Марк протирал уже третий бокал, пытаясь справиться с чувством лёгкого раздражения, которое прогрызало себе путь наружу через гортань. Ребята из борделя уже час, как галдели на весь бар, жалуясь на тараканов, которые чёрт знает как, попадали в коробки с презервативами. Что уж тут говорить, санитарное состояние помещения всегда оставляло желать лучшего.
Теперь же, вся эта проститутская банда пила за счёт заведения и жутко мусорила, бросая на пол банки из-под пива. Туан потянулся за успокоительным как раз вовремя — там, где несколько секунд была его голова, разбилось стекло, поскольку кто-то особо одаренный бросил в зеркальную витрину пустой бутылкой. У бармена задергался правый глаз.
Форменная жилетка полетела на пол, и сам Марк, страдавший садисткими наклонностями, взял в руку биту, но его остановил тихий голос одной из шлюх. Она опустила взгляд и схватила бармена за рукав, чтобы он не наделал глупостей. Хозяин мог разозлиться.
— Наён, отпусти меня, — Марк сладко улыбнулся и потрепал девушку по тёмным волосам, которые она все утро старательно накручивала. Мелкие кудряшки, мило обрамляющие симпатичное личико, теперь смешно торчали из высокого хвоста и больше напоминали антенки.
Парень поправил то, что испортил, но сделал только хуже, из-за чего заразительно рассмеялся. Наён не разделяла его радости, но улыбки сдержать не смогла. Этот человек всегда её поддерживал. Даже когда она приходила вся заляпанная в чужой сперме.
И не то, чтобы однофамилица Джебома была ему другом, просто скорее всего, вызывала жалость. Её пухлые щечки всегда вызывали дикое желание пощипать и потискать их.
— Трудный день? — Она обхватила губами трубочку и глотнула немного обжигающего рома, привкус которого немного разбавлял апельсиновый сок.
Марк кивнул и снова встал за стойку, в попытках вытереть слюни, которые напускал на стол один из пьяных посетителей. Определённо несчастный человек. Счастливые к барменам не садятся.
Им Наён надула губки, когда за её спиной раздался знакомый голос. Джэхён осуждающе посмотрел на свою пассию и, сев рядом, слегка ткнул ей локтем в бок. Девушка отсела на другой стул и прикрыла рукой лицо, чтобы скрыть подрагивающий подбородок. Она уже второй месяц не могла избавиться от Пака.
Туан вздохнул и указал парню рукой в сторону выхода, но он лишь цокнул и демонстративно обнял Им за плечи, всем видом показывая, что только ему решать, что и когда делать со своей собственностью. Джэ что-то прошептал ей на ухо и после этого глаза, обрамлённые густыми ресничками, опустели. Будто душу высосали.
Бармену только оставалось наблюдать за тем, как они встали и прошли в сторону туалета, защелка которого издала характерный звук. Марк взял в руки очередной стакан и, изображая веселого паренька, налил в него виски, чтобы самому это все и выпить. Красивое лицо скривилось от обжигающей горло жидкости, а в уголках глаз проступили слёзы.
Югём, всё это время наблюдавший за сложившейся ситуацией, молча встал с места и сжал плечо Туана, со злостью смотря на дверь, ведущую в туалет. От туда послышались крики и Марк обхватил голову руками, чтобы всего этого не слышать. На его душе скребли кошки, а сердце разрывалось, но обещание, данное Наён, крепко связывало его по рукам и ногам.
Через некоторое время, которое показалось бармену вечностью, дверь открылась и из неё показался один Джэ, зажимающий между губами сигарету. Марк молча вышел из-за стойки и прошёл в туалет. Наён сидела на полу с разбитой губой и разорванной юбкой. По пухлым щечкам стекали слёзы и потекшая тушь, испортившая весь макияж.
— Пошли, малыш, я налью тебе выпить.
