Белая бабочка (White butterfly)

Лишь только Кроуфорд крепко уснул, Ая встал с футона и натянул его одежду. Как он и говорил, его собственные рубашка и хакама были всё ещё мокрые – Баба не позволила ему высушить их. Фудзимия постарался как можно тише выйти из комнаты и отправился туда, где около очага ужинали почти все обитатели дома. – Фарфарелло, – осторожно позвал он, – если ты закончил, то составишь мне компанию? – Где Кроуфорд? – спросил Шульдих. – Спит, у него был трудный день, – прямо ответил Ая. – От тебя несёт чужой похотью, – так же холодно сказал эрифуру. Фудзимия не стал ему отвечать. В недрах дома – если миновать потайную дверь в комнате для погребальных церемоний, а затем пройти по длинному подземному коридору – была тюрьма. В большинстве домов такой величины была, по крайней мере, одна тюремная камера, но в доме Фудзимия их насчитывалось три. Они назывались Рот, Чрево и Потроха, хотя никто и не мог вспомнить почему. Ниже этих трёх камер располагалась большая каменная дверь, называвшаяся Отчаяние, но никто не видел, чтобы её когда-нибудь открывали. Существовало два предположения о том, что это такое – одни говорили, что это просто резная копия дверного проёма, использовавшаяся для обрядов, которые были давно позабыты, другие говорили, что это вход в Чертоги-где-вечная-тьма, который был здесь изначально, и что именно по этой причине Фудзимия и построили здесь свой дом. Ая никогда не скрывал существование ни камер, ни двери, и Фарфарелло, казалось, был весьма впечатлён и очарован этой историей. Правда, не до такой степени, чтобы попытаться распахнуть две массивные каменные двери. Во Рту Кроуфорд держал своего узника, по-прежнему связанного в форме эби и с верёвкой во рту вместо кляпа. – Фарфарелло, дай ему воды, – тихо сказал Фудзимия, – потому что он сейчас расскажет мне то, что я хочу знать. – Кроуфорд об этом знает? – спросил эрифуру. – Я его наложник, стою здесь в его одежде, и ты думаешь, что он не знает? Дай ему воды. Фарфарелло взял откуда-то сбоку полную воды миску и поднёс её к губам узника. – Ты знаешь кто я? – спросил пленника Ая. Ответом было молчание. – Меня зовут Ая-но-Бара, урождённый Фудзимия Ран. – При этих словах в глазах заключённого начала проступать паника. – Тебе сказали, что я умер, – и это было утверждение, а не вопрос. – Я знаю, что тебя наняли Такатори, знаю, что они сказали тебе, будто я мёртв, и мой гнев не падёт на тебя. – Узник издал сдавленный звук, – но ты знаешь, кто я, и ты знаешь каков я, правда? – Он выдержал долгую мучительную паузу, во время которой пленник начал извиваться. – Я только что вернулся сюда после времени, проведённого в размышлениях в Доме Сна. – Услышав это, заключённый обмочился. – Ты теперь в доме Фудзимия в камере, называемой Рот, – Ая улыбнулся в ответ на явный ужас пленника, – а сейчас, если не желаешь, чтобы тебя на один день бросили для Очищения в Чрево, потом – в Потроха, где ты лишишься последнего сходства с человеком, прежде, чем этот ёкай, – он указал на Фарфарелло, – швырнёт тебя ещё живым в Отчаяние, чтобы Твари из Чертогов-где-вечная-тьма рвали тебя на части всю бесконечную вечность,и ты расскажешь мне всё, что я хочу знать. Узник исступлённо закивал. – Я знал, что ты расскажешь, – Фудзимия слабо улыбнулся. – Кто нанял тебя, чтобы напасть на нас? Кто отправил тебя разорять земли Фудзимия, завещанные моему хозяину? – Фарфарелло развязал кляп, чтобы заключённый мог говорить. – Такатори, – пролепетал пленник. Фудзимия с силой ударил его тыльной стороной руки. – Конечно, это Такатори наняли тебя, неужели ты думал, что я не смогу разузнать это сам? – Ая с силой пнул узника. – А теперь расскажи мне то, что я хочу знать, и я передам тебя ёкаю, чтобы он предал тебя смерти. В противном случае я сам уничтожу твою душу. – В мерцающем свете настенных факелов Фудзимия казался демоном. – Ты знаешь, что такое Очищение во Чреве? – Он посмотрел на эрифуру. – Тебе это понравится. – Сначала мы выколем тебе глаза, потом воткнём в уши гвозди и отрежем язык, мы будем прижигать тебе мясо на ладонях и ступнях, а затем оставим тебя в луже собственных нечистот на один день и одну ночь. – Аин голос был спокойным и ровным. – Потом мы перетащим тебя в Потроха, где из тебя вытащат внутренности, а вокруг того, что останется от твоих конечностей, обвяжут верёвки, затем их будут тянуть через перекладины