Клевер

Выпускной прошёл так, ни туда, ни сюда. Славе дали диплом на новую фамилию. С четвёркой по статистике. Поставила-таки Антоновна, за старание. Раздувшись от гордости, он потом показал Сипохину свой новый паспорт, где было напечатано: «Клеверов Святослав Юрьевич». — Теперь точно Клевер! — тепло сказал ему Костя. Как оказалось, Сипохин поступал в институт на заочное. На программиста. Когда Слава узнал — очень удивился, не ожидал. — Компы люблю, — объяснил Сипохин. — Решил и дальше по ним идти. И ведь он поступил, а бюджетных мест у них на группу заочную было всего ничего — четыре штуки. Слава знал о своих не слишком хороших успехах на поприще информационных технологий, а потому подал свои документы в строительный институт, на очку. И тоже был зачислен по итогам экзаменов. Начало учёбы в новых коллективах уменьшило их общение, пока привыкли, пока это, пока то. Сипохин, бывало, встречал его после занятий. — У тебя-то как там? — спрашивал Слава, рассказав о своих приключениях. — Почему на заочное пошёл? Очное же вроде больше ценится. — Я работу ищу. — Ого! — только и сказал Слава. — Здорово. Время летело незаметно. Учёба затянула. Сипохин нашёл работу помощником в какой-то компании, обслуживающей организации по всякой компьютерной теме. Через некоторое время стал знакомым за деньги помогать компы собирать, программы всякие ставил. Когда он что-то про это рассказывал, то Слава понимал, как он много читает и изучает всего. Сам он мог похвастаться только тем, что был глубоко занят учёбой. Новые преподаватели, новые предметы. Он старался, пока ещё не знал, зачем, но пытался не быть таким разгильдяем, как в колледже. Начав понимать кое-что получше других, он порой стал делать ребятам контрольные и рефераты за деньги. А что? Вон, Сипохин вообще без образования работает. Они дожили до лета, изредка встречаясь. В июне у них сессии почти совпали, пару свободных дней провели вместе, делясь впечатлениями. У Сипохина стали водиться деньги. Он вытаскивал Славу то в боулинг, то в бильярд, то просто куда посидеть. На втором курсе, после стажировки, Славу взяли помощником проектировщика в одну из строительных фирм. Деньги небольшие, но он и работать мог всего полдня. Мама им гордилась, но говорила, что он перенапрягается. В декабре они впервые за пару месяцев смогли словиться с Сипохиным в субботу вечером, тот увёл его в кафе-бар и заказал по пиву с закуской. За разговорами обо всём он вдруг сказал: — Я квартиру снял. Роскошно жить не буду, зато отдельно от родителей. — Костя, ну ты молоток. Я б не решился. Сипохин как-то мялся и отводил взгляд. Но потом сунул руку в карман, а затем положил кулак на стол перед Славой. — Слушай, я это… В общем, хочу, чтобы ты со мной жил. Он разжал руку, и на столе оказался ключ. Поражённый до глубины души, Слава взял его и стал рассматривать. — Да я не смогу половину платить, наверное, я получаю-то мало совсем… — Я и не прошу. Так, со жрачкой поможешь немного. Там недалеко тебе и до колледжа, и до работы, а, Слав? Он так смотрел на него, Слава так и провалился в эти светлые серо-голубые глаза. До ужаса захотелось затащить Костю куда-нибудь и заняться чем-нибудь. Такая возможность выпадала так редко, что Слава порядком подзабыл, как это вообще. — Я с матерью переговорю, — сказал Слава, а сам подумал, что это то, о чём он и мечтать-то не мог когда-то, да и как-то в последнее время они друг с другом в этом плане нечасто были. Через неделю Слава со спортивной сумкой летел на квартиру. Мама обещала немного помогать. — Наконец-то сам будешь свои носки стирать! — посмеялась она над ним. На квартире, которая оказалась вполне сносного вида (не «бабушкин вариант» и хорошо), была машинка «Малютка». Она-то и помогала в стирке носков. Сипохин улыбался широченной улыбкой, делая ему чай. — Это твоя