Белая бабочка (White butterfly)

С легкой руки Хикарин Ран стал Аей для всех домашних, даже Баба милостиво приняла новое имя, хоть и посматривала мрачно на городскую юдзо. День тянулся долго, и, едва стемнело, Ая, как он теперь звался, поспешил с разрешения Кроуфорда к себе в комнату, намереваясь всю ночь изучать сутры при свете лампы. Мать учила его, что многократное копирование священных текстов успокаивает взбудораженный ум, и Ая надеялся, что сутры помогут. Уже начало светать, когда Кими закружила по комнате. В доме Фудзимия всегда держали собак, и Ая сразу узнал признаки. - Нельзя, - строго заявил он и, подняв щенка на руки, вышел с ним на веранду. Стояла ясная ночь, одна из тех, что бывают лишь на изломе лета. Плоды на ветках деревьев начали наливаться спелостью, и воздух был напоен тонкой фруктовой сладостью. Кими носилась кругами до тех пор, пока не нашла самую подходящую траву, хотя, на взгляд Аи, вся она выглядела одинаково. - Щенок, - раздалось из-под веранды, и через мгновение оттуда выполз маленький мальчик. Ая не встречал его прежде в поместье - ребенок выглядел на удивление тощим, хотя одет был чисто и добротно. Заметив таю, мальчик испуганно замер. - Что ты здесь делаешь, малыш? - обратился к нему Ая, присев на корточки. Ребенок склонил голову, словно прислушиваясь к ласковому обращению, но все равно попытался заползти обратно под веранду. - Не бойся, - тихим голосом сказал Ая, - если хочешь, можешь поиграть с собакой. Ее зовут Кими, и она любит играть. Ая развязал свой пояс, взял его за один конец, а свободным начал болтать прямо перед носом щенка. Тот, звонко тявкая, резво запрыгал вокруг хозяина, радуясь новой забаве. Ребёнок тут же подскочил к Ае и выхватил у него пояс. - Я Ая. - представляться чужим именем было неловко, но надо привыкать, ведь теперь его зовут именно так. На веранду вышла Баба: - Сэна, вот ты где. – В голосе домоправительницы слышалось облегчение: - Может, вернешься в постель, малыш? - спросила она, подойдя к ребенку и склонившись над ним. - Нет, - твёрдо ответил Сэна. - Щенок. - Затем бросился к Ае и обнял его с такой силой, что тому стало трудно дышать. - Всё хорошо, Ба-тян, - улыбнувшись, мягко сказал Ая, - пусть побудет со мной. - Он твой мальчик для битья, - тихо сообщила Баба. - Раз он мой, то я буду защищать его, - объявил Ая, осторожно прижимая малыша и поднимаясь с ним на ноги. - Спокойной ночи, Ба-тян, я присмотрю за ним, обещаю. Несколько часов спустя Рана разбудил приглушенный смех сестриц. - Кавай, - ворковали Сайя и Майя, прижавшись друг к дружке. Легкие юката обеих были запахнуты так небрежно, что, казалось, вот-вот распахнутся, обнажая тела. - Юнец и малыш, - хихикнула Майя. - Надо срочно заказать картину, - подхватила Сайя. - Выпишем мастера из самого Эдо: пусть он постарается, а мы на склоне лет будем смотреть и умиляться. - Однако наш хозяин пожелал, чтобы мы тебя искупали, - с усмешкой заявила Майя. - У него есть виды на тебя, до того, как Хикарин-сама, - Сайя произнесла имя юдзо с явным отвращением, - изволит подняться со своего футона. Ая покраснел, но безропотно последовал за сестрицами, а Сэна и Кими, так и не проснувшись, остались мирно сопеть на его футоне. Большую хозяйскую купальню обустроили в небольшой деревянной постройке рядом с главным домом. Среди других банных помещений ее выделял большой металлический бак, под которым постоянно поддерживался огонь, так что горячей воды всегда было вдоволь, когда бы хозяин ни пожелал искупаться. Вот и к их приходу все было готово, и, едва закрыв за собой двери, сестрицы тут же скинули юката и забрались в большую купель. Ая застыл поодаль, смущенно теребя нагадзубон, который никак не решался снять. - Залезай, мы искупаем тебя, - насмешничала Сайя. - Приказ хозяина надо выполнять, - добавила Майя и плеснула в Аю водой. Тонкая ткань нижнего кимоно тут же намокла и прилипла к телу, ничего не скрывая. - Мы научим тебя, - нараспев произнесла Сайя. Выскользнув из купели, как есть, нагишом, она схватила Аю за руку и потянула в воду. - И ты сам сможешь купать хозяина. Ая чувствовал, как горят щеки, но покорно снял последние одежды и ступил в офуро. - Ты бледный, как камелия. Сейчас вымоем тебя, и будешь совсем как цветок, - хихикнула Майя. - А теперь садись. - И она толкнула Аю с такой силой, что тот споткнулся и плюхнулся в воду. Из купальни Аю сразу отправили к Кроуфорду. Обычно юный таю был только рад разделить завтрак с хозяином - привычный утренний ритуал успокаивал и придавал уверенности, но не после сегодняшнего купания. Сестрицы вымыли его со всем усердием, пожалуй, даже чрезмерным: руки плутовок побывали, казалось, во всех уголках его тела, даже там, куда он сам не мог или никогда не пытался дотянуться. При этом близнецы то и дело восклицали, что всего лишь выполняют приказ хозяина, но лукавые смешки выдавали сестриц с