Боги Эквестрии

Глава 30 Последнее испытание

       Почти ничто не нарушало тишину гор, освещаемых последними лучами закатного солнца. Дневное светило медленно клонилось за горизонт, освещая своими косыми лучами вершины и уже давно покинув глубокие долины каменных исполинов. Только звонкие ручейки всё так же без устали пели свои песенки среди наступивших сумерек в долинах, да шумела листва под ленивыми ветрами вечерних гор.        Ничто не нарушало покой этого безмятежного вечера в заморских горах Востока, кроме одинокой фигуры алмазного дракона, что лениво плыл в вечерних небесах. Размеренно махая крыльями, он внимательно всматривался в прекрасные горные пейзажи, неся на своей спине трёх пони единорогов и одного волка, закованных в броню по самые ушки. Пассажиры также пристально всматривались в мир, выискивая малейшие признаки потенциальной угрозы. Угрозы, которая поджидала их за ближайшим горным хребтом.        Последний взмах крыльев небесного гиганта, и за гребнем следующей горы расцветает ослепительная вспышка голубоватого света. Через доли мгновения она вытянулась пылающей спицей к груди дракона, играючи прошив сотни метров скальной породы и проявляя мощнейший магический щит, окружавший летающего ящера. Но луч разорвал барьер раньше, чем пони успели совладать с чудовищной мощью его удара.        Ещё доля мгновения и дракон засиял всеми цветами спектра, когда от его чешуи преломилось такое количество света. Крылатый гигант стал похожим на исполинских размеров живой брильянт, ослепляющий своей красотой и силой сияния. Жаль, что только на короткое мгновение, после которого свет потух, а грудь и живот дракона взорвались осколками кристаллической чешуи — вперемешку с обгоревшей плотью.        Удар прошёл все линии защиты и буквально разорвал гиганту брюхо, превратив внутренности в кипящую кровавую кашу. Удар был способен мгновенно убить почти любого дракона, но только не паладина Селестии.        Отсекая от себя боль, дракон начал складывать крылья, заходя на посадку, а пони на его спине уже лихорадочно поднимали всё новые, куда как более мощные щиты. Вот только, было поздно: капкан уже захлопнулся и, отделившиеся от склонов ближайших гор крылатые тени уже летели на перехват раненому гиганту, в то время как небольшие камешки, запущенные тяжёлым копытокинезом нападающих земных пони, с характерными хлопками обгоняли звук. Пропитанные магией, они становились довольно опасными снарядами для утратившего манёвренность дракона, если бы его не прикрывала магия одного могущественного паладина. Уже через секунду щит расцвёл десятками взрывов, затрудняя обороняющимся обзор, а в точке светового удара снова начал накапливаться магический заряд для окончательного добивания крылатого исполина.        Секунда, и мир затопил багряный свет…        Сорвавшись со спины дракона, красноватый луч прошёлся лёгким росчерком по залитым сумерками долинам внизу. Безошибочно нащупав магический щит нападавших, он, спустя мгновение многократно усилился, и пробил его, уничтожая всех кто был под ним, и испаряя тысячи кубических метров камня — в безумном водовороте огня и света.        Я лишь приподнял бровь, от осознания силы и скорости, с которой была применена столь разрушительная магия.        Вот только, удар воинов Селестии опоздал. Нападающие успели телепортироваться как раз в момент, когда удар только завяз в щите, подарив им так нужные мгновения для побега. Это позволило пятёрке атаковавших единорогов прыгнуть на вершину горы и оказаться прямо над падающим драконом.        А в этот момент закованный в броню волк оттолкнулся от спины падавшего ящера и живым снарядом прыгнул в сторону нападавших со всех сторон пегасов. С хлопком обгоняя звук, он в одно движение разрезал пополам пронёсшегося мимо летуна, который даже не успел осознать как умер, и по инерции пролетел парой кусков своего тела дальше.        Когда, как другие пегасы уже достигли своей цели и живыми снарядами пробили защитный барьер магов-паладинов, разрывая преграду в лоскуты своими полыхающими от магии кромками крыльев. Для этой техники крылатого народа, что защитные чары, что плоть, были слабым препятствием — пусть даже это были сильнейшие паладины сестры.        Но тут, ещё один росчерк магии света прошёлся широким веером и трое пегасов просто перестали существовать, сгорев в вихре безумной энергии рослого единорога, в то время как ещё двое его товарищей спешно заканчивают плести заклинание и, бросая кристального гиганта на верную смерть, втроём телепортируются из под удара верной смерти. Мгновенно приняв жестокое, но единственно верное решение, паладины понимают, что спасти товарища они просто не могут и только сами погибнут без толку, в тщетной попытке.        А дракон ревёт, сотрясая воздух чудовищными вибрациями, способными сами по себе разрывать незащищённую плоть в мгновение ока. В отчаянной попытке, ящер выдыхает яростную струю плазмы, но юркие нападающие даже не обращают внимание на крик умирающего и ловко уходят из-под смертоносного пламени, дабы через несколько секунд, наконец, добраться до раненного противника и буквально в мгновение ока превратить огромное тело в обрубки плоти, разбрасывая вееры кровавых брызг на сотни метров во все стороны.        Залитые кровью кристаллы ещё только начинают падать вниз, как уже наливаются призрачным сиянием силы, проходящим через кровавое облако смерти и создавая сюрреалистическую картину будущей гибели. Пегасы бросаются врассыпную, но слишком поздно. Посмертное заклинание дракона-паладина срабатывает безупречно и его плоть, кровь и броня взрываются безумным водоворотом силы.        На мгновение даже моё магическое зрение ослепло от такой феерии, а ревущий поток уже сжёг пегасов словно щепки в пламени костра.        А всё-таки, паладины сильны. В последний момент они успели пробить пространственный блок и телепортироваться подальше от верной смерти.        Падающий волк, тем временем, чуть не размазал по камням одного из закованных в латы земных пони, который ловко выскочил из-под падающего воителя в последний момент. Показав чудеса ловкости, он увернулся от первого удара и принял на бронированные накопытники второй, заставляя волка на долю секунду застыть, и поймать спиной тройку камушков-снарядов. Те разбились об аурную защиту воителя, но заметно просадили защитную оболочку тела и ещё один, попавший прямо в висок, мог бы убить волка наповал, будь в нём меньше магии.        