Боги Эквестрии

      Глава 32              Наш посольский дирижабль, а скорее, настоящий летающий дворец, плавно оторвался от посадочной аппарели Кристального Шпиля и неспешно набирал высоту. Внизу, под нами, оставалась Кристальная Империя, а вместе с ней и ещё одна закрытая веха этой истории. Казалось, прошло совсем немного времени, но как всё изменилось.       Особенно весело было Каденс, которая сейчас провожала нас вместе с Криз и Шайнингом, что стояли по бокам от юной принцессы. Всё-таки, общими усилиями, мы отбелили репутацию Кризалис, объяснив всё максимально доступно и наглядно и взяв всю вину за события в Кантерлоте на себя. Так что Каденс простила Кризалис за все её проделки, которые она совершила по нашему с сестрой приказу. Тем более, что с Криз, как с личностью, принцесса была в замечательных отношениях, а когда осознала, что повелительница чейнджлингов действует исключительно на её благо, совсем оттаяла. Хотя у неё до сих пор с трудом умещался в голове тот факт, что она уже давно спит с королевой оборотней в одной постели, да ещё и делит Шайнинга на двоих. С другой стороны, её голову уже кружили новые перспективы — скинуть на Кризалис и её перевертышей самую нудную текучку, а высвободившееся время использовать более эффективно. Слишком уж много дел у юной повелительницы кристальных пони, дабы тратить его на бесконечные заседания с толпой чиновников.       — Тебе не кажется, что мы слишком сильно давим на Каденс? — вопрос сестры отвлёк меня от разглядывания духовного тела юной богини любви.       — Нормально. Она крепче, чем выглядит. Пусть преодолевает трудности, а не сидит у тебя под крылышком. Не маленькая уже, чтобы ты её только вдоль шерсти гладила.       — И всё же, — Тия вновь едва заметно вздохнула, а я буквально не узнавал сестру, которая всё ещё с сомнением смотрела на это трио, — Мы могли бы больше помочь Каденс с её телесными проблемами.       — Она уже может удерживать себя в копытах, управляя позывами плоти. Знаний, моими трудами, у неё теперь хватает. Другое дело, что пока не было мотивации, вот и работала над собой спустя крылья, но теперь…       — Справится ли? Мы идём с её воспитанием по самому краю и можем сломать, перегнув с давлением… А ведь, тогда…       — Тогда, сотрём память и переиграем! — меня уже начинали доставать эти метания Селестии, которые всегда появлялись, (!) едва дело доходило до её обожаемой дочки. — Каденс почти бог, а всё ещё живет под твоей неусыпной опекой, не зная реального мира. Я же не предлагаю её в тёмный мир закинуть, для просвещения. Просто, девочка перетерпит свой возрастающий энергетический потенциал, поживёт с давлением магии любви на мозги и закалится. Сама научится справляться со своей силой, а не получать всё готовенькое. Как, иначе, она вообще сможет повзрослеть?       Сестра только вновь тяжело вздохнула, прикрывая глаза, и едва заметно кивнула. То ли слишком сильно переживала из-за всего случившегося, и особенно, из-за просчета с Твайлайт, то ли специально заставляет меня самого принимать решения, самоустраняясь из жизни своей дочки и наблюдая, как беспристрастное лицо. То ли… Оххх… Да могут быть ещё десятки причин, почему сестра находится в таких сомнениях относительно Каденс.       Только это ничего не меняет, а факты таковы, что дочка Селестии сейчас напоминает перекачанный любовью воздушный шарик, у которого давление изнутри заставляет всю систему расширяться и становиться прочнее, дабы не лопнуть. А для этого, нужно создать идеальные условия для количественного роста духовного тела, чем я и занимаюсь каждую ночь, обеспечивая качественный рост во время тренировок. Хотя, надо признать, такой рост достаточно болезненный и в чём-то, даже мучительный. А какой матери может быть легко смотреть, на страдания собственного ребёнка?       Но без усилий, как известно, свои успехи разумные просто не ценят. Так что, пусть слегка помучается, для достижения своей мечты, и выстрадает своего бессмертного ребёнка бога. А то, потом проблемы могут быть. Если мы всё Каденс на блюдечке преподнесём, она может и не оценить наших усилий. Другое дело, что объём этих усилий мы можем регулировать в широченных пределах: от мизерный воздействий на тончайшем эмоциональном плане — до неподъемных, манипулируя самими законами вселенной и огребая от неё за это горы шишек.       Так что, не только Селестия сейчас прибывает в сомнениях. Я тоже не уверен, что поступаю правильно и не перебарщиваю с проблемами для довольно-таки хрупкой психики Каденс. Ведь нужно не только закалить её дух, но и не сломать саму внутреннюю основу юной принцессы. Её духовную красоту. Не превратить великолепный цветок всеобъемлющей любви и доброты в бездушное и холодное оружие. Так что, надо быть действительно настороже, и сестра тут не на пустом месте сомневается.       Тем временем дирижабль уже миновал климатический купол, а я всё ещё продолжал наблюдать за стоявшими на балконе Шпиля провожающими. Среди всей компании, лишь один Кристалл Армор продолжал хмуриться, смотря нам в вслед. Бедолага. Он всё ещё мучается сомнениями и любовными переживаниями. Не понимает, как ему быть? То ли забыть о Флаттершай навсегда и запретить себе даже думать о прошлом. То ли позволить себе снова открыться и полюбить ту, которую уже и не мечтал увидеть снова. Бедный жеребец. Он до самых забористых кошмаров боится, что история может повториться, и он снова станет чудовищем на глазах любимой. Чудовищем, которое в прошлом самую малость не погубило её и их не рождённую дочь. Сейчас, только он и я знаем, каких усилий ему стоило в последний раз сдержать Сомбру и дать жене сбежать. И какую цену он, впоследствии, заплатил за этот подвиг.       Однако, помимо правящей четы, было много и других пони, провожающих наше возвращение в Кантерлот. Среди них я видел машущего нам Санбёрста, провожающего свою сестру в столицу. Видел и бывшую стражницу Спектру, которая прошлой ночью попыталась проникнуть на наш корабль-дворец, но в итоге, очнулась только у себя дома. Даже Мисс Харшвинни вылезла из посольства Северного Союза и сейчас задумчиво смотрела на обнявшихся Кризалис с Каденс, размышляя, как это можно использовать в предстоящих дипломатических играх? И конечно, на улицы высыпало множество самых простых пони и замаскированных чейнджлингов, собравшихся проводить нас в этот тёплый летней вечер, в закатных лучах которого, их любимая Империя буквально искрилась и была особенно прекрасна.       Жаль только, шестёрка подруг, вместе со Спайком, уехали ещё вчерашним поездом. Уж слишком сильно Твайлайт смущала близость Флеша, который постоянно мелькал где-то на периферии ей восприятия, а подруги только подливали масла в огонь, окончательно вгоняя молодую богиню в краску. Ну, в самом деле! Как будто это преступление, испытывать чувства к жеребчику и желать побыть с ним наедине? Ведь Твайлайт явно запала на нашего героя, а Каденс великодушно отпустила Флеша из кристальной гвардии на вольные хлеба. Пошептавшись с сестрёнкой, принцесса кристальных пони уже всё согласовала, так что бравый пегас, в своё время, станет первым гвардейцем Твайлайт. Ведь, теперь, наша буквоешка принцесса, а значит, по статусу ей положены личные стражники, а как она их будет использовать, это уже дело самой юной богини. Так что, у Твайлайт скоро появится помощник номер два и, возможно, особенный пони. Не вечно же ей одинокой быть?       — Всё хорошо, что хорошо заканчивается. — улыбаясь, сестра в последний раз помахала заполнившим улицы пони, сбрасывая с себя заботы о Кристальной Империи. — Кризалис хоть и та ещё стерва, но мозги у неё на месте и если захочет, легко может быть невинной няшей.       — Особенно, когда рой полностью зависим от нас и последствия противодействия нам будут катастрофичны для её деток. — хмыкнул я, зарываясь носом в волшебную гриву сестры. — И я просто не верю, что кто-то сможет перекупить нашу старушку. Не для того она тысячу лет по серым и тёмным мирам носилась, чтобы оступиться на финишной прямой.       — Кризалис пока не проблема. Меня куда более волнует то, как ты посвящал Каденс в наши маленькие тайны. Ведь, мог сделать всё куда мягче?       — И упустить такой шанс повеселиться?! Нет, это были одни из самых весёлых суток! Я до сих пор балдею от эмоций Каденс и Кризалис. Жаль, редко выпадает так развлечься, — Жмурясь, я перебирал каждую эмоцию богини любви, как величайшее сокровище, и смаковал их, словно изумительный десерт. Как бы тяжело не было Каденс, я получил от процесса огромнейшее удовольствие.       — Мог сделать всё мягче и не так шокирующее. Доводить дело до двойного обморока было не обязательно, — ожидаемо упрекнула меня Селестия за мои ночные похождения.       — Что не убивает, делает нас сильнее. Сама видела, как её нервная система укрепилась за эти сутки. Принцессе давно надо было пройти через шоковые нагрузки, с более тяжёлыми тренировками психики, а не только изучать магию, в почти тепличных условиях Империи.       — Ты же знаешь, я не хотела показывать себя такой манипуляторшей, — грустно опустив ушки, сестра развернулась и направилась в наши покои.       — От правды никуда не деться. — пожимая плечами, я прохожу за сестрой в её каюту. — Ты должна направлять и учить молодых, пока у них свои мозги не закостенеют, да знаний не наберутся. А то, меня порой так забавляют все эти аналитики, строящие какие-то прогнозы и модели, при том, что они не владеют всей полнотой информации и не понимают принципов развития сложных социальных систем. Естественно, что даже при самых благих намерениях, у них сплошная бесполезная ерунда выходит и это, в лучшем случае. А то ведь, может и вредоносное заблуждение получиться, которое потом реально будет стоить кому-то жизни, или вообще, приведет цивилизацию к гибели. Как там, на Тормансе.       — Увы, — Селестия в ответ лишь вновь печально вздохнула, — Смертные обречены совершать подобные глобальные ошибки. Ведь они не имеют нашего опыта, почерпнутого из миллионов миров и эпох.       — Тоже мне, великая мудрость. Как будто они не знают, что когда правящий слой зажирается и перетягивает на себя слишком много ресурсов, система идет в разнос, несясь к коллапсу и кровавому перерождению в огне смут. Нечего было искусственно тормозить свой научно технический прогресс и подменять его виртуальными ценностями, да полчищами диванных революционеров.       — Они просто боряться за свои шкурные интересы. — расправив свои белоснежные крылья, сестра устроилась на кровати, приглашающе похлопав по мягкой перине рядом с собой. — Устраивайся, любимый. А что касается тамошних элит... То, догадавшись, что дальнейшее развитие человечества неизбежно вскроет их тёмные делишки, за которые их очень жестко осудят прозревшие люди, они задурили им мозги, дабы самим головы не лишиться.       — Это да. — устраиваясь рядом с сестрой, я наслаждался последними минутами близости, перед очередным уходом в мир снов на прополку кошмаров. — Если бы люди только знали все их преступления против человечества. Но ничего. Всё тайное, рано или поздно становится явным. Так что, эти весёлые деньки у них ещё впереди.       — Это не наши дела. А вот это, — и с жестом фокусника, сестра достала небольшой информационный кристалл, забитый данными под завязку, — Уже по твоей части.       — И что это такое? — аккуратно касаясь кристалла облачком своей магии, я уже ощущал его содержимое, полное боли, страданий и отчаянья.       — Подарок из одной вселенной. — облизнувшись, сестра развернула первые образы. — Или ты забыл, как мы создавали то оружие?       Перед моим мысленным взором поднялся куцый строй трёхметровых тигрообразных гуманоидов, закованных в тяжелую броню, схожую к броней космодесанта, а за ними уже строилась армия в десяток тысяч их более мелких сородичей. Вооруженных кто чем попало, и с огромным количеством подростков и женщин вместо настоящих бойцов. А я, наконец, вспомнил этот эксперимент, включая все детали создания этих ходячих машин-убийства. М-да. Совсем про них забыл — со всеми этими божественными делами. А ведь, действительно интересно, что там у них случилось.       — Это ведь барьер отрицания. — рассматривая божественный купол над местом боя, я чуть не присвистнул. — Сурово там у них. Никакого внешнего воздействия, ни богов, ни духов, ни демонов, ни призыва. Только честный бой — одного народа против другого, без всякого предрешенного будущего.       — Да. На кону действительно судьбы народов и всей их вселенной. Так решили арбитры Совета, и все местные боги согласились. Слишком уж далеко зашла бойня, способная погубить не только народы, но и самих богов и весь мир с ними.       — Вижу.       Хотя, тут была только запись боя, но её вёл неслабый бог, так что, даже так мне было хорошо видно состояние их мироздания — которое и правда уже держалось на тонких нитях. Души от туда банально разбегались, ища места для воплощения поспокойнее, а сама вселенная… Хм... Грозилась лопнуть в любой момент. Уже наблюдались весьма мощные прорехи в хаос. И как только демоны их ещё не схарчили? Страшно представить, как им там сейчас живется, если мир прям сейчас почти на части разваливается и вот-вот будет поглощён Хаосом. Вот это я понимаю, довоевались! Ещё немного, и драться просто будет не за что и некому.       — Да уж. Они же свой мир почти до ручки довели, в этих тотальных войнах. Тия, местным что, жить надоело, или они так в Хаос стремятся?       — Слишком много там сейчас на кону, чтобы отступить, не дойдя до конца. Их тёмные боги решили убить или изгнать всех своих светлых собратьев подчистую, после чего, подчинить себе серых. Так что, пощады они уже не ждут. Обе стороны поставили на кон всё, что у них было. Им просто не до мира сейчас. Вот выживут, тогда и будут думать, как свою вселенную спасать. Поэтому и пришлось звать арбитров, дабы спасти то, что осталось.       — Жуть какая. — Мне стало дурно от одной мысли, что наша внутренняя война тоже может перерасти к подобный кошмар. Лучше уж на луне куковать, чем видеть в Эквестрии ЭТО! — Как они вообще позволили этим… Изменённым нами воинам, сражаться? Разве это не вмешательство в их дела?       — Одним больше, одним меньше. — за внешним равнодушием Селестии плескалась древняя боль. — Там столько богов отметились до тебя, что это уже не так важно. Да и ты темный, так что, формально, Лосс и другим тамошним тёмным нечего возразить. Разве что, отомстить попробуют.       — Утешила.       — Всегда пожалуйста. — криво усмехнулась сестра. — Смотри, начинается.       Действительно. Запись уже показывала, как армия тёмных эльфов Дроу пошла в атаку на остатки народа Ракшасс и это было даже красивое, хотя и жутковатое, по меркам смертных, зрелище. Тридцать тысяч идеально обученных и вышколенных воинов, каждый из которых стоял десятков обычных смертных, готовились растоптать жалкую кучку отчаянных храбрецов, пришедших победить или умереть. Однако, после кошмаров демонических нашествий, все эти жалкие потуги тёмных эльфов казались мне детскими страшилкам.       Вот только, эти несчастные марионетки паучей королевы явно заигрались с жертвоприношениями и убийствами, отчего, почти поголовно были по самую макушку замазаны такой духовной дрянью, что не каждый скороспелый демон сможет похвастаться. Особо отличились жрицы Лосс и Матери кланов, которых за своих примут даже старые демоны. Более того, у многих бессмертных души уже были полностью поглощены коростой демонической силы, отобранные у других душ через пытки, отчего выглядели их чемпионы, на тонком плане бытия, особенно мерзко. Чего, впрочем, нельзя было сказать о пока ещё идеальных телах этих ушастых агрессоров. Тело каждого из Дроу было, в своем роде, произведением искусства. Идеально подтянутые, развитые постоянными упражнениями, кожа цвета эбонитового дерева и длинные белоснежные волосы, обрамляющие их красивые вечно юные лица.       Армия Паучихи развёртывалась в классическом строю, по всем правилам военной науки. За монолитным строем пехоты и кавалерии на ящерах стояли маги и жрицы с походными алтарями, на которых тёмные эльфы совершали кровавые жертвоприношения, отправляя на заклание самых разных разумных существ всех полов и возрастов. Вонзая в груди несчастных кинжалы, стилизованные под паука с длинными стальными лапами-лезвиями, жрицы Лосс выжимали из жертв всю их магию, какую только могли взять, истязая плоть и духовное тело. Заодно, этот ритуал действовал и как психологическое оружие, пугая слабых духом воинов противника и распаляя ярость их командиров. Дабы армия, от вида истязаемых женщин и детей, утратила боевой дух, а командиры трезвую голову.       И самое поганое, что от всего этого магическая мощь армии тёмных эльфов росла с каждой минутой, вынуждая ракшасов атаковать сейчас или отступить. Вот только, отступать им было некуда, как и ждать подмоги, а потому… Пропел одинокий рог и армия огромных гуманойдных кошек пришла в движение. Рассекая последние клочки утреннего тумана, звенящая металлом масса постепенно спускалась с горной гряды в долину.       А в следующее мгновение, тонкая цепочка закованных в броню гигантов рванула вперёд, со скоростью, недоступной простым смертным. Да что там, наверное даже многие бессмертные не смогли бы по-соперничать в прытью этих закованных в латы консервных банок. Изменённые мною, воины стремительно сокращали дистанцию, смазанными тенями подбегая к полукилометровому радиусу поражения эльфийских стрел. Ракшасы действовали настолько быстро, что лучники Дроу даже на мгновение замешкались, дав первый залп чуть с запозданием, а через секунду второй, за ним третий… Казалось, небо потемнело от десятка тысяч стрел в каждом залпе, которые на секунды зависали в воздухе, после чего, падали идеально точно в цель, грозя выкосить храбрецов своим смертоносным дождём ещё на подходе.       М-да. Жутковатое для смертных зрелище, несущейся с небес лавины звенящей оперением смерти, способной выкашивать целые армии ещё до начала основного боя. Тугие луки тёмных эльфов просто стирали армии врагов паучьей королевы, ещё на подходе снося настоящим ливнем зачарованных стрел — против которых устоят далеко не каждый щит и доспехи. Из воспоминаний, доставшихся мне на эксперименты котеек, я знал, что бывали прецеденты, когда такой вот десяток тысяч лучников побеждали стотысячные армии людей, не потеряв ни одного своего воина убитыми. Темнокожие пепельноволосые лучники просто не давали атакующим добежать, расстреливая своих врагов, словно мишени в тире.       Вот только, на этот раз, тактика Дроу дала сбой. Созданные мною воины в последний момент ускорились ещё больше, так, что десятки тысяч летящих навесом стрел просто воткнулись в землю за их спинами. Ракшасы развили просто не мыслимую для смертных скорость, стремясь врубиться в строй тёмных эльфов в тот момент, когда лучники начали спешно перестраиваться, уходя за спины копейщиков. Трёхметровые кошки идеально поймали Дроу в очень интересную позу, когда те неосознанно подставили свои лучшие силы этим ходячим машинам смерти. Ну да, Благословение Селестии уберегло добровольцев смертников из народа ракшасс от всепронизывающего взгляда паучей королевы. Жрицы Лосс не предупредили военачальников, а те, в итоге, просто недооценили скорость, с которой могут бежать новые воины полосатого народа. Что сейчас, так легко обгоняли лучших скаковых животных.       Но всё-таки, надо отдать тёмным эльфам должное — перестраивались они идеально. Буквально за десять секунд, десять тысяч лучников могли пройти сквозь строй пятнадцати тысяч пехотинцев, словно зубья одного гребня мимо другого. Дроу демонстрировали идеальную строевую подготовку, доступную только бессмертным расам. Вот только, у них не было этих десяти секунд.       На седьмой секунде перестроения, бронированные гиганты достигли строя лучников, врываясь в него, словно лиса в курятник. Ещё до сшибки, стрелки дроу из задних рядов поняли, что не успевают, и начали перестраиваться, готовясь принять удар двух сотен храбрецов. Забросив луки за спину и выхватив из ножен свои адамантитовые сабли, лучники словно вода расступались полукольцом, создавая «карманы» под каждого противника. В таких «карманах», тёмные эльфы, обычно, без труда окружали опасных гигантов и расстреливали их со всех сторон. После чего, ослабевших добивали копьями и магией, так и не позволяя им сблизиться для удара. Красивая и очень эффективная тактика. Была бы, если бы их противники не были так быстры. Данный просчёт и шаблонность мышления победителей, сыграли с чернокожими блондинами злую шутку, так что, вместо пустоты «карманов», удары пришлись наоборот, по сверх плотному строю сгрудившихся лучников, в котором невозможно эффективно сражаться.       Таранный удар, набравших огромную скорость измененных воинов, был страшен.       Секунда и тысячу дроу просто смяли ноги бронированных трёх метровых гигантов, работающих тяжёлыми тесаками, словно лопастями виденных мною на Тормансе вертолётов. Только ошмётки тел и рваные фрагменты кольчуг во все стороны полетели. С недоступной, для большинства бессмертных, скоростью, огромные мечи ракшасов просто выкосили перемешанный строй лучников, собирая обильную жатву смерти с каждым размытым для зрения смертного взмахом. Куски всё новых и новых тел устилали каменистую землю долины, заливая её кровью и содержимым внутренностей, а в то время, редкие стрелы дроу просто отскакивали от тяжелой брони воинов, а копья оставляли лишь неглубокие царапины.       