На стороне ангелов

Молли Хупер - дипломированный врач и старший патологоанатом старейшей лондонской больницы имени Святого Варфоломея. Всего лишь через два года после трудоустройства в Бартс Молли добилась солидной должности, уважения коллег и даже смогла позволить себе перебраться в более просторную квартиру в Вэст-Энде. Аренда была дороговата. Откровенно говоря, это было слишком дорого даже с учётом приличной прибавки к зарплате. Но ей хотелось жить в окружении красоты. Молли любила сидеть в сквере неподалеку от дома в свой выходной и разглядывать ослепительно выглядящих мужчин и женщин, неспешно прогуливающихся после обеда в одном из лучших ресторанов города. Она представляла себя на месте очередной выхоленной красотки в элегантном коктейльном платье-футляре, чей стук изящных каблуков и аромат дорогого парфюма заставляли мужчин сворачивать шеи, цепенеть, возможно даже терять рассудок - пусть на мгновение. Молли знала, что ей не дано стать одной из этих великолепных, уверенных в своей неотразимости женщин. Не потому, что её внешность была безнадёжной. Она не чувствовала в себе смелости и силы быть женщиной в принципе. То, что произошло десять лет назад, уничтожило её женскую сущность. Молли честно старалась пересилить свой страх и попытаться завести отношения с парнем, ещё будучи студенткой. Том Маккой был симпатичным американцем с широкой белозубой улыбкой и мускулистым загорелым телом. Добрая половина женской части университета вздыхала ему вслед, пытаясь обратить на себя внимание любыми способами. По какой-то фантастической причине Том заинтересовался только одной девушкой: это была серая мышка Молли Хупер. Они встретились в библиотеке, претендуя на один и тот же медицинский справочник, почему-то оставшийся в единичном экземпляре. Том улыбнулся своей голливудской улыбкой и предложил вместе поработать, а потом выпить кофе в местном кафе. Парень оказался скромным, милым и весёлым, без всякого налёта альфасамцовости и прочих атрибутов мачо и покорителя женских сердец. Том признался ей, что страшно устал от женского внимания и чувствует себя очень неловко, когда очередная девушка пытается недвусмысленно намекнуть ему на близкие отношения. Приехав учиться в Англию, он думал, что местные девушки будут соответствовать общепринятому мнению об англичанках: сдержанность, утончённость, безупречные манеры. Как оказалось, аристократку встретить в медицинском университете было так же сложно, как пингвина в джунглях. Молли прониклась к нему дружеской симпатией и согласилась встретиться снова. Через пару месяцев их встречи стали практически ежедневными. Она привыкла к его шуткам и громкому смеху, к его привычке ждать её у входа в кампус после занятий с двумя стаканами капучино и иногда - безумно вкусными пирожными из пекарни за углом. Они разговаривали об учёбе, о планах на жизнь и дальнейшей карьере, обсуждали английскую и американскую культуру, литературу, порой спорили о свежей научной статье, устраивая настоящую дискуссию. Молли впервые чувствовала себя легко и свободно в присутствии мужчины, не замыкалась и вела себя естественно. Вот только однажды после очередной вечерней прогулки по ботаническому саду Том попытался её поцеловать и... Воспоминания обрушились на Молли снежной лавиной. Не в состоянии это контролировать, Молли со всей силы толкнула Тома в грудь, который не удержал равновесие и упал на газон, пролив на себя остатки остывшего кофе. Чувствуя, что её трясёт и слезы подступают к горлу, девушка убежала к себе в комнату, откуда не выходила несколько дней. Она была близка к нервному срыву и неизвестно сколько бы это продолжалось, если бы преподаватели не сообщили её родителям о пропусках занятий в течение двух с половиной недель. Когда встревоженная мама позвонила в общежитие и спросила, что происходит, Молли вдруг поняла, что если не возьмёт себя в руки, то окажется снова в психиатрической клинике, а это поставит жирный крест на всех её планах об успешной карьере врача-патологоанатома. С тех пор мужчин она к себе близко не подпускала, полностью сосредоточившись на учебе. Денёк сегодня выдался на удивление солнечный и безветренный. Для конца октября это было практически аномалией, поэтому после обеда Молли решила прогуляться и насладиться неожиданным подарком природы. С самого утра она была в приподнятом настроении и улыбалась безо всякой на то причины, а услышав, как уличный музыкант исполняет её любимую песню Стинга, остановилась, чтобы послушать, и поймала себя на том, что не только подпевает, но и пританцовывает. Молли не могла объяснить своего душевного подъема, но пыталась насладиться этим. Возвращаясь в Бартс, она вдруг ощутила, что сердце колотится со страшной силой от какого-то внезапного предчувствия. Сердцебиение ускорялось с её приближением к лаборатории. Осторожно открыв дверь, Молли вошла внутрь и - последним, что она помнила перед тем, как потерять сознание, была высокая фигура в тёмном пальто, возвышающаяся над её рабочим столом. *** Шерлок Холмс обожал Лондон. Он был счастлив вернуться к родным улицам, проведя в Китае целых четыре года. Его лечение от наркозависимости превратилось в увлекательное путешествие. Осознав, что больше не испытывает физиологической и моральной потребности в наркотиках, Шерлок понял, что тем не менее пока не готов возвращаться