Белая бабочка (White butterfly)

Поездка Аи назад, в дом онмёдзи, а затем его возвращение к ужину с императрицей казались неразумными, поэтому туда отправили Кена, снабдив его наказом привезти Наоэ и наряды, достаточно прекрасные, чтобы в них можно было предстать перед её величеством. Кроуфорд знал, что Наги, который оберегал аину красоту столь рьяно, словно она была его собственностью, предпочитал лелеять её вдали от глаз не только посторонних, но и гостей. Пожалуй, с мальчиком может случиться удар при одной мысли о том, что Ае, возможно, придётся забраться в носилки, чтобы пересечь весь город, и помять свои одежды. Поэтому домой отправился Хидака и вернулся оттуда с мальчиком, так было проще для всех. Все эти хлопоты представлялись смешными для Фудзи, который сидел тут же, привалившись к стене. – Любопытно, кто из вас двоих подлинный хозяин дома, а, Кроуфорд? Ведь слово Наоэ для всех закон. Онмёдзи, который пил чай, это нисколько не обрадовало, но он ответил: – Наги живёт в моём доме с тех пор, как был грудным младенцем. Наверное, поэтому я слишком балую его, но трудно относиться к нему иначе, когда думаешь, что каждая зима может стать для него последней. Он никогда не был крепким ребёнком. Кроуфорд выглядел усталым, и это удивляло Фудзимию, так как он точно знал, что прошлой ночью тот спал как младенец. Аино тело до сих пор болело после страсти хозяина, но это была хорошая боль, он понял, что ему не хватало её, но из-за долго перерыва, когда онмёдзи спал один, она ощущалась острее. Страсть была тем, что Ая, несмотря ни на что, разделял со своим хозяином. Со своего места рядом с Кроуфордом он спросил: – Но ведь ты тоже не променял бы его и на все сокровища мира, Фудзи-кун? Это был совершенно бесхитростный вопрос, такой могла бы задать разве что глупая девушка, и какой-то миг Сьюске даже удивился, но потом расхохотался. – Я ошибся, Ая, – отсмеявшись, ответил он, – ты прав, за Наоэ и целого мира не жалко, и подобные мелочи не имеют значения для общей картины, но когда он вырастет и потребует земли и титул, ты дашь их ему? Онмёдзи ответил очень спокойно: – Земли Такатори неплохи, возможно, они отлично удовлетворят его запросам. – Аники, – Фудзи улыбнулся, прикрыв глаза, – вы меня насмешили. Я тоже помню, что Наги был ребёнком, и, кажется, не так уж давно, а теперь он тайно правит миром. – На мгновение его глаза блеснули яркой синевой. – Выходит, хорошо, что вы не отдали мальчика его величеству, когда тот попросил его у вас. Ему так нравится украшать нашего Аю но Бара, хорошо, что мы не отдали ему в управление всю Японию. Фудзимия вспомнил о двух наложниках императора, мальчиках едва ли старше Наоэ с холодными взглядами, которые наводили на мысль о том, что хоть они и были любимы императором, но жизнь при дворе лишила их детства. Они были красивы, образованны и изнеженны, но очень юны, и что-то сжималось в душе Аи, когда он думал об этом. Его рука случайно задела браслет, который защёлкнул вокруг его щиколотки Фарфарелло, браслет, отделанный янтарём, звеневший при ходьбе и распространявший вокруг аромат ладана. Он вспомнил о Сэне, которому едва ли исполнилось четыре, как он гоняется за Кими с энергией, свойственной его возрасту, забирается на деревья, хотя не каждый раз может спуститься самостоятельно, и ощутил боль в сердце. Аин первый раз был насильственным и кровавым, и одна мысль о том, что кто-то может проделать подобное с Сэной, приводила его в ярость. А ещё был Кен, почти ровесник Фудзимии, ему исполнилось уже четырнадцать зим, но он до сих пор чистый и невинный, несмотря на поддразнивания Сайи и Майи. Но, тем не менее, наложники императора не были несчастны. – Ая, с тобой всё хорошо, а то ты выглядишь так, словно выпил кислый маринад? – спросил Сьюске, подцепляя палочками засахаренный фрукт из блюда, стоявшего на низком столике, за которым они все сидели. Столик был накрыт для чаепития и уставлен сластями. – Просто мрачные мысли, – пожал плечами Фудзимия. На секунду он задумался, что случилось бы, если бы он сам привлёк внимание императора, или Сано, ведь они оба были достаточно красивы. – Утренние события испортили мне настроение, до сих пор словно изжогу чувствую. – Ты хорошо справился, – сказал Фудзи и вытер губы маленьким платком, который носил за поясом своих