Глава 9. Неловкое молчание и путь домой
Фойе театра стремительно пустело. Последние посетители спешили разойтись по домам, едва ли замечая застывших посреди зала мужчин, смотревших друг другу в глаза, словно заворожённые. Неловкое молчание затянулось, и Альт, не выдержав, первым отвёл взгляд. Почувствовав его смущение, красноречиво отразившееся румянцем на щеках, Мун торопливо пытался подобрать слова — хоть какие-нибудь. — Сожалею, что наша встреча получилась не такой скорой, как хотелось бы, — стараясь не выдать внезапно подкравшегося волнения, произнёс он официальным, почти неуместно холодным тоном. — Увы, но обстоятельства так сложились, что найти вас быстрее мне не представилось возможности. — Вы искали меня? — искренне удивился юный аш Лоргант. Конечно, где-то в душе, тайком от самого себя он надеялся на повторную встречу, однако жизнь уже давно отучила Альта рассматривать собственные надежды как возможность, имевшую хоть малейший шанс стать явью. — Разумеется, — подтвердил герцог Кассарийский, натянуто улыбнувшись. Вопрос Альтириуса немного сбил его с толка, вынудив спешно искать хоть какое-то объяснение столь внезапному интересу к его персоне. — Я не мог поступить иначе после того, как моя неосмотрительность чуть не стоила вам серьёзной травмы. Я беспокоился за ваше самочувствие. Альт медлил с ответом. Ему было сложно понять, как относиться к такому объяснению. С одной стороны, внутри становилось теплее от мысли, что магистр беспокоился за него, но с другой — быть объектом благотворительности ему совсем не хотелось. — Но я же сказал, что со мной всё в порядке, — ответил он, немного нахмурив брови. Светлый открыто взглянул в эти холодные глаза напротив, но почти сразу стушевался, отведя взгляд. Пока Альт нервозно теребил пальцами край сложенного в руках пальто, тёмный маг почти неосознанно обратился к своему ментальному восприятию. Да, этот молодой человек был порядком смущён и растерян. Он корил себя за что-то, но об этом несложно догадаться и без помощи магии. Однако тьма его души была куда красноречивее… Недоверие. Подозрительность. Отчаяние. Страх быть обманутым? Обида? Нет, что-то более серьёзное, тёмное, пожирающее его изнутри. Но это что-то не было направлено на Муна лично. Казалось, словно сама жизнь была злейшим врагом юноши. Рассматривая его сознание, магистр даже не заметил, как пауза снова затянулась. Так и не дождавшись от неразговорчивого собеседника никакой реакции, Альтириус всё же отважился вновь поднять на него глаза. В первый миг тот показался таким холодным, отстранённым, почти безразличным, и чуть вздёрнутые в формально-вежливой улыбке уголки губ ничуть не сглаживали произведённое впечатление. Однако каким-то смутным внутренним чутьём светлый понял, что всё это лишь видимость. Было в его льдисто-голубых глазах и что-то неуловимо тёплое, что позволило Альту собраться с духом. Прерывисто вздохнув, он всё же решился продолжить: — Если дело только в той… досадной случайности… вам, право, не стоило меня искать, — совсем тихо и неуверенно промямлил он. — Нет, я искал вас не только поэтому, — поспешил объясниться Мун, но и эти слова невольно прозвучали слишком резко и холодно. С его лица пропал последний вымученный намёк на улыбку, уступая место привычной серьёзной маске с ледяным тяжёлым взглядом. Магистр Тьмы понимал, что ведёт себя не самым лучшим образом, но не мог ничего с собой поделать. Уж слишком привычным для него стало прятать эмоции за отстранённым равнодушием. Настолько, что он уже и не помнил, как иначе. А сейчас ему было, что прятать: лишь на мгновение случайно коснувшись подсознания собеседника, тёмный маг невольно впустил чужие эмоции в собственный разум, ощутив их почти как свои собственные. И всё же, на секунду прикрыв глаза, Алиэмун постарался взять себя в руки. — Мне сложно это объяснить, но в ту ночь я ощутил некоторую… схожесть наших взглядов, быть может? — продолжил он всё ещё отстранённо, неосознанно выбрав совершенно неуместный формально-безжизненный тон. — Простите, я не очень силён в светлых эмоциях. Возможно, даже вы, как начинающий светлый маг, куда лучше моего разбираетесь в этом спектре чувств. Я же могу лишь сказать, что вы сразу показались мне чрезвычайно необычным, интересным молодым человеком. Мне захотелось узнать вас получше, и именно поэтому я стремился вас найти, — торопливо пояснил герцог, словно эти слова могли укусить, стоило на секунду