Боги Эквестрии

Глава 32 Тайна Флаттершай

      Устроившись в тени деревьев, на самой опушке возле домика Флаттершай, я тупо пялился на шелестящие на ветру листья. На большее, мои мозги теперь уже просто были не способны. Слишком тяжело дались мне эти месяцы работы с кристальными пони. Пусть первый этап работ и был завершён, но там ещё пахать и пахать. И при всём при этом, нужно ещё и не забывать присматривать за миром снов и контролем климата. Об остальных делах и обязанностях можно было даже не думать. Не смотря на помощь сестры, мне хотелось буквально на стенку лезть от всей этой каторги. Ведь приходилось буквально пропускать через себя весь их ужас, но если не я, то кто ещё? Вот я и покинул мир снов, в надежде хоть пару часиков понежиться в атмосфере прекрасных чувств Флаттершай, а тут такой эпичный облом!       Сама пегаска, вроде как, тренировалась, но прибывала в таком диком ступоре и страдании, что моя мигрень только усиливалась и не хотелось вообще ничего.       И было бы из-за чего переживать! Ну, летает она плохо, подумаешь. Тем более, что проблема только в отсутствии веры и мотивации, магии у малышки просто немерено. Её бы силы, да в нужное русло, и она бы Радугу обгоняла в лёгкую, а вместо этого занимается такой ерундой, как рефлексия.       — Ой… — очередная тренировочная пробежка по поляне и пегасочка даже не заметила, как чуть на меня не наступила.       Хи-хи. Сейчас я ей помогу, «случайно». В общем, как обычно.       «Принц Тень, какой ужас!» — жёлтая тихоня тут же попятилась от меня, словно монстра увидела. Странно. Я вроде в своей обычной светлой форме и совсем не страшный...       — Ох, моя голова. — я болезненно потёр виски, поднимаясь на ноги. — Флаттершай, милая, не фони так своими эмоциями на пол леса, я сейчас от них вообще сдохну.       «Ужас. Бежать.» — увидев мою поднимающуюся из травы фигуру, пегаска чисто на рефлексах попыталась реализовать свой гениальный план.       Ага. Сейчас. Так я и дал ей смыться. А мне кто тогда поможет? Ну, не к сестре же опять тащиться и просить позаботиться о моей многострадальной тушке? Не маленький. Чай, сам разберусь.        — Да тише ты, мелкая. — мягко обхватив её хрупкое тельце, я колдую на её голову лёгкое заклинание ментального щита. Вот так. Теперь только её аура ласкает меня, словно ласковый ветерок, а само воплощение кротости и доброты быстро успокаивается. Замечательно. Надо было сразу так сделать, а не ждать целых десять минут, пока она на меня почти наступит. Вот я глупый. Наверное, это от усталости.       — Принц, вы меня слышите? — Флатти настороженно повела ушками, словно прислушиваясь к миру, но в ответ получила только полную ментальную тишину.       — Голос да, а мысли нет. — растянулся я в блаженной улыбке, отпуская свою невольную целительницу. — Ладно. Просто забудь, что я тут отдыхаю.       — А как вы это сделали? — её настороженность сменилась жгучим любопытством и безумной надеждой.       Ну как промолчать, когда меня просит она? Естественно, я всё расскажу и объясню для неё.       — Ментальный щит на тебя накинул и всего делов.       — И всего, делов? Поэтому я сейчас не ощущаю чувства и эмоции других? — пегаска настороженно сделал маленький шажок от меня.       — Вроде того. Он двусторонний, без фильтрации, и наглухо обрывает любую ментальную магию.       — А как вы это сделали, принц? — любопытство и надежда пересилили первый душевный порыв бежать и она вновь начала чувствовать нашу древнюю связь. Пусть и не чётко, ибо она сама ещё не понимала, почему её тянуло ко мне.       — Сделал просто, как и любое другое заклинание.       — Но ведь у вас рог не светился... — не поверила она.       — Это ментальная магия. Для неё рог не нужен.       От полыхнувшего в этот момент импульса надежды, мой лёгкий щит снесло, словно листок под порывом ураганного ветра. Вот это я понимаю, сила в ней дремлет, и тут же накинул на неё щит по сильнее.       — Научите меня… — глаза Флатти буквально полыхнули. — Пожалуйста! Мне очень-очень-очень надо… Ой. Я не хотела! — испугавшись своего собственного напора, робкая пегаска только ахнула и снова попыталась отступить, но куда там, я просто поднял её телекинезом и подтащил к себе.       — Не бойся, милая Флаттершай, на меня твой взгляд не действует, как и прочие ментальные штучки. — я нежно погладил её розовую гриву. — Это ведь из-за него ты сторонишься остальных пони. Боишься случайно навредить им, как на прошлом Гранд Галопинг Гала?       В ответ это розовое чудо лишь кивнуло, опустив глаза.       