У нас два обличия

Журчание воды отбивается от высоких мраморных колонн, но и эту песнь воды раздражающе перебивает жужжание. Зал напоминает огромную беседку с высоким куполом, который удерживает пять мраморных столбов, а вокруг нее только одни сплошные сады с растворяющимся цветочным запахом. Но и в этом обширном помещении наложники создавали шумиху, громко разговаривая и ставя все на шум, что уши от этого начинали непроизвольно пухнуть. И все их разговоры складывались в одну стопку с одной лишь темой — предстоящая свадьба Авита и Теута. Я сидел возле маленького фонтана, усевшись за его радиальный парапет. Это было моё любимое место, так как никто не осмеливался сесть рядом с фонтаном, боясь, что брызги воды намочат их искусное тряпьё. И, найдя свою маленькую крепость, я уже неделю наблюдаю за гаремом, с ленивым интересом разглядывая каждого мимо проходящего персонажа. Когда я впервые зашел за территорию стен гарема, я был сильно впечатлён его масштабами и разнообразием. Будучи самим жертвой сплетен, я не до конца верил слухам о гареме Дариуса. Думал, что опять народ пускает в ветер бредни. Но нет. Дурачком, как всегда, оказался лишь я. Этот гарем, как цветник, был полон красот различной примеси. Здесь было много представителей разных рас, отличающихся друг от друга и внешностью, и поведением. Каждый стремился одеться ярче другого, затмив всех остальных. Здесь одна лишь немая борьба за внимание, каждый желает, чтобы его заметили. Когда меня завели в человеческий сераль*, я старался обходить каждого одалиска, избегая ненужных разговоров. Но каждый наложник одаривал меня взглядом, зачастую и любопытным, и нередко недоуменным. Многие хлопали глазами, некоторые вскидывали носик к потолку. И тем, кто часто запрокидывал подбородок вверх и вальяжно разгуливал вокруг меня круги, был очень приметный и противный на вид альфа. Он был вампиром, судя по бледной коже и волосам, которые утопали в алом цвете, словно впитав в себя всю кровь. Кровосос часто стрелял в меня рубиновыми глазами, колко царапая мою кожу, но я гордо игнорировал его, стараясь не привлекать лишнего внимания. Гарем делился на несколько харамов*: один сераль принадлежит женщинам, второй бетам, третий омегам, а последний отдан альфам, в котором поселили и меня. Но был и общий зал, где все харамы смешиваются между собой и где наложники могут разделить общий разговор. Находясь в общем зале, я уяснил одну несправедливость. Я мог бы чувствовать себя как рыба в воде. Не будь я «окольцованным», здесь бы начался для меня сущий рай. В гареме каждый может не дожидаться покоев Дариуса. Одалиск мог делить кровать с другим наложником или наложницей, главное, чтобы эта связь не могла породить детей. Я это осознал тогда, когда увидел девушку и омегу, которые без стеснения заигрывали друг с другом, пока эта игра не вывела их к дорожкам поцелуев. Я тогда зарделся пунцовым пламенем, впитав их страстные чувства через представшую картину. Пара делала это, словно специально, завлекая новых зрителей, среди которых спрятался и я. Но когда я почувствовал, как сильно сжимается кольцо на головке моего члена, мне пришлось с неохотой отвести взгляд. И только тогда я с пригрустью понял, что же значит быть оскопленным… Чтобы опять не почувствовать возбуждение, я не выходил из альфьего сераля, чтобы не видеть этих жарких оргий в смешанном зале. Я боялся, что это чертово кольцо оттяпает половину моего члена, а альфы меня совсем не возбуждали… Я скрытно брезговал, рассматривая альф-одалисков. На их лицах напечатана только вульгарная смазливость, всевольность и разухабистость, и только единицы имели более сдержанный вид. Однако и среди них я чувствовал себя более или менее мужественней, и выделялся на фоне этой стайки в пестротканом бабском тряпье. — Так это ты знаменитый Ау? — отдалось любопытным голосом где-то под боком. Я обернулся, оглядываясь и ища хозяина внезапного вопроса. На глаза попался щуплый эльф, который сидел на другой стороне парапета фонтана, не боясь редких брызгов воды. Этот эльфенок сильно отличался от других эльфов, которых мне удосужилось встретить на своем коротком жизненном пути. В отличие от них, у него не было длинной косы, а только короткие рыже-русые волосы, уложенные в хаотичный ежик; нос его был курносый, а на щеках светилась редкая россыпь конопушек, которые еле виднелись на медной коже. Я продолжал удивляться его вопросу, считая, что тот обратился не ко мне, но пристальные медовые глаза смотрели только на меня. Мне пришлось ответить, пропуская мимо его цепляющие щенячьи глаза: — Ты обознался. — Напротив, — усмехнулся мальчишка, встав с парапета и обходя его вокруг. — Только ты один такой здесь. Эльф, не скидывая легкого выражения с лица, уселся рядом со мной, не спрашивая разрешение ни на близость, ни на продолжение разговора. — Какай это «такой»? — поинтересовался я у мальчишки, но тот не томя ответил, по-детски улыбнувшись: — Гордый. Я только фыркнул носом, отводя взгляд от медовых глаз эльфа. Взор стал опять вольно гулять по территории гарема, примечая всяких интересных личностей, пока тот не приостановился, споткнувшись об колючие рубиновые глаза аловолосого вампира. Я непроизвольно насупил брови. Эти придирчивые оглядки начинают уже раздражать. — Ты заинтересовал Зааля, — заметил эльфенок, устремив свой взгляд следом за моим. — Он любимчик Короля и поэтому ведет себя, словно самый важный здесь. — Наверное, его характер соответствует и внешности, — сжав губы, сказал я. — Уже который день он делает из меня сито. На мои слова эльф только усмехнулся и придвинулся слегка ближе ко мне. — И я знаю почему, — прозвучало совсем близко, чуть ли не врываясь мне в уши. — Золотая вещичка на шее и метка — чем не повод для ревности? Эльфенок проскользил пальчиком по еще не затянувшейся метке и усмехнулся, когда я отдернул его тонкую руку. Знал бы он и о другой подаренной «вещичке»… — Ты полностью пропах его запахом, — продолжал эльф. — Никто в гареме, кроме тебя, не носит метку Сына Неба. Я промолчал, еле сдерживая скривившиеся губы. Я не хотел, чтобы меня видели таким, но проворный эльф все заглядывал в мои глаза, словно выворачивая наизнанку душу. — Что ты хочешь? — напрямую спросил у надоедливого эльфа. — Познакомиться с тобой. — Зачем? — Ты здесь знаменитость, — снова улыбаясь, выдал эльф. — Попытался сбежать от Короля, да еще он тебя взял силой, и эта метка на шее… Ты не представляешь, как только ты появился, в гареме произошел сполох. Большинство здешних идиотов думают, что если будут вести себя горячливо и дерзко как ты, то смогут привлечь к себе внимание Дариуса снова… — А ты? — сердито перебил вопросом этого эльфийского балабола. — Я нет, — с усмехающейся улыбкой сказал мальчишка, от чего его конопушки еще ярче зажглись под глазами. — Я же не идиот. Он улыбнулся и опять подсел ко мне ближе. На этот раз я от него не отодвинулся. Чем-то этот паренек меня цеплял, даже несмотря на то, что он благоухал альфьим ароматом. Но запах его был мягок и ненавязчив, по сравнению с его приставучим характером. — Меня зовут Иво, но в гареме моё имя чаще звучит, как Сол, — представился эльф. — Почему два имени? — запутавшись, спросил я мальчишку. — Все просто. Здесь наложникам дают второе имя, которое может их коротко описать. И выдает эти вторые имена Дариус. Я зло усмехнулся и поправил, — точнее сжал в руках, — подол своей шелковой набедренной повязки. — И какое же имечко он мне дал на этот раз? — я усмехнулся, колко цепляясь взглядом за мимо проходящих, отчего те мигом отпрыгивали. Я сердито сжал зубы, а язык нервно защекотал нёбо. — Ау — значит золото, — коротко ответил Иво. Я хмыкнул. Он дал мне такое имя? Именно с золотом я у него ассоциируюсь? — А что же значит твоё имя? — поинтересовался, чтобы не показаться невежественным. Хотя, я часто таким показываюсь на людях. — Сол — солнце. На моем лице шустро пробежалась улыбка. Он был и правда солнечный: жизнерадостный, лучистый и такой же бравурный, как утренний восход. Слегка надоедлив и беспардонен, но это только красит этого болтливого альфу. — Так Сол или Иво? Как же мне тебя называть? — Я с улыбкой продолжал поджимать губы, оглядываясь на его рыжий хохолок и торчащие остроконечные ушки. — Как хочешь, — пожал он плечами. — Я уже здесь так долго, что второе имя прижилось ко мне. Привык уже. — Мне больше нравится Иво. — А ты? Как твоё настоящее имя? — Маркус. Эльфеныш опять заулыбался, как деревенский дурачок, сверкая жемчужными зубками. Журчание воды отозвалось на второстепенный план, и разговоры в гареме стали более бравурнее отбиваться от высоких стен сераля. Шорох и ворох сопровождали приветствующие альфьи голоса наложников, которые приветствующе провожали в просторы широкого зала вошедшего гостя. Царской и свободной походкой в гарем зашел главный евнух, обходя стройных альф, и уклончиво приветствуя каждого. Но, мягко игнорируя наложников, Клемент направил шаг ко мне. — Здравствуй, молодой Маркус! — поприветствовал меня Клемент, и, встречая его, я встал с парапета фонтана. — Как ты здесь? Я уже несколько недель нахожусь в серале, и все это время он навещал меня, принося мне книги. Каждый раз он произносил одну и ту же фразу, что от этого наши с ним встречи становились немного однообразными. Но, невзирая ни на что, я привык и был рад его видеть. — Терпимо, — непременно ответил, не заставляя себя ждать. Клемент доброжелательно похлопал по моему плечу, цепляясь пальцами за золотистые браслеты, которыми облеплено моё плечо. И тут толпы колючих глаз устремились в нашу сторону, а длинные и острые ушки близсидящего эльфенка трепетно задрожали, словно тот яро рассердился. Несмотря на это, бета мягко кивнул Иво, молча с ним здороваясь. Но, почему-то, во взгляде эльфа мелькнула печаль, которая я еле уловил в его медовых глазах. — Я пришел к тебе от Господина Теута, — напрямую изложил цель своего визита евнух, садясь за край уступа фонтана. — Сегодня будет банкет и его свадьба… — Хочет, чтобы я стал подружкой невесты? — перебил я Клемента. Иво, не скрывал того, что он откровенно подслушивает наш разговор, чуть не поперхнулся воздухом, заглатывая хохот. Но кто-то еще навострил ловкие ушки и подслушивал, спрятавшись за одно из близстоящих колонн. — Можно сказать и так, — улыбаясь, произнес бета. — И он приглашает тебя. Я только задумчиво замолк, поджав слегка губы. Язык опять завозился, проглаживая зубы и нервно щекоча нёбо. Мне не хотелось быть на всеобщем обозрении. Такое чувство, что в меня там будут тыкать пальцем и пересчитывать все мои грехи. Тем более, я буду под прицелом Дариуса. Я еще не забыл его слов и своего унижения… «Черт, как же все меняется, — усмехнулся я сам себе. — В прошлой жизни я и