кружка будет! Он поставил перед Славой здоровую чёрную кружку с надписью «BOSS». Они поржали вместе. А потом Слава встал со старой, но крепкой советской табуретки, склонился к Сипохину и поцеловал. И всё покатилось в тартарары, даже чай стал не нужен. Затем Сипохин взял инициативу в поцелуе, а Слава это любил. — Я думал, ты отмажешься, не захочешь, — сказал Сипохин по пути на диван. — Почему? — Уже столько времени прошло, всё не так, как в начале, это тогда вспыхнуло, наверное. — Не, как в начале, я ещё раз не переживу! Слава засмеялся, а потом стал снимать с Кости одежду. Он не помнил, когда в последний раз видел его полностью голым. Сипохин как-то неожиданно-восхитительно отсосал ему, и понеслось. Эта ночь долго не могла кончиться: Слава трахал его, лизал, кусал, целовал бесконечно, кончил Косте на спину и повёл в душ отмываться, где у него снова встал, но он подрочил Косте и чуть не сожрал его всего, уцеловывая до бесконечности. Вроде бы, он так крепко уснул, но просыпался, а Костя лежал рядом. Он брал в руку его расслабленный член и мял в руке. — Слава, — бормотал Костя, просыпаясь, и тогда он его снова целовал. Первые пару месяцев Слава вообще не понимал, как они умудряются кто учиться, кто работать, когда могли не спать целыми ночами. Потом буря как-то поутихла. Слава с удивлением обнаружил, что всё устроилось: они делали по дому всё вместе и спокойно. И всё получалось. Слава совал Косте деньги за квартиру, но Костя брал только половину суммы, а остальное, говорил, трать, как хочешь. А что Слава хотел? Покупал каких-нибудь вкусностей и тащил в квартиру же, чтобы вместе с Сипохиным сожрать. Раз в пару-тройку недель Слава заезжал к маме, но созванивались они чаще. — Всё нормально там у вас? — спрашивала она, и Славе чудилось, будто она что-то знает. Он выяснил, что Сипохину вечно что-то снится, и он с завидным постоянством будил его своими случайными ночными пинками. И как больно задвигал, гад. В начале третьего курса Славу в фирме поставили самым-самым младшим специалистом. Сказали переводиться на заочку, а его возьмут на нормальную полную ставку, опыт пойдёт и деньги. Слава и сам хотел. Ему уже надоело курсовыми подрабатывать. Решено было: перевёлся. Мама, конечно, против была, это же на год дольше учиться, и перевёлся он уже на платное. На работе на новом месте хоть как-то познакомился с коллективом. Ближе к Новому году он уже знал несколько отделов поимённо. Девушки-юристки подкармливали его конфетами, напарник Егор объяснял ему всё так доходчиво — Слава был благодарен. Иван Иваныч, его непосредственный начальник, оказался очень умным и вызывающим уважение человеком. Валерия, секретарша одного из директоров, всегда мило улыбалась и шутила с ним. Тяжеловато стало совмещать с учёбой, но Слава старался, платить стали больше, и это было хорошим стимулом. Костя тоже был весь в работе, трудился тут и там, то в одном месте, то бежал уже в другое. Они выматывались оба, приходили домой, ели, спали и снова по кругу. На выходных, бывало, выбирались куда-нибудь, но в последнее время у Сипохина и в выходные была какая-то подработка. — Чтобы выслужиться, может, возьмут куда получше, — говорил он. В конце декабря Слава попал на первый серьёзный корпоратив. Фирма оплатила хороший ресторан, было море еды, шампанского и водка рекой. Конкурсы разной степени нелепости, но, в принципе, Славе понравилось. Он потанцевал вместе с толпой, на медляке оказался рядом с Валерией и закружил её. Когда, наконец, все начали расходиться, Валерия сказала ему: — Ух, здорово было! Приехал Слава поздно. Костя заспанно приоткрыл глаз и снова уснул. Слава сполоснулся и тоже вырубился. Сипохин в последнее время так заработался, да ещё и сессия была на носу. Они мало общались, да и, кроме того, редко пересекались, ночью если только. Как