильнее. — Да, да, так и есть. Тебе нужно прочитать «Хроники Кенведэма». — Барсилия кивнула на слова однокурсницы. — У меня есть эта книга. Просто не успел прочитать. Профессор Флимринг провёл ритуал изъятия части чужой души. Это потребовало огромного восстановления организма, но прошу никому об этом не говорить. — он покосился на стол Селатанцев. — Мне кажется, что эта новость не понравится белобородому старику. — Воландеморт, верно? — мальчик неуверенно кивнул. — А что с даром парселтанга? — допытывался Наман. — Они вымерли даже в Индии. — Решил оставить, таким не разбрасываются. — Гарри вздохнул. — Не скажу, что Воландеморт не прав в своём решении перестроить Англию, но из-за того, что он был помешан на бессмертии, не заметил, что и так был им. Эти крестражи были якорями для обычных магов, а не для магических существ. Это разрушило его разум. — Наман хмыкнул и откинулся на спинку стула. — Это значит, что он может возродиться, но это не наше дело. В последний раз Тёмный Лорд в нашей стране появлялся в восьмидесятых годах пятнадцатого века. Его уничтожил профессор Флимринг. — Они даже боятся называть Воландеморта по имени, хотя это всего лишь псевдоним. Я понимаю, что раньше это имело основание, но он же давно исчез. — фыркнул Бест. — Кстати, у меня есть волшебная палочка. Профессор Флимринг сказал, что она может мне понадобиться. Одиннадцать дюймов, Кандрокар, перо из крыла, — интуиция Гарри подсказала, что лучше сказать правду. — тёмного пегаса. — Кандрокар — это дерево вечной жизни. Его цветы могут излечить от любой болезни, дар к зельеварению, алхимии и целительству, его корни дар к трасфигурации и боевой магии. Перо из крыла тёмного пегаса, дар к заклинаниям и некромантии. — Барсилия вдруг шокированно взглянула на Поттера. — У тебя должен быть дар к трём-четырём магическим разделам. Кроме трансфигурации и зельеварения, что ещё? — Боевая магия в двенадцать лет и тогда же Заклинания. — чуть подумав, отозвался Айзен. Им ни к чему знать, что даров больше, потому что они и так сильно удивлены. Все начали вставать со своих мест и выходить из Главного Зала на улицу. Генрих поспешно вскочил и направился вслед за всеми. Учеников было довольно много, поэтому на выходе образовался затор. Когда Айзен был уже почти у выхода, его ловко схватили за руку и потащили через толпу. Гарри не видел, кто это был, но когда Наман схватил его за другую руку и что-то неразборчиво прошипел, мальчик понял, кто были эти идиоты. Знакомый даже забыл о манерах и этикете. — Что вы себе позволяете? Он вроде как не Селатанец, а Итаранец. Или вы там в своей магической Англии совсем отупели? — Да как ты с нами разговариваешь? Сам идиот. Гарри принадлежит Хогвартсу и Англии. — вспылил Уизли. — Никому я не принадлежу, я не вещь. — спокойно произнёс Гарри, хотя даже и не понимал, как у него так получилось в подобной ситуации. — Хотя, может, я ещё и потому решил остаться в Америке, что здесь меня не считают вещью. Ученики не торопились уходить, чтобы посмотреть на эту сцену. Кто-то на слова Поттера даже одобрительно хмыкнул. — А ещё его зовут Генрих Айзен, а не Гарри Поттер. — громко объявила Катза Кларрен. — Ты что глухой? — Ну, вообще Гарри Поттер моё второе имя. — поправил девочку Итаранец. — Но я всё-таки попрошу называть меня первым. — Откуда у тебя два имени? — тут же вклинилась Грейнджер. — В книгах написано только об одном. — Это неважно, — произнёс ледяной властный голос за их спинами. — У вас есть одна минута, чтобы уйти из замка. Ученики мгновенно вспомнили, где находятся, и поспешили выбежать на улицу. Наман и Бест шли молча по обе стороны от него, а немецкая девочка робко шла сзади. Они подошли к зданию факультета и остановились возле дубовых дверей. — Кандрокар. — бросил Наман, и двери отворились. Они вошли в холл, отделанный синим и серебряным и увидели две дубовые двери слева и справа. Бест собрал всех мальчиков первокурсников и направился к правой двери. Он открыл её и пропустил внутрь новичков. Закрыв за собой дверь, он обратился к ним. — Запомните, здесь восемь этажей по количеству курсов. Думаю понятно, что чем больше курс, тем выше вы живёте. Пароль запоминать не нужно, он одноразовый. В наш Дом можем беспрепятственно пройти только мы. Других здание впустит лишь по специальному разрешению. Слева, как вы поняли, живут девочки. Войти