Казалось, темные эльфы уже обречены, когда своё веское слово, сказали их маги. Всё это время копившие силу для удара, сейчас они были вынуждены пустить своё колдовство слишком рано, но... пока ещё было, кого спасать. Взрыв хитроумной магической вязи за пару секунду пронёсся сквозь весь строй тёмных эльфов и словно огромная паутина облепил неистовых воинов тигров, окутывая их саванном губительной некротической энергии. Силой, способной упокоить десятки тысяч жизней в одно мгновение. Тут и там, в схватке начались изменения. Волшба сковывала и останавливала работу губительных тесаков бронированных гигантов, а некоторых даже заставляла припасть на одно колено. Это дало возможность воинам дроу начать разить своих противников, выискивая щели в броне. Да вот, загвоздка: моими стараниями, таких у трёхметровых полосатых мурчалок просто не было.       Секунда триумфа магии смерти и по фигурам гигантов зазмеились языки и всполохи невиданной в этой реальности тьмы. Окутывая броню воинов словно саван, моя тьма сцепилась с некротической энергией магов и жриц злобной паучьей королевы, разрывая серую мглу на части и освобождая гигантов от оков тёмной богини и магии её бессмертных рабов. С мучительным стоном, пронесшимся по всему полю брани, магия тёмных эльфов не выдержала и лопнула словно гнилая веревка, разлетевшись ошметками разрушительной силы во все стороны — накрывая собственную армию и выдирая тысячи бессмертных жизней из тел. В рядах закованных в броню копейщиков дроу возникли настоящие проплешины из мертвецов, в которых большинство воинов падали словно марионетки, которым оборвали ниточки. И только единицы их чемпионов переживали этот страшный удар ошметков коллективного заклинания, за счёт личной силы или родовых артефактов. Когда, как возле алтарей, на залитые кровью плиты падали мгновенно истлевшие тела тринадцати могущественных магов, принявших на себя основную часть отката сотворённого ими великого заклинания «Иссушения». Заклятья, способного при правильной работе выкашивать целые армии и города. Это стало их ценой, которой откупились от смерти жрицы Лосс, дабы эта сила не поглотила всё воинство дроу.       Останавливая запись, я стал более внимательно всматриваться в это коллективное заклинание, напитанное от гекатомб жертвенной крови и берущего своё начало в целой системе артефактов, направляемой магией тёмных эльфов. Великолепная работа — для бессмертных. Я даже не уверен, что наши обычные маги смогут создать нечто на столько тонкое и сложное и, в тоже время, простое в своей эффективности.       Пусть некротическая энергия — это не наше, но сам её факт не мешает мне любоваться сим шедевром магического искусства. Пусть он, всё-таки, и был выполнен не идеально и обломался об мою защиту. Ну, и конечно… О волю духа и решимость смертников, которым эта победа далась дорогой ценой. Пусть маги дроу, за секунду до их мучительной смерти, могли бы со мной поспорить.       — Мерзость, — солнечная богиня только носик сморщила, наблюдая, как я рассматриваю магию тёмных.       — Но эффективная. — Тут же возразил я, мысленно раскладывая её на компоненты. Да, теперь я ещё больше уважаю ушастых. — Тут даже вампирический элемент есть. Убивая, эта шутка не ослабевает, а наоборот, только набирает силу, и чем больше жизни заклинание вытягивает, тем более мощным становиться. Понятно, что на убийстве защищенного сильного духом воина оно может просесть и взять меньше, чем на него было потрачено, но обычные смертные для этой магии, словно хворост для костра, и это делает её по истине убийственной. Повезло, что дроу понадеялись пробить мои творения с наскоку. Накрой они этой магией остальную армию ракшасов, а потом, насосавшись их жизнями, ударить по изменённым, всё могло кончиться для пушистиков катастрофой.       — Подарочек их богини паучихи. — сестра скривилась от ещё большего отвращения и указала на главную основу заклинания, в виде тотемного паука-голема размером с быка, пронзившего беременную женщину своими ногами и выпившего жизни матери и ещё не рождённого ребёнка до конца. — Мерзость, которой не должно быть места ни в одном из миров.       — Жаль. Я думал, они сами такое создали. — рассматривая паучка, я с разочарованием разглядывал его ядро, которое было создано, по большей части, магией богов, пусть для этого и пришлось совершить огромное количество жертвоприношений.       Неприятная, конечно, штука, но эффективная до нельзя. Оружие, которому чужда мораль и сострадание, и которое, при должном упорстве, можно масштабировать до размеров всей планеты. В теории, при улучшении и снятии ограничений, заклинанием «Массового Иссушения» можно уничтожить неограниченно много жизней. Пронестись по целому миру, словно моровая язва, и убить всё живое. Страшное и одновременно, завораживающее своим совершенством оружие.       — Продолжим, — Селестия явно хотела поскорее закончить с разглядыванием этой мерзости и вот, картинка снова ожила.       Гиганты вырвались из хватки смерти, но увы, не все. Трое пали за время паралича. Первого убил искусный воин, забравшийся на плечи гиганта и пробивший своим очень мощным зачарованным копьём тонкую пластину брони между шлемом и кирасой, разрубая хребет. И пусть это было не фатально, но взрыв зачарованного наконечника убил гиганта наповал, превратил туловище и голову в фарш. Второй пал от потрясающе зачарованной эльфийской стрелы, попавшей в глазницу и пробившей прозрачную лицевую броню. Стрела, пройдя сквозь глаз и череп, взорвалась в мозгу, не дав никакого шанса и этому воину на выживание. Третий поймал головой луч мощнейшего заклинания архимага дроу и в одно мгновение, его голова просто взорвалась кровавыми брызгами. Правда, и сам архимаг чуть не выжег себя таким сверх напряжением, ударив наверняка и вложив всего себя.       Ещё десяток гигантов получили незначительные раны, вроде обычной стрелы в глаз, копья в хребет или повреждения доспеха вместе с оторванной рукой. Но это для них не критично, и они уже на ходу восстанавливаются. Пусть обычных смертных такие раны убили бы моментально, но мои котята почти не замечали подобных царапин. Они продолжали рубить тёмных эльфов налево и право. Топча хрупкие тела ногами и отправляя трупы в полёт ударами массивных щитов, они буквально опустошали ряды армии Паучихи, пусть и сами несли незначительные потери под ударами лучших воинов и магов дроу. А те, время от времени, таки улучали момент и наносили фатальный удар воинам, занятым истреблением сотен ненавистных им солдат.       