момента не мог упустить, дабы покрасоваться перед юными омегами и незамужними дамами, пригласив и тех и других на танец. А сейчас, шугаюсь, как кухонная мышь, остерегаясь кота…». — Кто-то еще из гарема будет на свадьбе? — словно специально спросил на публику, чтобы скрывающемуся за колонной вампиру было удобней прослушивать наш разговор. — Нет, только ты, — не уловив подвоха, ответил сразу Клемент. — Тут мало тех, кто так же образован и воспитан, как ты. Некоторые, даже вилку держать не способны, — колко произнес бета, и такой же колючий взгляд вонзился в Иво, который сразу отвел голову в бок, фыркнув и игнорируя придирчивый взгляд. Сразу понятно, что эти двое хорошо знакомы. Было видно, как они общаются только мимолетным взглядом. — К сожалению, кроме омежьего тряпья у меня в гардеробе ничего нет, — начал сыпать намеками, крутя между пальцами скользящий шелковый лоскуток набедренной повязки. — Не может же альфа прийти на такое мероприятие, подобно смазливому омеге. Клемент сразу уловил мои намеки, и, улыбнувшись, он засверкал карими глазами. Только сейчас, когда понял его внутреннюю составляющую, я признал насколько он красив. Таким, как он, не нужно обвораживать всех внешностью, ему стоит только говорить. Он темноволос, невысок, слегка полноват, и даже колючие глаза, казалось, стали колкими не специально, а от пережитого… — Я всё прекрасно понял, — сказал Клемент, и мягкая улыбка озарила его лицо. — Сегодня вечером тебе принесут одежду. Надеюсь, мой вкус тебе будет по нраву. — Мне любой вкус будет по нраву, только бы не выглядеть полуголым на глазах у свиты. Бета хохотнул, оценив тонкость сказанного, а мирно сидящий Иво ревниво посмотрел на бету, слегка колко вцепившись взглядом. Клемент встал с парапета и направился к высоким дверям, махнув на прощание мирно рукой, и скрылся за спинами высоких страж. Я опять же заметил эти щенячьи глаза эльфа, которые провожали уходящего бету. Готов поспорить, что будь у этого эльфенка хвост, то он бы махал им, словно верный пес. Когда все утихло, и толпа наложников проводили взглядом главного евнуха, высокую мраморную колонну обвел спиной аловолосый вампир, выплыв из своего укрытия. Его яркий аромат спелой вишни еще сильнее усилился, надоедливо врываясь в ноздри. Почему-то всегда вишня ассоциировалась у меня с кровью: ее цвет, аромат и даже кислый вкус наводил на эти сравнения, и был он моим нелюбимым. Этот аромат, безусловно, с ног до головы подходил ему. Такой же кислый на вид, с колким рубиновым взглядом. Его длинные волосы, в цвет подходящим к глазам, спадали на широкие плечи. В силе я ему ничуть не уступал. — Как интересно, — окутал воздух его бархатный голос. Абсолютно альфий, без каких-нибудь струн женственности и омежной мягкости. — Прекрасный Ау с запахом амлы и с недавним ароматом сандала… который скоро прикроет и вишня… Последнее вампир произнес скривив губы в ухмылке. Иво наблюдал за этим немо, насупив рыжеватые брови сильнее некуда. Добрый и детский взгляд медовых глаз живо почернел, превратившись в карий. Эльф, за это короткое время, быстро переменился, вытащив себя из образа эльфа-мальчугана. — Следи за своими похабными намеками, — прицокнул я языком, сдерживая легкое рычание. — Учти, я не слишком терпелив — могу в морду дать. Вампир только удивился такой напористости со стороны человека. Веками люди боялись вампиров за их любовь к человеческой крови. Эти гадкие кровососы на протяжении долгих лет тайком выкрадывали девственных особ, выпивая их кровь. Считали, что невинная кровь куда слаще, и неважно чья: девушке ли она принадлежала, или альфе. Главное — чистота крови. Однако я от столетней истории отмахнулся, как от надоедливой мухи. Кровосос меня раздражал, а за эти похабные слова я готов ему язык вместе с вампирскими клыками вырвать. Даже несмотря на предупреждение о моей нетерпеливости, я вел себя сдержанно. Хотя, вспомнив мои прежние склоки с альфами, я мигом взрывался даже от мимо летящего слова. А сейчас, словно чего-то жду. Терпеливо выжидаю ответа и терплю обстрел этих рубиновых глаз, которые прожигают во мне пару хороших дырок. — И ты учти, — начал вампир, оголив длинные клыки, словно обнажив оружие, — что я тоже не из слабого десятка. Он стоял прямо, гордо, так, как я видел себя часто в зеркале. Подобный мне альфа — достойный мне соперник. Я ухмыльнулся, всматриваясь в дикий алый взгляд. Но, почему-то, ухмылка переросла в мягкую улыбку — мой новый враг слишком сильно напоминал меня прежнего. Ныне я сильно изменился. — Еще поговорим, — не дождавшись от меня ответа, вампир решил оставить последнее слово за собой. И поэтому поставив жирную точку, развернулся на пятках, не забыв до этого окинуть меня взглядом и похабно облизнуть клыки. «Дожил. Теперь альфы на меня кидаются, как на кусок мяса». Старые ощущения взбунтовали только тогда, когда широкоплечая спина вампира скрылась из виду, а алые волосы перестали едко мозолить глаза. Зубы снова заскрипели от ярости, и в мыслях блеснула маленькое счастье, что не так уж сильно я и изменился. Огонь еще бушевал во мне, просто его нужно было слегка подтопить, а нарисовавшийся вампир подкинул хорошую партию угля. Иво, который все это время молча сидел возле фонтана, только от силы кидал дротики глазами. Он заметно оживился, после ухода аловолосого, и прижался поближе к моему уху. — Тут каждый альфа за него, — предупредил шепотом эльф, делая ладошкой раковину, чтобы никто не услышал. — А ты? — спросил я у Иво, из-за чего последовав знакомый ответ: — Я — нет! Не идиот же я!