замешкаться. Разительный контраст между холодным тоном собеседника и смыслом произносимых им слов вывел Альта из ступора. Несмотря на то, как это было сказано, он почувствовал неожиданную искренность в словах сдержанного герцога. Поверить во что-то подобное было сложно, но молодой аш Лоргант поймал себя на мысли, что сейчас многое бы отдал, чтобы его опасения не оправдались. — П-простите моё недоверие, — тихо произнёс Альтириус, глядя в пол. — Я не подозреваю вас в неискренности, но ваши слова… мне просто очень сложно принять, что кто-то мог всерьёз посчитать меня… интересным. — Понимаю. В этом мы с вами тоже немного похожи. Пожалуй, на вашем месте и мне было бы сложно принять на веру подобные слова от незнакомца, — уже теплее ответил аш Дортмунд, слегка улыбаясь. Неожиданно он обнаружил, что неловкость и сомнения, не дававшие ему покоя с начала разговора, развеялись, уступая дорогу решимости. — Не подумайте, что я жду от вас безоговорочной веры каждому своему слову. Я лишь прошу дать мне шанс доказать свою искренность. Разумеется, если… — говоривший до этого уверенно, Мун внезапно замялся, — если вы всё ещё свободны? Протянув почти до конца Сезона, я был бы не вправе вас винить, если бы вы уже воспользовались моим советом не терять надежды и… — так и не договорил он, смущённо откашлявшись. — Конечно, я воспользовался вашим советом, — невесело улыбнулся полукровка, глядя ему в глаза. Внезапно этот жутковатый магистр показался ему невероятно милым. — Но, являясь главной мишенью для насмешек этого Сезона, просто не терять надежды недостаточно, как вы можете догадаться. Разумеется, на данный момент я всё ещё… — светлый отвёл взгляд в сторону, пытаясь подобрать слова. Случайно его взгляд упал на настенные часы, и он тут же переменился в лице, резко побледнев. — Ох, я совсем забыл про время! Магистр Мун, прошу меня извинить… Альтириус поспешно поклонился и, не дожидаясь реакции собеседника, принялся оглядывать практически опустевший за это время зал в поисках слуг. Заприметив одного недалеко от выхода, он бросился к нему почти бегом, хоть их и разделяло всего несколько метров. Алиэмун, от неожиданности промедлив несколько мгновений, последовал за ним. — Извините, — обратился к слуге бастард, тяжело дыша от беспокойства, — не подскажите, барон Миронский с семьёй… их карета… они уже уехали? — слова путались, но тот его, по всей видимости, понял. — Да, господин. Барон Миронский попросил подать карету около пяти минут назад. Я лично видел, как он отбывал. — Опоздал… — растерянно произнёс Альт в пустоту. Поблагодарив слугу, он развернулся и лишь сейчас заметил, что магистр стоял у него за спиной. Молодой человек безуспешно пытался скрыть обиду, сдавившую горло, словно удавкой. — Моя семья… они предупреждали, что не станут дожидаться меня, если я задержусь. — Они бросили вас одного?! — возмутился Мун. Это настолько не укладывалось в голове, что, не будь он сам свидетелем произошедшего, ни за что бы не поверил, расскажи ему кто подобную байку. — Но почему? — Видите ли, мой дед… он очень строгий человек, — попытался объяснить внук барона. — Он сказал, что задерживаться мне не разрешается, а я не послушался — значит, сам виноват. Знаю, мне не следует на него обижаться. Главу рода ведь и не должны волновать проблемы бастарда… Рассказывая, юноша уже чувствовал, как к глазам подступают слёзы. Как же унизительно было объяснять постороннему, в сущности, человеку подобные вещи! Но что он мог поделать, раз магистру довелось лицезреть всю глубину его позора? Оставалось только выложить всё, как есть. Может, оно и к лучшему. Какой бы там ни был интерес у герцога к его персоне, будет лучше, если он потеряет его сейчас, чем когда Альт уже успеет привыкнуть к мысли, что кому-то приглянулся. Возмущению Алиэмуна же не было предела. Он мог бы многое сказать про Пилевия аш Лорганта, его неподобающее обращение с внуком и несправедливое отношение юноши к самому себе, но сейчас был не подходящий для этого момент, и тёмный сдержался, с усилием выдохнув. — Как же вы будете добираться домой? — спросил он обеспокоенно. — Увы, но других вариантов у меня нет: придётся идти пешком, — печально вздохнул полукровка, вымученно улыбнувшись. — Театр не так далеко от особняка барона — за пару часов доберусь. Простите, что вынужден так внезапно прервать наш разговор, но мне лучше не задерживаться ещё дольше. — В таком случае, позвольте хотя бы