Тем не менее, не смотря на чудовищное соотношение потерь, рабы Лосс, истекая кровью и выбрасывая на поле боя один свой козырь за другим, мучительно, но верно учились вскрывать защиту гигантов, непрерывно терзая их зачарованными стрелам, сковывая магией и повреждая сочленения броневых пластин копьями и адамантитовыми клинками. Дроу удавалось наносить раны и ослаблять гигантов, а потом, ловить удачный момент и убивать своих врагов. Пуская в ход все свои дарованные тёмной богиней резервы и прямо во время боя принося в жертвы своих собственных мужей и сыновей, жрицы Паучьей Королевы снова нанесли особо мощный удар. Отчего, кровь и всполохи разрушительных магических энергий буквально вскипели вокруг каждого гиганта, но эффект снова оказался для дроу неожиданным. Мои заклинания, встроенные в броню каждого элитного бойца ракшаса, жадно набрасывались на этот бурлящий коктейль крови и смерти, поглощая его силу и вливая её в тела гигантов — уже буквально пирующих в этой вакханалии безумия. С каждым убитым врагом и рассеянным заклинанием, движения этих берсерков начинали всё больше смазываться из восприятия подавляющего большинства тёмных эльфов, становясь призраками смерти и разрушения. Некоторые, из особенно сильный духом бойцов, теперь буквально выкашивали десятки дроу в секунду, оставляя после себя целые просеки из мёртвых тел, умирающих и обрубков их конечностей.       Теперь, это было уже не сражении, а настоящая бойня, которая втягивала в себя всё новых воинов эльфийского народа, их боевую элиту, жриц Лосс и даже верховных Матерей Великих Домов. Которые, видя, как их воины бесславно умирают, в ярости ринулись на врага лично — сверкая своими едва прикрытыми телами и размахивая длинными, извивающими и шипящими змеиными кнутами, способными резать как бумагу даже зачарованную сталь. Непрерывно вознося молитвы своей богине, они бежали по телам своих воинов, готовые разить огромных и неповоротливых чужаков, не способных попасть по их гибким и юрким фигуркам.       Только, реальность оказалась не такой радужной, как в наполненных яростью головах верховных Матерей и жриц. Гиганты и не подумали разваливаться на части под ударами их многохвостатых плетей. Те только цеплялись своими змеиными пастями за броневые плиты и оставляли рваные шрамы, в то время, как огромные и длинные мечи расшасов двигались куда быстрее, чем юркие и не обремененные броней женские фигурки. Ведь одно дело, убрать с траектории удара своё тело, и совсем другое, чуть под корректировать эту самую траекторию кистью. Так что, гигантам просто не нужно было быть быстрее жриц и Верховных Матерей, им было достаточно лишь двигать кончик клинка быстрее противниц. А когда тяжелый клинок касался почти обнаженных тел эльфиек дроу, сопротивления он просто не встречал, разрубая кожу, мясо и кости избранниц злобной богини, словно воздух. Ведь сейчас, под накрывшим долину куполом отрицания, у них не было самого главного их козыря: благословения Лосс, дарующего запредельную силу, скорость и защиту. Ибо сейчас, все боги могли только наблюдать за этим сражением и никто не мог вмешаться, под страхом вызова на суд Совета и последующего развоплощения. Так что, гигантской паучихе оставалось только беситься и истекать ядом в бессильной злобе, видя, как её идеальная армия, ранее утопившая в крови целый мир, сама захлебывается кровью, под ударом пары сотен яростных кошек-берсерков.       Немного придя в себя, чудовищно обезглавленный круг магов-дроу снова попытался организовался, готовясь нанести ещё один глобальный удар. На этот раз, не смертоносной, а сковывающей и вытягивающий силы — дабы дать возможность воинам добить парализованных противников. В то время, как где-то треть из тысячи уцелевших магов средней руки, разбившись на группы под двенадцать волшебников, образовывали мини кольца, которые достаточно эффективно помогали воинам убивать гигантов.       Однако, созданные мною воители тоже прекрасно понимали это и по команде, не щадя ни себя, ни врага, ринулись в решительный прорыв в тылы эльфийской армии — разрывая на части заслоны тёмного воинства и выходя на оперативный простор.       Первых пятерых прорвавшихся встретила эльфийская гвардия, разбившаяся на десятки. Лучшие воины андердарка не зря носили свои громкие титулы. Они могли дать отпор даже такой, казалось бы, почти неуязвимой угрозе. Платя своими жизнями, они всё-таки сумели связать первую пятёрку прорвавшихся и даже убить двоих гигантов, заплатив огромную кровавую цену своими жизнями. Но за первыми пятёркой последовали ещё с пол сотни, сдержать которых гвардейцы уже не могли.       Верно поняв основную угрозу, командующий дроу отдал безумный, но единственно верный приказ кавалерии: ударить в тыл собственной армии, отсекая пехоту от магов и не дать противнику прорваться к волшебникам, которые сейчас были главной надеждой на победу в этом сражении. С гибелью же их, дальнейших бой терял всякий смысл, а бегство было просто невозможно, в виду подавляющей скорости противника. Просто догонят и вырежут, как кур.       По две тысячи всадников с каждого фланга, восседавшие на плотоядных похожих на велоцерапторов ящерах, ударили с двух сторон двумя закованными в волшебную броню таранами — готовые смести со своего пути всё. Но даже они оказались не готовыми к таким воинам. Гиганты, в последний момент, просто повернули щиты боком и встретили таранные удары кавалерии своими броне-дверями, в которые со всего маху и врезались как ездовые звери, так и их наездники. Не сумев опрокинуть гигантов с наскока, дроу, тем не менее, остановили их прорыв, заставив гигантов потерять темп, но и сами были вынуждены сойтись накоротке, потеряв свою главную силу, скорость и таранный удар, и снова превращая выверенное до каждого шага сражение в безумную мясорубку — где просто не было возможности маневрировать.       Как бы не хотелось тёмным эльфам, но сражение из организованной и в чем-то даже утонченной партии, окончательно стало беспорядочной резнёй. В которой уже сильно поредевшая армия дроу пыталась как-то сдержать натиск пары сотен тигров-гигантов, а те, в свою очередь, рвались к их магам, сминая почти любые препятствие у себя на пути. И пусть порой, рабам Паучихи сопутствовала удача и они убивали гигантов, но за каждого поверженного берсерка-ракшаса они платили сотнями своих бессмертных жизней. Армия, изначально малочисленной расы, несла чудовищные потери, которые росли с невероятной скоростью. И всё-таки, дроу удалось остановить прорыв.       Но даже при этом локальном успехе, военачальники эльфов не знали, как переломить ситуацию. Бросив почти все козыря в бой, они теперь могли только наблюдать за разворачивающейся бойней, надеясь, что магия круга магов сработает и остановит мои творения. Которые, в свою очередь, уже буквально утопали в эльфийской крови и дурманящей энергетике смерти и, словно мрачные жнецы, продолжали свою монотонную кровавую работу.       Находясь в отчаянном положении, командиры дроу отдали команду элитной сотне своих всадников на могущественных драконах — ударить по стоящему в стороне ополчению ракшасов. В надежде, отвлечь внимание гигантов от их собственной армии. Ибо, до сих пор, основная масса войск кошачьих не решалась лезть в эту мясорубку. Котейки, в своём разномастном вооружении и с худой бронёй, заворожено наблюдали за этим странным сражением, понимая, что если они сейчас сунутся, их просто прихлопнут проходя.       