***

Оставшись наедине в своей комнате, я потер переносицу и осел на кровать. По моей просьбе, Клемент часто приносил мне упрошенные книги. В гареме делать было абсолютно нечего — кроме как крутится перед другими, — и я учитывался вдоволь, сидя на любимом месте возле фонтана. Когда в руках моих впервые появилась книга, жители гарема заметно удивились. Ко мне стало еще больше прилипать внимание и любопытные взгляды. Даже Иво засверкал глазами, разглядывая писаный корешок и обложку. Но моё удивление просквозило следом, когда я услышал вопрос эльфенка: «Что это за книга?» — спросил он меня, когда после ухода Клемента я стал читать. Даже несмотря на то, что на этой самой книге огромными буквами было выгравировано название, эльф все же ожидал моего ответа… Оказывается, никто в гареме и читать не умеет. Ответ Клемента о том, что тут никто не образован и не способен толком столовый прибор держать в руках — я посчитал это не слишком удавшейся шуткой. Но про «вилку» тоже оказалось правдой! Я стал присматриваться. Когда настал общий обед, я заметил то, как многие брались за еду. Словно утонченно, они брали аккуратно пищу руками и так же аккуратно откусывали от нее маленькие кусочки. В этом было что-то тонкое и даже красивое, поэтому я не сразу обращал на это внимание, до этого момента… Иво сознался мне, что тайком посещает договоренные уроки этикета, учителем которых является Клемент. И, краснея, он признался, что при знакомстве с вилкой уколол себе язык. Я приложил руку ко лбу, вытирая испарину. Каждый наложник здесь — это бывший раб. Многие из них не образованы, многих продали еще в детстве собственные родители, многие были рабами уже в пятом! поколении. У некоторых альф — про которых я думал так червиво, — на спине не сползали шрамы от хлыста. Оказавшись в гареме Короля, они быстро привыкли такой недостижимой роскоши, отказываясь привыкать к «нудным» правилам образованности. Теперь на душе стало гадко, вспоминая их удивление, устремленное на меня. Для них я был пришельцем: образованным, начитанным, умеющим, да еще и пытающимся их высмеять и от них отстраниться. Только потом, когда я доверился своему новому знакомому Иво, я открыл глаза, огляделся, присмотрелся… и увидел. — Ты идиот, Маркус, — вздыхая, сказал я сам себе. Я лег на свою кровать спиной, а ноги так и остались свисать с ее края. — Ты оказался за чертой абсолютно другой реальности. Рабство родилось тогда, когда началась эта чертова столетняя война, порожденная алоглазым Асуром. Обедневшие от войны семьи, осиротевшие дети — семена этой войны, от которой пошли ростки рабства. А Дариус — сам святоша! — решил сжечь этот рассадник, взращенный его отцом. Каждый чуть ли не радугой плюется от упоминания его имени. И одним из этих «подавившихся» был Иво. Эльфенок сверкал медовыми глазами, рассказывая про Короля. Забивал мне уши сказками, как он сверг своего отца, как он изменил тут все за эти четыре года, как им теперь живется хорошо. Прямо реформатор-альтруист чертов! Эльф рассказывал мне про другого Дариуса. Я не верил ему. Не хотел верить… Я хочу встретить Теу и сам у него спросить. Ведь нас — детей-наследников знатных и обеспеченных кланов, — дурили. Точнее не показывали нам правду. Мне кажется, что я был слепым котенком, и только мой о-дед пытался раскрыть мне глаза своими историями. Неожиданно в ветвистую дверь кротко постучали, слегка меня испугав. Я привстал на локтях, посмотрев на открывающиеся пунцовые завитки, и в комнату медленно вплыла фигура прислуги, состоящая из трех бет-евнухов. — От Господина Клемента, — промолвили в поклоне прибывшие гости. У одного из них в руках свисал обещанный костюм. — Мы поможем вам подготовиться. На этот раз обошлось без конвоя стражников. Я встал с кровати, молча связывая со своих бедер повязку, которая мигом проскользила вниз. Двое бет завернули ванную комнату, согревая воду, а третий пока отложил костюм, помогая мне снять оставшиеся золотые браслеты и кольца. Когда он притронулся к золотому ошейнику, то изрядно удивился, что этот широкий браслет-ошейник не поддается его рукам. Но, убрав его стройные ручонки, я переубедил его снимать кольцо. Сколько я не пытался снять их — без толку! Особенно эти попытки отзывались на члене, когда золотой браслет сжимался под прикрывающей его крайней плотью. Мне было запрещено даже прикасаться к себе! Я уже не знал куда деваться: обмякший член просил ласки, а от любого возбуждающего поглаживания кольцо резко сужалось, стараясь оттяпать головку… Меня завели ванную. Знакомая картина: пар, теплый воздух, наполненная ванна. На этот раз меня никто не кидал в горячую воду, я сам вошел в нее, сначала на одну ногу, привыкая к кипятку. Вода колко обожгла икру, и, потомив, я сел уже целиком в ванну. Шустрая троица бет непременно стала кружиться вокруг меня, вырисовывая протоптанные рисунки на плитчатом полу. Они трепетно возились то с головой, то с руками, натирая меня мыльным и пахучим маслом. Когда же все ванные процедуры закончились, то я выполз из воды, и эта троица стала спешно меня вытирать. Один достал маленькую баночку и попросил меня нагнуться. — Это мазь поможет убрать запах метки, — объяснил