подвезти вас? — предложил герцог. — Какие бы там ни были причины у барона Миронского для подобного отношения, я просто не могу позволить вам идти домой пешком. Это слишком опасно для молодого аристократа. — Вы… правда?.. — не веря своим ушам, удивлённо переспросил Альтириус. — Это точно не доставит вам неудобств? Я даже не уверен, что смогу показать дорогу. Ведь до этого Сезона я ни разу не бывал в Инторне… — Не беспокойтесь, сегодня я никуда не спешу. А ваш адрес уже знаю, — улыбнулся Мун, достав из кармана слегка потёртый, но аккуратно сложенный лист бумаги. — Вот этот, верно? — Да, но откуда?.. — уже не в силах удивляться, юноша спросил в пустоту, не рассчитывая на ответ. — Один мой друг подсказал. Признаться, я уже несколько дней как собирался вам написать, но не смог… по независящим от меня обстоятельствам, — чуть было не проболтавшись об истинных причинах своего промедления, Кассарийский вовремя спохватился и поспешил сменить тему. — Пожалуйста, подождите пару минут, я велю подать мою карету. Светлому юноше, всё ещё пребывавшему в некотором шоке от своей удачи этим вечером, оставалось лишь удивлённо наблюдать за магистром, отдающим распоряжения слуге. Вскоре они вместе проследовали к выходу из театра. Герцогская карета оказалась чёрной, роскошной и большой — раза в полтора крупнее обычных, в ней с лёгкостью поместились бы и шесть человек. Альт с интересом разглядывал резной герб на дверцах, пока кучер останавливал холёных чистокровных лошадей. Алиэмун назвал адрес, а сам сел напротив юноши, который скромно притулился на краешке сидения из зелёного бархата. Начало пути прошло в напряжённой тишине. Мун внимательно наблюдал за молодым человеком, неуверенно мнущимся на противоположном сиденье. Казалось, тот старался занять как можно меньше места, робко съёжившись рядом с окном. Альтириус, в свою очередь, лишь украдкой поглядывал на владельца кареты, всякий раз тут же переводя взгляд — то в окно, то на собственные руки, вновь нервно перебирая в пальцах край своего пальто, которое так и не надел. Тем временем магистр Тьмы вновь начал ощущать исходивший от юного спутника страх. Однако это был не тот оттенок страха, к которому тёмный давно привык, будучи его источником в сознании многих людей. Сознание же Альта всё сильнее захватывала тревога, не имевшая источника вовсе. Молодой человек беспокоился из-за самой ситуации, в которой так внезапно оказался. И Алиэмун не знал, может ли он чем-то помочь. Кассарийскому всегда с большим трудом давались светские беседы, но сейчас он чувствовал, что просто обязан заговорить первым. Оставалось придумать о чём, чтобы не усугубить. — Через три дня состоится церемония принятия новичков в магические ордена, — наконец, нарушил он тишину. — Я полагаю, вы тоже будете на ней присутствовать? — Д-а, — выдавил Альт, нервно сглотнув. Даже когда ему смеялись в лицо, было проще, чем сейчас. — Как дебютант, я обязан там быть… — Я тоже обязан присутствовать, как и все магистры. Из года в год эта церемония остаётся для меня одной из самых неприятных обязанностей, вменяемых моей должностью. Придётся выступать перед публикой, даже несмотря на то, что о скудном потенциале обоих тёмных дебютантов этого года мне уже много лет, как известно. Эта традиция уже давно стала пустой тратой времени, служащей лишь для дешёвой показухи орденов перед знатью, да и друг перед другом, — холодно, почти язвительно сказал магистр Тьмы, но, взглянув на внимательно слушающего его юношу, смягчился. — Однако, быть может, в этот раз всё будет несколько иначе… если вы согласитесь встретиться после её окончания? Мне бы хотелось поговорить с вами в менее напряжённой обстановке. — Конечно, я буду рад с вами поговорить, — натянуто улыбнулся Альт. Он всё ещё волновался, но голос спутника помог немного расслабиться. — Рад это слышать, — ответно улыбнулся Мун. Остаток дороги они тоже молчали, однако это было уже не то неловкое молчание, преследовавшее их первую половину пути. Спустя несколько минут, несмотря на темноту за окном, аш Лоргант узнал знакомую улицу — они были всего в нескольких домах от столичного баронского особняка. — Пожалуйста, можно вас попросить остановиться где-нибудь здесь? Я бы не хотел, чтобы кто-то из моей семьи видел, что меня подвезли, — осторожно попросил он герцога, и тот немедленно дал сигнал кучеру. — Как пожелаете, — учтиво склонил голову аш Дортмунд. Когда карета остановилась, Альтириус