Хитрый финт и клинок волка, сияя от переполняющей его силы, снова сталкивается с бронированным копытом, прикрытым могучей магией. Вот только, силы ударов явно не равны и лезвие меча рассекает броню пони, проходя сквозь доспехи и плоть. Раньше, чем земной пони успевает осознать происходящее, лезвие рассекает его пополам, проходя через голову вдоль всего туловища, да так что, на землю падают две половинки, демонстрируя внутреннее строение бедолаги в разрезе.        Но эта жертва была не напрасной. Ещё десяток земных пони берут воителя племени волков в коробочку, пока остальные атакующие готовятся забросать одинокого воина камнями с дальней дистанции, дабы не мешать своим товарищам и не создавать толчею. Сходясь с ним в копытную и буквально связывая движения огромного волка магическими арканами, пони ловко делают его неповоротливым и медлительным, отчего, могучий воин надрывно воет и уже с трудом держится на ногах под обстрелом и давлением слаженных действий земных пони. Волк буквально увяз в их телах и магии, которая, как паутина, сковывает его возможности и не даёт разгуляться. Кажется ещё секунда, и его просто разорвут на части.        Но новый луч багряного света протягивается от неприметной пещерки на склоне противоположной горы и, неожиданно для нападавших, врезается в спины земным, сразу сжигая троих и отбрасывая ещё десяток в разные стороны. Воителю, конечно, тоже достаётся, но это не так важно. Ведь удар сжёг защитные барьеры земных пони и освободил волка от сковывающего давления нападающих. Пусть и его резервы магии знатно просели, но сейчас его это мало волнует.        С радостным криком он врезается в строй контуженных гвардейцев и, буквально косой смерти проходится по ним, рубя их направо и налево. Кажется, что он сможет победить их всех, но тут, один из земных копытокинезом сжимает камень у себя под ногой до размеров маленького шарика-пули, наполняя его поистине смертоносной магической силой и... Одним смазанным движением отправляет его в полет, безошибочно просчитав движение противника, которого на долю секунды остановил один из его земных напарников.        В ту же секунду в шлеме паладина появляется маленькое отверстие, от вогнанного в голову камня. Из дырки выплёскивается тонкий сгусток крови, вперемешку с мозгами и костью, а голова воителя буквально взрывается изнутри, и только прочный шлем делает этот смертоносный удар почти незаметным. Волк, наконец, падает бездыханным телом, но пятнадцати окончательно погибшим пони — от этого не легче.        Тем временем, стоило только паладинам-магам обозначить себя ударом по отряду земных пони, как череда взрывов сотрясает пещеру, поднимая в небо тонны пыли. Но та быстро рассеивается под порывом магического ветра, являя миру трёх единорогов Селестии, прикрытых искуснейшим магическим куполом. Барьер с трудом держит один единственный синий жеребец, судорожно хватающий ртом воздух и пытающийся хоть немного восстановиться от такой перегрузки. Рядом стоит, так же тяжело дышащая, кобылка сероватой масти. Она поглаживает жеребца передней ногой, предавая ему оставшиеся крохи собственной силы. А за ними, словно памятник самому себе, застыл жеребец кремовой масти и с гривой, словно сотканной из живого огня. На кончике рога его уже набухает мощнейшее заклинание.        Пока нападающие перестраиваются, стремясь добить вымотанных паладинов, магия огненного жеребца приходит в действие и мир вокруг буквально утопает в безумном пламени локального армагеддона. Мгновенно поток пламени вырывается из под щита и безумной волной звёздного жара прокатывается во все стороны, зажигая не только воздух, но и сами камни. Ударная волна формирует огненный купол, что с невообразимой скоростью накрывает всё вокруг и выжигает нападавших, словно сухое сено.        Выжить невозможно и все оставшиеся в живых пегасы и земнопони гибнут в этой яростной стихии чистой магии огня — словно мотыльки, попавшие в пламя костра. Не выживает почти никто, и даже пепла не остаётся. Только дрожащий раскалённый воздух поднимается грибовидным облаком, обнажая раскалённую лаву, совсем недавно бывшую горной породой.        Тяжело дышащий жеребец с трудом держится на ногах, а его рог раскалывает глубокая трещина, курящаяся кровавой дымкой. И в следующий миг глаза паладина заволакивает пелена ужасной боли, от слишком мощной для него магии, а на губах появляется кровавая пена. Удар, в который он вложил почти всего себя, отсрочил неминуемую смерть. Вот только, это был не конец боя.        Я ощутил, как реальность исказилась при телепортации одного единственного единорога — прямо под защитный купол.        А вот тройка паладинов была слишком вымотана, дабы вовремя ощутить перемещение в этом бушующем месиве магических энергий и ответить на атаку адекватно. Они были заняты удерживанием мощнейшего щита, дабы самим не сгинуть в центре этого копытотворного армагеддона.        Раньше чем вымотанный жеребец успел хоть что-то осознать, три парящих в облачках телекинеза клинка пронзили его насквозь. Пройдя сквозь голову, сердце и магический резерв энергии, они мгновенно убили паладина наповал, без шанса даже осмыслить происходящее. После чего, лезвия в три движения оставили от бедолаги только дымящиеся огненной магией куски плоти да растрескавшийся рог, больше не способный пропускать через себя ни капли магии. За первым пришельцем появилось ещё двое потрёпанных единорогов, прыгнувших вслед за лидером. Из ноздрей их сочилась кровь, а рога искрились от перегрузки. Ещё двое единорогов совсем недавно отдали свои жизни, дабы спасти эту троицу, закрыв их от вала пламени ценой своих жизней и дав драгоценные секунды для точной телепортации. Хотя та и была почти невозможна в этом огненном апокалипсисе, но они сумели сделать почти невозможное, переворачивая почти проигранное сражение в свою пользу.        Серая кобылка-паладин обменялась взглядом с синим жеребцом и, кивнув ему, направилась к нападавшим, на ходу доставая пятерку мечей из собсвенных ножен. Причём я заметил: каждый их этих клинков был настоящим произведением искусства, достойным быть увековеченным в стихах и трактатах. Магия, наполнявшая это оружие, была поистине смертоносна и необорима для смертных. Вот только, у нападавших оружие было не хуже и на пять клинков кобылки они ответили своими семью. Те смазанными тенями устремились к серой паладинше, которая, даже не моргнув глазом отбила все атаки нападающих. Закручивая своё оружие по безумным траекториям, она умудрялась теснить сразу троих искусных воинов, а её жеребец, тем временем, из последних сил держал защитный купол, не дающий им всем изжариться в оке по-прежнему бушевавшего вокруг огненного смерча. До его рассеивания требовались десять секунд. Вот только, нападающие не давали их измождённым воинам принцессы Селестии.        