бета, покраснев. После того, как мазь холодно легла на метку, один бета захватил костюм. Со вкусом Клемента я смирился. Одежда, на мой взгляд, была уж больно расписной. Но это было намного лучше, чем одежда одалиска. Костюм представлял собой длинный безрукавный кафтан, с широким тканым поясом, который хорошо обтягивал талию. В комплект к кафтану шли простые, но очень хорошие штаны и высокие сапоги заострёнными носками, высота сапог длинной покрывали колено; к рукам приходились кожаные нарукавники, которые плавно сплетались с золотыми ставками, похожими на тигриные когти. Когда я полностью облачился в наряд, то оглядел себя в зеркале. Около месяца отсутствия тренировок не сильно сказались на моей фигуре. И еще этот костюм хорошо шел моему стану. — Скоро начнется брачный обряд, Сир, — заметил один из бет, посмотрев на стоящие у комода часы. — Пройдемте. Я отправился следом за этой троицей, ступая по коридорам и по спуску мраморной лестницы, спускающейся в широкий холл. И гуляя по открывающимся залам, я уже запутался в дороге. Но только потом я заметил, как свободное пространство начинает теснить часто встречающиеся демоны. — На бракосочетание пригласили только близких родственников, — серьезно ответил бета, возглавляющий эту троицу. Я облегченно вздохнул. Это значит, что моя семья, не породнившаяся с Короной, не будет присутствовать на бракосочетании. Нет, я скучал. Сильно скучал по ним. Даже хотел увидеть злой и насупленный взгляд отца, услышать его надоедливые придирки. Хочу опять почувствовать доверие Габриэля, как к своему старшему брату. Почувствовать папины руки на моем плече, которые часто норовили что-то поправить в моем костюме. Хочу услышать споры старших братьев-близнецов, кто же из них главней. Хочу видеть их всех, но не хочу, чтобы они видели меня… — Мы пришли, — оборвал мои воспоминания голос беты, который вывел нас главный зал бракосочетания. — Не уходите далеко, если не знаете замок, Сир, — произнес напоследок, и вся троица растворилась в толпе, а я остался стоять и хлопать глазами по сторонам. Зал был огромен, походя на просторный стеклянный купол, не сравнимый со солнечным куполом садов. Он наполнен хрустальным светом и шумом, который создавали прибывшие гости торжества. Я попытался раствориться среди этой толпы, но, безусловно, привлекал к себе немалое внимание. Я в страхе хватался за еще влажную от мази метку, которую прикрыл отросшими волосами, скрывая от лишних глаз. Но взгляды так и липли ко мне, провожая меня нелегким шлейфом. И это несмотря на то, что я был не единственным человеком здесь… Среди породнившихся с Короной было много представителей разных рас, не только демонов. По залу, то и дело, отбивался звонкий детский смех, который перебила внезапно заигравшая игра оркестра. Толпа сгустилась, а я стал задирать голову, ища знакомую иссиня-черную косу Теу. Моему удивлению не было предел, когда я увидел знакомую ядовитую мордашку. Сам Деян со своим мужем Миром беседовал с окружившей их толпой, не замечая меня. Новоиспеченные супруги слегка шикали друг на друга, пытаясь делать это незаметно для всех. Я только усмехнулся, наблюдая за этой парочкой. Внезапно, со спины ко мне в колени врезалось что-то маленькое и стало непрерывно дергать подол моего кафтана, привлекая к себе внимание. Я обернулся, но никого не заметил, пока не отпустил взгляд вниз. Возле моих ног стояла совсем кукольная и миниатюрная девочка, ростом она еле доходила до моего колена. Я непроизвольно улыбнулся, смотря на это мелкое чудо-юдо, которое немо тянуло ручки ко мне, просясь сесть ко мне на шею. — Подними меня, — попросила эта девчушка. — Я хочу посмотреть свадьбу. Я хмыкнул с улыбкой и взял на руки эту пушинку, поправляя подол ее крошечного платья и усаживая девочку на свое плечо. Девочка сразу устроилась поудобнее, хватаясь за мои золотистые волосы. Потом мелкие шкодливые ручки стали оглаживать моё ухо, с любопытством выворачивая его. Я уже стал жалеть, что дал этому шкодливому демонёнку место на своем плече. — Ты человек! — воскликнула девочка, продолжая играться с моими ушами. — Неужели, — я добро усмехнулся. — Меня не обманешь, — хихикнула девочка, уткнувшись маленьким и острым подбородком мне в макушку. — Люди круглоухие! Сдержав ростки громкого смеха, я лишь только улыбнулся, оглядываясь по сторонам. Наверное, из-за своего маленького роста, ее взгляд не дотягивается, чтобы посмотреть все «уши». — Тут есть много людей, — указал девочке, от чего та стала вертеть головкой. — Их тут целых три! — удивленно вскрикнуло это чудо. — Еще больше, — поправил я ребенка. Та заерзала на моем плече. — Я только до трех умею считать, — кротко оправдался демонёнок. Из-за присущей застенчивости в ее ответе, казалось, что и воздух краснеет вместе с ее щечками. — Но зато ты точно знаешь, что их тут не меньше трех. Малышка звонко засмеялась и обняла меня еще сильнее за шею. Девочка была маленьким, шкодливым, темноволосым и кучерявым демонёнком со знакомыми желто-лимонными глазами. — А ты смешной, круглоухий! — снова захихикала она мне в уши, и я тоже не сдержал смех. Толпа еще сгустилась, замолкая и выставляя на первый план легкую музыку оркестра. Все стали смирно ждать начало торжество, а маленько чудо-юдо, которое неугомонно ерзало на моем плече, шепотом рассказывала мне о традиции демонского бракосочетания. И я, как хороший