в Англию и к раздражающему контролю старшего брата. Холмс-младший прекрасно осознавал, что этот контроль так или иначе присутствовал в его жизни, но чем дальше он находился от Майкрофта, тем свободнее ему дышалось и жилось. Дав обещание каждые две недели сдавать анализы и отправлять результаты деспотичному мистеру Британское правительство, Шерлок отправился познавать восточную культуру. За эти три с половиной года он побывал почти во всех китайских провинциях, начиная с крупных промышленных городов и заканчивая глухими деревушками без связи с внешним миром. Посетил он и несколько монастырей, задержавшись в Тибете на целых восемь месяцев. Шерлок прекрасно помнил день своего отъезда из Англии и тех демонов, что вырвались наружу из его подсознания. Удалить эту информацию он отчего-то не мог, что ставило молодого человека в тупик. Временами ему снились та ночь и та девушка. Неизменно он просыпался, безмолвно вскрикивая и ощущая сильнейшую эрекцию. Это... пугало его. Шерлок презирал зависимость, хоть и был наркоманом. И все же зависимость от плоти казалась ему чем-то недопустимым. Но помимо реакции тела была ещё и реакция мозга и то, как он наслаждался унижением той проститутки. И это не давало покоя. Не в силах помочь себе самостоятельно, Шерлок решил попытаться освоить духовные практики, все ещё отрицая идею существования Бога. Это не избавило его от периодических мучительных сновидений, но вернуло ему некое подобие душевного равновесия. Шерлок Холмс уверовал - в самого себя и силу самоконтроля. И вот спустя четыре года он вернулся в единственное место на Земле, где ему по-настоящему хотелось находиться. Спустя ещё три года и череду определённых событий, он стал первым в мире консультирующим детективом, поселившись в странной квартире на Бейкер стрит, принадлежащей забавной пожилой даме миссис Марте Хадсон, с которой жизнь столкнула Шерлока при интересных обстоятельствах расследования. Её муж оказался на скамье подсудимых, а затем был приговорён к смертной казни. Роль детектива в этом деле была определяющей: ему удалось максимально быстро предоставить доказательства вины мистера Хадсона не менее чем в пятидесяти двух преступлениях, а потому приговор был вынесен в три раза быстрее. Миссис Хадсон жила в страхе последние тридцать лет и с огромным облегчением вздохнула, когда ей показали мертвое тело мужа-тирана. В благодарность за помощь новоиспечённая вдова наркобарона предложила Шерлоку свою квартиру с арендной платой вдвое меньше обычного. Так Шерлок Холмс оказался на Бейкер Стрит 221В. Знакомство с инспектором Лестрейдом стало новым витком в жизни и работе детектива. Оказав ему помощь в расследовании серийных убийств, которые не могли раскрыть в течение полутора лет, Шерлок получил доступ к интереснейшим делам Лондонской полиции и - не менее важно - к моргу при больнице Святого Варфоломея, что открывало новые горизонты для его криминалистических исследований и научных экспериментов. Лестрейд пообещал ему оформить постоянный пропуск в морг и познакомить с персоналом, с чьей помощью он получит доступ непосредственно к телам и лаборатории. Заведующим отделением оказался потный лысеющий толстяк мистер Баггинс, скептически отнёсшийся к идее с постоянным пропуском, но не имеющий при этом возможности отказать Грегори Лестрейду, а уж тем более Майкрофту Холмсу, чей лаконичный звонок окончательно объяснил отсутствие других вариантов. Шерлок вёл себя, как наследный принц, не меньше, отдавая приказы показать ему все картотеки, отсеки с медицинским оборудованием и инструментами, непосредственно секционную и конечно лабораторию. Баггинс скрипел зубами, Лестрейд закатывал глаза, Холмс не обращал никакого внимания на эти жесты раздражения и продолжал задавать вопросы относительно каждой детали. Вскоре наконец-то он остался в лаборатории один с инструкциями покинуть Бартс не позднее шести часов вечера, поскольку его постоянный пропуск был ещё не готов, а временный работает только до указанного времени. С наслаждением вдохнув запах медикаментов, стерильной чистоты и латекса, он натянул одноразовые перчатки. Однако его попытку приступить к исследованию прервал скрип открывающейся двери: на пороге возникла девушка в белом халате, с аккуратно убранными волосами и абсолютно затравленным выражением лица. Увидев её, Шерлок почувствовал, как по венам бежит возбуждение, а сам он превращается в охотника, почуявшего дичь... Это был не тот азарт, что охватывал его при появлении нового интересного дела. Это было что-то неподконтрольное и очень тёмное. Из смятения его вырвал какой-то громкий звук. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он увидел, что девушка упала на пол без сознания. Менее чем через полминуты Шерлок оказался рядом с ней. Холмс осторожно поднес ватный тампон, смоченный в нашатырном спирте к носу девушки и вскоре увидел, как распахнулись огромные карие глаза, полные страха и непонимания. - Что со мной произошло? - нежный голос звучал немного хрипло и очень встревоженно. - Вы потеряли сознание. По-моему, это очевидно. Я Шерлок. Шерлок Холмс. Давайте вашу руку. Это прозвучало как приказ - и Молли подчинилась ему беспрекословно, лишь спустя время осознав, что впервые позволила мужчине дотронуться до себя и не испытала при этом ужаса или паники. И это стало точкой невозврата.