хакама, – хотя тебе от этого не легче. Я удивлен, Кроуфорд, что ты позволил ему совершить казнь. Онмёдзи пожал плечами и, подцепив кусочек засахаренного персика, отправил его в рот: – Омэми думала, что у нашей розы нет шипов, а теперь весь двор в курсе, что это не так. В конце концов, сложись всё по-другому, он был бы даймё. Если он не в состоянии совершить что-то настолько простое как отрубить чью-то голову, то быстро утратил бы власть над своими людьми. К чему нам забывать об этом? – от сладкого фрукта губы Кроуфорда стали липкими и блестящими. – Кроме того, это напомнило Такатори, что императрицу следует недооценивать не больше, чем её мужа, даже если они случайно втянули её в свои интриги. Персики прошлого урожая вымачивали в вине, а затем подавали к столу, порезав на кусочки и полив их мёдом, так что на блюде они смотрелись очень аппетитно. – Она спасла мою сестру, – тихо заметил Ая. – Я в долгу перед ней, пусть даже она об этом не знает. Сьюске прыснул от смеха: – Она знает об этом, она всегда в курсе. Император управляет двором, настраивая одну придворную группировку против другой, так чтобы они были слишком поглощены взаимной борьбой вместо того, чтобы обратить свои силы против него. Однако императрица настраивает одних против других просто потому, что она это может. – Император потворствует хаосу, чтобы сохранить порядок в империи, а её величество делает это ради забавы. – И я должен ужинать с ней сегодня вечером, – сказал Фудзимия. – Да, – согласился Фудзи, – лучше ты, чем я. Хотя ты ужинал с Драконом, вряд ли сегодня всё будет намного хуже. – Дракон был хорошим хозяином, – возразил Ая, – он обращался со мной как с принцессой, происходящей из его же собственного дома, со всем должным почтением. Он был добр к Луне и Звезде, он был остроумным и обаятельным. Я бы не раздумывая согласился вновь с ним пообедать. Онмёдзи зарычал. – Ох, простите, хозяин, – саркастически протянул Фудзимия, – я забыл, я вам нужен только, чтобы притворяться для вас цинской принцессой. – И всё же для меня ты никогда не был принцессой, – сердито и мрачно ответил Кроуфорд. От восторга Сьюске рассмеялся: – Ох, аники, – сказал он, глядя на страдальческое выражение лица онмёдзи, – вы хотите сказать, что никогда не устраивали с Аей костюмированных игр. И это при его-то гардеробе… – Фудзи издевательски закатил глаза, – если вам это неинтересно, тогда, может, мы с Мицу… – Кроуфорд швырнул в него скомканной салфеткой. – Уж и сказать нельзя. Из Мицу получилась бы такая красивая мико, – при этих словах Сьюске так комично задвигал бровями, что Фудзимии пришлось прикрыть рот, чтобы отсмеяться, так, как учила его Хикарин, потому что куртизанки не смеются открыто, им это не пристало. Но смеялись все, даже онмёдзи. Дверь скользнула в сторону и на пороге появилась коленопреклонённая Сайя, За почти год, прошедший со времени их знакомства, Ая научился различать Сестриц, хотя большинству домашних такое было не под силу. Сайя слегка склоняла голову налево, а Майя наклоняла её направо, чтобы выходило в точности зеркальное отражение. – Хозяин, – сказала она, не входя в комнату, – Наоэ приехал, отправить его к вам? Мне кажется, что-то испортило ему настроение, он жалуется на то, что его сюда позвали. Фудзи снова рассмеялся: – Наоэ правит миром, – сказал он и налил себе ещё чая, – императрица очень невнимательна, если до сих пор этого не поняла. – Тогда, наверное, мне стоит одеть тебя для ужина с ней, – сказал Наги, появляясь позади Сайи с таким выражением лица, что молоко сворачивалось. Сам он был одет настолько тщательно, что в любой момент мог бы разделить трапезу с императрицей. – О нет, ради всех небесных богов, только не это, – запротестовал Сьюске, – моя нога никак не войдёт в аины гэта. – А ещё у тебя нет его красоты, – добавил Наоэ, подходя к столу и вытаскивая из винно-медового сиропа кусочек персика, который он тут же отправил в рот. Такое поведение не приличествовало слуге, пусть даже и столь любимому, как Наги, но никто из присутствующих в комнате и бровью не повёл. Это говорило о многом – хотя Наоэ формально считался слугой, но все относились к нему как к кроуфордовскому наследнику. – Для того, чтобы превратить Аю в самую прекрасную девушку во всей Японии, мне достаточно чуть-чуть подкрасить его, всего несколько