слушатель, внимательно слушал ее и следил за алтарем бракосочетания, где уже стоял серьезный старик-шадхан* в тунике. Мне не терпелось увидеть Теу в свадебном наряде. В голове мерещилось какое-то женское платье натянутое на бету, и я от этого улыбнулся, как ребенок. Но потом я вспомнил, как же Теу избегал этой свадьбы, и улыбка, подобно улитке, сползла с моего лица. — Смотри, — указала девчонка маленьким пальчиком, — Ави появился! Какой он красявый! — протянула она, хватая меня за уши. Я последовал взглядом за ее пальчиком. И вправду Авит. Он стоял у цветочного алтаря, на его лице сверкала заметная легкая улыбка, а руки терпеливо сложены за спиной. Костюм открывал его мускулистые плечи, на запястьях сверкали широкие браслеты-нарукавники со ставками из темного металла…  — Я хотела, чтобы он на мне женился, — вдруг прервала мой взгляд девочка, из-за чего я пфыркнул, еле сдержав хохот. — А не староват? — несерьезно поинтересовался у девочки. — Да, старый, — согласилась та. — Но какой же красявый! Музыка плавно распространялась по залу, так же плавно отбиваясь от хрустального купола. Атмосфера приобрела мягкие романтические нотки, присутствие которых я уловил только сейчас. Все вокруг утопало в цветах и нежном цвете, и в этом тонком аромате. И только сейчас, когда я заметил всю эту красоту, появился Теу. Он был в длинном закрытом кафтане с незаметной резьбой вышивки, подол которого куполом покрывал пол под его ногами. Его преследовал легкий прозрачно-белый шлейф вуали. Она густо прикрывала его лицо, затмив все его эмоции. Его стройная фигура плавно пересекала открытую колонну тропы, словно белая шахматная статуэтка. — Красивый, — изумленно и шепотом протянула девочка. Я только молча кивнул немое «да» и продолжал его провожать взглядом, потеряв дар речи. Когда Теу изящно проплыл до алтаря и обернулся к Авиту, тот смахнул остатки этой белой пелены вуали, открыв его смуглое лицо. «Так красиво идет темной коже такой снежно-белый цвет» — подумал, завороженно наблюдая за началом их клятвы. — При Творце и даре его, мы станем свидетелями священной клятвы, — провозгласил старик, сложив руки на их плечах. Все затихли вслушиваясь в голос шадхана, начавший вступление этого древнего обряда. Но я пропускал его хрипящий голос, утопая в немом вакууме и смотря только на алтарь, на белоснежную фигуру Теу и на счастливое лицо Авита, который тщательно пытался это счастье скрыть. Старик налил в несколько кубков воды и заставил будущих супругов отпить по глотку из каждого. Как я понял, каждый кубок символизирует пол. Их было четыре, и стояли они по возрастанию: от самого большего, до самого маленького. — Что это? — шепнул я малышке. — Обряд, чтобы у дяди Теу и Ави было много детишек. — Теу же бета, — фыркнул я скептически, поднимая глаза к потолку в надежде, что зацеплюсь взглядом за ее темные кудряшки. — И что? — так же фыркнула девочка. — Не знаешь о волшебной сфере? — Нет, не знаю, — сразу признался. Девочка, шепотом кинув «Потом расскажу!», ухватилась за мой лоб, наверное, пытаясь натянуть на него мои глаза… Я снова посмотрел на алтарь. К этому времени, старик основательно связал запястья Авиту и Теу красной лентой, словно заставляя их держаться за руки. И в этот момент последовали аплодисменты гостей. — Вот, из-за тебя мы пропустили поцелуй! — возмутился демонёнок, прыгая на моем плече. — И хорошо, а то еще маленькая, — сказал я сквозь шквал аплодисментов. Когда шелест рукоплескания стих, все стали провожать новоиспеченных супругов, которые направились на выход из хрустального зала. Все желали им хорошей ночи, и это несмотря на то, что плеск детских голосов парил неподалеку. Шумный и бойкий демонёнок на моем плече указал на выход к вечернему саду, и я послушно последовал указанию «командира». Делать было нечего, как заняться незнакомым ребенком. Я же хотел сегодня встретиться с Теу, поговорить с ним, а в итоге полюбовался на него с открытым ртом… Выйдя из хрустального зала, я встретил не менее красивый вид. Высокий купол вечернего сада отзеркаливал синеву неба и алые полосы всплывающего заката. Под кронами деревьев, на плитчатом помостике, уже стояли длинные столы набитые доверху всяким вкусным искушением, среди которых возвышались высеченные из льда фигуры. Захватив с одного такого стола маленькое пирожное для демонёнка, я уже выслушивал очередное указание, которое требовало осмотреть «цветочки». — Смотри! — снова воскликнула девочка, запрыгав с восторгом на моем плече. Я придержал ее за бочек, чтобы она ненароком не упала. — Цветочный лабиринт! — Нет, в лабиринт мы не пойдем, — сразу обрезал под корень новый указ девочки. — Еще заблудимся. — Ну-у, — обиженно протянула девчонка. — Давай хотя бы пройдемся? — Это можно, — кивнул я. Я медленно обвел кромку цветочного лабиринта, шагая вдоль его зеленых стен и вдыхая этот ненавязчивый аромат. Демонёнок все жужжал мне в уши, рассказывая о мимо проплывающих цветах. Было понятно сразу, что девчонка в гостях здесь не впервые. Но в мыслях доставающе бегал вопрос: «Я уже час гуляю с девочкой, а никто еще не спохватился. Где ее родители?». Я оглядывался на гостей, которые маленькими группами столпились у столов, обсуждая разные темы. Никто из них не бегал взглядом, ища своего ребенка. И это мне показалось слегка странным. Но опускать из рук девочку мне никак не хотелось. Она