Талант, что ещё сказать. Пусть я не маскировался, но сам факт того, что она смогла почувствовать меня и неосознанно найти на этой лесной опушке, уже говорит о многом. Я и не подозревал, что она настолько сильна в чтении мыслей. Тогда понятно, откуда у неё такие проблемы с окружающими. Она же просто не умеет закрывать свой разум от чувств и эмоций окружающих, вот её и цепляют мысли, кого не попадя. При таких возможностях, странно, что она выросла такой доброй и застенчивой. Хотя, это же Флаттершай, самая уникальная пони во всей Эквестрии. Чему тут удивляться? Было бы странно, изменись она в этом перерождении.       — Насколько хорошо ты читаешь чужие мысли?       — Я… Я их… Слышу… Иногда… Особенно, если думают про меня… — смутилась малышка, не зная, куда девать копыта.       Раскрывая мне свою самую большую и страшную тайну, она цеплялась за меня, словно утопающий за бревно, с ужасом представляя, что будет если про её тайну узнают другие. Но тем не менее, она доверилась мне сама, не понимая, почему.       — Понятно. Значит, у тебя колоссальный талант. Вообще, есть специальные упражнения для самодисциплины разума, которые позволяют любому разумному существу взять ментальную магию под контроль.       — А... А где их взять?       — Нигде. — от этой новости ей стало по-настоящему страшно и она, на одних инстинктах души, прижалась ко мне ещё плотнее, ища поддержки и защиты, как делала это в своих прежних воплощениях в далёком прошлом.       — В Эквестрии эта магия под запретом. — чуть слышно продолжил я. — Дело в том, что пони очень магически одарённые существа и им легко практиковать такую магию, а последствия подобного ты даже не можешь себе представить. Ладно, если слышать и читать мысли смогут добрые пони, а что, если эта сила попадет в копыта жуликов или кого похуже?       — Это... Ужасно. — всхлипнула малышка, осознавая, что тогда может произойти.       — Именно. А хуже того, при большом таланте, такой магии даже учиться не надо. Как тебе, например. Помнишь, что ты сделала с драконом, который коптил небо над Понивилем?       — Попросила найти себе другое место для сна, вот и всё. — не уверенно пробормотала она в ответ, снова пряча свои смущенные глазки.       — Ну... И это тоже. — согласился я. — Но на самом деле ты ему разум взбила, словно Пинки Пай зефирки. Насыпала бедняге в голову кучу закладок, перекорёжив его личность в хлам. Я его вылечил, но... В общем, пожелай ты, и он бы тебе тапочки по утрам приносил и хвостом вилял от восторга.... Или умер... Если бы ты этого пожелала. Понимаешь, насколько ты сильна?       — Я... Я не хотела… — багровеющая от смущения Флатти была столь мила, что мне захотелось самому себе пинка отвесить за то, что я с ней делаю ради своих потребностей.       — Знаю, поэтому и выправил ему мозги. Проблема в том, что ты не осознаешь, что творишь. Твой взгляд - это страшное оружие, позволяющее буквально делать с разумными всё что угодно. Конечно, по-настоящему могущественных существ так просто не сломать даже мне, не говоря о тебе, но это не та сила, которую стоит применять без какой-то очень веской причины.       — Так... Как же мне быть? — совсем потрясённая малышка буквально разрывалась на части от своих стремлений и страха причинить вред окружающим.       — Учиться контролировать свой талант, конечно. Я скажу сестре о твоей проблеме и она обязательно что-нибудь придумает.       — Нет… Не надо её тревожить… Я сама… — отчаянно замахав копытцами, она попыталась внушить мне, что этого не стоит делать ни в коем случае. И ведь она даже не осознаёт, что именно делает. Талант!       — Да брось! Селестия любит тебя и обязательно поможет, если ты её попросишь.       — Вы уверены? — А ведь она в это почти не верила. Думает, где она, а где Селестия? О, как же она ошибается!       — Конечно. Уж слишком вы старые друзья с ней.       — Но... Но мы даже не знакомы толком…       Какая же она всегда забавная, когда узнаёт эту новость.       — О, ты даже не представляешь, насколько вы старые подруги. Хочешь расскажу?       Раньше Луна обожала рассказывать ей о её прошлом. У нас с сестрой даже была своего рода очерёдность, согласно которой мы делали это. За тысячу лет Селестия мне многое задолжала, в том числе, и удовольствие раскрывать малютке правду о её прошлых жизнях.       — Наверное… Расскажите. — не уверенно пробормотала Флатти, совсем растерявшись и не зная, что делать.       — Тогда позаботься обо мне. — в прошлых жизнях это всегда успокаивало Луну, успокоит и меня.       — Позаботиться?       — Ну да. Как с животными. Если тебе будет легче, расчеши мою гриву, например. — с этими словами я создаю небольшой гребешок и протягиваю его ей. — Просто направь свою заботу на меня, пожалуйста.       — Если вы этого хотите... — не уверенно взяв гребешок в копытокинез, она осторожно провела им по моей волшебной гриве. Приятно то как!       Её магические поля пришли в движение и начали обволакивать меня, словно мягким облачком. Совершенно особенное и неповторимое ощущение её духовной магии. Потрясающе. Такое ни с чем не спутаешь! Так бы и нежился в нём вечно. А уж как приятно ощущать её нежные касания у себя на шее. Главное, не начать мурлыкать от удовольствия. О да, вот так! То, что надо! Мигрень, как копытом сняло, и только в теле растекается такая приятнейшая нега. Весь ментальный груз, после исцеления изувеченных разумов кристальных пони, уходил из меня буквально на глазах. Ох, насколько же сильнее стала её магия за эту тысячу лет!       — Принц, с вами всё хорошо? — обеспокоенный голос пегаски вернул меня к реальности.       — Замечательно. Ты просто чудо, милая Флаттершай. Как и всегда, впрочем.       — Я ничего… Такого... — попыталось было возразить наше с сестрой сокровище, но я оборвал её на полу слове.       — Смотри. — я визуализирую течение тонких духовных энергий вокруг нас так, чтобы их можно было увидеть глазами.       — Что это? — ахнула от изумления пегаска, увидев развернувшиеся повсюду на полянке золотистые, изумрудные и голубые линии.       — Это твоя особенная и не повторимая аура доброты или заботы. — преспокойно ответил я, обводя окружающее нас разноцветное сияние. — Ты ею постоянно фонтанируешь, даря всем вокруг. Обычные пони не так остро это ощущают, но я могу не просто чувствовать её, но и поглощать. Особенно сейчас, когда ты сама отдаешь её мне в виде своей заботы и любви. Звери более чувствительны к ней, чем пони, поэтому они к тебе так и тянутся.       — Понятно… А я и не думала... Что умею творить настоящую магию… — она улыбнулась.       Она не поверила мне до конца и поэтому просто продолжала водить гребешком по моей звёздчатой гриве, попутно любуясь окружающей нас волшебной феерией.       Похоже, Флаттершай было трудно вот так, с ходу, принять такое знание. Ну, это дело поправимое.       Я снова зажмурился от её ласковых касаний и продолжил свой рассказ.       — Элементом Гармонии может стать только магически одарённый пони, ведь при работе они берут магию из своих носителей. Та же Радуга может прорвать звуковой барьер, а это тоже магия. Эпплджек способна заставить деревья расти и плодоносить гораздо быстрее, чем обычные земные пони. Это позволило ей вырастить огромный яблочный сад, для которого нужна просто прорва жизненной энергетики, которой она делится с растениями. Пинки Пай, это вообще ходячий хаос и сущность вне моего понимания, поэтому не спрашивай. Рерити способна достучаться до любой души в момент своего вдохновения, а про Твайлайт... Говорить вообще нечего. Она сильнейший единорог своего поколения и возможно, самая могущественная волшебница среди живущих в данный момент. Как видишь, все вы очень одарённые пони, и ты не исключение, моя милая. Твой талант в магии разума, который аномально велик в этом воплощении, но не в этом суть.       — Я и не думала… — пегаска явно смутилась от такого комплимента, а шёрстка на её щёчках вновь полыхнула румянцем.       — Это не так важно, как твоя история, которая началась в нашем мире около полутора тысяч лет назад. Я не знаю, кем ты была раньше и в каких вселенных жила, но мы встретились в первый раз перед нашим воцарением в Эквестрии. Эх... Давненько это было.       — Но как? — удивление в голосе пегаски было словно музыкой для моих ушей.       А уж структура её магии — вообще нечто! Вот кажется, что ничего сверх особенного, обычная магия любви, а поди ж ты, у неё любовь совершенно особенная и ни на что не похожая и настолько могучая, что способна потушить даже мой мрак или бушующее пламя сестры.       Ну, что же. Пора поведать ей эту историю, в который раз, а то не удобно получается, когда старая подруга в своём новом воплощении тебя совершенно не помнит.       — Когда ты жила в то время, звали тебя, разумеется, по другому, но в остальном ты была почти такая же, как сейчас. Ты очень любила животных и была потрясающе добра к нам с сестрой, несмотря на наши дела. Мы очень любили проводить время в твоём обществе, когда у нас появлялась возможность отдыха от битв с химерами Дискорда, но время шло, ты старела и твоя смерть была неизбежна. И вот, через много лет, перед самой смертью, ты подарила Селестии свою любимицу Филомину.       — Не может быть!? — подскочившая Флатти попыталась уложить в голове эту безумную новость.       — Ещё как может. — не обращая внимания на её волнение, я продолжил рассказ. — И тогда сестру осенила мысль, что пони тоже могут возрождаться из пепла, словно фениксы, и она своей любовью дала тебе ускоренное возрождение. Когда ты умираешь, ты рождаешься заново всего через несколько лет. Ты не помнишь свою прошлую жизнь и начинаешь её снова, вновь проживая счастливые годы и даря свою любовь миру, потом ты умираешь и снова возрождаешься. В среднем, цикл занимает около ста лет, плюс минус десяток. В зависимости от того, сколько лет ты прожила перед смертью.       — Но это не справедливо. Почему только я! — её изумление переросло в возмущение, которому, казалось, не было предела.       Вот уже тысяча лет прошла, а она так и не изменилась!       — Другие пони тоже возрождаются, только их цикл занимает гораздо больше времени, а порой, проходят целые столетия. Да и не все остаются в нашем мире после смерти, ты же почти никогда не бываешь мёртвой. Например, недавно я встретил перерождённую Сноу Дроп, которая снова воплотилась пегаской и сейчас её зовут Сноу Бриз. Она полностью унаследовала талант своей прошлой жизни, поэтому я и опознал свою старую подругу, которую так любила Луна. Жаль, она не знала тогда о том, как возродить её жизнь снова, но теперь я не позволю ей уходить в забвение ещё на пару тысяч лет. Не теперь, когда я снова её нашёл.       — А вы можете так каждого пони сделать бессмертным? — В дрожащих мыслях Флаттершай было так много восторга и одновременно страха, что можно было смаковать её чувства вечно.       — Нет. Только того, кого мы очень сильно любим. Те, кому мы можем отдать кусочек своей души. Ты единственная пони, которая живет так часто, и это хорошо, ведь вечная жизнь не для тебя. Слишком уж больно терять тех, кого любишь. Ты ведь знаешь, каково это, пережить их?       Тихий всхлип пегаски был мне ответом. О да, она знала это. Ведь маленькие звери и птички живут так мало, даже по сравнению с обычным пегасом. Всего несколько лет, после чего их смерть от старости неизбежна, да и более крупные животные живут не так долго, как пони.       Стараясь вернуть малышке душевное равновесие, я легонько погладил её крыло, влив немного своей любви, после чего продолжил рассказ.       — Мы с сестрой переживаем уход пони также часто, как ты смерть очередной белочки или любимой певчей птички. Это очень больно для нас, терять вас в глубине веков. После десятилетий дружбы и любви вы просто уходите от нас, растворяясь в вечности, и я ни кому не пожелаю этой проклятой вечной жизни среди смертных существ. Я помню, как сотни раз лежал вот так и ты расчесывала мне гриву. Как мы играли и шутили. Как ты спасала меня от апатии в самые тяжелые моменты моей жизни. Как ты рождалась, жила и умирала у меня на копытах. Жаль только, что в те роковые годы, когда восстала Найтмер Мун, ты была мертва, и за это я сделаю для тебя почти, что угодно. Тебе стоит только попросить и всё сбудется, но я знаю, что ты ничего не попросишь для себя. Вот так, за счёт заслуг прошлого, я ведь прав?       — Да. — тихий голосок, скорее, шёпот, разнёсся над поляной, где вокруг нас уже собрались десятки мелких зверушек, не смеющих правда прервать наш разговор. Даже нагловатый кролик Энджел сидел сейчас в засаде под ближайшим кустом и с недовольным выражением на мордочке приглядывал за нами.       Флаттершай не знала об этом в нынешней жизни, но все её чувства говорили ей, что мои слова правда и она действительно знает меня, как старинного друга, уже не одну жизнь, а связь между нашими душами заметно укрепилась за эти века.       — Тысячелетия идут, а ты не меняешься. — ласково проговорил я. — Знаешь, я завидую тебе. Каждый раз начинать жить заново и открывать чудеса этого мира. Помогать другим и не помнить бесконечный груз тех, кто ушёл и больше никогда не вернётся в своём прежнем облике. Не помнить всей той боли, что медленно, но верно отравляет разум бессмертного...       — Я не думала об этом. — Вот и всё. Она просто приняла это как должное, ибо подсознательно всегда знала, что она связана с нами крепчайшими узами, которые даже смерть не способна разорвать.       — Зачем тебе это всё? Вся эта боль? Флатти, просто живи как раньше и дари миру свою любовь, как умеешь только ты. Хотя, порой ты и возрождаешься с теми ещё причудами, вроде этой ментальной магии. Помню, как-то раз ты была единорогом и повадилась оживлять своих питомцев после их смерти. Всё никак не могла отпустить их.       — И что было потом? — я ощутил, как гребешок в захвате её копытокинеза дрогнул, слегка царапнув по коже.       Не обратив внимания на дискомфорт, я продолжил, уже жалея, что раскрыл Флаттершай эту деталь её прошлого.       — Ну.... Ты окончательно умерла на сто сороковом году жизни, в то время, как твоё тело умерло в девяносто семь лет. После чего ты жила как Лич, вместе со своими бессмертными подопечными. Незабываемое было зрелище, видеть, как скелет единорога ухаживает за истлевшими и хрупкими, но по-прежнему живущими скелетиками зверушек. Хотя, по правде... Меня по началу аж до костей пробрало. Бррр! Просто жуть! И только твоя аура любви и свет души удержали меня, чтобы не развеять весь тот кошмар по ветру. Помню, сколько страшных сказок тогда появилось среди пони из окружающих деревень. И... Сколькие из них после встречи с тобой стали заиками.       — О, Селестия! Я ещё и некромант... — её голосок дрогнул, издав булькающий всхлип, а само тело желтенькой пегасочки аж передёрнуло от подобных мыслей.       — Да, ты была и такой. Надо сказать, тогда ты сильно продвинула некромантию вперёд. Слава вечной ночи, что ты образумилась и в итоге, приняла естественный ход вещей, когда твои друзья и их дети умерли от старости и ни один из них не захотел принять твоей дар вечной жизни в виде иссохшей мумии, а вот зебры... Те до сих пор почитают то твоё воплощение, как одного из основателей их магической и шаманской школы.       — Значит, вам было тяжело это видеть? — ещё один пазл её истинной личности всплыл из глубин души.       — Поначалу, но... Нет, мы любили тебя даже такую. Мы знали, что ты рано или поздно образумишься и, не выдержав испытание временем, уйдёшь на покой. Неповторимое было зрелище. Лич, который дарит миру свою любовь, заботу и душевный свет. Правда, ощутить его могли лишь пони не робкого десятка. Большинство же просто убегали, сверкая копытами и удобряя тропинку конскими яблоками. Ты была наилучшим, пусть и нетипичным примером того, что тьма может быть доброй и ласковой, как мать с родным ребёнком. Познавая таинства тьмы, я всегда помнил, какой была твоя и пытался следовать твоему примеру. Можно сказать, благодаря тебе я сейчас тот, кто есть. Хотя, всё равно, порой мне просто невыносимо осознавать, что всё окружающее рано или поздно рассыплется прахом. Исчезнет в потоке времени, оставшись только в моей памяти. Когда я думаю об этом, то мне кажется, что я существую в бесконечном кошмаре, вынужденный отталкивать от себя любовь и привязанность других. Вы можете себе позволить великое счастье, любить и быть любимым, я же обязательно об это пожалею, когда те, кого я люблю, уйдут на перерождение и в следующем воплощении забудут меня. Порой так хочется последовать за вами, когда жизнь становится просто невыносима.       — Ты ведь можешь… Ну… Это… — Она, наконец, начала по-настоящему сопереживать мне, даря именно то, что я так жаждал от неё получить. О! Какое блаженство! Так бы и не покидал её объятий никогда!       — Нет, ибо я даже смерти лишён. Я не могу, да и не имею права умереть, иначе всё, что ты видишь, распадётся в потоке Хаоса. Ведь сестра просто не переживёт моего ухода, а без нас весь мир просто перестанет существовать. Если только не найдётся некто, способный защитить его от океана всё изменяющегося пространства.       — Можно спросить? — набравшись смелости, мелкая, наконец, решилась задать давно мучивший её вопрос.       — Конечно, милая.       — Зачем Найтмер Мун хотела устроить вечную ночь? М-да... В ответ, я лишь со вздохом прикрыл веки.       О, хаос! В какую же чушь они, всё-таки, верят?! Ну, просто наивные жеребята!       — Никакой вечной ночи не было и в проекте. Только более длинная, чтобы пони увидели её красоту, но не более. Понимаешь, вечная ночь — это смерть для всех вас. Половина умрёт, замерзнув насмерть, вторая просто сгорит в пожарах вечного дня.       — Почему? — неожиданный вопрос на мгновение выбил меня из расслабленного блаженства.       Я то ожидал совсем другой реакции. Коснувшись её разума, я сразу понял, в чём дело. Она просто не могла представить, что я такое сделаю. То есть, она не допускала и тени мысли, что такое вообще возможно, но ей было интересно узнать больше.       — Проще показать, чем объяснять. — я поднялся на ноги и мой рог озарило лёгкое бирюзовое сияние. — Вот, смотри. — повинуясь моей воле, пространство вокруг нас озарилось иллюзорной моделью системы, состоящей из земли, солнца и луны, вокруг которых поднимался защитный барьер, усыпанный мириадами звёзд. — Как ты видишь, планета вращается вокруг своей оси с огромной скоростью. Тем самым, создаются сильные магические и магнитные поля. Светила кружатся вокруг неё в два раза быстрее и, как бы, обгоняют вращение планеты, отчего и происходит смена дня и ночи. При этом образуется сложная маго-магнитная система, служащая основой для защиты мира от хаоса. — при этих словах мой рог, действующий на манер указки, смещается к иллюзии защитной оболочки. — Для вечной ночи надо синхронизировать скорость вращения светил вокруг планеты. Вот так. — крохотные солнце и луна сблизились и вышли на некое подобие синхронной геостационарной орбиты. — Но смотри, что тогда будет происходить с полями.       