Глава 20. Неосторожные слова и прелести прощения
Поздним вечером того же дня Альт, устроившись перед сном на диванчике в герцогских покоях, пытался дочитать давно заброшенную книгу. Однако отвлечься таким способом от переживаний не выходило: глаза упорно не желали задерживаться на строчках текста, смысл ускользал, а тревожно скачущие вспугнутыми зайцами мысли мешали погрузиться в глянцево-безмятежный книжный мир, полный надуманных приключений. Не находя себе места от волнения, он сначала собирался пораньше лечь спать, но, покрутившись на постели, как на раскалённой сковородке, понял, что уснуть вряд ли получится. И вот теперь вроде как читал. Хорошо, хоть книжку держал не вверх ногами. Настоящие приключения оказались совсем не такими зрелищными, как описывалось в популярных романах, и намного более тягостными. А ещё — имели далекоидущие последствия… Всю вторую половину дня он провёл в раздумьях о том, как бы помочь Эризу — который, к слову сказать, оказался совершенно бесполезным в этом деле. Тёмный бродил по герцогскому особняку мрачный, дёрганый, мысленно уже готовый собирать чемодан. Успокоить парня не помогало даже давнее откровенное объяснение магистра своему проблемному ученику: принятых в орден магов не выкидывают из него ни за неуспеваемость, ни за плохое поведение. Не могут при всём желании. Эризидт уже давно знал об этом, но всё равно был готов уйти — даже при том, что данный шаг, по всей видимости, создаст ему массу проблем. Альт так и не смог добиться от него внятных объяснений, почему он не может вернуться домой, но всякий раз, когда об этом заходила речь, выражение лица тёмного не оставляло повода сомневаться, что дело было серьёзным. Однако, несмотря на это, он был готов из принципа всё бросить и уйти просто потому, что дал слово не доставлять магистру аш Дортмунду проблем, но не сумел его сдержать. Альта подобная покорность судьбе раздражала с каждым часом всё сильнее. И только сейчас он осознал, почему: поведение Эриза напомнило светлому его собственное. Ту самую покорность, за которую он и не думал себя осуждать… до недавнего времени. По правде сказать, Альтириус никогда и не считал себя таким уж несгибаемым, и лишь недавно задался идеей стать сильнее. Почему же тогда ему было так непросто принять, что грубый, временами жестокий молодой великан, с самой их первой встречи казавшийся таким сильным и уверенным в себе, на деле может просто сдаться без боя при первых же трудностях?.. Безрадостные размышления прервал щелчок открывающейся двери. Альт подскочил от неожиданности, роняя окончательно забытую книжку: обычно Мун возвращался куда позже, когда он уже крепко спал, а сегодня — как специально! Или это он, задумавшись, не заметил, сколько на самом деле просидел в уютном тёплом полумраке? В растрёпанных чувствах, так ничего для себя и не решив, светлый спешно натянул на лицо неубедительную улыбку, впрочем, заранее зная, что обмануть ею жениха ему не удастся. Поэтому, стоило только герцогу, нисколько не озаботившемуся грязными пятнами, что оставляли на дорогом ковре его сапоги, и резким запахом лошадиного пота, приблизился к замершему на диване Альтириусу, она виновато погасла. Внимательно проследив данную красноречивую метаморфозу льдистыми глазами, тёмный магистр наклонился и властно подцепил пальцами подбородок жениха, вынуждая того поднять взгляд. — Что случилось? — требовательно спросил Алиэмун, вглядываясь в любимое лицо, выискивая в тонких нервных чертах признаки беды. — Я ещё и слова не сказал, а ты уже уверен, что что-то случилось? — насупившись, попытался увильнуть Альт. — Конечно, уверен, — кивнул герцог. — Я ещё на пороге это почувствовал. Лорий отказался объяснять, сославшись на твою просьбу. Ты хотел мне о чём-то рассказать? Я слушаю. — Да, я… я обо всём расскажу… но не волнуйся, Мун. Там ничего срочного, правда. Сначала хотя бы освежись с дороги, переоденься, поужинай спокойно, — нервно улыбаясь, светлый попытался отвлечь его внимание в надежде, что на полный желудок говорить о неприятных вещах будет легче. Высвободив лицо, он потянулся к завязкам плаща: — Ты отдохни сначала, прими ванну. Я помогу тебе раздеться… Отстранившись, Мун пару мгновений молча постоял над осёкшимся юношей, затем уверенно прошёл к креслу напротив. — Альт, не пытайся заговорить мне зубы, — строго, но беззлобно попросил он, присаживаясь. — Рассказывай, в чём дело? Светлый вздохнул. Помялся, не зная куда теперь девать бессмысленно протянутые руки, смущённо отдёрнул их, зацепился взглядом за упавшую книжку, но поднимать не стал. В конце концов неловко сцепил кисти в замок на коленях. Хотелось ещё хоть немного отсрочить неизбежное, но требовательный взгляд Муна лучше всяких слов давал понять, что это ему не удастся. — Сегодня приходил новый наставник… — немного робко начал он, косясь на грязные отпечатки подошв на ковре. И тут же замолчал, не зная как продолжить, чтобы хоть немного выгородить Эриза. Теперь Мун еле слышно вздохнул. Конечно, он уже догадывался, о ком и о чём пойдёт речь. Подавленное состояние своего ученика он чувствовал и сам, но до сих пор держался за слабую надежду, что это может быть никак не связано. Ну, по крайней мере, что бы там ни натворил малолетний грубиян, это действительно вряд ли являлось срочным делом. Поэтому уставший как собака аш Дортмунд принялся-таки раздеваться. Стянул с рук дорожные перчатки, скинул с плеч покрытый пылью, вонючий плащ. Едва не застонав от удовольствия, стащил сапоги под неодобрительным взглядом брезгливо сморщившего нос жениха. Возлюбленный герцога оказался ужасным чистюлей. И если бы не тревога, охватившая Муна на подходе к дому, он бы и не подумал заявиться в свои покои в таком непотребном виде — чем, надо заметить, до недавних пор он нередко грешил. Даже укоризненные вздохи Лория, для пущего эффекта сопровождаемые адресованными темному магу эмоциями, не смогли отучить магистра от этой привычки. Но Альту это каким-то чудом удалось в считанные дни. — Ну, и что на этот раз натворил Эриз? — заодно частично расстегнув и камзол, подтолкнул он медлящего с рассказом юношу. Прозвучало жёстче, чем планировал. Издёрганный за сегодняшний день Альт, услышав холодные нотки в голосе любимого, заранее встал на защиту друга. — