Белая бабочка (White butterfly)

Предупреждение для этой главы: даб-кон. Жизнь в доме Фудзимия продолжала свое неспешное течение. По утрам Ая все также завтракал с хозяином, затем играл с ним в го или тихо читал рядом, если онмедзи работал, а когда просыпалась Хикарин, остаток дня проводил с ней в занятиях. Внимательно наблюдающий за Аей Кроуфорд замечал, как постепенно исчезают те очевидные ошибки, которые мальчик допускал в обществе своего хозяина ранее, сменяясь манерами, приличествующими наложнику высокого ранга. Застенчивый и строгий к себе мальчик, столь решительно взявшийся выполнить свой долг, быстро учился бесстрастности маски Но*, и с каждым днем ему все лучше удавалось прятать истинные мысли и эмоции, как и подобает идеальному придворному. Хикарин старательно исполняла роль наставницы, но, совершенно очевидно, не могла научить Аю тому, что особо ценилось в Дайрай, - искусству остроумной беседы. Кроуфорд начал подумывать о том, чтобы отослать юдзо в Киото - от нее уже не было никакой пользы. Все же Хикарин была лишь малой из четырех звезд Карюкай. Онмедзи выбрал ее в наставницы именно поэтому: ее статус не показался бы вызовом никому из Такатори. Но в последнее время Кроуфорд все чаще досадовал, что следовало рискнуть и призвать Бикико. - Хозяин, - опустилась у дверей на колени Сайя, - прибыл посланник из Киото. Докладывая, она чинно склонила голову и потупила взор, как и подобает послушной женщине. Столь благовоспитанными сестрицы бывали только в случае, когда их дом посещал кто-то имеющий больший вес в Дайрай, чем сам Кроуфорд. Онмедзи без особого интереса задумался о том, кто же это может явиться - видений о нежданном госте ему не было, но, надо признать, в последнее время он слишком отвлекался на Аю. Кроуфорду даже стало интересно: насколько всё станет хуже, когда он возьмет мальчика в постель. - Пригласи его, - приказал Кроуфорд и обратился к Ае, который, понимая, что сегодня им не придётся закончить игру, начал убирать доску для го. - Останься, я хочу, чтобы ты присутствовал. Изящным жестом Ая склонил голову и тихо ответил: - Как пожелаете, мой господин. Посланник из Киото оказался высоким мужчиной с суровым лицом и примечательными - седые пряди поверх черной копны - волосами, с болтающимися в ушах - по нескольку в каждом - кольцами. Длительное путешествие, казалось, совсем не утомило его, разве что навеяло скуку. Он не счел нужным представиться - в круглых золотых гербах, украшавших черную добротную одежду по одному на каждом плече, без труда узнавались моны первого отряда придворной стражи - держался уверенно и на предложение присесть мотнул головой в отказе. Кроуфорд обратился к посланнику, как к давнему знакомому: - Хару! Не виделись, верно, целую вечность. Как там твоя прекрасная супруга? - Император требует твоего присутствия, Кроуфорд, - ответ прозвучал слишком холодно, но Ае показалось, что посланник был не столько высокомерным, сколько просто сухим человеком, не привыкшим открыто радоваться и вообще проявлять эмоции. - Императрица со своей свитой покинула Киото. - Опять? - Лицо у онмедзи недовольно скривилось. - Пришел мой черёд, верно? Хару оставался бесстрастным. - Ну, - ответил он, - в прошлый раз это был Уэсуги, до него - Курэно, и, значит - да, теперь твой черёд. Ты должен отправиться к ней в Эдо и обсудить мирный договор между нею и хейка. И я бы посоветовал, - на этот раз в голосе посланника отчетливо проскользнула нотка веселья, - оставить твоего мальчика здесь. Ты же знаешь: императрица ценит только собственную красоту и не терпит чужой рядом. Кроуфорд вздохнул. Ая был озадачен - разве может он может соперничать красотой с той, что избрана самим императором - чуть было не вскинулся в протесте, но сдержался и промолчал. Одним из первых уроков Хикарин стало непреложное - наложник должен слушать, а не болтать. - Мы отправимся утром, - заявил онмёдзи, - сейчас уже за полдень, слишком поздно, чтобы начинать такое путешествие. - Казалось, сама мысль о поездке нагоняла на Кроуфорда тоску. - Заодно и ты отдохнешь перед возвращением в Киото. - Твоя щедрость, как всегда, подкупает, Кроуфорд, - ответил Хару, присаживаясь у стола. - Но скажи мне, где ты раздобыл такого очаровательного мальчика? - покончив с делами, посланник явно расслабился и заговорил с усмешкой, чуть растягивая слова. - Это подарок. От Такатори, - подхватил интонацию Кроуфорд. - Отец дал мне дом, один сын прекрасную лошадь, а другой - ещё кое-кого, кого можно объездить. Ая покраснел, но смолчал. - Его волосы такого цвета от природы? - поинтересовался императорский посланник, откидываясь назад и с удобством устраиваясь на татами. - А ваши? - не сдержался Ая. Казалось, что посланник Хару ожидал именно такой реакции и, не рассердившись, рассмеялся: - О, да он сама сдержанность, Кроуфорд, - затем добавил. - Давай-ка, мальчик, сбегай и принеси нам саке, которым так славится это болото. Ая закусил губу, чтобы обуздать свой норов, и не сдвинулся с места: - Я подчиняюсь только своему хозяину, - сердитых ноток в голосе сдержать не удалось. Онмёдзи удивлённо моргнул - он не думал, что Хикарин будет учить своего ученика такому - затем кивнул, и Ая вышел. - Благообразный парнишка, - произнёс Хару, как только Ая задвинул за собой дверь. - Вряд ли ты захочешь, чтобы император увидел его: сам знаешь, какой он любитель юношеской плоти. - Неудивительно, имея такую женщину в женах, - ответил Кроуфорд и сменил тему. - Скажи-ка мне, Хару, ты играешь в го? Кроуфорд был пьян. Он, Хару, Шульдих и Йоджи устроили шумную пирушку, назвав ее банкетом в честь прибытия императорского посланника, что на самом деле было лишь слабым оправданием для желания выпить саке и отведать превосходных блюд, приготовленных по рецептам Баба. Развлекать гостей отправилась Хикарин. Заявив перед уходом, что Ая еще не готов служить такой утонченной компании, она отослала воспитанника вместе с его мальчиком для битья и щенком на кухню, а сама послала за девушками из местного публичного дома. Ая послушно сидел на кухне, ожидая, что его все же позовут к пирующим или отпустят спать, и с горечью слушал смех и пьяное бахвальство, доносящиеся из большого зала. Баба заявила, что ему лучше держаться подальше от пьяных, но Ая всё равно был удручён. Некоторые из служанок, снующих между кухней и залой с подносами саке, пива и еды, говорили, что подвыпившие мужчины заставляли их танцевать, и что юный господин слишком хорошо воспитан, чтобы участвовать в подобном разгуле… Но разве это не его долг как хозяйского наложника? Он потерял всё: родители покончили собой, сестру отдали замуж, а наследные владения теперь принадлежали Такатори. Он потерял даже собственное имя. Всё, что у него оставалось, - это долг, его обязанности, и он хотел служить так достойно, как только было в его силах. В дверной проём просунулась всклокоченная рыжая голова. - Мы идём спать, - с пьяным апломбом провозгласил Шульдих. - Кроуфорд желает, чтобы ты, мальчик, отправился в его в комнату. Сейчас он показывает Хару окрестные владения, но по возвращению хочет найти футон расстеленным, а тебя изнывающим в ожидании, - после чего рыгнул и, чему-то ухмыльнувшись, исчез. Ая поднялся, и Баба тут же подошла к нему. Оттянув ворот кимоно так, чтобы стала видна татуировка, старуха скороговоркой пробормотала: - Я верю в тебя, - поцеловала в щёку и коротко обняла. – Иди, я присмотрю за Сэной и малышкой. - Ая кивнул и отправился исполнять приказ хозяина. По пути в комнату хозяина ему встретилась Хикарин. Молча пройдя мимо, она легко коснулась плеча Аи. Обычно наставница возвращалась к себе другим путем - такое внимание заставило Аю занервничать ещё сильнее. Кроуфорд был пьян. Когда отец Рана и его советники напивались, их охватывало безудержное веселье: некоторые даже пытались петь заплетающимися языками, прежде чем заснуть на своих дзабутонах, как есть, сидя, часто так и не выпустив из рук пиршественных чаш. Были и те, кто пытался - правда, не очень решительно - пощупать служанок Хозяин был совсем другим, и он был пьян. Кроуфорд явился, с шумом открыв и задвинув дверь. Очки он снял, а его обычно безупречное кимоно было подпоясано настолько свободно, что открывало не только нагадзюбан, но и грудь. Неловко усевшись на футон со скрещенными ногами, онмедзи заговорил: - Завтра я уезжаю в Эдо, - его язык немного заплетался, - чтобы встретиться с императрицей. – Кроуфорд презрительно фыркнул, заявляя неизвестно кому. - В этом доме даже у стен есть уши. - Уставился на Аю. - Такатори так и не поняли, что они отдали, - помолчал и ухмыльнулся, - ну, Хирофуми-то понимал. Иди ко мне. Пьян. Пьян. Пьян… Кроуфорд схватил замешкавшегося Аю за узел оби, подтащил к себе поближе и забормотал прямо в ухо: - Хикарин держит тебя в неведении, - горячее дыхание Кроуфорда обжигало, - поэтому я не отсылаю её. - Онмедзи рассмеялся, а затем лизнул мочку уха Аи. - Ты не захотел мизуагэ. Глупый. С пугающей быстротой Кроуфорд расправился с многослойными одеждами своего таю и принялся жадно ощупывать глазами его нагое тело: - Ты слишком худой, - заявил он, наконец, - нужно нарастить плоти на эти сладкие косточки, - и засмеялся собственной шутке. - Дай мне свою руку. Ая повиновался. Свободной рукой Кроуфорд скинул с себя одежду и полностью нагой сел лицом к лицу к Ае. Член Кроуфорда стоял, большой, красный... Ая не выдержал такого зрелища и отвел взгляд. Онмёдзи же был не стеснителен. - Ты мой, мальчик, - выдохнул Кроуфорд прямо в лицо Ае, горячо, с парами саке, - помни это, - и обернул аины пальцы вокруг своего члена. Тот был горячим, сухим и подрагивал в ладони; Ая попытался отдернуть руку, но Кроуфорд удержал ее. Лёгкое движение, должно быть, доставило удовольствие онмёдзи - он застонал и, на мгновение застыв, принялся водить аиной рукой вверх-вниз по своей пульсирующей плоти, тихо постанывая и что-то приговаривая. Затем оттолкнул руку Аи и, положив свою на затылок мальчика, с силой надавил, подталкивая его лицо к своему паху: - Ртом. Растерявшийся Ая поднял было глаза, но его голову настойчиво толкнули вниз. Хикарин не упоминала ни о чём подобном. От разгоряченной плоти Кроуфорда пахло мылом и щёлоком, который Баба использовала для стирки одежды. Под этими привычными запахами таился ещё один - что-то мускусное - который Ая не сумел распознать. Онмёдзи снова надавил ему на затылок. - Ртом. Ая разомкнул губы. Член Кроуфорда был горячим, пульсировал и имел привкус мыла и соли. Ая делал, как ему велели, не задумываясь - нравится ли ему это. Доставлять наслаждение хозяину было его долгом, и, даже если он находил свои обязанности неприятными, ему следовало сделать все, что было в его силах. Кроуфорд толкался ему в рот, крепко удерживая за голову. Вскоре движения онмёдзи ускорились и стали рваными. Наконец, судорожно вздохнув, Кроуфорд вытащил член изо рта Аи и кончил ему на лицо. Только после этого онмедзи ослабил хватку и приподнял аину голову, чтобы взглянуть тому в глаза. - Красивый, - прошептал Кроуфорд. - Там есть ткань, вытри нас обоих. Удовлетворенный онмедзи откинулся на футон, даже не потрудившись прикрыть свою наготу покрывалом. Ая взял со стола ткань и миску с водой и тщательно обтер своего хозяина и только потом принялся за себя, хотя жидкость у него на лице быстро остыла и стала липкой. Это было неприятное ощущение. Закончив с омовением, Ая поставил миску обратно на стол и принялся собирать свою одежду. - Куда собрался? - пробормотал в подушку Кроуфорд. - Смысл владеть живой грелкой и спать в холодной постели? Онмедзи подвинулся на футоне, освобождая место для Аи. Тот кинул на дверь тоскливый взгляд, но послушно бросил одежду обратно на пол и устроился на футоне рядом со своим хозяином. ________________________ * маска Но - маска театра Но, одного из пяти традиционных японских театральных жанров. Жанр Но зародился в буддийских и синтоистских храмах, как часть религиозного ритуала, ранние сюжеты Но также имели религиозное содержание. В эпоху Муромати театр Но приобрел свой классический вид, практически не изменившийся до нашего времени. В классическом театре Но все роли, включая женские, исполняются мужчинами. Одной из главных особенностей жанра Но является использование актерами особых деревянных масок. Еще одной важной деталью Но является веер, выступающий в представлении в роли разных предметов (например, меч или бутылка). Сома Хацухару - персонаж аниме и манги "Корзинка фруктов".