Сборник про сборную

«Так что весь город слышал, Как он гонял чертей». Сплин

- У нас кое-какие изменения в распорядке дня! – торжественно произнёс Леонид Викторович. – После вечерней тренировки будет теория. Самедов многозначительно переглянулся с Глушаковым, сел на лавку, изобразил глубокую задумчивость пополам с печалью и потянулся к бутылкам с водой. Роман Шишкин шмыгнул носом. Кокорин на диво ни капли не поменялся в лице, разве что его улыбка стала чуть более придурковатой, чем обычно. Игнашевич в упор пялился на Головина, как будто тот был в состоянии самостоятельно вякнуть что-то поперёк. Торбинский устало сопел. - Окей! – хлопнул в ладоши Лодыгин. – Гиля, сидишь со мной, ферштейн?! - Да-да, всегда рад, – как китайский болванчик замотал головой тот и на всякий пожарный оскалился, демонстрируя лояльность и послушание. Игорь Смольников утёр пот со лба. Мамаев нервно хихикнул. - Я говорил?! – с гордостью ткнул себя в растатуированную грудь Смолов, вытянул руку и отбил по кулаку Нойштедтеру. Тот молча улыбался. У Слуцкого внезапно промелькнула мысль, не проспорил ли новичок сборной кому-нибудь под шумок какую-либо забавную хрень, как часто бывало. - Не третья тренировка – уже спасибо, – подвёл итог Олег Иванов. - Конечно, шеф, – пробасил Вася. – Мы с Вами полностью согласны. А с Олежей тем более. Если откровенно, то особого энтузиазма от футболистов по этому поводу Слуцкий не ждал. Скорее, рассчитывал, что они просто примут информацию к сведению, как сделали игроки ЦСКА, привычные ко всему, и столкнуться с бурным протестом он был абсолютно не готов. - Да ладно?! – сказал Артём Дзюба. - Да, – кивнул Слуцкий. - Мне не хватает ласки и любви! – на голубом глазу вдруг заявил Дзюба. Слуцкий поймал на себе внимательный взгляд Сергея Семака. - Викторыч, – продолжил Артём, с каким-то французским акцентом делая ударение на «о». – Вы не объективны! - Я как раз очень объективен. Завтра надо опробовать всё то, что послезавтра будем показывать с Чехией. А сегодня тактический разбор. - Доброго слова от вас не услышишь! – возмутился Артём. - Скажите ему: «Артём хороший, Артём молодец», – донёсся до Слуцкого приглушённый шёпот. Семак решил-таки вмешаться. Пожалуй, к его совету стоило прислушаться, как-никак, он специалист по зенитовским в целом и по Дзюбе в частности. Но выговорить такое вслух при всех было трудно даже в шутку. - Викторыч, проявите чудеса дедукции: вечером, может, выходной? – сеял смуту Артём, почуяв его смятение. – А установка после завтрака. Лучше усвоится, вместе с белками. - Артём… – неторопливо начал Леонид Викторович. Он ещё не придумал, как именно собирается его утихомирить. Вариант Семака наверняка был крайне эффективным средством, но его Слуцкий рассматривал в последнюю очередь. - Викторыч! – в раздевалку с вылезшими из орбит глазами ворвался пресс-атташе, который несколько минут назад увёл на ежедневное интервью Сергея Балахнина. Видимо, он был действительно на грани шока, если обратился не по имени-отчеству. – Потише! Там всё слышно! - Журналистишки! – заржал Дзюба и получил от Олега Шатова полотенцем по башке, что, кажется, его лишь развеселило. Леонид Викторович подозревал, что как раз этого Дзюба и добивался в конечном счёте – только от него лично. - Что-то неясно? – с ленцой бросил Широков в подпространство, и Слуцкий выдохнул с облегчением. Острота момента была сглажена. С Ромой периодически возникали сложности, но чувствовать щекотливую ситуацию и гасить её в зародыше он умел как никто другой. Впрочем, разжигать тоже. Можно сказать, повезло, что сейчас он встал на сторону главного тренера. Петербуржским Широков по понятным причинам не спускал. - Да я что, я ничего! – ответил Артём. - Вот и хорошо, – Слуцкий погрозил ему пальцем и направился к дверям. Находиться в одном помещении с Дзюбой стало невыносимо. - Ещё вопросы? – уточнил Акинфеев, кидая бутсы в сумку. Ударная артиллерия. Если уж и Игорь присоединился, то проблем определённо больше быть не должно. - Игорёк, сядешь со мной? – принялся канючить Дзюба. Последнее, что вспотевший от напряжения Слуцкий услышал в раздевалке, была фраза Широкова: - Нет, Артёмка, ты сидишь один и на первой парте, чтобы никому не мешать. Яркое горное солнце заставило Слуцкого зажмуриться. Чёртов Шира! Он с маниакальным наслаждением не спускал и своему тренеру тоже – ни на миллиметр.