штрихов. Но возиться с тобой у меня нет времени, до ужина осталось только шесть часов. Онмёдзи не смог удержаться от смеха: – Я рад, что она потребовала от меня тоже присутствовать на ужине. Способы, что Наоэ использует для поддержания красоты аиной кожи столь суровы, что моя их не выдержит. – Это потому, что Ае не приходиться из года в год дважды в день скоблить свой подбородок, – ответил Наги. – Ваши гайдзинские корни подводят вас, хозяин. Если не следить за вашим лицом, то оно, несомненно, в скором времени будет напоминать куст. Люди не смогут принимать вас всерьёз, они будут заняты поисками плодов в этой поросли. Кроуфорд провёл рукой по подбородку: – Да, тяжкое бремя я должен нести. Но я знаю, что Ае нравится, когда моя щетина трётся о внутреннюю сторону его бедер. И словно бы подтверждая правоту его слов, Фудзимия покраснел так ярко, что цветом лица сравнялся с цветом своих волос. – Именно поэтому мы постоянно удаляем с его кожи волосы, – сказал Наоэ, – так она становится более чувствительной, но вот сыпь, которая бывает от вашей щетины, на ней совсем не к месту. – Затем посмотрел на онмёдзи. – Он не знает, как от неё избавиться, поэтому мне приходится возиться у него между ног, – и сделав небольшую паузу, продолжил, – и учитывая в какую сумму должно обходиться содержание такого прекрасного таю, я удивлён тем, что у него между ног я бываю чаще, чем вы. Фудзи не смог удержать рвущийся наружу смех. Наги не стал обращать на него внимания, даже брови не нахмурил, Ая же казалось вот-вот умрёт от смущения. Но Наоэ похлопал его по бедру и упрекнул: – Прекрати краснеть, а то прыщи пойдут. И если они появятся на глазах у императрицы, мне придётся совершить сэппуку. – Тогда давайте сменим тему, – предложил Кроуфорд, и в его голосе появились жёсткие ноты. – Как обстоят дела с соблазнением на спор Кена? Наоэ ответил со слабой, но довольно жестокой улыбкой: – Это до сих пор довольно забавно. – Кен не обращает ни на что внимания, – добавил Сьюске. – Он думает, что эти трое просто его друзья, и каждый раз, когда кто-то из них предпринимает попытки ухаживания, Кен продолжает вести себя с ними по-дружески. Йоджи предложил сводить его на спектакль театра Но, но он решил, что этого бы не одобрил Ая. Шульдих приглашал его в чайный дом, но он не любит чай. Фарфарелло просто ходит за ним и предлагает свою помощь в переноске разных вещей. Поговаривают, что кое-кто при дворе тоже хочет попытать счастья. Фудзимия всё ещё пытался вернуть самообладание: – Он сам решит когда. – О, они знают об этом, – ответил ему Наги. – Они осведомлены о правилах и, кажется, находят их забавными. Так задача становится ещё сложнее, а награда желанней. Кое-кто даже пустил слух, что за Кеном посылал сам император, таким образом он рассчитывает избавиться от соперников. Сомневаюсь, что хэйка вообще когда-нибудь видел Хидаку, но их интригует сама мысль о том, что он тоже может принять участие в любовной игре. Это осложняет задачу, они ведь привыкли, что слуги знают своё место. – В голосе Наоэ не было горечи, когда он откровенно рассказывал о подобных вещах. Он просто говорил правду. – На кону уже почти пять рю. – Онмёдзи удивился, это была крупная сумма, достаточная для найма на год пяти слуг. – Для вступления в спор нужно внести один золотой дракон, а он и понятия не имеет, чего это они все добиваются. – Кто все? – спросил Кроуфорд. – Дракон, император, господин Акэти, госпожа Ханадзима. Ну, она-то, я думаю, участвует в этом в основном потому, что ей это кажется забавным, она так поглощена науками, но… – он пожал плечами. – Она пригласила его помочь с работой в саду, что может быть и правдой, она играет с людьми, и это внушает страх. Несколько человек из дворцовой гвардии, два негоциатора и ещё один онмёдзи, Асами-онмёдзи, но это можно только предполагать, потому что в дело втянут Дракон. – Я должен положить этому конец, – сказал Ая. – А Кен ни о чём не подозревает? – задал вопрос онмёдзи. – Понятия не имеет, – ответил Фудзи. – Видели бы вы его лицо, когда к нему подошёл Дракон. Он был при полном параде и со свитой, только оркестра не хватало. Дракон сказал Кену, что тот очень красив, и он хотел бы видеть его разложенным на своём футоне, на что Хидака ответил… – Но я сплю с Наоэ и Сэной, – закончил за него Наги.