без промедления открыл дверь и вышел на запорошённую свежим снегом улицу, зябко накидывая на плечи старенькое пальто: герцог его уже видел, так что стесняться, как в театре, было бессмысленно, зато не так холодно. Магистр последовал за ним. — Что ж, в таком случае до встречи на церемонии, — мягко улыбаясь, Алиэмун протянул руку. — До встречи, магистр Мун, — Альт неловко улыбнулся в ответ, немного неуверенно принимая рукопожатие. Даже такой простой жест уважения был для него в новинку, что заставило молодого человека волноваться ещё сильнее. Но когда герцог бережно накрыл его кисть сверху ладонью своей левой руки, у юноши на мгновение перехватило дыхание. Это было простое рукопожатие, но внезапно он почувствовал исходящее от Муна приятное тепло. В это краткое мгновение светлому почудилось, что того словно окружает сияющий ореол, благодаря которому даже едва освещённая вечерняя улица показалась залитой солнечным светом. Ещё несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, словно оцепенев. Наконец, придя в чувство, светлый смущённо вытянул пленённую руку и быстро склонил голову в молчаливом прощании, после чего убежал в направлении дома, не оглядываясь. Его лицо горело, а сердце колотилось, будто в горячке. Герцог с рассеянной улыбкой смотрел ему вслед, пока не потерял из вида. Альтириус пробрался в дом с заднего двора известной лишь ему и некоторым слугам тропкой и аккуратно прошмыгнул в свою комнату, к счастью, оставшись незамеченным. Ещё долго он лежал, уставившись в потолок и прижимая ладонь к груди, чтобы унять суматошное сердцебиение.Глава 10. Церемония принятия
Три дня спустя Альтириус с тоской рассматривал разложенный на своей кровати наряд. Приносимые ему костюмы никогда не отличались красотой, но этот превзошёл все предыдущие! Во-первых, он был странного грязно-горчичного цвета, навевающего довольно неприятные ассоциации — Альт даже не знал, что одежду такого цвета вообще шьют. Во-вторых, этот костюм, похоже, последние годы использовался в качестве половой тряпки: на нём изобиловали подозрительные разводы, принять которые за причудливую задумку портного не смог бы и распоследний пьянчуга. Юноша вздохнул, но всё-таки напялил на себя этот страшненький наряд. Сегодня был один из тех дней Сезона, который он никак не мог пропустить и даже ждал с нетерпением. Церемония принятия! Побывать на ней Альт мечтал с самого детства. В этот день дебютанты представляют себя перед магистрами всех девяти орденов магии, чтобы те отобрали достойных вступить в свои ряды. Конечно, аш Лоргант и не надеялся, что его примут с таким ничтожным даром. Все будущие члены орденов обычно были известны заранее: их обучение начиналось задолго до совершеннолетия. Тем не менее, традиция есть традиция. Когда слуга сообщил, что карета подана, Альтириус еле сдержался, чтобы не спуститься с лестницы вприпрыжку. Всю дорогу до дворца Совета магов он смотрел в окно с глупой улыбкой на лице. Казалось, что сегодняшний день просто невозможно испортить — ведь после церемонии он опять встретится с Муном! Эти дни он провёл, смакуя каждое мгновение, проведённое вместе, каждое сказанное слово! Его собственные слова, правда, вспоминались в основном со стыдом. Альт успел придумать десяток возможных фраз, с которых можно было начать разговор, чтобы избежать того гнетущего молчания. Он с сожалением вздохнул: скорее всего, эти задумки так и останутся неиспользованными — всякий раз под пристальным взглядом этих светло-голубых глаз его язык словно костенел. Как и большинство дебютантов в этот день, аш Лоргант прибыл к воротам дворца ещё до открытия. Альт остановился чуть поодаль от сверстников и с любопытством оглядывался по сторонам, впечатлённый собравшейся толпой. В этом году совершеннолетия достигли сто пятнадцать магов — что немало для Шор-ди-Лейн, вмещающей порядка тридцати миллионов человек, среди которых магами были около ста тысяч. Альтириус слышал, что в послевоенные годы случались даже «пустые» Сезоны, когда дебютантов не было вовсе, но эти тяжёлые для магического сообщества времена, хотелось надеяться, уже позади. Вдруг светлый вздрогнул: мимо прошёл необычайно высокий юноша с неприкрытой злостью на лице. Решительным шагом он направился прямиком ко входу, всем своим видом давая понять, что такому лучше уступить дорогу — что и сделали остальные дебютанты, почти синхронно отступив от него на несколько шагов, тем самым позволив встать