оказалось, Валерия жила в той же стороне, что и Сипохин со Славой, только выходила на пару остановок раньше. Иногда, когда была хорошая погода, Слава шёл домой пешком, а Валерия вместе с ним. — Я тут розетку из стены вырвала, там провод вывалился, как заискрило всё, — как-то по пути она рассказывала ему, — надо вот вызвать электрика, только когда? На выходных их не дождаться! — А зачем тебе электрик-то? Давай я зайду, чего там розетку-то сделать, раз плюнуть. — А ты что, рукастый? — Не знаю, посмотрим. Розетка оказалась плёвым делом, провода старые, дряхлые, переломились, когда розетку из стены случайно выдернули вместе с вилкой приборной. Слава электричество вырубил, розетку снял, провода зачистил, вставил обратно, розетку закрепил получше. Проверили — вот всё и заработало. — Слушай, ну это фантастика какая-то! — засмеялась Валерия. — Я твоя должница. Испеку на следующей неделе домашний торт, приходи на чай. — Да что ты, Лера, так ерунда. — А ты приходи, я правда торт испеку. Дома Сипохин даже заметил, что он позже обычного. Он рассказал ему про розетку. Костя показал ему палец вверх и снова зачитался своими программистскими книгами. Дома из-за этого Славе часто бывало скучно. Они так редко ходили куда-нибудь, Слава уже обыкновенно один ходил прогуляться хотя бы. Пару раз даже с Митяем встретился, тот вообще на стоматолога сейчас учился — вот это занесло человека, в медицину после прикладной информатики! Торт Лера испекла вкусный. Слава вообще давно не ел домашних тортов, они с Сипохиным пару раз брали покупные, но это всё не то. Валерия была на полтора года старше Славы, сказав об этом, она добавила: — Я та ещё умудрённая годами старушенция! И они смеялись. В ответ на вкуснейший торт, Слава мог только предложить кафе с каким-нибудь хорошим кофе. Так и пошло, они вечно были друг другу что-то должны. На Новый год Костя и Слава обыкновенно разошлись по родителям, каждый к своим. В феврале отмечался день компании, да так, что все настолько наотмечались, что было плохо. Слава привычно потащился домой вместе с Валерией. Та еле шевелила ногами, и он вёл её под руку. У самого вертолёты кружились только так. Лера была совсем плоха, он проводил её до квартиры, она чуть не пошлёпала туда прямо в сапогах. — Ты чего? — он стянул их с неё, такой косой, повёл на кухню. — Выпей активированного угля сразу! Она выпила, подавилась одной из таблеток, откашлялась, пережевала её и запила водой. Потом повернулась к Славе и продемонстрировала чёрную от угля улыбку. — Шикарно! — сказал он. Лера вдруг качнулась к нему и поцеловала. Слава понял, что он и не против. Они сползли на пол, переплетаясь руками, ногами. Перетащив Леру на постель, Слава впервые в своей жизни ласкал грудь девушки, лез руками в трусики. Лера была такой влажной, горячей. Всё произошло так стремительно, Слава очнулся только в процессе, понимая, что ему запредельно хорошо. Лера так классно стонала, а уже после их изнурительных игр взяла у него в рот так умело, что он почти сразу кончил. Утром, проснувшись в чужой постели, Слава смотрел на растрёпанную девушку и думал, какая же она милая, когда спит. Похозяйничав на кухне, он сделал им чай и принёс в комнату. — Ммм, завтрак в постель! — сказала Лера, потягиваясь. Сипохин и не спросил, где он был, когда Слава вернулся. Подумав, он обнаружил, что и вспомнить-то не может, когда в последний раз у них с Сипохиным что-то было. Перед Новым годом? И то чисто механически. Они и не разговаривали уже целую вечность. Слава стал пропадать, частенько ночуя у Леры. Оказалось, что у неё дочь четырёх лет, Элеонора. Слава не мог перестать удивляться: он вообще не помнил, чтобы она хоть раз её упоминала в разговорах, да и дома никаких игрушек он не заметил, хотя во второй комнате не был никогда. Выяснилось, что Лере сильно