Однако, вопреки ожиданиям, этот знак отчаянья командиров стал спусковым крючком к окончательной гибели армии Дроу.       Драконы, осознав, что их мучители умирают, а ментальные тиски Паучьей богини ослабли до предела, взбунтовались, напав на своих же всадников. Со всей яростью крылатых хищников, они принялись пожирать зазевавшихся хоть на мгновении эльфов на своих спинах. В то время, как не успевшие убить своих мучителей, лишались голов, когда рабские ошейники просто взрывались, обезглавливая крылатых гигантов, словно пироножи. Отчего, вскоре с небес полился настоящий кровавый дождь и начали падать тела черных драконов, а вслед за этим, небеса закипели от ярости крылатого племени детей Бахамута, наконец-то обретших свободу от ненавистных поработителей.       Складывая крылья, чешуйчатые гиганты пикировали прямо на круги магов, набирая по больше воздуха и выдыхая самое жаркое пламя, на которое только были способны. В ярости, драконы буквально залили небольшой каменный холм в тылу войска дроу, превратив его в настоящий слепящий глаза океан пламени. Рыжее зарево взметнулось на десятки метров вверх, не давая и тени шанса на спасение находившимся там немногим Старшим Матерям, жрицам Лосс и занятым тяжёлой волшбой магам. Бьющиеся в исступлении эльфийки сгорали на вершине холма, как спички, израсходовав все подаренные их злобной Паучихой силы, и заколов на алтарях всех рабов и собственных родственников мужского пола.       Пусть даже, некоторые тёмные эльфы и успели поставить хиленькие щиты против волшебного огня драконов, но этого было совершенно недостаточно. Пламя не просто сжигало магов и жриц, а превращало землю под ногами волшебников в жидкий расплавленный кисель из горных пород, похожей на лаву. Более того, волшебный огонь драконов сжигал не только тела Дроу, но и их внешние духовные оболочки, освобождая души от ментального груза текущей, погрязшей в демонической энергетике жизни.       В ответ, остатки лучников попытались сбить бронированных гигантов, истыкав их животы сотнями зачарованных стрел. Те, взрываясь, вырывали целые куски плоти из драконов, нанося им существенные раны, но не убивали мгновенно — и на это, последовал пламенный ответ. Теперь уже заполыхал не только одинокий холм, но и вся растянувшаяся поперёк долины армия эльфов. Причём, драконы прицельно били в те скопления своих поработителей, где не было видно гигантских фигур воинов ракшас. Сохранив рассудок и хладнокровие, драконы старались не зацепить своих новых неожиданных союзников.       Этого дроу уже не выдержали, и одинокие беловолосые фигурки начали бежать в тыл, прочь от смерти, на ходу сбрасывая с себя доспехи и тяжелое оружие — дабы было легче удирать.       Пусть по началу бежали единицы и многие из них поймали меткие стрелы в спину, от своих более стойких сородичей, но в один момент, лавина общей паники захлестнула всех. Ошметки армии просто не выдержали пресса ужаса и смерти и бегство стало повальным. Убегая вдоль горной гряды долины, которую они ещё совсем недавно собирались превратить в ловушку для остатков народа расшас, дроу сами оказались в жуткой западне, которая, к их ужасу, тут же захлопнулась.       Жалкие четыре тысячи выживших, вот всё, что осталось от непобедимого тридцати тысячного воинства магов и ветеранов мировой кампании, длинной в десятки лет. Они бежали, молясь своей богине о спасении и растягивая собственную агонию, пока тяжелые клинки бронированных гигантов разили их в открытые спины. А десяток, всё ещё способных летать драконов, заливали обезумевшую толпу остатками своего пламени, выжигая себя изнутри, только бы убить как можно больше этих чудовищ.       Из тридцати тысяч Дроу не выжил почти никто. Пару десятков, чудом спасшихся длинноухих изуверов можно было в расчёт не принимать. Всё завершилось меньше, чем за один час боя.       Боя, до которого армия тёмных эльфов считалась непобедимой, а после — перестала существовать.       Дальнейшие события понеслись вскачь и были показаны только мельком. Мы видели, как ужас перед дроу и их союзниками у порабощенных народов мира развеялся, словно дымка по утру. Десятки разумных видов и сотни народов восстали против поработителей: где-то удачно, где-то нет, но растянутые сверх всякого предела, силы тёмных эльфов просто не выдержали натиска миллионов восставших, потеряв ядро своей армии и самых могущественных жриц, магов и воинов ветеранов. Главной силы, способной легко ломать хребет любому восстанию, приходя в любую точку мира через волшебные врата и вырезая под корень не покорившихся их тёмной воле существ.       Увы, первое сражение пережил только девяносто один измененный воин. Да и то, четырнадцать из них, не выдержав дикой нагрузки, тихо умерли уже ночью. Распавшись кусками плоти, с которых спали утратившая силу доспехи, искалеченные духовные тела героев ушли вместе со светлыми богами, найдя свой покой в светлой части их загробного мира. Оставшиеся, через боль и муки в своих искалеченных телах, отправилась в последний поход: штурмовать оплоты Дроу на поверхности и загонять тёмных эльфов обратно в их мрачные пещеры андердарка. Спустя два месяца, последние десять воителей первыми взошли на стены Мензаберранзана, главной столицы тёмных эльфов и ведя за собой огромную разношёрстную армию восставших. И самое удивительное, что в ряду этого войска, положившего конец изуверскому культ Лосс, были и отщепенцы из числа самих тёмных эльфов. Вёл их личный враг Паучихи, известный следопыт и избранник светлой богини Миликки — Дзарт До’Урден, и его верная спутница — астральная пантера Гвенвивер. Вместе с людьми, дварфами и другими народами мира, они положили конец десятилетиям этой кошмарной войны.       А в самом конце своего славного воинского пути, трое последних выживших воителей народа расшас убили новую верховную жрицу Лосс, после чего, только и успели опереться о стену тронного зала, перед тем, как испустить дух — не в силах больше терпеть пытку такой запредельно тяжелой жизни. И только их доспехи остались стоять, превратившись по воли местных богов, в нерушимый памятник героям, спасшим весь мир от порабощения тёмными богами. Никто из смертных так и не узнал, кем были эти воители и откуда они возникли, но в историю они вошли безликими и молчаливыми вестниками долгожданной свободы.       Меня чуть-ли не трясло от наслаждения, при виде гибели этих поганых ушастых, чьи руки были по макушку обагрены кровью невинных разумных. Большинство дроу были так изувечены Паучихой и так запятнали свои духовные тела жуткими деяниями, что даже их бессмертные тонкие тела исказились. Самые могучие маги и воины тёмных эльфов могли бы дать фору своими деяниями даже демонам.       И я жалел только об одном: что не мог быть там и лично убивать их, вместо созданных мною воинов.       Но даже так, я едва сдерживал радостный рык при каждой новой смерти этих чудовищ.       — Сколько боли и крови. Сколько страданий и бедствий. Сколько смерти и ужаса. — голос сестры тоже дрожал от радости, а меня обжигало её звездное пламя. — Сколько преступлений на их руках. Пришла ваша очередь платить по делам! Платить за всё то, что вы сотворили со своим несчастным миром!       — Жаль, что я сам им шеи свернуть не могу, а души обречь на долгое и мучительное очищение. — меня и самого подташнивало от осознания того, что эти эльфы творили ради своей паучьей богини и её желаний. — Как думаешь, мне могут разрешить её уничтожить?       Я сам до конца не понимал, почему, но мне просто нестерпимо зудело в одном месте — разорвать их богов на части, а рот наполнялся слюной от одной мысли о поглощении энергетики их тёмных душ. Я просто жаждал уничтожить их, дабы вселенная стала хоть немного чище, а мои силы увеличились и я мог ещё более эффективно очищать Иниверсум от таких чудовищ, карая их за их преступления!       — Успокойся, брат. Твоя жажда убивать опасна. — сбрасывая моё наваждение, сестра остановила просмотр записи, а я осознал, что буквально тону во тьме. — Очнись!       Удар чистого божественно света ослепил меня и, одновременно, очистил мозги от мрака и его наваждений. А я с трудом осознал, что со мной было и как близок я был к срыву. Но я всё ещё ощущал его, — мрак, сочащийся из раны в глубине души. И он был так силён и приятен, словно… Словно я снова стал самим собой. Вовсе не той бледной и немощной тенью, которой являюсь сейчас… А…? Что это? Через не могу, я подавил остатки бушующего внутри беспросветного мрака, надрывно хватая потоки света и любви сестры и ощущая, как прошёлся по грани, даже не заметив, как чуть не пал во тьму.       — Ещё немного, и ты мог стать Пожирателем Мрака. — попыталась свести всё к шутке Селестия, но мне было совсем не смешно. — Да ладно. Расслабься, братик. С кем не бывает.       От этих слов, мне только ещё больше поплохело, а в глубине души словно мелькнуло смутное воспоминание. Воспоминание, связанное с этими словами. Словно я их когда-то слышал в отношении… В отношении... Зараза. Не помню! Я должен вспомнить! Это нужно вспомнить! Я должен!       — Как ты меня назвала?! — горло буквально обжёг спазм ярости и я просто потерял контроль над собой, ощущая, как снова тону всколыхнувшейся тьме.       — Ты о Пожирателях Мрака? — сестра явно была удивлена и напугана моими эмоциями, с опаской косясь на меня и туша своё пламя.       — Да. Кто они такие? — снова вырываясь из цепких когтей дурманящей разум тьмы, я ощущал, как она буквально пожирает меня изнутри своей силой.       — Ну… Это тёмные боги, наслаждающиеся убийствами и пожиранием тёмных Сущностей. Они пожирают любой мрак и зло, на всех уровнях оболочек души, очищая их, как… — сестра запнулась, не желая продолжать.       — Как я? — заканчивая за неё, я понимал, что в будущем действительно могу получить такой сомнительный титул. Ведь сейчас, я действительно жаждал убивать ради удовольствия, а не по велению долга, оберегая слабых. — Это вообще плохо или хорошо?       — По разному. Пожиратели враги большинству тёмных богов, зато, светлые и серые относятся к ним нейтрально-положительно. Так как, Пожиратели не трогают ни серых, ни светлых — пока те не начинают впадать во мрак и творить разную дичь. Кто-то считает их монстрами, кто-то спасителями. Кто-то их любит, а кто-то ненавидит всей душой, но пожирая любую негативную энергетику, вместе с текущими воплощениями их носителей, они сами, при этом, являются ужасом во плоти. Тьмой, пожирающей тьму.       Да уж. Те ещё ребята, наверное… Хотя, я и сам хорош, и могу действительно стать таким вот… Богом-ассенизатором. Особенно, если окунусь в миры, полные настоящего мрака. Не такого абстрактного, как на Тормансе, где люди могли сколько угодно терзать тела, но по-настоящему сломать дух и тем более, покалечить душу, были не в состоянии.       А миры такого зла, на гране или за гранью, когда некто, по своей природе не будучи демонами, творили такое, что не у каждого демона фантазии хватит. Да, по сути, от такого падения меня удерживает только любовь и свет сестры, а так же Эквестрия. Просто лишая меня цели, для такой ненависти и жажды убийства. Но всё равно, нынешняя вспышка тьмы была другой, аномальной, новой и не понятной. Ведь раньше, я никогда не испытывал такое всепоглощающее желание убивать запятнавших свой дух злом. Даже когда убивал сирен, не чувствовал такой всепоглощающей ненависти к ним, а тут, на тебе! Получите - распишитесь. Ни с того, ни с сего.       — Наверное, всё дело в этом ихоре, — наморщив брови, сестра разглядывала агрессивную субстанцию тьмы, заключенную в сферу её света и воли моего духа.       При этом, тьма успешно жрала преграду и демонстрировала тенденцию к росту, и это в среде чистейшей всепоглощающей любви и света верховной богини! Да, сестра не давила на неё, но сам факт поражал её до глубины души. Моя кровь души точно на такое не способна, а ЭТА субстанция — только в путь! Насколько же должен быть силён бог, дабы у него была такая кровь? Но главное! Откуда этот ихор взялся внутри моей души?!       — Тия… — мой голос слегка дрожал. — Я не большой специалист в тончайших духовных эссенциях тёмных богов, но разве она не должна быть менее агрессивной и живучей?       — Ещё как должна, но это не твой ихор. Если, конечно, ты не успел стать Высшим богом. Причем… Не из слабых. Божество, в чьей душе есть настолько концентрированный и ядрёный мрак, минимум на два порядка превосходит тебя или меня в силе. — Селестия вдруг посмотрела меня, как на что-то иное и чуждое, или мне показалось? — Откуда у тебя кровь Высшего?       — Да без понятия. — видя скепсис во взгляде сестры, я вновь непроизвольно поёжился и полностью открыл свою Сущность её взору. — Тьмой клянусь, я понятия не имею откуда она взялась! Ой…       Новая микрокапля чуждого ихора выкатилась из кровоточащей раны души, а у меня аж грива дыбом стала от одной мысли, что эту кровь в меня кто-то поместил! Глаза же Селестии, вообще, стали размером с блюдца и прилипли к моей ранке, которая уже почти зажила, но так странно кровоточила.       — Что делать будем? — Спокойный и даже меланхоличный голос солнечной богини напугал меня до одури, а в голове так и замаячил образ Красса, со всеми этими тонкоэнергетическими паразитами в его душе. Бред, конечно, но что если... Я только маска для другого бога? Что, если я просто фантом, созданный для определенной функции? Что, если я просто игрушка в руках Высших? Что, если я…       Удар по лицу, до крови, сотряс разум и вернул мне ясность мышления. Да что со мной вообще творится?! Нет уж, я больше не вынесу этой неопределенности даже лишней минуты!       — Режь давай, и смотрим! — Узнать правду было страшно, но жить в неведении… Ещё страшнее, а в достоверность своего восприятие я уже просто не верил. Не имел права верить!       — Уверен? — Селестия начала формировать нечто, вроде тончайшей иглы света со структурой, неизменной во всех восьми доступных мне измерениях.       — Как никогда. Мы должны знать, что со мной происходит, и ты сама понимаешь… Я не могу сам себе доверять для такого дела.       