у самых ворот. Заподозрить в нём аристократа позволяло, разве что, само его присутствие возле дворца Совета магов в этот день. Особенно выделялись его простая одежда и на редкость крепкое телосложение — широченные, бугрящиеся мускулами плечи был не в состоянии спрятать даже потёртый бесформенный плащ. Аристократам практически не приходилось пачкать руки, поэтому такая внешность выглядела настоящим вызовом обществу. Вскоре ворота открыли, а всех собравшихся проводили в главный зал. Помещение было огромным — тут легко поместилось бы и несколько сотен человек. Альтириус с восторгом разглядывал довольно непритязательное убранство дворца: голые стены, старинные держатели для факелов, каменный пол, массивные колонны, подпирающие высокий потолок. Возраст дворца исчислялся тысячелетиями, и всё это время он оставался неприступным бастионом магического сообщества. Пока магистры ещё не прибыли, дебютантам велели выстроиться напротив длинного стола, сервированного вином и закусками. Ожидаемо, Альт обнаружил себя вытесненным на самый край образовавшегося полукруга, причём во втором ряду. И хотя обзор был не очень хорошим, он с большим интересом рассматривал девять примечательных на вид кресел, расставленных по другую сторону стола. Они были декорированы в разных цветах под все разновидности магии и располагались в традиционном порядке, о котором полукровка лишь мельком слышал на одном из уроков: Вода, Исцеление, Воздух, Свет, Огонь, Некромантия, Земля, Тьма. Считалось, что они образуют замкнутый круг, связанный по центру Ясновидением. Впрочем, стол был самой обычной прямоугольной формы, и кресло магистра Ясновидения стояло между креслами Света и Огня, но заметно выбивалось из этого ряда причудливой светлой отделкой и высокой массивной спинкой. Магистру ордена Тьмы же отводилось крайнее кресло на противоположном от Альта конце стола. Осознав это, юноша поймал себя на мимолётной мысли тихо проскользнуть поближе, но нежелание привлекать к себе внимание всё же пересилило. Через несколько минут массивные двери напротив распахнулись, и все девять магистров величественно проследовали в зал. Взгляд Альта был прикован только к одному из них, но как следует рассмотреть его с такого расстояния было непросто. По сравнению с коллегами, разодетыми в роскошные яркие наряды, подчёркивающие их титул и магическую силу, Мун выглядел довольно-таки неброско. Из-под распахнутого тёмного камзола с едва различимой фиолетовой вышивкой по краям виднелись чёрная рубашка и чёрные же штаны без единого узора. Кажется, в их первую встречу он был одет почти так же, с едва заметной улыбкой припомнил Альт. Магистры привычно заняли свои места, и только Дарикей аш Норингтон, председатель Совета и магистр Ордена Ясновидения, остался стоять возле кресла. — Дорогие дебютанты! — с доброжелательной улыбкой начал он, дождавшись, когда стихнут шепотки. — В этот знаменательный день я от души приветствую вас во дворце Совета! И, безусловно, искренне желаю удачи каждому претенденту. Но, к сожалению, лишь немногие из вас смогут пройти отбор. Ведь далеко не всем суждено посвятить свою жизнь магии. Не сомневаюсь, что многие из вас и не желают подобного будущего всерьёз. Но тем, чьё стремление достичь вершины своих способностей сочетается с природным талантом, непременно найдётся место в одном из магических орденов! Что ж, уступаю место магистру Ордена Водной магии. Магистр Герель аш Пермунт, прошу, — перевёл он взгляд на одного из коллег, после чего с важным видом уселся в своём кресле. Магистр Ордена Воды поднялся и вышел в центр зала. Довольно молодой на вид, он щеголял роскошной мантией голубого цвета с серебристыми узорами, напоминающими морскую пену. После небольшой драматической паузы Герель театрально вскинул руки, и вдруг из дальних углов зала взмыли в воздух две довольно толстые струи воды. Они закручивались серпантином, то разделяясь на десяток мелких ручейков, то сливаясь воедино. Иногда небольшие струйки отрывались, переходя в свободный полёт, но спустя считанные мгновения с филигранной точностью сливались с более крупными. Дебютанты с изумлёнными лицами наблюдали за представлением, а многие молодые водники, казалось, и вовсе были перепуганы могуществом магистра. Аш Пермунт покрасовался ещё немного, после чего мановением руки заставил струи застыть в воздухе. Ещё мгновение, и призванная магистром вода вернулась обратным путём, стремительно скрывшись