помогает её мама: с утра в садик Элю отводит, потом забирает, а Лера после работы забирает её у мамы. На всякие празднества мама Леры вообще Эльку с ночевой берёт. Периодически из дома начал исчезать на ночь и Сипохин. Слава порадовался: ну наконец-то, и он пристроен, а сам-то говорил… Слава оставался с Лерой на все выходные, она отдавала дочь маме, и они занимались сексом по полночи. Лерка была такая мягкая и податливая, Слава сходил с ума в постели. Когда они не ночевали вместе, то обязательно созванивались ближе к ночи, ржали о чём-нибудь. Сипохин всё корпел над работой, иногда и в наушниках с музыкой. На Восьмое марта Слава подарил Лере шикарный букет роз и проторчал у неё все выходные. Когда он вернулся домой, Сипохина снова не было. Через день он объявился под вечер, Слава как раз с Леркой по телефону болтал. Через полчаса они всё-таки смогли распрощаться друг с другом, и Сипохин ни с того, ни с сего бросил ему: — Да когда ты уже съебёшься к ней? Слава проводил его равнодушным взглядом. Лера уже не раз говорила ему что-то вроде: «Может, тебе уже не уходить?» Невежливо было бы намекать ей на то, чтобы съехаться, но и следующий её намёк не заставил ждать. — Сла-а-ав, ну надоела уже эта беготня…собирай свои манатки и дуй ко мне. Друг твой поди уже тоже хочет к себе кого-нибудь приводить спокойно. Он приобнял её и погладил по груди. — Наверное, ты права. Я тебе тут не помешаю? — Вот тут ты мне как раз не помешаешь… — она сунула его руку себе в трусики. Сипохина как раз не было дома, когда он решил свалить безо всяких прощаний. Скидав свои вещи в сумку, рюкзак и пакет, он оставил на столе коротенькую записку: «Ключ в почтовом ящике». Избавившись от ключа, он понёсся к Лере. Просыпаться в её объятьях было прекрасно. Её дочь внезапно сильно привязалась к «дяде Славе», и он был то её лошадкой, то её добытчиком киндер-сюрпризов. Всё лето они гуляли по городу, катали Эльку на каруселях, а сами сидели на лавочке и болтали о всяком. Омрачало все эти растратные походы только то, что в сентябре Славе нужно было отдать плату за семестр, равную его зарплате за месяц, а потому ему хотелось немного ужаться в расходах. — Ммм, мой Клеверов! Лерка шарила рукой по его самым интересным местам. — Представляешь, если я возьму твою фамилию, то буду Клеверова Валерия Александровна. Красиво? — Очень. Продолжая разглагольствовать, Лера щупала его так, что у Славы в глазах темнело от удовольствия. — Я вообще никогда не любила свою фамилию. Ну что за такое: «Будейкина Валерия?» Ни рыба, ни мясо. Вот Клеверова Валерия… Это вам не какая-нибудь Иванова-Петрова да Кузькина-Муськина! Слава как в прорубь окунулся. Ну да, Кузина Валерия — было бы немного не то, да? Но сексом они всё-таки занялись. — Слав, ты же помнишь, что у Эльки скоро пятилетие? Она спрашивает, подарит ли ей что-нибудь дядя Слава! — сказала Лера по дороге домой с работы. — И что же он ей подарит? — Помнишь, мы видели домик для барби, он ей так запал. Там и мебель есть! А мама подарит ей лошадку для барби. — Лер, этот домик стоит целое состояние. — Это же ребёнок. Слава, она так к тебе привязалась, просто удивительно! И ты помнишь, что у мамы Эли тоже скоро день рождения? — А что хочет на день рождения эта прекрасная девушка? Лерка даже закружилась на месте. — У меня заканчиваются духи, а твоя прекрасная девушка должна обалденно пахнуть. — Лер, я с вами двумя в одну зарплату не уложусь. — Ну, не сходим в кафе пару раз. Слава извиняющимся тоном произнёс: — Нет, Лер. Мне в сентябре нужно деньги за семестр института отдать. Она нахмурилась: — Института? Я что-то в первый раз об этом слышу. Я думала, ты после колледжа коммунального у нас. — Нет, я просто с очки на заочку перевёлся. Мне же высшее надо получать, да по работе продвигаться. Чтобы покупать подарки моим