Голос Марка прозвучал несколько угрожающе, но девушка лишь кивнула и протянула ему свою бледную ручку, чтобы он помог ей встать. Одно резкое движение, и она подрывается на ноги и тут же оказывается на чужих руках. Туан молча открывает дверь с ноги и относит Им на второй этаж, где молча переодевает её в узкие джинсы. Многочисленные синяки на теле злят его ещё больше, поэтому дрожащими руками он достаёт баночку с лекарством и, не запивая, глотает сразу две пилюли.
На первом этаже очень шумно и успокоившаяся Наён, натянув на лицо дежурную улыбку, плавно подошла к барной стойке и будто ни в чем не бывало, допила свой коктейль и теперь ждала, пока Марк сделает ей «Зеленую фею». Югём подсел к ней и молча приобнял её за плечи.
— Я могу поговорить с ним и он больше тебя не тронет, — Молодой парень поправляет выбившиеся из её прически пряди и легко улыбается, хотя в груди что-то горит из-за переживаний его хёна.
— То, что ты наш сутенёр, ещё не значит, что ты можешь лезть в наши дела. Я ему скоро надоем.
Марк, подслушивающий их разговор, тяжело вздохнул и бросил взгляд на Джэ, который показывал блядской публике в какой позе он только что отымел красавицу Им. Тусклый свет в баре позволял увидеть странный огонёк, горевший в его глазах. Он упивался всей этой ситуацией, как серийный маньяк.
— Если ты думаешь, что твой Вонпиль вернётся за тобой, то ты глубоко ошибаешься — он продал тебя Югёму полгода назад, — С этими словами Марк бросил льда в готовый коктейль и пододвинул его к девушке. — Прислал ли он тебе за это время хоть одно сообщение?
Наён отрицательно покачала головой и закрыла глаза, пытаясь остановить идущие слёзы, которые скатывались по бледной коже и ранили изнутри, как осколки стекла. Даже кончиками пальцев она почувствовала, как сердце болезненно пропустило удар. Оно продолжало верить, в отличие от разума.
***
Джексон сидел на краю кровати и не знал, что сказать Ёнджэ, когда тот проснется. Варианты «Извини, я не хотел чтобы ты взял мой хуй в рот насильно» или «Ебушки-воробушки, а как ты тут оказался?» явно не прокатят.
Светлые волосы Чхвэ красиво смотрелись на черных шёлковых подушках, которые Ван привёз из Китая. Корейца будто обнял золотой расписной дракон, вышитый на дорогой материи. Лапы мифического животного подпирали голову, чтобы ему было как можно удобнее в чужой постели.
Сердце китайца пропустило удар и он коснулся раскрасневшихся после огромного количества выпитого алкоголя щёк парня. Ёнджэ вздрогнул и зажмурился, хмуря бровки. Его рука коснулась пальцев Джексона и потянула его на себя. Подбородок корейца коснулся плеча Вана и все его тело источало такой жар, что сердцебиение хозяина квартиры усилилось. Стук собственного сердца отражался эхом в голове и холодные ладони вспотели.
— Ненавижу тебя, — Сам себе напомнил Джексон и все равно обнял Ёнджэ за талию, притягивая его к себе ещё ближе. — Катастрофа.
Член Джексона потвердел и упёрся в закрытую ширинку, из-за чего китаец тихо ругнулся. Ёнджэ тяжело вздохнул и упёрся носом в ямочку между ключиц. Мягкие волосы защекотали шею Вана и он слегка отстранился, чтобы остыть, но нежные руки снова притянули его обратно.
— Чёрт возьми.
Блондин нырнул под одеяло и стянул с Ёнджэ, надетые им наспех, штаны. Он слегка коснулся языком «спящего» достоинства, которое тут же отреагировало на неожиданное прикосновение. Когда чужие губы обхватили головку, Чхвэ открыл глаза и выгнулся в спине.
— Вот это я понимаю «доброе утро», — Тихо прошептал он и тут же закрыл лицо подушкой, пытаясь скрыть громкие стоны.