Сестра только молча кивнула, занося объятый облаком её божественной магии инструмент, и в следующее мгновение, пронзила мне грудь, загоняя иглу в самые высшие многомерные слои моего микрокосма.       — Я люблю тебя, — губы перестали повиноваться, а мысли сбоили от боли, затопившей разум.       — Я знаю, любимый, — уже не слыша и толком не видя, я только уловил обрывок мыслей Селестии.       Я ощущал, как игла чистейшего света проникает прямо в ядро Сущности, раздвигая рану и обжигая сосредоточение моей Сущности изнутри. От боли, субличность Найтмер чуть не выворачивала мне мозги наизнанку, желанием избавиться от света сестры и заставляя прикладывать титанические усилия, дабы удержать тьму в узде и не позволить ей атаковать Селестию. А та, с хладнокровием профессионального хирурга, продолжала препарировать мои высшие тончайшие структуры, пока я содрогался в противоречивых эмоциях, ощущая, как тупая ноющая боль захватывает сознание с новой силой, не давая связывать мысли и осознавать мир.       Проклятье. Почему так больно-то! Ведь не должно же быть так плохо?! Новый спазм заставляет меня чуть-ли не наизнанку вывернуться, только бы завершить эту муку и не дать тьме дорогу в мой разум. Нельзя позволить мраку инвертировать боль в наслаждение, иначе, точно сорвусь и начну поглощать. И тогда всё пойдет насмарку, если я просто растворю иглу света внутри себя в одно мгновение.       — Ох, свет... — выдохнула сестра, а в мой разум, словно гвоздь, вбился поток новой информации.       Этого я уже не выдержал и отпустил тьму, а та, голодным зверем, тут же растерзала чужеродную тонкоэнергетическую структуру в моей душе, даря такое приятное избавление от мук и позволяя осознать информацию — добытую сестрой таким жутким и безжалостным способом.       Сначала, не было видно ничего особенного, кроме тёмного ихора, текущего сквозь ранку, да странных структур, явно не совсем естественного происхождения. Кажется, они восстанавливают структуры вышних оболочек моей души…? И тут, взгляд сестры упирается в стену высокостроктурированной энергии Порядка. Стена Порядка?! Прямо внутри высшего личностного ядра моей души?! Да какого хаоса такое вообще возможно?!! Откуда взялась сила чужеродного Порядка в глубине самых вышних измерений моей Сущности?!       Проверяю и перепроверяю полученные данные, что передала сестра, и наверняка, именно ЭТО она и видела. Причем, монолитная стена Порядка имеет крохотный микродефект, сквозь который и сочится тёмный ихор, постепенно разъедающий божественную магию — запредельного для моего понимания уровня. Субстанция мрака собиралась между девятым и восьмым измерениями моей души, и только потом, медленно сочилась по ранке к пространствам более низких мерностей. Но так просто не бывает! Однако, сестра ведь передала данные, а значит…       С трудом открываю глаза, ощущая себя просто убитым этими знаниями, и с ужасом вижу парализованную Селестию, которая тупо смотрит сквозь меня, приоткрыв рот и распахнув глаза до предела.       — Тия, что с тобой?! — я попытался достучаться до её разума, одновременно понимая, что не выйдет.       Аккуратно касаясь кончика её рога своим, я на прямую соединил наши разумы в одно целое, ощущая, как парализованное сознание сестры купается в мире иллюзий. Иллюзий, которые исходят из её собственной души и в которых мы досматриваем сражение по инфо-кристаллу, после чего, обсуждаем мало значимые детали произошедшего. В общем, ничего интересного и важного. Конечно, я могу попытаться вырвать сестру из этого капкана грёз, но смысл? Удар наносится изнутри её Высшей Сущности, и скорее всего, у неё там нечто подобное, а значит, я ничего не могу сделать извне. По крайней мере, вот так, с наскоку. Теперь, всё не нужное она просто забудет, как только скрытые механизмы внутри Высших оболочек её души снова завершат свою работу. У меня же, видимо, ихор Высшего бога что-то капитально сломал, и поэтому сейчас, странная сила не перекраивает мне память, создавая иллюзию, что ничего не произошло.       Да и странные фрагментарные воспоминания в голову приходят. То, чего не было, или же было, но меня вынудили подобным образом забыть? Ладно. Сейчас не важно. Сейчас нужно думать, как быть дальше?       Внезапный стук в дверь отвлёк меня от размышлений, возвращая к реальности, а через секунду двери покоев сестры приоткрылись и к нам заглянула Сансет Шиммер, дожёвывая парящий в облачке телекинеза пирожок. А мне, от всей абсурдности происходящего, вдруг захотелось то ли истерично рассмеяться, то ли плакать. Тут, понимаешь ли, у сестры мозги кто-то наизнанку выворачивает и вдруг приходит смертная из-за такой ерунды, как разговор, и отвлекает меня видом своего пирожка. Проклятье! О чем я только думаю?!       — Можно, наставница? — неуверенно проговорила Сансет, косясь на часы и слизывая следы малинового варения со своих губ. — Уже десять.       — Конечно, дорогая. — сестра вдруг отмерла и, как ни в чем не бывало, одарила свою ученицу полной материнского тепла и любви улыбкой. — Проходи, милая. Мы уже закончили совещаться с братом.       При этом, ещё до конца не выйдя из транса, Селестия явно не осознанно стёрла мою и свою кровь, растворив в своем свете даже запах, а я с болью отстранился от сестры, понимая, что сейчас ничего не сделать. Нужен план — хороший! Как дать сестре прозреть и уберечь её разум от очередной перезагрузки. Так что, нужно думать. Хорошо думать, и не ошибиться, иначе, цена может быть непомерна. Ведь пока я даже не знаю, как подступиться к этой задаче, а главное, как сдержать себя от падения во мрак от всего этого жуткого ихора в моей душе. Так. Сначала, нужно решить хоть одну задачу, а потом уже, думать о второй. Так что, вперёд, в мир снов, возвращать себе своё прежнее Я!       — Брат, с тобой всё в порядке? — мягкий вопрос сестры напугал меня до дрожи, от одной мысли, как ей сейчас мозги вывернуло, а душу сковал ужас за любимую.       — Да… В порядке. — отвечаю я в невпопад, пытаясь оторвать взгляд от Селестии, пока мысли в голове путаются и играют в чехарду. — В полном порядке. В полном… Мне просто идти… Надо идти. Немного поспать… Да, поспать… Отдохнуть…       — Да, ты выглядишь сейчас явно уставшим, от всей этой чехарды с официальными мероприятиями. Пойди и как следует отдохни этой ночью. Завтра по утру нас ждут государственные дела. — Селестия всё так же мягко играла свою роль для Сансет, которая только завороженно смотрела то на меня, то на сестру. Волшебница явно не понимала, что происходит, и отчего мы не обращаем внимания на рваную рану у меня на груди, словно её и нет.       О, тьма. Не до таких мелочей мне сейчас!       — Наверное, действительно усталость. — я с трудом взял себя в копыта, кивая обоим кобылкам и ощущая, как новая волна боли раздирает душу, а в глазах текут кровавые слёзы, от понимания собственного бессилия. — Пойду посплю.       — До завтра, — Селестия всё так же идеально улыбалась, в упор не замечая моей боли. — Мы прибываем в Кантерлот на рассвете.