головой. И сейчас, завидев Кроуфорда, одетого лишь в небрежно запахнутую юката, Ая почувствовал, как его уносит бурлящим водоворотом невнятных чувств с горьчащим привкусом стыда и долга. Кроуфорд ждал его. Как только Ая появился на пороге, онмедзи тут же поймал его в сильные объятья и уткнулся лицом во влажные волосы. Словно большое животное, глубоко втягивая носом воздух и горячо выдыхая, онмедзи дышал ароматом своего таю. - Сестрицы напугали тебя? – в голосе Кроуфорда отчетливо слышалась хрипотца, словно тот только проснулся – так казалось Ае, еще не искушенному в приметах вожделения. - Хочу убедиться, что тебя вымыли как следует, - пробормотал Кроуфорд в алые волосы, умело развязал пояс на одеждах Аи, запустил руки под плотную ткань и с шепотом: - Мой, - принялся выцеловывать горячим ртом влажные узоры на горле таю. Ая не понимал значения этих узоров. Не понимал он и той дрожи, что проходила по его телу от влажных прикосновений губ хозяина. Кроуфорд продолжал раздевать его, уверенно сминая, раздергивая тяжелые льняные одежды, раскрывая наготу тела, против обыкновения не закованного в панцирь парадного одеяния. - Камелии, - прошептал онмёдзи, припадая к обнажившейся ключице Аи: - Ты пахнешь камелиями, - и он скользнул губами вниз по груди. Страх и желание выполнить свой долг разрывали Аю. Он чувствовал, что нужен господину и хотел служить ему, но не понимал, чего от него желают. Сомнения, словно горячие змеи, свились в тугой обжигающий клубок внизу живота. - Красивый, - прошептал Кроуфорд и с силой толкнул Аю назад. Потеряв равновесие, тот покачнулся и с тихим вскриком упал на спину, увлекая онмедзи за собой. Падение оглушило Аю, а Кроуфорд, казалось, даже не заметил. С рыком: - Глупый маленький таю, - онмедзи рванул ткань в стороны, окончательно обнажая Аю, и впился глазами в тело, которое только что ласкал вслепую. Ему не показалось – соски его таю, розовые, невинные, действительно напряглись и возбужденно торчали. Онмедзи припал к ним и начал ласкать языком, нежно, игриво, не отрывая при этом глаз от лица Аи. Того раздирали эмоции: ему хотелось оттолкнуть Кроуфорда и притянуть ближе, такое удовольствие хозяин доставлял ему. Стыд сжигал Аю, и он говорил себе, что делает лишь то, чего желает хозяин; а если ему, глупому неопытному таю, непонятно, что происходит, это не значит, что они занимаются чем-то дурным. Всё во власти хозяина. Подчиняться хозяину - правильно. Кроуфорд сполз ниже, и Ая с шумом выдохнул воздух, когда горячие губы принялись ласкать его там, где под кожей проступали тазовые кости. - Так и съел бы тебя, - онмёдзи почти рычал. У Аи стояло - бесполезно было лгать себе теперь. Такое случалось с ним не впервые, и Ае отчаянно хотелось устыдиться того, что он позволил себе подобное неприличие на глазах у хозяина, но всё вокруг плыло, тело пылало, и сил хватало сил только на то, чтобы стонать, запрокинув голову, когда Кроуфорд легко проводил кончиками пальцев по горящим венкам. Ае хотелось толкаться навстречу этим прикосновениям, дарящим ощущения, каких он не испытывал никогда, даже когда сам прикасался к себе. Ая хотел большего. Отчаянно хотел... но никак не мог понять, чего же именно так жаждет. Словно заговаривая пугливое животное, хозяин шептал ему: - Красивый, красивый, - и трогал, трогал... Ая не мог удержать прерывистых вскриков, и когда по его изнемогающему члену провели всей ладонью, ему показалось, что весь мир сжался в его яичках и взорвался. Кроуфорд сел и с довольной ухмылкой уставился на мальчишку, распростёртого на полу. Тот тяжело дышал, всё еще пребывая в полной прострации. Тонкие завязки одежд, прилипнув к влажной коже, вздымались вместе с грудью, и, глядя на них, онмедзи подумал: может показать его маленькому таю еще одну игру?.. Скрипнула дверь, и в комнату заглянул Наоэ. - Хозяин, - сообщил он, не моргнув и глазом, словно совсем не замечая происходящего: - Я собираюсь поплавать с Оми, - и закрыл дверь. Кроуфорд снова усмехнулся, но на этот раз без тени довольства: - Что, моя маленькая камелия, - обратился он к съежившемуся Ае, - он испортил весь настрой? Иди. Придётся тебе искупаться ещё разок. - Онмедзи взял мальчика за подбородок и притянул к себе, но в последний момент, когда их губы были совсем близко, Ая дернулся, и Кроуфорду пришлось оставить влажный поцелуй на его щеке. С трудом поднявшись, Ая подобрал одежду и, кое-как накинув ее на себя, вышел на все еще подкашивающихся ногах, даже не закрыв за собой двери. Онмедзи смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду, и, слизывая следы семени со своей руки, думал, как разумно поступил, позволив Наоэ прервать их. Незрелая чувственность Аи оказался слаще, чем ожидалось. Но этот плод отдаст всю свою сладость только тому, кто не сорвет его раньше срока. ************* * сутра - буддийские тексты. *офуро - традиционная японская купель-ванная.