Смакуя каждое движение лезвий, я просто наслаждался красотой этой смертоносной игры. Хотя, я уже видел её результат и в предвкушении ожидал развязки этой бойни. Одновременно я ощущал, как и у меня уже копыта подрагивают от желания включиться в общую свалку, а в памяти всплывают картины гибнущей вселенной.        Извернувшись, кобылка ловит одного из пары наиболее слабых единорогов на ошибке и изящным движением клинка обезглавливает его. Она уже предвкушает победу. Вот только, мимолётная радость играет с ней жестокую шутку, когда с рога другого нападающего срывается луч боевого заклятья. Совершенно неожиданно для кобылки, он обжигает её бок, пробивая добрый доспех словно бумагу, и обжигая тело нестерпимой болью от обугливающейся плоти. Отчего единорожка теряет концентрацию и получает глубокий порез плеча, почти отделяющий переднюю ногу от туловища. Дева паладин теряет точку опоры.        Нападающие уже празднуют победу над стремительно теряющей силы кобылкой, когда в дело вмешивается её жеребец, одним заклинанием испаряя более слабого единорога и даже не думая терять контроль над мощнейшим куполом, отделяющим их всех от смерти.        Но, увы, этого слишком мало. И хотя ещё два клинка безжизненно падают на раскалённый камень, три оставшихся, не зная жалости, вспарывают защиту кобылки раньше, чем жеребец успевает прикрыть её.        Сколько же боли испытывает её особенный пони, видя, как гибнет любимая, а в его мыслях горит решимость драться до конца. Вот только, вместо того чтобы принимать безнадёжный бой, он просто схлопывает щит, давая пламени самого солнца захлестнуть небольшой пятачок камня, и в то же мгновение создает индивидуальный барьер, об который и разбивается хлынувшая со всех сторон стена огня. Увы, нападающий не может похвастаться таким же искусством и его жалкая попытка удержать звёздный огонь терпит фиаско. Она только растягивает агонию живого сожжения на долгие три секунды, после которых его щит окончательно схлопывается и только пепел сгоревшего тела взлетает в высь, кружась раскалённых потоках воздуха.        И вот, предо мной итог боя.        Только один паладин сестры из последних сил удерживает свой щит, ощущая, как медленно убивает себя, вытягивая последние силы, дабы продержаться ещё немного — пока давление пламени хоть немного не спадёт и можно будет выжить в этом пекле.        Поразительно, но всё сражение не заняло даже минуты. И столько всего успело произойти за эти короткие секунды бойни? Бойни, в которой погибло пятьдесят моих «Теней», тренируемых вот уже которых год и четверо паладинов высших посвящений. Каждый из которых в одиночку настоящий зубр, а уж вместе, они вообще почти непобедимы.        И вот итог. Почти все мертвы, и только Найт Лайт с трудом удерживается на ногах. Всё ещё неспособный отвести взгляд от вида умирающей жены, он вспоминает как её рубит на части до боли знакомый жеребец, ещё недавно бывший жеребёнком, прибегавшим к ним в гости, дабы позвать их сына Шайнинга поиграть в гвардейцев. Сейчас Найт Лайт молился Селестии, дабы она сумела воскресить его жену и друзей, но не ощущал никакого ответа.        Ладно. Пора заканчивать это испытание. Ведь и так ясно, что он выживет, а значит, паладины победили — не смотря на идеальную атаку «Теней». С другой стороны, они смогли отправить в иной мир четырёх паладинов из пяти, а это великое достижения для обычных вояк из теневой гвардии. Ведь каждый паладин — это нечто за пределами их сил и возможностей, и только магия дружбы позволила моим гвардейцам выдержать, не дав паладинам сестры ни одного мгновения продохнуть и собраться с силами. Они почти смогли переломить ход боя и выйти из него победителями.        Реальность идёт искажениями и мы с жеребцом оказываемся на залитой солнцем поляне, где так одуряюще пахнут цветы, а птицы изумительным хором поют нам из зарослей приятные песни. И нет больше никаких следов всей той бойни, которую только что наблюдал разбитый от горя жеребец — потерявший свою любимую. Остальные четверо паладинов наблюдают через гаснущий в небе экран за финалом схватки, да в сторонке мнётся Шедоу Сикер и смущенно поглядывает на Твайлайт Вельвет, которую он только что «убил». За ним располагались все остальные «Тени», тоже лениво уставившиеся в небо и постепенно отходившие от этого боя. Они просто радовались, что очередной бой завершился и можно немного отдохнуть перед следующим.        — Шедоу Сикер!!! — от только что умершей кобылки веет едва сдерживаемая ярость. — Какого сена это только что было?! Когда Вы стали паладинами и почему мы так странно возродились?!        — Тренировка! Мы «Тени»! Мы не умирали! — выпалил жеребец, вытянувшись в струнку и не зная, куда глаза девать. — Я тут не причем, мэм! Мы просто выполняли приказ!        — Ах, просто приказ! — пять клинков взлетает в небо, готовясь разить наповал, а в мыслях кобылки уже бушует настоящий шторм от одной мысли, что пони убивали пони. — Кто тебе приказал меня убивать! Сейчас я всё им выскажу! Всё, что думаю о таком тупом приказе! Дайте мне их в копыта!        — Они! — не на шутку перепуганный жеребец ткнул передней ногой в нас, сдавая меня и Селестию этой разъярённой фурии.        А в это время Найт Лайт флегматично наблюдал за бушующей женой, с философской выдержкой рассматривая травинки под её копытами, но в то же время, готовый поднять свой самый сильный щит. Так — на всякий случай. А то, мало ли, в какой момент любимая кобылка полыхнет и придётся сдерживать её магию. Всё-таки, работа у них нервная. Нервы расшатаны, да ещё детишки не дают спокойно жить, постоянно вляпываясь в разные истории.        — Принцесса Селестия? Принц Тень? А… — мысли кобылки дают сбой, когда она замечает рядом с собою нас.        С одной стороны, она была ещё в ярости, а с другой, приказ исходил от её богини и старой учительницы, ставшей подругой и почти матерью для её дочки.        — Простите меня, мои воины, за это небольшое испытание. — одарила их своей очаровательной улыбкой сестра, раскрывая свою светлую магию, дабы развеять сомнения паладинов и мгновенно гася весь негатив и вызывая ощущения стыда у Вельвет. — Это испытание, в котором я желала узнать истинную силу подготовленных моим братом «Теней», для и чего и понадобилась Ваша помощь. Поэтому принц и создал эту иллюзию, не отличимую от реальности, дабы Вы считали это сражение истинным и не смягчали удары. Меня интересовало, на что способны воины «Теней» и я получила все нужные мне ответы. И теперь, я от всего сердца прошу, простите меня за этот обман.        И с последними словами Селестия склонила голову до самой земли, не дав даже возможности кому-либо из её паладинов возмутиться.        — Ну, если это было нужно для дела… — взял слово Фаер Скай, который был просто рад, что его рог снова с ним и он жив здоров, а не ожидает возрождения в форме духа. — То могу сказать от всех нас. Если ещё раз понадобится наша помощь, пусть даже такая неожиданная, мы с радостью посодействуем Вам, богиня.        — Спасибо Вам, мои паладины. Я знала, что всегда могу рассчитывать на Вашу помощь. — подняв голову, сестра снова улыбнулась, да так по-доброму, что на неё было просто невозможно сердиться.        — Могла просто предупредить. — проворчала Вельвет, сбрасывая копыто мужа со своего плеча. — Может нам, наконец, объяснят, где, во имя гармонии, мы находимся?        — В моём мире. — делаю шаг вперёд и деформирую реальность, создавая иллюзию моего лунного дворца. — В мире снов. Здесь мысли материальны и способны контролировать мир вокруг. А точнее, в моей реальности, которую я придумал и поддерживаю в такой форме.        — Но мир снов — запретное пространство, куда не дозволенно ступать никому… — начинает было Вельвет и замолкает, ловя мой насмешливый взгляд.        — Потому, что это мой мир и только я имею право давать здесь разрешения. И на эту ночь, Вы мои гости, так что, я могу устроить экскурсию желающим или создать иллюзию чего или кого угодно, с растяжкой времени в двадцать раз.        — В смысле, чего угодно? — подался вперед дракон. — А если я захочу озеро расплавленного золота? — видимо, на наших лицах отразилось нечто такое, что здоровяк смутился и, потупив взор, добавил. — Ну... мечтаю я поплавать в жидком золоте, что здесь такого?        — Да ничего. — пожимаю плечами и окунаю дракона с головой в идеальную имитацию золотого моря, которое не отличить от настоящего. — Есть ещё пожелания?        — Принц, можно жинку сюды мою? — выдал волк на странном эквестрийском. — Раз тут время быстрее идет, мы могли б побыть вместе, а то, жития нет с этой работой. То понос, то золотуха, а мне просто с жинкой побыть охота, да порадовать её хорошенько.        При этом он довольно красноречиво похлопал себя по паху, явно намекая, как именно он хочет её порадовать.        — Можно. — киваю, ловя радостный взгляд волка. — Подождите, сейчас сделаю, а пока представь, как должно выглядеть место Вашего романтичного свидания. Дабы я мог его воплотить.        — О, це дило! Значит, так… — секунда и я поймал довольно сложный ментальный посыл, с целым дворцом и прислугой, а уж какое он небо заказал!        Да уж. А волчонок не мелочится. Видать, море золота его впечатлило и он решил ни в чём себе не отказывать.        Пара минут на поиски в мире смертных его жены и ещё пара секунд на создание заказанной реальности для этой клыкастой парочки, и волк исчез из этой части моей реальности, дабы оказаться на свидании своей мечты. Ну а то, что его ненаглядная не знает где они находятся, оставим на его совести. Захочет, расскажет, а нет, так це его справо.        — Принцесса. — начал Фаер Скай, пошептавшись с остальными «Тенями». — Раз это тестирование, то позвольте мне продолжить проверку. Заодно, отработаем взаимодействие между нашими орденами.        Я ощутил неподдельный интерес со стороны «Теней», которые краем уха слышали про этого жеребца, бывшего живой легендой нашего мира — пусть и в узких кругах. Так что, почти всем было любопытно поглядеть на него в деле и ещё разок сойтись с ним в бою, ведь они, всё-таки, смогли его победить. И кто знает, может выйдет взять ещё один раунд, у живой легенды ордена паладинов?        — Если желаете, прошу, — создаю портал и наблюдаю, как гвардейцы сестры дружными рядами направляются туда в компании Фаер Ская, который как-то очень быстро завоевал их уважение и уже стал временным лидером подразделения.        Только Шедоу Сикер остался на месте, ощущая себя лишним. Да и вообще, он хотел остаться и извиниться перед Твайлайт Вельвет, которую любил почти как родную мать, и которую так безжалостно зарезал в бою. Пусть иллюзорном, но всё равно, ему было не по себе без её материнского прощения. Всё-таки, кобылки в бою это та ещё проблема для жеребцов, которым невыносимы даже мысли о их возможных ранах, не говоря о возможной смерти.        — А я, пожалуй, останусь, если будет что пожевать, — протянул Найт Лайт, за что получил тычок от жены, которая была сомнительным поваром и не любила, когда ей об этом напоминают.        — Конечно, мой друг. — на мгновения сконцентрировавшись, сестра создала на краю поляны, где мы все находились, огромный стометровый стол и заполнила его самыми изысканными блюдами и напитками. И даже не поскупилась на амброзию. — Угощайся, мой друг. И помни, насытиться в этом мире ты не сможешь, так что, не отказывай себе ни в чём.        — Благодарю, моя богиня! Как раз то, что мне нужно, дабы нервы подлечить, — жеребец кланяется и, напевая простенькую песенку, трусит к угощениям. Впрочем, оставаясь в радиусе неплохой слышимости от нас.        Провожая взглядом удаляющегося жеребца, я только хмыкнул, параллельно создавая для «Теней» и одного единорога заказанный ими полигон. Да ещё в вполглаза наблюдал как старый дракон, словно мальчишка, резвится в море расплавленного золота, а волк объясняется со своей женой.        — Присаживайтесь, друзья мои. Поговорим, — создав удобные диваны, Селестия первой подала пример, устраиваясь на одном из них, а я на другом.        Так что, мы оказались друг напротив друга. Твайлайт Вельвет вынуждена была сесть возле сестры, в то время, как Сикер сел возле меня, чётко деля нас пополам. Да ещё, сестрёнка создала между нами столик с угощениями.        — У тебя много вопросов и я готова ответить на любые из них. Подруга, — одновременно, солнечная принцесса нежно обняла воительницу крылом, легко и непринужденно сбрасывая весь негатив, вызванный этим боем.        — Что, во имя гармонии, это только что было, — куда как более сдержанно спрашивает дева паладин, ощущая тепло и любовь своей богини и не в силах по-настоящему гневаться в её объятьях, — И почему мы убивали друг друга, словно забывшие себя обезумевшие чудовища?        — Обычная тренировка. — пожал плечами Сикер, со смущением поглядывая на свою тётушку. — Последние пять лет жизни, я большую часть времени живу в таких вот иллюзорных сражениях.        От таких подробностей, из жизни почти приёмного сына, у Твайлайт аж закружилась голова и на пару минут она выпала из реальности. Пытаясь осознать, через что прошёл тот мальчишка, который совсем недавно играл с её сыном и порой называл Вельвет мамой, даже не замечая своих оговорок. И отчего сейчас, её материнское сердце буквально разрывалось от боли за муки «невинного» ребёнка.        — Почему ты никому ничего не рассказал? — наконец, тяжело выдохнула Вельвет. — Мы ведь волновались за тебя все эти годы.        — Как будто, это хоть что-то изменило, тётя. — Сикер старался не отводить взгляда, но выходило у него плохо. — Матери бы с ума сошли, узнай они, что я позволяю себя убивать десятки раз каждую ночь. Да и Вам не стоило знать об этом. Нет, тётя, я не мог превратить Ваши жизни в кошмар подобным знанием.        — Мне ты мог сказать. Я бы поняла. — с трудом сдерживая слезы, проговорила растерянная кобылка, плотнее прижимаясь к теплому боку сестры.        — Я и говорю. Ведь, именно я попросил учителя, дабы среди экзаменующих были Вы, тётя, и смогли сами всё прочувствовать и понять. — Сикер замолчал ненадолго и, собравшись с мыслями, продолжил, смотря прямо в глаза кобылке. — Вы ведь знаете, тётя, я с детства мечтал быть защитником пони… После того случая в переулке Кантерлота, когда Вы спасли меня от того, одержимого демоном, жеребца. И я до сих пор не забыл ни одного мгновения той судьбоносной ночи. Ночи, которая изменила мою жизнь навсегда.        В наступившей тишине, мы просто сидели и думали каждый о своём. Сестра слегка поглаживала крылом шокированную кобылку, Сикер вспоминал ту ночь, а я видел всё, как наяву.        Промозглая осень, ночь, гроза и маленький жеребёнок, бегающий по пустынным улицам города, заигравшийся с друзьями и уснувший вечером в кустах. Ночью его разбудил гром и заставил спешить домой по освещённым фонарями и вспышками молний улицам столицы. Обычное и совершенно безопасное явление для детей, с ними ничего не может случиться в Эквестрии. Но только не в этот раз.        Вот он уже почти добрался до дома, когда тяжёлое копыто проходящего мимо, странно выглядевшего, пони придавило его к мостовой, окунув голову в ручей воды, текущей к стоку, и не давая вдохнуть живительную порцию воздуха. Да ещё и тяжёлое тело, навалившееся сверху, вселяло первозданный ужас в сознание ещё совсем маленького ребёнка.        Трудно описать весь его ужас, когда он начал захлёбываться в сточном ручье, но эта память врезалась в его разум намертво и даже сейчас, эти воспоминания ужасали жеребца.        Он уже был на грани потери сознания и только дикое желание жить не давало ему ускользнуть из реальности. Но когда его лёгкие, казалось, уже были готовы разорваться от недостатка воздуха, давление исчезло и он смог вырваться из холодных объятий воды. Только для того, чтобы с трудом различить два силуэта. Один принадлежал напавшему, а второй — смутно знакомой кобылке, живущей на соседней улице и которую он мельком видел несколько раз.        Сам бой он плохо запомнил. Только вспышки магии да раскаты грома над головой, и всё это на фоне залитых водой глаз и надрывного кашля, сотрясающего маленькое тельце. Да и не понимал он толком, что происходит. Только запомнил тёплую спину ещё довольно молодой кобылки, в которую вцепился мёртвой хваткой и не желал отпускать ни в какую. Смутно помнил как оказался в тёплом доме, где его растирала полотенцем и кормила с ложечки самая прекрасная кобылка в мире. И в тот момент, она даже затмила образ матерей. Последнее, что он помнил, был её голос, напевающий простенькую колыбельную, да тепло, заполняющее весь мир и отпускающее тиски ужаса прошлого перед тем, как усталость взяла своё и малыш заснул.        Твайлайт Вельвет тоже переживала ту ночь, ощущая боль от осознания простого факта. Она не уберегла ребёнка от ужаса нападения. Не смогла спасти от боли и страданий, а только изменила их с одних на другие. А ведь она так надеялась, что Сикер не ступит на этот путь и она сделала всё, дабы этого не произошло. Но тем самым, она только предопределила дальнейшие события его жизни.        Предопределила, когда позволяла в грозу ночевать у себя дома запуганному ребёнку в компании её единственного сына Шайнинга. И нет ничего удивительного, что два жеребёнка вскоре подружились, и только когда они повзрослели, их пути разошлись. Хоть далеко не отдалялись уже никогда.        — Вы ведь знаете, тётя, мой талант — видеть скрытое, подмечать детали, делать нужные выводы из разрозненных фактов.        В ответ был только тяжёлый кивок от кобылки, понимающей, к чему он ведёт.        — Я получил его, когда хотел разобраться в прошлом и понять, что же тогда произошло, но Вы не хотели говорить и я сам решил докопаться до истины. Простите, но в тот день я обыскал Ваш дом, пока Вас не было, и в корзине для мусора нашёл черновик отчёта. Отчёта для ордена паладинов.        Сикер замолчал, снова собираясь с мыслями, пока Вельвет всё глубже куталась в крыло Селестии, словно надеясь получить защиту от прошлого.        — Черновик был написан некой Твайлайт Вельвет. Он был с кучей помарок и зачёркиваний. Я мало, что понял из него, но главное уяснил очень хорошо. Вы защищали нас от подобного, дабы никто не испытал того ужаса, что испытал я, когда задыхался в той луже воды. Именно тогда я решил, кем я буду, и поэтому отправился служить не в солнечную гвардию, а к «Теням». Я желал по-настоящему служить пони, а не быть декорацией для дворца.        — Откуда ты о ней вообще узнал? — На Вельвет было тяжело смотреть. Она как-то вся осунулась и постарела, став выглядеть на свои истинные шестьдесят, а не магические двадцать.        — Вы были довольно беспечны дома, когда думали что Вас никто не слышит. Обсуждали с дядей некоторые вопросы, и я не раз слышал упоминания о Теневой гвардии, как и её задачи. Остальное было делом техники.        