с глаз зрителей в тёмных углах зала. Когда представление завершилось, аш Пермунт пригласил водных дебютантов выйти вперёд. Около двух десятков молодых водников выстроились в линию лицом к своему магистру. Молодой маг в чуть менее броском голубом одеянии с плетёной корзиной в руках раздал каждому претенденту по яблоку, а последнее оставшееся с уважительным поклоном вручил Герелю, который со слегка самодовольной улыбкой принялся перебрасывать его из руки в руку. Выставив перед собой руку с фруктом так, чтобы всем было видно, он неспешно прохаживался по залу, медленно вытягивая из него влагу. Спустя минуту от сочного яблока остался лишь иссушенный огрызок, обтянутый хрупкой кожицей. Альтириус поёжился. Он знал, что точно так же можно вытянуть всю жидкость из любого живого существа, даже человека. Удерживая кристально чистую влагу в форме шара на второй ладони, магистр направил её тонкой струйкой к сушёному яблоку, столь же медленно возвращая сок обратно. Ещё несколько секунд — и яблоко вновь сверкало упругими боками. Альт заметил, как некоторые из водных дебютантов побледнели. — Он же не хочет, чтобы они это повторили? — шёпотом обратился к соседу стоявший впереди дебютант. — Я слышал, что восстановление — это одна из сложнейших техник водной магии! Должно быть, даже не все старейшины на такое способны! Ответа полукровка не расслышал, но вскоре стало ясно, что это и было экзаменационным заданием. Внутренне Альт уже почти радовался, что шансов попасть в орден у него нет. Впрочем, экзамен светлого ордена должен быть намного легче — это стихийники могли себе позволить завышать планку: им было, из кого выбирать. Следующие десять минут абитуриенты изо всех сил пытались выполнить поставленную задачу. Наверняка многие из них годами готовились к этому дню, но у большинства не получилось ровным счётом ничего. Только семь яблок хоть немного потеряло свой первоначальный вид. Троим претендентам удалось усушить свой фрукт почти наполовину — взмокшие от приложенных усилий, они с волнением держали на ладонях похудевшие яблоки и собранный из них шарик мутной воды. Ещё один дебютант с торжествующим видом демонстрировал шарик куда крупнее остальных и почти полностью высушенный огрызок, однако восстановление не удалось и ему. Когда прозвенел негромкий звоночек, обозначавший конец отведённого времени, магистр обошёл юных водников по очереди, внимательно осматривая результат. Именно тех четверых, кто хоть как-то справился с первой частью задания, он и просил выйти в центр, а после торжественно поздравил с поступлением. Следующей была магистр Ордена Воздушной магии, выступление которой основательно подпортило причёски некоторых дебютантов. За ней шёл магистр Огненной магии, продемонстрировавший впечатляющее огненное представление. Последним из стихийников шёл магистр Ордена Земной магии, во время выступления которого Альт даже немного испугался, что дворец сложится, как карточный домик. Далее на очереди были представители более тонких материй. Стихийников всегда проверяли в самом начале, поскольку их было большинство. Прошедшие экзамен — как принятые, так и отвергнутые — отходили в сторону отдельными группами, и уже оттуда наблюдали за дальнейшим отбором. К тому времени, как со стихийниками закончили, от изначальной группы осталось всего двадцать два человека. Следующим в центр зала вышел сам председатель Совета магов, магистр Ясновидения. — Ясновидение всегда считалось особой формой магии, — драматичным тоном начал он. — Этот самый древний, первичный дар либо есть с рождения, либо его не будет уже никогда. И если обладатели других даров могут заметно развить свою силу, даже не обладая мощным врождённым талантом, могущественным ясновидцем можно только родиться. Дарикей аш Норингтон мягко улыбался, внимательно осматривая стоящих перед ним пятерых дебютантов: четверых юношей и одну девушку. — К примеру, я знаю, что сегодня этот экзамен пройдут только трое. И лишь одному из этих троих в будущем суждено встать в один ряд с сильнейшими ясновидцами ордена. Я не сомневаюсь, что этот человек уже знает, кого я имею в виду, — неторопливо произнёс он, переводя взгляд с одного претендента на другого, не задерживаясь, впрочем, ни на одном из них. — Двоим же из вас, к сожалению, придётся вернуться к прошлой жизни, как бы вам сейчас ни хотелось изменить свою судьбу. Лидия, милая, — обратился он к единственной девушке, — выбросьте вы