Пегаска уставилась на оплетающие маленький голубой шарик дуги силовых нитей и констатировала.       — Они тускнеют.       — Именно. — согласился я. — И поле настолько сильно ослабнет, что потребует куда больше магии на своё поддержание, но это, в принципе, возможно, хотя и намного затратнее для светил. А так, как потребуется больше магии, то мана-поток от светил к планете упадёт, что приведёт к неприятным последствиям в виде исчезновения из мира большей части свободной магической энергии. Последствия такого изменения вообще почти нереально спрогнозировать, но смертей будет просто дикое количество, а сам мир кардинально изменится. Выжившие, конечно, со временем адаптируются, но это только одно из следствий. Смотри, что будет с температурой на планете и потоками воздуха.       — Одна сторона греется, другая мёрзнет. — Сделала ещё один очевидный вывод розовогривая пегаска, пытаясь вникнуть в совершенно новую для себя область знания. От усердия малышка даже язычок высунула и не заметила.       — Мягко говоря, да. — согласился я. — На стороне вечного дня вода выкипит за пару недель, а на улицу нельзя будет выйти без защиты, и это без учёта риска просто свариться заживо. На стороне же вечной ночи всё замёрзнет и покроется сначала горами водяного снега, а потом и пластами замёрзшего азота и углекислоты. Жить можно будет только на узкой полоске планетарного терминатора, где будут царить вечные сумерки и дуть ветра ураганной силы, сносящие всё до скального основания. Царство вечной ночи просто уничтожило бы мир и мне не кем было бы править. Найтмер Мун это отлично понимала, поэтому не допустила бы такой катастрофы. Поверь, мне известна эта часть её личности.       — Это просто ужасно. — просто и безэмоционально констатировала очевидный факт Флаттершай.       Хотя ей и было жутко видеть всё это, но в тоже время её наполняло дикое любопытство, так что страха в её голосе почти не было. Она просто была в шоке от открывшегося знания. Возможно, потом она испугается и будет, стуча зубами, дрожать под кроватью в обнимку с любимым кроликом, но только не сейчас.       — Куда ужасней осознавать тот факт, что мы с сестрой можем устроить такой коллапс в любой момент. — Ну вот, что мне сегодня за вожжа под хвост попала? Настроение и так паршивое, что жить не хочется, а я всё подливаю масла в огонь. — При этом, мы можем мир уничтожить в прямом смысле слова. Это реально давит на разум, осознавать, что в твоих копытах жизни миллиардов разумных существ, которые зависят от тебя, даже не осознавая этого.       — Как же мне теперь жить… — совершенно запутавшись в своих мыслях, пегасочка просто тянулась ко мне, как к единственном живому существу, которое было рядом.       Хотя, я осмотрел опушку где мы сидели и увидел, что лесных зверушек вокруг стало гораздо больше. Все они сейчас явно нервничали, инстинктивно порываясь кинуться утешать свою подругу. Они ярко ощущали её тяжёлое душевное состояние, но моё присутствие пока удерживало их на расстоянии и только небольшая стайка самых смелых соек, зимородков и синиц уже кружилась над нами, своим щебетом и хлопаньем крыльев пытаясь привлечь внимание Флаттершай. Но накрытая ментальным щитом, жёлтая пегасочка сейчас была явно далека мыслями от своих пернатых друзей.       — Это наименьшая из проблем, малышка. — я сочувственно накрыл сжавшуюся в комок пегаску крылом. — Если ты хочешь, я могу просто стереть твои воспоминания об этой встрече, как-будто этого ничего и не было.       — И я ничего не буду помнить? — В её обречённом взгляде я прочитал то, к чему всё это шло с самого начала. Сил на новые душевные терзания у неё уже просто не было и она действительно хотела забыть это всё.       — Да. Это будет свежая память, без осознанных связей. Тебе просто покажется, что ты заснула и видела странный сон, который даже толком вспомнить не сможешь. Только небольшие обрывки, вроде ощущения гребешка в копытах или мою гриву. Ну, и ещё трель птиц, но нечего более.       — Ты ведь знаешь ответ, да? — Я лишь кивнул ей, рассматривая перед собой именно ту пони, что так давно потеряла Луна. Это уже не была та обычная робкая пегасочка, которая ничего о себе не знает и даже не подозревает, насколько она важна для всего этого мира. Ведь именно она приложила своё копыто к становлению сестры в том виде, в котором она находится сейчас.       — Да, моя маленькая подруга. Ты не готова принять эти знания, и я знал это с самого начала. Прости, что сделал с тобой это, но я дико устал от всей этой возни с Кристальной Империей и спящими пони. Мне просто нужно было отдохнуть от всего этого. Выговориться хоть кому-то. Тому, кто просто выслушает меня. Хорошо, что через пару лет, по меркам мира снов, я закончу свою часть и остальное уже будет заботой Селестии. Кстати, когда Каденс выходит замуж, через пять или шесть недель?       — Почему я должна это знать? — изумилась пегаска столь неожиданной смене темы.       — Но вы ведь были приглашены? Шайнинг Армор не мог не пригласить свою сестру на свадьбу, как и её подруг. Да и Каденс дружна с Твайлайт, и даже очень. Вроде уже месяц как идёт подготовка к свадьбе, как ты о ней можешь не знать? Ладно, понимаю, но ничего, на свадьбе ты точно будешь... Кстати, а чем ты занималась, когда меня нашла?       — Шла готовиться к созданию торнадо над Понивилльским водохранилищем. — ушки Флаттершай при этих словах снова поникли. — Все пегасы будут… Только я… — ну вот, опять расстроилась и стыдится своей мнимой слабости.       Нет! Это просто никуда не годиться!       — Ну, поздравляю Понивилль с этим эпохальным событием. Надо же, уже хватает сил поднимать воду в небеса для формирования туч. Сильные, однако, здесь живут пегасы, ничего не скажешь.       — Только я одна слабая… — Проскулила в ответ Флаттершай, повесив голову. Она была готова в любой момент разрыдаться из-за подобной глупости. Ох и накручу я Радуге хвоста за это!       — Да ладно? Ты то как раз одна из сильнейших, это я тебе точно говорю. Даже Радуга, и та по жиже в пегасьей магии будет.       — Правда? — ей было практически невозможно в это поверить, но и допустить то, что я лгу, она тоже не могла. Вот и сидела на травке рядом со мной, пытаясь уложить в голове оба этих факта.       — Конечно. Тебе только надо поверить в себя и не слушать мысли других о твоей мнимой слабости. Ведь очевидно, что не веря в себя, ты никак не можешь нормально летать. А знаешь, что?       — Что? — с надеждой посмотрела на меня пегасочка.       — Я, пожалуй, оставлю тебе ментальный щит до создания торнадо и ты не будешь слышать их мысли. Вот увидишь, у тебя точно всё получится.       — Спасибо. — от её облечения у меня словно гора со спины свалилась. У неё точно всё выйдет, чего бы мне это не стоило!       — Не за что, милая. Слишком уж много ты для меня сделала. А теперь, тебе пора засыпать.       — А это не больно… — инстинктивно сжалась Флатти, прямо как жеребёнок перед уколом.       — Нисколечко. Ты просто заснёшь и проснёшься, забыв обо всех этих минутах на всегда. Так что спи и я обещаю, сон у тебя будет просто замечательный.       Да, это будет особенный сон, а потому, его начало тоже должно быть особенным, и я знал только один по-настоящему подходящий способ. Перестроение голосовых связок заняло всего мгновение, после которого я запел. Запел так, как не может почти никто из смертных, вкладывая в песнь саму суть магии и заставляя мир резонировать и подчиняться моему голосу. Чтобы её услышать, не надо иметь особо чувствительный к магии слух или ощущать течение силы всем своим существом. Любой живое существо может ощутить её, ибо слова песни лишь основа, на которые цепляется мелодия самой души. Которая, в свою очередь, и меняет мир напрямую своими тончайшими магическими колебаниями. И сейчас я исполнял это маленькое чудо для самой дорогой пони во всём нашем мире. Ведь это слишком сложная магия чувств, которую даже я не смогу имитировать грамотно, и только по-настоящему любя, можно так петь.       Песнь захватила и меня самого, заставляя поворачиваться во мне невидимые элементы личности. С каждой нотой я становился капельку другим, рос над собой, сбрасывая груз тревог, а мой разум очищался и восстанавливался. Ведь есть существа, ради которых хочется жить и охранять их мир и покой. Не будь ей подобных среди разумных, кто знает, стоило бы удерживать мир на краю полного уничтожения или нет. Но ради таких, как Флаттершай, это точно стоит делать. Ведь они настоящее чудо гармонии, ведущее нас в бесконечность. Именно ради них — стоит жить и творить.       С последний нотой песни я вышел из транса и тут же почувствовал ЕЁ присутствие! Селестия стояла рядом со мной в немом укоре, а на её спине уже успела устроиться пара бельчат, которые тщетно пытались ухватить своими лапками эфирную, переливающуюся всеми цветами, гриву солнечной принцессы. Что же. Глупо было предполагать, что сестра не почувствует моё пение и не придёт его послушать. Я сам люблю слушать, как она поёт для мира и для меня, пока я был заточён на луне. Жаль только, что смертные не могут ощутить всё великолепие таких песен, но, тем не менее, их души слышат и понимают каждую ноту Селестии, а те отзываются в их сознании чувствами теплоты, гармонии и желанием любить и заботиться о ближних.       