в их крыло вы сможете только по специальной карточке также, как и в случае со зданием. Подъём назначен на семь часов. Уроки начинаются в девять. — Бест выдохнул. — А сейчас занимайте свои комнаты. Первокурсники начали расходиться. Генрих, найдя табличку со своим именем, зашёл в просторную комнату. Белый потолок с необычными шарообразными сферами, синие стены, а на тёмном паркете расстелен белый махровый ковёр. Большое окно занавешено длинными синими занавесками. В правом углу стоит большая кровать с синим балдахином, в левом — письменный стол, стул и шкаф для одежды. Айзен устало вздохнул и, подойдя к кровати, лёг на неё, задёрнул балдахин и, удобно устроившись на постели, быстро заснул. *** Когда директор Кенведэма получил послание от Северуса, то сразу зацепился за то, что отправитель письма ничего не знает о девчонке Грейнджер. Это его насторожило, и он сделал вывод, что её нужно тщательно проверить. Сейчас такой случай предоставился, потому что девочка стояла прямо перед ним и стражами факультетов, поэтому мужчина сразу применил легелименцию. Он мягко проник в сознание Грейнджер и понял, что его подозрения подтвердились. Флимринг слишком долго был некромантом, чтобы не знать таких вещей. *** Он оказался в просторной комнате, где стояли пыльный диван, старый телевизор, на полу был постелен пыльный ковёр, да и всё вокруг было определённо нежилым, но, тем не менее, люди здесь были. И их было четверо: Альбус Дамблдор, Гермиона Грейнджер и, по-видимому, её родители. Первые двое стояли в дверном проёме и уже собирались уходить, а вторые сидели на пыльном диване с отсутствующим видом и смотрели в одну точку. Сразу стало понятно: к ним был применён Империус. *** Вот Грейнджер сидит за большим столом в тёплой комнате, в которой всё было золотисто-алым. На столе лежала гора учебников, которые Грейнджер внимательно и медленно читала. Со стороны казалось, что она обычный человек, но Суллис, заглянув к ней в душу, в разум, понял, что это не так, далеко не так. Грейнджер была вовсе не человеком, лишь его подобием и хорошо откорректированным подобием. Снаружи всё было нормально, никаких сомнений не возникало, но внутри… Внутри было пусто: ни сердца, ни лёгких, ни желудка, ни каких-либо других органов. Были лишь вены, и то по ним бежала не совсем кровь, скорее, Instar sanguinis*, которую ещё называли подобием крови. Грейнджер была куклой, но эту куклу должен был кто-то создать. Но кто это сделал? Дамблдор определённо не стал бы марать руки. С другой стороны некромантов в мире не так много, и пусть это существо лишь Homo artificialis: tertium gradu**, но именно поэтому личность изготовителя оставалась неизвестной. Этот вид мог делать всё, что делает человек, но он всё равно не имел чувств, их можно лишь прописать в сознании таких существ, но конкретно в этом поместится немного, и будут происходить скачки. В комнату вошёл ухмыляющийся Дамблдор и гордо посмотрел на куклу. — Ты мне дорого обошлась, но лучше точно знать, что твои приказы будут выполнены, верно? — приторным голосом спросил директор Хогвартса. Грейнджер перевела на старика пристальный не читаемый взгляд и кивнула, ответив голосом робота: — Да, директор Дамблдор. — Но над твоим голосом нужно поработать. — старик нахмурился. — Старайся сделать его похожим на человеческий. — Я поняла, директор Дамблдор. — чуть изменённым голосом чётко проговорила кукла. Ну что ж, сразу стало понятно, что Дамблдор попытается создать как можно более точный образ обычной девочки, и это будет стоить недёшево. Вот только Суллис не намерен проигрывать. Он никому не отдаст своего Генриха, а особенно Дамблдору. Уже было поздно, но сна не было ни в одном глазу. Он стоял около окна, оперевшись руками на подоконник, и смотрел на луну и звёзды. Суллис давно знал, что именно с Генрихом он будет счастлив, что только его он будет любить. И во время ритуала он пришёл к выводу, что Три сестры его не обманули. За это короткое время он убедился, что действительно не сможет жить без своего ученика. Едва ли рядом с ним он может сдержать свои чувства, готовые вырваться из груди в любой момент. Пока рано. Пока нельзя. И нужно напоминать себе об этом каждый день, каждый час, каждую минуту, потому что… …Генрих — его жизнь, его часть, его любовь, его счастье, его смысл, его будущий муж, и без него он не сможет жить.