***
— Итак, «Софи», — Джинён показал пальцами знак кавычек. — Как ты можешь объяснить всю эту ситуацию с трансгендерностью?
«Софи» молчала и переводила не понимающий взгляд то на Пака, то на Има. И не то, чтобы он не знал, что родители разозлились, просто ребёнок не мог предположить, какие на это могут оказаться причины. Все, что ему оставалось — молча пожимать плечами и тупо смотреть в пол. Джебом обречённо выдохнул, и сжал плечо любимого.
— Ну, это же неважно, ведь так? Пусть будет мальчик.
Джинён скинул со своего плеча руку мужа и с отвращением уставился на его рот, который без раскаивания произнёс эти мерзкие слова.
— Это многое меняет! — Повысил голос Пак и для пущего эффекта стукнул маленьким кулачком по столу, чтобы через несколько секунд сморщиться от тупой боли. — Я выбрал ему школу с классной формой для девочек, а вот форма для мальчиков там полнейшее дерьмо!
Глава семьи истошно застонал и ударился головой об стол. Face of table отца очень напугал приемного ребёнка и он снова принёс ему валерьянки и стакан воды. Джебом учтиво отказался и начал выцарапывать на гладкой деревянной поверхности всем известное слово из трёх букв. «SOS».
Брюнет цокнул языком и коснулся рыжих волос мужа, слегка накручивая их на палец. У «Софи» что-то ёкнуло в груди и он мягко улыбнулся, положив голову на скрещённые руки. Он мог бы долго любоваться подобной идиллией, но дверь в их квартиру открылась с лёгкой подачи чьей-то ноги и из прихожей повеяло тонким ароматом перегара.
— А вот и наш племянник, Ёнджэ, — Джексон указал рукой на хрупкого подростка и полез в один из многочисленных пакетов, чтобы швырнуть в приемного ребёнка узкими рваными джинсами и дизайнерским бомбером. — Прости, на футболку денег не хватило.
Мальчик сначала прижал к себе подарки, даря всем присутствующим счастливую улыбку, а потом озадаченно посмотрел на непрошеных гостей, которые за день до этого вели себя по отношению друг к другу очень холодно.
Чхвэ еле держался на ногах и единственное, что спасало его от поцелуя с полом, это то, что он крепко ухватился за Вана, прижимаясь к нему всем телом.
Всмотревшись в лицо Ёнджэ, а после в лицо Джексона, мальчик игриво улыбнулся и понимающе кивнул.
— Секс?
Джексон на секунду замер, а после разразился громким смехом, что вывело всех из колеи.
— Ага, дважды.
После этих громко озвученных слов Ёнджэ вяло ударил своего новоиспеченного парня и, немного подумав, поцеловал его в губы. Челюсть «Софи» отвисла и единственное, что мог сделать ребёнок — это ретироваться с места рукоблудства и уйти переодеваться.
Джинён кашлянул и просто попросил всех пройти к столу. Когда чмокающие звуки на кухне стихли, он потянулся за бутылкой вина, которую потом долго не мог открыть.
Джебом подошёл к нему, и обнял его со спины. Сухие губы коснулись мочки уха брюнета и сердце больно ударилось о ребра, прежде чем снова встать на своё законное место.
— Я же говорил, что они либо убьют друг друга, либо потрахаются, — Им произнёс эти слова с улыбкой на устах и развернул женушку к себе лицом.
— И что ты хочешь взамен за мой проигранный спор? — Тонкий пальчик Джинёна пролез под вырез футболки и очертил его контур. Ухмылка, не сходившая с лица супруга, не давала Иму здраво мыслить.
Джебом театрально поморщился, изображая из себя великого мыслителя, но через несколько секунд улыбнулся так, что глаз почти было не видно. Они его засверкали, и брюнет сообразил, что у тараканов там, в черепной коробке, праздник души с шампанским и салютом.
— Тебя. Ночью. В белом халате главного врача.
Джинён закатил глаза и легко чмокнул любимого в губы.
— Это итак было в моих планах.
