Sins

Он всегда чувствовал себя особенным. Чувствовал ответственным за что-то. За кого-то. Но обычно, когда человек избран для чего-то, как думал Эрик, у него есть некие преимущества. Что-то, что отличает его от других. Но кроме бед, Леншерр ничем не отличался. Металлические прутья, забор с колючей проволокой. Дождь и грязь под ногами. Мама, держащая его за руку, умоляющая оставить его в покое. И вместо него забрали её. Мама, мамочка. Эрик никогда после не произносил этого слова вслух. Да и в голове у себя, как только начнёт думать, сразу предостерегает. Не надо, Эрик, будет больно. У людей в груди что? Сердце. У него же была пустота, образовавшаяся после того случая, когда ненавистная пуля, которую он не смог остановить, вошла в грудь матери. И всё. Пустота. Чёрная, сосущая. И заполнить её было нечем. Пробовал влюбляться — да все быстро ему надоедали. Куда уж там им угнаться за его интеллектом. Монетку носил всё время с собой. Когда остался один (впрочем, он всегда был один) то поклялся никогда не испытывать слабость, отчаяние. Холоден и расчётлив — без сожалений отводил пули от себя обратно к стрелкам, не заботясь о том, что у них, возможно, тоже были семьи. Он-то свою потерял. Потеряв маму, он каждый день клялся, что отомстит. Когда-нибудь, пусть даже спустя десятилетия. Он это сделает; плевать, что будет потом. Потеряв маму, он дал себе две клятвы. Вторая — что он больше никогда снова не потеряет близкого. Потому и не привязывался, сторонился всех. Нет никого вокруг — некого терять. Всё просто, как дважды два — четыре. Всё переменилось так неожиданно. Откуда-то появился Чарльз, а с ним — остальные. Он привязался. Жестоким он не родился, как говорил Ксавьер, его таким сделали. Эрику слабо верилось, но он кивал, может, потому что Чарльз был единственным, кто поверил в него. Кто увидел в нём не монстра, а человека. Магду он встретил спонтанно. И открываться ей не хотел. Просто так получилось. Случайно. И он уже, заранее сожалея, готовился её убить (чтобы не причинить большей боли потом), как она просто улыбнулась. Для неё он был не Магнето. Для неё он был Эриком. Всё вроде бы шло хорошо. Эрик работал на заводе, Магда возилась с Ниной. Дочь пошла в него, унаследовав мутацию, хотя он знал, на что шёл. Он надеялся, что всё будет так же хорошо и дальше, в душе всё же зная, что не будет. За почти десять лет он не убил ни одного человека. Хотелось поначалу, но он держался. Неосторожное движение на заводе — человека же спас, а они вот так отплатили. Может, надо было дать ему умереть? Может, тогда всё было бы в порядке? Окровавленная цепочка с медальоном, остывающие тела вокруг и заново появившаяся пустота в груди. Даже клятву, которую он дал себе, сдержать не смог. Может, этого он хочет? Чтобы Эрик убивал? Чтобы натура его, натура безжалостного убийцы, не скрывалась за маской добродетеля. Он думал, что всё закончилось. Но всё возвратилось на круги своя. Он снова один. Теперь-то он точно не даст никому погибнуть. Потому что рядом с ним никого не будет. Никогда снова.