девочкам. Ещё три года учёбы. — Так ты ещё три года даже на карусели бедного ребёнка не сводишь. Зачем тебе высшее, работай, тебя хвалят. Продвинут, куда денутся. Неоконченное высшее, считай, как колледж. — А если место получше подвернётся? — Так у тебя уже опыта ого-го. На институт деньги зря спустишь да и время. У меня колледж и ничего, работаю, ребёнок растёт. — И куда ты выше секретарши прыгнешь? — Пиздец, поговорили. Слава хотел что-нибудь сказать в своё оправдание, но потом ему стало как-то противно. Он купил и домик для барби, и духи. Но Лера была недовольна, так как теперь он ни продуктов не мог купить, ни шоколадку ребёнку. А потом он отдал все оставшиеся деньги за учёбу. — Ещё содержать тебя не хватало, — ворчала Лера. — Я ни ногти не могу нарастить, ни в парикмахерскую сходить. Слава терпел. Элька везде таскалась с новым, откуда-то взявшимся игрушечным пушистым кроликом, спала с ним в обнимку. На домик барби ей было плевать. — Ты любишь своего кролика, да? — спросил он девчушку. — Да, очень! Мне его дядя Дима подарил. Вечером состоялся разговор про дядю Диму. — Да это же водитель наш, ты его сто раз видел, — отмахнулась от него Лера. — Мы много лет знакомы, он всегда Эльке что-нибудь дарит. Ты на учёбе был, когда он приезжал. Даже соврать ничего не смогла, тупорогая. — Секретутка и водитель — вот это точно пара года. — Ты там не охуел часом? Секретутка разом превратилась в мегеру. — Да я-то нет. Только у Эльки и игрушек из киндеров многовато. То у неё не хватает бегемотиков из коллекции, а то уже несколько одинаковых. Ты ей киндеры не покупаешь, я знаю. — И чё, коллега не может киндер моему ребёнку купить? Слава не был уверен в том, что он прав, но давил до последнего. Разосрались они знатно. — Да, у него есть деньги на киндер ребёнку, в отличие от тебя! С тобой скоро презервативы сама буду покупать. — Ты, видать, поумнела со времён отца Элеоноры? Презервативами стала пользоваться после него? В общем, кончилось всё отвратительно: Лера высказала ему всё про его размер члена, что у Димы больше, и прочие идиотские вещи. — Собирай пожитки и сваливай обратно к своему дружку, может, он тебя будет удовлетворять! Или к мамаше, которая воспитала такого уёбка. Слава даже не стал развивать тему. Эля спросила, куда уходит дядя Слава и придёт ли сегодня дядя Дима. Просто форменный пиздец. Собрав самое важное, Слава сказал: — Остальное можешь выбросить. Он злобно вышагивал по заснеженным улицам. Было начало декабря. И, кстати, на его день рождения Лера просто купила торт, даже не испекла. Не говоря уже о подарке. Дойдя до материного дома, он весь перематерился: не мог найти ключи. И куда он их сунул? Вроде бы, всегда в спортивной сумке лежали в отдельном кармашке, на всякий случай. Три часа ночи. Вздохнув, Слава стал звонить в домофон. Его мама всегда спала чутко. Спустя несколько минут безуспешных дозвонов, Слава понял, что она, наверное, у кого-то в гостях. Тогда звонить на сотовый и будить её он точно не будет. Может, она вообще у тётки в Вёслах и с ума сойдёт, если узнает, что под дверями дома застрял сыночек на холоде и голоде. Оставалось ещё одно место, куда он мог пойти. Ещё полчаса на злобное вышагивание. Благо, домофон, как всегда, сломан. Он вошёл в подъезд, поднялся, постучал. Ему никто не открывал. Да и шуршания никакого за дверью. Да куда все подевались? Спускаясь, Слава взглядом упёрся в почтовый ящик. Ну, дай бог. Пришлось силой открыть его, погнув замок. Слава запустил руку внутрь: окурки, рекламные листовки и вот они, его ключи. Пролежавшие здесь больше полугода. Он снова поднялся и открыл квартиру. Сипохина не было, но в коридоре висела его осенняя куртка, наверное, уже в зимней ходит. Слава не стал проходить в комнату, пошёл на кухню, сделал чай в большой кружке «BOSS» и лёг лицом на стол.