этот камешек. Поверьте, он вам не поможет. Девушка испуганно ойкнула и выпустила из сжатого кулака камешек, с громким стуком ударившийся об пол. Магистр тем временем подошёл к следующему юноше. — Сомуэн, я всё понимаю — Сезон, столько балов и вечеринок! Но учтите, пожалуйста, что вы будете обязаны блюсти честь ордена. И кража нижнего белья, боюсь, никак не входит в это понятие! Альт еле сдержал неприличное хихиканье. Но, как оказалось, это было необязательно — многие другие сдерживаться не стали. Сомуэн покраснел и стиснул пальцами край своего кафтана. Магистр ясновидцев направился к следующей жертве, а Мун тем временем мысленно закатил глаза. Он-то почти не сомневался, что это лишь балаганные фокусы, а все познания Дарикея — следствие его злоупотребления своими полномочиями, позволяющими направлять любые, даже самые нелепые запросы в Теневую Стражу. Смотрелось это, впрочем, эффектно. Покончив с раскрытием секретов новичков, магистр аш Нортингтон подозвал пятерых помощников. Каждый из них держал по большому листу плотной бумаги. Со стороны стола магистров были видны нарисованные на них символы. Алиэмун внутренне собрался: этот момент уже давно не давал ему покоя. Может, на этот раз удастся разгадать эту тайну? Как и каждый год, претенденты по одному пытались угадать свой символ. Мун про себя усмехнулся: правильно ответили лишь двое. Но старик же сказал, что поступят трое! Как он будет выкручиваться на этот раз? Однако, когда листы повернули в сторону претендентов, оказалось, что отгадавших действительно трое, как и «предсказал» аш Нортингтон. Тёмный магистр разочарованно откинулся на спинку кресла. Он так и не заметил, когда и каким образом это произошло — может, всё-таки ловкость рук его помощников? Следующим был магистр ордена Исцеления Низард аш Амбштейн — приятного вида старичок в простом зеленовато-коричневом балахоне. Он осторожно нанёс неглубокую царапину на запястье своего помощника и предложил претендентам попытаться её вылечить. Получилось только у двоих, но в итоге магистр принял в орден пятерых новичков, отказав лишь троим. Лечить можно было и без магии, поэтому Целители оценивали в первую очередь интерес кандидатов к их ремеслу, и лишь во вторую — величину магического таланта. Алиэмун с изрядной долей цинизма наблюдал за свеженаречёнными целителями, воодушевлённо внимающими своему новому наставнику. Для него не было секретом, что руками этого добродушного на вид старичка было погублено больше жизней, чем спасено. Помимо будущих целителей в Ордене Исцеления готовили и тайных убийц, вмешательство которых в те или иные события по сей день оставалось практически недоказуемым. Далее восхищённые взгляды дебютантов сосредоточились на второй женщине в Совете магов — Савестии аш Уоллестаун, магистре Ордена Некромантии: статной немолодой особе с холодными зелёными глазами и чёрными волосами до пояса. Она железной рукой правила как своим орденом, так и армией Шор-ди-Лейн. Именно её заслугой была победа в прошлой войне с Кённигстедом, граничащим с Шор-ди-Лейн с юга. Альт внутренне содрогнулся: ведь она была магистром ордена, одним из старейшин которого являлся его дед. Что-то общее у них тоже имелось — строгий, суровый взгляд и отстранённость, под которой читалась едва скрываемая властность. В зал внесли большую чёрную коробку без крышки. Магистр некромантии прикрыла глаза на секунду, и вдруг из коробки вылетело около сотни жёлтых бабочек. Поначалу они разлетелись во все стороны в видимом беспорядке, но мгновением позже собрались в воздухе ровным строем. Ещё с минуту они слетались и разлетались, вырисовывая всевозможные геометрические фигуры. В какой-то момент послышалась ненавязчивая музыка — услуга магистра Воздушной магии, и бабочки затанцевали в такт нежной мелодии. Завершив прощальный круг над головами дебютантов, почти все бабочки вернулись обратно в ящик, и лишь шесть из них безжизненными тельцами опустились в руки молодых некромантов. После десяти минут напряжённых усилий дебютантов одна бабочка чуть дёрнула крылышками, остальные же остались неподвижными. В Орден Некромантов в этом году никто принят не был. Наконец, настала очередь светлых магов. Из троих оставшихся дебютантов, только Альтириус вышел вперёд. Он нервно оглядел всех магистров, задержав на мгновение взгляд на Алиэмуне. Стало немного легче. Со своего кресла поднялся магистр Света — Гаривуд аш Веннингтон, рассеянный низенький