Жеребец пожал плечами, словно это само собой разумеется.        — Тогда я пришёл к ним и попросил зачислить меня в «Тени». Они, конечно, проверили меня, но когда поняли, что мне хватило мозгов их раскусить, вопрос с моей пригодностью отпал сам собой.        — Как я твоим матерям в глаза смотреть буду, после всего этого… — но Сикер не дал ей договорить.        — Вы спасли мою жизнь, а потому, это не важно. Без Вас, они бы оплакали мою смерть давным-давно.        От этих слов, в сердце Вельвет вновь начала разрастаться тянущая пустота, которую с трудом гасил свет сестры.        — И если я погибну, исполняя свой долг перед Эквестрией, это лишь будет значить, что всё вернулось на круги своя. Как будто, в ту дождливую ночь, Вы не узнали вовремя о том демоне.        В наступившей тишине было особенно хорошо видно, как Твайлайт Вельвет украдкой вытирает выступающие слёзы о крыло Селестии. Не зная, гордиться ребёнком, которого считала почти своим, или плакать от осознания тех мук, через которые он прошёл. Ведь, для неё Шедоу Сикер навсегда останется именно тем маленьким и беспомощным жеребёнком, которого она спасла в ту роковую ночь. Хотя он уже вымахал в здорового единорога с литыми мышцами и филигранным контролем магии, и по которому сохнет не одна сотня кобыльих сердечек. Но, увы, пока что он слишком поглощён работой, дабы замечать всю ту красоту, которая его окружает. Хотя... может с появлением Темпест и Цикады… Дело, наконец, сдвинется с мёртвой точки?        Вот только, это было далеко не всё, ради чего мы тут собрались. А Сикер уже морально полностью выдохся и требовалась моя моральная поддержка и дружеский пинок, дабы ему духу хватило быть честным до конца и попросить у почти что матери благословение на следующих шаг.        Подтолкнув не знающего куда глаза девать жеребца крылом, я показал глазами на сестру, а в ответ получил только лёгкое мотание головой и расширившиеся от страха глаза. Ну, что же. Я выполню свою часть сделки, если у него духу сказать не хватит, но пока..        — Простите, мисс Вельвет, но это не всё, что хотел сказать Сикер. Поэтому, он попросил меня озвучить главное…        — Не надо. Я сам скажу! — жеребец подскочил, как ужаленный, становясь на колено перед Вельвет и Селестией и склоняя голову в просящей позе. — Тётя, благословите меня на вступление в паладины.        — Паладины… — на секунду мысли Вельвет дали сбой, в попытке осознать сказанное.        А когда до неё дошло, реакция была совсем не та, которую он ожидал. Соскочив с дивана, кобыла обняла ошарашенного жеребца счастливыми материнскими объятьями и расцеловала бедолагу со слезами счастья на лице.        — Конечно же, я даю свою благословение, мой милый! — новый поток поцелуев не дал бедолаге и слова ставить. — И поручусь за тебя! — объятья кобылки, усиленные магией, выбили из гвардейца весь воздух. — Почему ты так долго с этим тянул! — ухватив полузадушенного жеребца за щёчки, она теперь с любовью рассматривала его со всех сторон. — Мог ведь давно стать одним из нас и обрести благодать нашей богини!        — А заодно, гарантированное бессмертие, пока служишь сестре, — добавил я маленькую шпильку в эту идиллию и тут же поймал осуждающий взгляд Селестии да услышал подавившегося тортиком Найт Лайта.        — Да и это тоже, — ничуть не смутилась Вельвет, находясь буквально на облаках от счастья, — Только, богиня?        Ох, сколько мольбы сейчас было во взгляде Вельвет, обращенной к Селестии. Ну, как вообще можно отказать, когда кто-то ТАК просит? Тем более, такую малость?        — Ну, конечно же, мои друзья. — поднявшись с дивана, принцесса встала в церемониальную позу, раскрыла крылья и засияла светом, сбрасывая свою оболочку смертной и представая перед пони в облике истинной святой богини, — Я, Селестия Эквестрийская, готова принять Шедоу Сикера в ряды своих паладинов. Таково моё слово. Желаешь ли ты вступить в ряды моих воинов, друг?        Сестра протягивает ему своё копыто для поцелуя, а я чуть не ржу от осознания того, что сейчас случится. Конечно, можно было и не доводить до этого, но ведь, скучно!        Бедолага неуверенно смотрит то на тетю, то на солнечную богиню и никак не может решиться сказать то, что на самом деле хотел. Когда ожидание затягивается и ждать становится совсем не прилично, багровеющий жеребец только и смог промямлить.        — Эм... Я хочу стать паладином принца…        Немая сцена. Вельвет хлопает глазами, Селестия гасит свой свет и, недоумевая, смотрит на жеребца.        — Ах-ха-ха-ха-ха… — а меня сгибает пополам от хохота. — Видели бы Вы свои лица! У-ха-ха… Ой, умора! Ох! Не могу! А знаете, что самое смешное! Ха-ха-ха… У меня нет паладинов и я не собираюсь их заводить! Ха-ха… Так что, благословляю тебя, ученик, на вступление в орден Света. Продолжайте церемонию.        Держась за живот, я с трудом разгибаюсь на деване, видя их вытянутые лица. Особенно, обалдевшим был сам Шедоу Сикер, который точно не ожидал от меня ТАКОЙ подлянки(!), но я ещё умом не тронулся, дабы посвящать пони в свои паладины. Ибо, упаси нас Свет, от рыцарей тьмы в нашем мире. Если только Кристалл Блейда с натяжкой можно посвятить моей силе, но травить Сикера тьмой! Да ни за что!        — Но ведь я хотел… — как-то совсем рассеянно протянул Сикер и совсем потерянно смотря то на меня, то на сестру.        — Прости, но нет. Посвящать тебя, даже лунному свету, это уже не хорошо, а уж коверкать тебя тьмой вообще не приемлемо. Поэтому, присягай свету дня и будь счастлив с братьями по ордену. Если захочешь, в следующей жизни родишься лунным пони и это максимум. Тем более, кроме тебя, в ордене всё равно никого не будет, и это ставит крест на самом его смысле.        — Но почему, принц? — Удивление жеребца можно было буквально мазать на хлеб и смаковать, словно тортик. Такое глубокое и многогранное оно было.        — Вельвет. — с улыбкой, сестра растормошила шокированную кобылку крылом. — Может ты объяснишь своему племяннику об ордене, дабы он понял, почему ему стоит вступить именно в солнечный орден, а не мечтать о луне или, упаси нас свет, о тьме.        — А. Да. Да, конечно… — автоматически пробормотала кобылка, заливая пересохшее горло соком прямо из графина. — Племяш, что ты знаешь об ордене?        — То, что он есть и то, что он борется со злом. Это из достоверных сведений. Остальное только слухи да домыслы.        — Тогда позволь старой кобыле объяснить нюансы. — поймав кивок Сикера, Вельвет отпила ещё сока и, собравшись с мыслями, продолжила. — Орден был основан более девяти сотен лет назад, ради защиты Эквестрии от зла, что ещё оставалось в нашем мире.        — Простите, что перебиваю, — вклинился я в рассказ, — но Сикер знает о иных мирах, так что, давайте полную версию, а не урезанный вариант для неофитов. Всё-таки, у моего ученика полноценная тройка с хорошим заделом на четвертый ранг и не стоит скрывать от него эту правду. Да и то, что мы боги, он знает.        — Ну, если Вы так говорите… — неуверенно поглядев на сестру и получив кивок, Вельвет продолжила. — Главная задача ордена богини Селестии — это защита нашей реальности от угрозы из иных миров и действия за пределами нашей реальности. Для чего, каждый паладин должен быть самодостаточным и очень искусен в магии. Не только в магии нашего мира, но и иных. Для чего, требуются поистине выдающиеся качества и таланты. Поэтому, главной целю для неофитов первых трех рангов является саморазвитие и достижение четвертого магического ранга, с получением которого, они уже становятся полноценными паладинами. Способными решать истинные задачи ордена, а не их самую простую часть, служащую больше для тренировки.        — То есть, орден это школа? — удивился жеребец, совсем не ожидавший такого поворота.        — Скорее, место для саморазвития и самосовершенствования, — улыбнулась Селестия, — Дабы самые талантливые смертные раскрыли весь свой потенциал и стали на одну ступеньку ближе к богам.        На лице бедолаги такими огромными буквами было написано удивление, что я едва снова позорно не заржал.        — Да, именно, богами. — кивнула сестра, всё также добро улыбаясь. — Это сложно объяснить, но в двух словах. Ничего не исчезает и всё-то, чего ты достигнешь в этой жизни, перейдет в следующую, и если ты достигнешь многого, то, скорее всего, в следующей жизни ты снова станешь паладином и достигнешь ещё больше. И с каждым перерождением ты будешь становить всё ближе к нам, пока не станешь богом.        — Не может быть… — слова с трудом вырывались из осипшего горла жеребца.        — Может, племянник, и ты скоро сам в этом убедишься, — продолжила рассказ Вельвет, — Но это далёкая цель, которую нам не достигнуть в этой жизни. Это только перспектива. В этой же жизни, цели куда скромнее. Вступая в орден, мы обязуемся защищать мир. Заметь, именно мир, а не выполнять приказы Селестии. И хоть она наша глава, орден имеет довольно сильную автономность.        Замолчав, Твайлайт Вельвет снова подтянула к себе графин, на этот раз медленно отпивая из фужера, и давая возможность задать себе вопросы.        А я чуть не рассмеялся на это заявление. Нет, формально, она права, но на практике, уважение к сестре так велико, что ей и не нужно командовать. Стоит Селестии только пожелать и они сделают всё, что потребуется, и ещё лучше, чем при прямом приказе. Да и Селестия не злоупотребляет своей властью, давая им играть в свободу, которой они особенно и не пользуются.        Но не дождавшись вопросов, она продолжила.        — За это, богиня Селестия гарантирует нашу жизнь и здоровье до самой смерти, а после окончания нашего земного пути, мы становимся ангелами в загробном мире, продолжая служить уже там, пока не переродимся в новой жизни в подобной семье паладинов.        При этом лицо Сикера стало совсем тупым и полностью обалдевшим, от такой постановки вопроса.        — Да, всё именно так, как ты и подумал. — кивнула Вельвет, с любовью поглаживая свой животик. — Когда мы с мужем зачинали Шайнинга и Твайлайт, мы знали, кем были их души в прошлом воплощении, знали, какая приблизительно судьба их ждет, а также, кем они станут. Но от этого они не перестали быть нашими любимыми детьми, не помнящими свои великие деяния прошлых воплощений.        На минуту лицо Вельвет расплылось от счастья и она словно пропала в своих воспоминаниях, вернувшись, словно обновленной кобылкой.        — Особенно, пришлось помучиться с Твайлайт. Очень уж одаренная у меня малышка, а такой талант при рождении требует много сил от матери, дабы ребёнок родился в полной силе, а не бледной тенью себя. — Вельвет снова замолчала, но так и не дождавшись вопросов, продолжила. — Но мы отвлеклись. Так как ты жеребец, тебя это не должно особенно волновать, но если выберешь кобылку из ордена, готовься к особенным детям.        — Поэтому, у Вас только двое жеребят? — вопрос Сикера сбил Вельвет с мысли, но только на мгновение.        — Да. Шайнинг дался мне с трудом, а уж Твайлайт вообще задавала жару. Да так, что дом ходуном ходил. Особенно, на поздних сроках, когда она стала входить в силу. — снова проведя передней ногой по животу, Вельвет тепло улыбнулась. — Моя Искорка была той ещё шалуньей, и только богине удалось совладать с её силой.        — В случаи потребности, я помогаю матерям с таким тяжелыми детьми. — продолжила сестра, ещё плотнее обнимая Вельвет крылом. — Это довольно деликатный процесс, в котором не должно быть ошибки. В остальном, паладины больше учатся у своих, более опытных, наставников, включая ангелов. Познают глубины магии и просветляются духовно. Помогают пони и другим видам познать гармонию и красоту мира или занимаются тем, к чему лежит их душа. Строят, учат, исцеляют и ведут за собой других, параллельно, приглядывая за миром и, если нужно, защищая его. В общем, получают знания и помощь в обмен на знания и помощь другим разумным.        — В смысле? — снова не совладав с собой, удивился Сикер.        — В прямом. — ответила Вельвет, не моргнув и глазом. — По деяниям и награда. Больше сделал другим — больше получил от других. Помог многим, доказал делом своё добро, получил доступ к более совершенным знаниям. Закрылся от саморазвития и забыл про помощь или помогаешь, но на отвяжись.. Ну, что же. Тебе тоже не буду помогать развиваться. Кредо ордена: Помогай другим и тебе помогут. Эгоистам, которые только берут, среди нас нет места. Да и не берем мы таких, хотя накладки, порой, и случаются.        — А кто следит за этим?        — Да, особо никто.