Sins

Она думала, что всё будет более чем плохо. Что их найдут, и её непременно ждёт жестокое наказание, если не смерть. После бойни за свободу она не надеялась оторваться от них. Пирс непременно её найдёт, думалось ей. И она верила в это. Надежды, что они все вместе доберутся до границы, встретят её друзей и скроются, были ничтожно малы. Но Лаура так пылко убеждала Логана, что всё получится, что даже сама начала в это верить. И теперь, на «Охотнике за солнцем», за которого Логан отдал последние деньги, места хватает всем. Ксавьер часы напролёт проводит на просторной палубе, играя в шахматы с другими экспериментами Райса. Ребекка, как заметила Лаура, уже привязалась к старику. Да и в шахматы играет уже недурно. Риктор по-прежнему держится особняком: то у бортика стоит, то на самом верху в одиночестве разглядывает звёзды. Лаура иногда составляет ему компанию, но, как и всегда, они просто молча стоят. Калибана с ними нет, да и если бы был, то странно как-то получается, даже парадоксально: боящийся света мутант, находящийся под палящими лучами. Ведь внизу находиться он категорически отказывался. И всё же, засиживаясь допоздна с Чарльзом, Лауре казалось, что что-то не так. Слишком всё… идеально? Да. Слишком всё радужно. Каждый день она слышит на палубе одну и ту же песню, которая уже прочно засела в её голове, и всё же слов она запомнить никак не может. Одна и та же мелодия, мучающая её по ночам. Других, видимо, это не колеблет. После этой песни сны разительно отличаются от действительности (а действительности ли?). Тёмные лужи на примятой трупами траве, длинные метки на стволах деревьев и ядовитый, проникающий в кровь яд, парализующий всё тело. Когда она просыпается, сразу же бежит к Логану. Чувствуя грубые пальцы, перебирающие её чёрные волосы, она ощущает себя в безопасности. На какое-то время, пока кошмары не снятся опять, а мелодия не преследует её, превращая мозги в месиво. В их мире, в её мире такое почти невозможно. Почти, думает она, потому что то, что происходит с ними сейчас, — исключение. Пусть Риктор всё ещё не может привыкнуть, а Гидеон постоянно о чём-то спорит с Логаном. Один раз Лаура просыпается слишком рано и выходит на палубу, когда там никого ещё нет. Из-за горизонта только-только виднеется солнце, прохладный ветер бьёт по щекам, путаясь в волосах. Лаура бормочет что-то на испанском, затем уже на английском, с радостью замечая, что он у неё заметно улучшился. Всё благодаря Логану. Она не слышит ничего, кроме бьющихся о яхту волн. Поначалу. Когда будто бы издалека звучит ужасающая мелодия, Лауру бросает в дрожь. Она даже думает, что ходит с ума. В неполные-то тринадцать лет. Когда музыка становится всё громче и громче, проникая даже сквозь ладони, которыми она зажала уши, Лаура наконец вспоминает, где её слышала. В наушниках Нейта Мансона. В наушниках мёртвого парня. Теперь она понимает, что здесь не так. Нейта убили. Убили после Чарльза Ксавьера. Лаура видит вздымающуюся грудную клетку старика, как он пытается дышать и дёргается, будто в припадке. Отблески на когтях убийцы ослепляют её, и Икс-23 слышит гортанный, нечеловеческий крик и только потом понимает, что он принадлежит ей самой. Кидается на мужчину, но тот одним взмахом руки откидывает её. Боль приходит мгновенно, чистая и незамутненная. Когда металлические наручники щёлкают у неё на запястьях, Лаура в последний раз оборачивается на Ксавьера. Его тело корчится с головы до пят, его мышцы сводит судорогой (она видит это, чёрт, да она это даже чувствует!), хребет выгибается, а изо рта старика вырываются какие-то хрипы, стоны. Мужчина тащит её мимо холодного тела Нейта, и картинка искажается. Ни Логана на палубе, ни улыбающегося профессора уже нет. Даже тех немногочисленных друзей. С визгом она просыпается. Измученно глядит на часы и вытирает мокрый лоб ладонью. Видит кровь на костяшках и понимает, что снова во сне выпускала когти. В темноте на её щеках уже не блестят слёзы — за десять лет она привыкла. По телу проходит судорога, и Лаура выгибается в позвоночнике, слышится какой-то рык, хрип, точь-в-точь как у Ксавьера перед смертью. Лаура ложится обратно на мокрую холодную подушку и пытается заснуть, потому что лучше этот сон, чем омерзительная реальность. Лучше сон с пугающей мелодией, чем такая реальность. Реальность, где никого нет.