мужчина с блестящей лысиной. Он выглядел крайне раздражённым, заставляя Альта со всей остротой прочувствовать стыд за свой неказистый наряд, нечистокровность и отсутствие и намёка на магический талант. Внимание более сотни человек устремилось на молодого аш Лорганта, добавляя лишний повод для волнения в этой и без того напряжённой обстановке. Магистр светлой магии разбил проникающий через окна солнечный свет на отблески всех цветов радуги и разукрасил ими голые каменные стены. Гаривуд плавно вращал созданную им радужную сферу, выписывая её светом причудливые узоры и даже вполне осмысленные изображения. Альт следил за игрой света с двояким чувством: с одной стороны, с восхищением, с другой — с тревогой. Сколько бы он себя ни убеждал в отсутствии шансов на поступление, надежда нет-нет, да теплилась. Ну, а вдруг? Как же сильно это могло бы изменить его жизнь!.. Наконец, аш Веннингтон развеял своё радужное творение и нетерпеливым взглядом уставился на Альта. Уже смирившись с неизбежным провалом, светлый юноша добросовестно имитировал усердную работу положенные десять минут, так и не сумев создать даже крошечного блика на стене. После звонка магистр Света с видимым сожалением покачал головой и вернулся на своё место, не сказав ни слова. Печально вздохнув, Альт присоединился к остальным отвергнутым дебютантам. Немного успокаивало, что эта группа получилась самой большой. Темных кандидатов осталось всего двое, одним из которых был тот самый высокий парень с угрюмым лицом и мускулистыми руками. Вышедший вперёд магистр Тьмы не стал особо красоваться перед собравшимися своей силой, но статус не позволял не продемонстрировать свои возможности. Тень, которую отбрасывала его фигура, сгустилась, став чернильно-чёрной. Тьма разрасталась, поглощая каждый лучик света на своём пути. Когда ожившая тень приблизилась к дебютантам, даже Альт ощутил тянущий от неё холод. За спиной послышались встревоженные шепотки, и толпа новичков опасливо отхлынула назад, но тень остановилась, так никого и не коснувшись. Помедлив мгновение, тьма мягко уползла обратно, вновь скрываясь в тени Алиэмуна. Тёмный магистр не имел особых надежд на доставшихся ему дебютантов. Лично он видел этих юношей впервые, но читал не самые обнадёживающие отчёты коллег по ордену, посланных к ним для предварительной оценки уровня дара ещё несколько лет назад. Поэтому Мун спокойно следил за попытками парней хотя бы пошевелить собственной тенью. Впрочем, тот, что пониже, не пытался, демонстративно сложив руки на груди — видимо, даже не надеясь на поступление. Что ж, его право. Другой — высокий парень с руками, напоминающими лопаты — наоборот, старался изо всех сил, но его тень упорно отказывалась хотя бы дёрнуться. От него веяло каким-то отчаянием, застаревшей болью, злостью на весь мир и больше всего — на себя самого. Алиэмуну почему-то захотелось, чтобы у него получилось. Он дал парню, которого, насколько он помнил, звали Эризидт, даже больше времени, чем требовалось, но всё без толку. Скорее для очистки совести, чем действительно надеясь на результат, напоследок Мун остановился в шаге от дебютантов и вытянул из своей ментальной коллекции чью-то жгучую ненависть, однако вселять её в их сознание не стал — тогда эти эмоции почувствовал бы кто угодно. Вместо этого он напитал чужой ненавистью собственный разум — не слишком приятная процедура, но по такому случаю магистр был готов немного потерпеть. Первый парень даже не дёрнул бровью, а Эризидт поморщился, и Мун с новым интересом посмотрел на него. Магия Тьмы имела двойственную природу: часть дара позволяла управлять тенями, другая же отвечала за ментальные способности. Изредка случалось так, что тёмный дар был неполным или неравномерным, частично или полностью ограничиваясь либо одной лишь менталистикой, либо только управлением тенями. Понять, насколько развит ментальный дар молодого тёмного, было особенно сложно — дети часто не осознавали мир без него и порой просто не знали, что их восприятие чем-то отличается от восприятия других людей. Мун добавил в своё сознание концентрированной боли и страха, и Эризидт тут же схватился за голову и застонал. Мало того, юный великан упал на колени, пытаясь спрятаться от всепоглощающей боли, неосознанно впитанной из сознания коварного магистра. Быстро очистив разум от чужой тьмы, Мун не стал скрывать довольной улыбки. Один новый тёмный маг в этом году всё-таки поступит в орден.