и лебёдки до тех пор, пока тебя не разорвёт на части. Тогда и только тогда тебя швырнут в Отчаяние, у нас есть опыт – мы многие годы делали такое, так что ты будешь всё ещё жив. Фарфарелло улыбнулся, но постарался выглядеть весьма впечатлённым. – Я думал, что ваши люди не проливают крови. Ая покачал головой. – Мы изобретательны и хладнокровны. – Затем он поправился: – Да и верёвки – это ведь сущая пытка, правда? Все твои суставы уже вывернуты из своих мест, поэтому четвертовать тебя будет несложно. – Сайдзё, – выкрикнул пленник, – Сайдзё нанял нас. Фудзимия ногой оттолкнул его. – Разве было так трудно? Эрифуру, он твой, повеселись. – Затем повернулся и вышел, оставляя узника на произвол судьбы. – Вы говорили, что убьёте меня, – выкрикнул заключённый. – О, он это сделает, – беспечно бросил Ая через плечо, – рано или поздно. Фарфарелло переступил через пленника и положил руку Фудзимии на плечо. Ая быстро обернулся и с силой толкнул его на пол. Но эрифуру всего лишь рассмеялся и с ухмылкой произнёс: – После визита в Дом Сна ты нравишься мне намного больше. – Жаль, но мне это безразлично. – Но от этого закипает кровь, правда? Если немного попытать кого-то? – и Фарфарелло разлёгся на полу. – Как ты думаешь, Кроуфорд проснётся, когда ты вернёшься назад, и что насчёт нашего маленького персика, Кэна? – Мне не нужны твои драконы, – ответил Ая, – твои попытки обольщения слишком забавляют меня, чтобы портить игру. Когда Фудзимия вернулся, онмёдзи уже проснулся и сидел, опираясь спиной о стену. Их разделяла только жаровня. Взгляд Кроуфорда был убийственным. – Должен признаться, – протянул он, и свет из жаровни отразился от его очков, – ты находчив – усыпить меня ласками, чтобы устроить себе свидание. – Я ходил посмотреть заключённого, – спокойно ответил Ая. – Я подозревал, что у него есть сведения, которых вы не смогли от него добиться. Я ходил с эрифуру, спросите его, если не доверяете мне. Онмёдзи посмотрел на него снизу вверх. – И что ты сумел вытянуть из него? – Это Такатори Сайдзё нанял разбойников, – сказал Фудзимия и выскользнул из хаори, позволив ему упасть на пол, – он сказал местным, что я мёртв, а наш дом – в руках воров. Они нападают, и неважно, верят сами в это или нет, во имя моё. – Ая развязал хакама и теперь стоял обнажённым перед Кроуфордом. – Если бы я собирался на свидание, то подмешал бы наркотик вам в чай, а не просто сделал массаж и отсосал. – Пальцами Фудзимия расчесал волосы. – Я просил вас отдохнуть, чтобы вы не заболели, но вам всё равно не спится. Хотите я вам почитаю? – Ты опоил бы меня? – настаивал Кроуфорд. – Если бы это было полезно для моего дела, – спокойно отозвался Ая, опускаясь перед хозяином на колени. – А что у тебя за дело, мой Ая но Бара? – онмёдзи использовал полное имя, которое дала Фудзимии Рукия, чтобы напомнить ему, что он себе не принадлежит. – Я хочу добраться до людей, что уничтожили мою семью, и убить их всех. Я хочу вернуть то, что было украдено, моей сестре и восстановить Дом Фудзимия, – прямо ответил Ая. – А сейчас, когда вы обещали мне это, я готов помочь вам в ваших интригах. Я получил от разбойника сведения, я выяснил, кто послал его. – И как ты этого добился? Ты его вы*б? – Кроуфорд уже рычал от ревности, так что даже шея налилась краской. – Нет, – отозвался Фудзимия, – спросите эрифуру. Я дал пленнику выбор, пригрозив, что использую своё ужасное волшебство дома Фудзимия и швырну его живым или мёртвым в Чертоги-где-вечная-тьма. Если он расскажет мне то, что я хочу, я позволю эрифуру убить его. А если нет, ну что ж, пусть обличит мою ложь. – Аино лицо было абсолютно бесстрастным и ничего не выражало. Он казался обнажённой фарфоровой куклой, единственным пятном цвета на которой были пронзительно-красные волосы на голове, всё остальное тело было недавно выбрито. Аина кожа была очень белой и по ней бежали мурашки от холода. – Думаю, что если бы я ещё чуть помедлил, то убил бы его своими руками. Онмёдзи наклонился вперёд, поймал рукой аины запястья и крепко сжал их, толкая Фудзимию на скомканный футон, туда, где он лежал вечером. – В конце концов, Ая, ты научишься повиноваться мне, – Кроуфорд потёрся лицом об аины рёбра, – научишься ты и тому, что иногда надо ждать, чтобы получить желаемое, – затем онмёдзи оттолкнул его. – Будешь спать вместе со своими слугами в главном зале. Сегодня ты здесь не останешься.