не только грела моё плечо, но немного веселила своей детской доверчивостью и простодушностью. У меня давно не было живого разговора, который мог меня развеселить. Такая ненавязчивая беседа с ребенком, кажется, заполнила всю ту пустоту и горечь, с которой я жил все это время в этом замке. — Я тоже такую свадьбу хочу, — детским вздохом коснулось моей макушки, отвлекая меня от моих размышлений. — Когда вырастешь — выйдешь замуж, — мягко улыбаясь, попытался обрадовать демонёнка, что так устало повис у меня на плече. Но последующий вопрос просто заставил меня засмеяться: — А ты меня к тому времени дождешься? — с любопытством спросила девчушка, посчитав, что это предложение. В этот раз я уже не смог сдержать легкого хохота, но слезы смеха все-таки всплыли на моих светлых ресницах. Эта девчонка еще успеет вскружить головы многим кавалерам. Но, пока что, она умудрялась вскружить только мою голову, да так, что смех судорогой не сходил с груди, а в глаза блещут слезы вместе с искрами. — Обязательно! — успокоив дыхание от остатков смеха, ответил я своей юной невесте. Не успела девчушка отозваться в след на моё мирное соглашение, так ее кто-то спустил с моих плеч. От этого я испугался, подумав, что демонёнок не удержался на плечах. Но больше всего меня перепугал неожиданно раздавшийся голос за спиной: — И кто это пытается украсть мою дочь? — раздался знакомый металл струн, который присущ только одному голосу. От этой знакомой речи ноги косились сильнее, чем от какого-то дурмана. И повернуться к нему лицом просто не хватало смелости, но, собрав её крупицы, я все-таки обернулся. В эту же секунду меня удивленно прожгли янтарные глаза, которые, кажется, и не ожидали увидеть меня здесь. Дариус скрывал лицо за платком куфии, но взгляд потешно открывал его эмоции, и мне казалось, что он полностью обнажен передо мной. Но еще более потешно было чувствовать, как я сам дрожу, наглотавшись его ядовитой ауры. — Что ты тут делаешь? — чуть ли не скрипя зубами, спросил меня демон. Девочка в его руках нетерпеливо заерзала, стараясь снова убежать. — Меня пригласил… — я запнулся, проглатывая язык. Мне не очень хотелось подставлять и Теу, и Клемента, прекрасно зная, что Дариус имеет на них серьезное влияние. Несмотря на разбитый и совсем нецельный ответ, демон так и не стал дотошно расспрашивать меня. Он только переключился на третьего, не менее важного, персонажа в этой растерянной сценке, и опустил глаза на ребенка. — Агна, сколько ты еще будешь избегать нянек? — спросил он у демонёнка, который только грустно насупил взгляд. — Я хотела посмотреть на свадебный обряд! — обидчиво произнесла девчушка. Со своим отцом она вела себя безбоязливо, и даже я позавидовал ее смелости. — Круглоухий помог мне! — Потом разберемся с «круглоухим», — отмахнулся демон, спуская с рук Агну. Та ловко спрыгнула на плитчатый пол и юрко сбежала, не успев Дариус выдать ей пару строк нагоняя. Он только и успел вздохнуть, провожая взглядом ее растворяющееся в толпе синее платьице. — Вот лиса! Я, несмотря на страх, фыркнул. Дариус только выпрямился, отшвырнув с плеч концы куфии и посмотрел на меня. Он явно не ожидал меня здесь увидеть, и в оголенных янтарных глазах истово плескалась бликами злоба, которую он пытался угомонить. Но, пройдясь по мне глазами еще раз, он с насмешливым хмыком оценил мой вид. Придя сюда, я понял свою главную ошибку — я в очередной раз намозолил глаза демону. — Идем, — с кошачьей усмешкой в глазах бросил демон, поманив меня ладонью. Он завернул к знакомому цветочному лабиринту, не оборачиваясь и прекрасно зная, что я последую по его пятам. Дрожь взяла абордажем все моё тело, а голова, откочевав, представляла последующую картину в этом лабиринте. Я откровенно боялся, и ноги хотели остановиться на полпути, не дожидаясь, когда же Дариус обернется ко мне. Мы прошли по лабиринту не слишком далеко, но достаточно, чтобы нас никто не видел и не услышал… Демон приостановился, облокотившись всем телом об ствол старого дуба, который, грибной шляпкой прикрывал половину лабиринта своими ветвями. — Ну, — вопросительно кивнул демон, дожидаясь моих оправданий, — чего тут забыл? — Я… хотел посмотреть на свадьбу, — слегка потомив, ответил и поднял взгляд на Дариуса. — И я не думал, что у тебя такая милая дочка. Я не сдержал улыбки, вспомнив Агну. Но, как всегда, моя улыбка была приукрашена шрамом, из-за которого та перерастала в ухмылку. Дариус колко заерзал колючим взглядом, встрепенулся с места и вцепился в ворот моего кафтана, впечатывая меня в ствол дуба. Я зашипел и вцепился в его руки, скребя когтями по его металлическим браслетам на запястье. — Я не знаю, каков ты, золотце моё, — зло и с хрипом произнес демон мне прямо в лоб, наградив рычащим дыханием. — Но если Агну обидишь — станешь главной звездочкой борделя. — Не хватало мне детей трогать! — рыкнул я, цепляясь за плечо Дариуса. — Девочке и так не повезло с отцом, который вспоминает о ней только тогда, когда ему настучат няньки о ее очередном побеге. Дариус, зеркально в ответ прорычав, стал вдавливать меня сильнее в ствол дерева. Его рука проскользила по моему животу, отшвыривая край моего кафтана и с силой сжала мой пах. Я не сдержал полустон-полукрик, вжимаясь еще сильнее в кору дуба и желая с ней слиться. Рука демона нещадно сжимала меня, а я со страхом почувствовал, как наливается