Древнее искусство поющих в ночи уже давно выродилось в эстраду, которая утратила всю глубинную суть песни и музыки, превратившись из чуда мира в банальное сотрясание воздуха и самую каплю ментальной магии. И только некоторые певцы ещё могут петь не голосом, а самой сутью души, заставляя мир резонировать на частоте их любви и гармонии. А ведь когда-то, искусство волшебных песен было столь же уважаемо, как и магия единорогов. Бесчисленное количество раз они спасали жизни и помогали сражаться с поражениями Хаоса и Тьмы. Тогда всего один певец души мог перевернуть безнадёжный бой и даровать пони победу над очередным чудовищем.       Я с трудом встал на ещё подрагивающих ногах, пока разум восстанавливался от транса, когда привычное восприятие мира исчезает. Всё-таки, это очень выматывает, вот так вкладывать всего себя в музыку реальности и творить сие настоящие чудо.       — Ты сорвался, брат. — с этими словами Селестия осторожно ссадила с себя пушистых озорников, пролевитировав их под бочёк мирно спавшей Флаттершай и вновь повернулась ко мне. — Тебе не следовало тревожить её покой. — печальный голос сестры заставил меня собраться. Не время раскисать. Пусть даже после такого обновления.       — Знаю. Ты ведь хочешь дать ей жизнь без воспоминаний о нас. Почему?       Я догадываюсь о причинах и разделяю их, но всё-таки, как же больно быть так близко к ней и одновременно так далеко.       — Узнав всё, она не сможет оставаться Элементом Гармонии. Твайлайт же пока не может обуздать мощь Элементов без якорей.       — Наверное, ты права. Жаль только, что в этой жизни нам не быть друзьями.       — Не говори глупостей, брат. — голос Селестии вновь стал мягким и даже с нотками материнства. — Твайлайт будет владеть Элементам столько, сколько нужно, но как только она пройдёт преображение, Элементы будут возвращены Древу Гармонии.       Ух ты! Так это значит..? Флаттершай не потеряна для нас окончательно в этой жизни? Всё-таки, как приятно, что не придётся ждать ещё столетие до её нового рождения. Это было бы довольно утомительно, с какой стороны не посмотри.       — Когда это случится? Помощь нужна!? — я аж забил копытом в нетерпении.       — Не так быстро, брат. Она должна пройти свой путь сама. — Селестия на секунду задумалась, снова посмотрев на спящую Флаттершай, и продолжила. — Думаю, у нас есть года два-три до этого знаменательного события, а пока... У тебя есть Сноу Бриз.       — А у тебя Твайлайт. — парировал я, внутренне ликуя от этой новости. — Ты к ней так привязалась. Словно мать к своему дитя.       — Не начинай снова. — надула губы Селестия. — Она просто моя ученица.       — Ну да, просто... — я вновь погрустнел и добавил с печалью в голосе. — Но она ведь потом проклянет тебя, когда станет богом и вкусит наше бремя вечной жизни.       — Нет. — сестра оставалась спокойной и царственной, как всегда. — Она будет свободна сбросить его и искать свой путь где-то там, в других вселенных за пеленой Хаоса, или уйти в вечность. Все пути будут открыты для неё.       — Ага. А мы останемся прикованы к этому миру, пока он жив. — парировал я с печалью. — Знаешь, Тия, идея завести детей, а потом свалить на них заботу о мире... С каждым годом она мне всё меньше кажется такой безумной и...       — Мы не имеем права обрекать других на такую ношу! — возмутилась сестра, не дав мне закончить свою мысль.       — Так они ведь тоже смогут потом породить себе замену, и так без конца. Цикл будет повторяться. — я не хотел так легко сбрасывать эту идею со счетов.       — Ты это серьезно, брат?       — Более чем. Мы не можем бросить мир, но передать его в хорошие копыта... Почему нет?       Селестия задумалась, получше пережёвывая такую весьма заманчивую мысль.       Наконец, она приняла решение и уже открыла было рот, но тут...       Внезапно, по всему пространству нашего мира прошла ощутимая рябь и она, не предвещала нам ничего хорошего.       — Тихо! — встрепенулся я.       — Какого хаоса!? — крик сестры слился с моим, а где-то совсем рядом прошла ещё одна, более мощная волна деформации пространства-времени, потом последовал небольшой магический всплеск, и... И всё затихло. Словно ничего не было. — Ты ощутила?       — Да. — Селестия насторожённо посмотрела на стоящие сплошной стеной деревья. — Это было в Вечнодиком лесу. Судя по всему, у нас гость из иного мира.       — Я думал, барьеры держат подобных ходоков. — Не знал, что их можно так легко пробить. Надо же. Вторжение из иного мира.       — Не всех. Если только... Брат, перемещаемся, пока он ещё не очухался.