— пожала плечами Вельв, вновь вернув себе душевный покой. — Нас не много и все на виду. Если кто халтурит, то это сразу становится видно. Да и глупо это — не помогать. Богиня построила орден так, что чем больше ты даешь ордену или нашему миру, тем больше получаешь в ответ, и если ты хочешь добиться лучшего результата, то помогай другим и всё вернется к тебе сторицей. А если нет, застрянешь на пол пути и будешь десять лет корпеть над проблемой, которая и помощи-то особой не стоит. Просто поверь, взаимопомощь это то, на чем построен орден, и без других паладинов, которые буду наставлять тебя, и неофитов, которых ты будешь наставлять сам, особого смысла в нём нет. Защищать можно, и будучи гвардейцами, а орден, это как большая и дружная семья, в которой каждому помогут достигнуть вершин и найдут задачу по плечу. Поэтому, прошу, не отвергай орден, даже не зная, отчего отказываешься.        — Тогда почему Вас мало? — спросил Сикер, не понимая довольно важного нюанса. — Если всё так хорошо, то ведь, с большим количеством паладинов было бы лучше всем.        — Нет. — ответила вместо Вельвет сестра. — Для вступления важны не только заслуги, но и общий магический потенциал, который проистекает из силы души, являющейся фундаментом магической силы смертного воплощения. И сколько не старайся, выше своей души не прыгнуть никому. Если не прибегать к тёмным практикам, конечно. Но это убивает, как дух, так и опустошает душу.        Вельвет зябко передёрнула плечами и вновь глотнула нектара, вспоминая явно не лучшие моменты свой жизни.        — Для более слабых душ есть множество дел и организаций, в которых они могут также самосовершенствоваться, но на более низком уровне. — продолжила Селестия, как ни в чем не бывало. — Как ты сам знаешь. А если кто перерастает своё место, ему подбирается более подходящая задача, в соответствии с его талантами. И ты перерос орден «Теней», став достойным стать паладином и выйти на предпоследнюю ступень.        — И что после? — поинтересовался Сикер, уже кое-как совладав со своими нервами и приняв решение.        — А вот, станешь богом, тогда и узнаешь! — задорно улыбнулась сестра и показала язык.        — В общем, не в этой жизни, ученик. После смерти будешь ангелом, но это почти те же паладины, только на чистом духовном уровне, — я хлопнул обалдевшего жеребца по спине крылом, — Так что, не дури и иди к ним. Всё равно, я не смогу дать тебе даже половины всего того, что могут дать они.        — Но как же так…        — Да не парься. То, что ты будешь паладином сестры, никак не повлияет на наши отношения, и если захочешь, я с радостью помогу тебе в будущем. Но только в будущем, а пока, у меня будет отдых. — тоже показываю язык, на манер сестры. — Устал я с Вами возиться. Мне, понимаешь ли, отдохнуть охота!        На волю, на волю,        Я вырвусь на волю,        И с песнею вдаль улечу!        — Но ведь, я отказался? — смутился ученик, медленно багровея от стыда и осознания собственной глупости и поспешности.        — Все порой ошибаются, — улыбнулась Селестия, подмигнув совсем уж смущенному жеребцу, — И даже я много раз допускала ужасные ошибки. Но важно суметь признаться себе в них и исправить, пока не стало слишком поздно.        — Простите. Я сказал, не подумав. — под взглядом светлой богини, Сикер совсем уже смутился, светясь багровыми щеками, словно солнце на закате.        — Это значит да? — Вельвет с трудом сдерживалась, дабы не выбить из Сикера признания хоть силой и, наконец, успокоиться за его судьбу.        — Да, тетя. — кивнул единорог, опускаясь на колено. — Моя богиня, прошу принять меня в орден и позволить быть Вашим воином.        — С удовольствием, — сделав шаг вперед, сестра обняла опешившего жеребца крыльями, заключая в кокон сияющего света, любви и дружбы.        Отчего, Сикер разом очутился на седьмом небе от счастья, ведь, его обнимала сама Селестия! Предмет тайных мечтаний доброй половины всех жеребцов и не досягаемый идеал, к котором можно только стремиться для кобылок. Один добрый взгляд богини мог поменять чью-то жизнь, а красотой не уставали восхищать величайшие поэты, художники и певцы. И сейчас — она обнимала его! Нашептывала на ушко очень важные слова и наполняла всю его сущность своим светом и любовью, делая его чем-то большим, чем просто смертный.        — Принц? — от размышлений меня отвлек голос Вельвет, которая с любовью смотрела на его перерождение в свете солнечной богини, — Скажите, он сильно страдал на тренировках?        — Терпимо. Именно столько, сколько он мог выдержать в тот момент, ни больше ни меньше. Ему, как и остальным, было тяжело поначалу, но Вы ведь слышали, что боль это всего лишь иллюзия плоти?        — Ага, а отчаянье иллюзия разума. Конечно, я об этом слышала, — кивнула кобылка, поглядывая на своего мужа, который тоже тихонько подошёл к нам.        — Он поборол эту иллюзию, — я кивнул на жеребца, который буквально сиял от переполняющих его чувств, — И теперь он не может страдать от физических мук. Чтобы я не делал с его плотью, для него это будет лишь иллюзия, которая только отвлекает от важных вещей, но не более. Иллюзия, которую он может полностью игнорировать.        — Так они все такие? — я только кивнул на этот вопрос единорога. — Это многое объясняет. Только подумать. У них почти вышло победить нас в настоящем бою. Всего лишь пять десятков «Теней» против пяти паладинов высших посвящений. И ведь, они не использовали ничего запредельного. Простые, но такие действенные приемы, обходясь минимумом силы ради максимального результата.        — Хороший минимум. — фыркнула Вельвет. — Прошибить наши пассивные щиты одним ударом. Да они так филигранно оперировали такой мощью, что в пору их всех делать паладинами.        — Ну, это излишне. — я поднял крыло к губе, призывая к тишине. — Просто, они очень хорошие друзья и умеют идеально поддерживать магическую сеть дружбомагии.        Правильно истолковав мой жест, родители Твайлайт замолчали, наблюдая чудо рождения нового паладина. Рождения, которое вот-вот завершится.        Десяток секунд, и короткая вспышка света ненадолго ослепила смертных, дабы явить миру нового святого воителя — во всем блеске его духовного Света.        Белоснежные крылья расступились, открывая нам нового воина сестры. Шадоу Сикер, казалось, даже раздулся в ширь и стал немного выше, но главное, его духовное тело буквально переполняла сила симбиотической связи богини и его собственной души, делая его чем-то большим, чем простой смертный. Теперь он стал полноценным паладином третьего посвящения. Одним из самых юных паладинов за всю историю ордена.