кровью мой член. Кольцо петлей стало сужаться под головкой, врезаясь в нежную кожу. Я от боли зашипел, скалясь и повисая на руках амбалистого демона. Дариус насмехательно прищурил глаза, зрачок которых расширились, как у кошки. Он отшвырнул с лица лоскут маски, который прилег ему на плечо, и демон сел на корточки, облизав пересохшие губы. Его рука нагло и нецеремонно стала срывать с меня тканый пояс, который тепло прикрывал мою талию. Когда пояс сдался и спал мертвой змеей к моим ногам, Дариус рывком расстегнул кафтан, оголив живот и стянув с рывком штаны до середины бедра. Я взмолился, когда увидел свой полностью возбужденный член и часто задышал от щемящей боли. Кожа вокруг кольца стала розовато-алой, пульсирующей и больно бьющей от волны наливающейся крови. Это кольцо так сильно сжималось вокруг головки, что пульсация мучительно растекалась эхом по всему телу. Я пытался, со всех сил старался сдержать хриплое и стонущее дыхание, но то ли воздуха стало мало, то ли он был настолько раскален, тараня знойно горло, что приходилось со свистом его глотать. — Красивый цвет, — усмехнулся Дариус вертко проведя кончиком языка по перламутрово-белым клыкам. — Твой голос просто музыка для моих ушей, но сейчас ты запоешь по-другому… После этих слов Дариус скользкими губами обхватил основание головки, двояко его сжимая. Кровь волной снова разлилась по всему телу, принося отголоски сильной боли. Но этим временем мягкий и влажный язык проворно стал оглаживать гладкую поверхность кольца, обводя вокруг вздувшиеся вены, спаивая пульсацию боли мягкой нежностью. Боль и гедония смешались в бурном вихре, сражаясь между собой. Дариус слегка прикусил клыком нежную кожу, но и этого было достаточно, чтобы я шипяще заныл. Я резко скользнул дрожащей рукой под куфию Дариуса, сжимая его густые волосы. Он сразу стал рывками заглатывать мой член, болезненно скользя своими клыками по чувствительной коже, цепляя бугры венок. Мне было настолько больно, что сжимал с силой веки, скалясь и рыча себе под нос. Но, почему-то, возбуждение не старалось опасть, а только сильнее разгонялось по всему телу. Когда демон сжалился надо мной, он стал более медленно скользить губами по стволу, влажно смазывая его слюной до бархатистого блеска. Головка все еще продолжала жадно пульсировать, и Дариус, почувствовав это, стал жарко и ненасытно ее посасывать. В этот момент его рука начала мягко поглаживать ствол моего члена, разгоняя кровь и смазывая влажно пальцы. Я посмотрел на него, а он все это время пристально смотрел на меня, цепляя взглядом мои обнаженные эмоции, что так непрерывно мелькали на моем лице. Янтарь в его глазах засверкал прожилками золота, и к ним прильнула такая пресная хитрость, что я сразу уловил ее. Рука, которая до этого нежно поглаживала мой член, скопив с него щедрые мазки смазки и юрко скользнула вниз и обвела яички. Я хрипнул, когда она промелькнула между ягодицами. — Стой! — я жалостливо взмолился, когда два пальца уже вошли в меня. Мои руки шибко схватились за его волосы, скидывая с его головы намотанный обруч куфии. Голос опять заскрипел, а ноги задрожали, когда пальцы шустро стали растягивать меня. Я часто задышал, кусая засохшие губы. Дариус выплюнул со чмоком мой член и обдал его горячим дыханием. Второй рукой он опять стал оглаживать ствол, слегка ослабив кольцо, но не слишком сильно. Мне хотелось кончить. Я продолжал жалостливо стонать, когда пальцы демона так больно продолжали меня растягивать. Но, спустя какое-то молниеносное мгновение, я громко вскрикнул, почувствовав, что внутри что-то задрожало и скрючилось. Я стал поддаваться бедрами вперед, прося больше ласки. Дариус усмехнулся, лизнув опять ствол члена, обведя его языком по всей длине. — Проси меня, — приказал Дариус жарким дыханием, которое отбилось об пульсирующую головку. Его властная рука продолжала меня сжимать. — Дай мне кончить, — сердобольно шепнул еле слышно, но сжимающая меня рука заставила так же хрипло выдавить последнее: — пожалуйста… Дариус с довольной ухмылкой опять заглотил мой член, начиная дразнить меня колким и шустрым языком. Я вновь сжал его волосы, чуть ли не вырывая их с корнем, продолжая жалко стонать и скалиться в воздух. Кольцо на члене уже довольно ослабило свою хватку и стала скользить по влажному стволу вместе с языком Дариуса. Дрожь отозвалась в ногах, кольцо продолжало гладко скользить, цепляя венки и доставляя с горстью новые ощущение неги. Я кончил во влажный рот и задрожал, скользя спиной по бугристой коре дуба и осел на землю. Дариус жадно и горячо задышал отстранившись. Кольцо мышц запульсировало новой волной, когда его пальцы освободили меня. Демон дико вылизал пальцы и поправил свой убор, натянув на голову обруч куфии, но по-прежнему оставив лицо обнаженным. — Сегодня ночью жду тебя в своей комнате, — ответил Дариус, по-кошачьи слизывая остатки спермы с губ и вставая на ноги. Как всегда, я провожал его широкую спину взглядом, и, как всегда, долго и осмысленно переваривал его слова. Его стан исчез за углом цветущего лабиринта, растворяясь в этом цветочном вакууме из сплошного аромата. Как жаль, что это запах не может прикрыть этот позорный осадок запаха сандала, что так покрыл полностью моё тело. — Чтоб я еще пришел к тебе? — глупо спросил я у запутанных дорог лабиринта, представляя демона вблизи. — Нет! Я же не идиот!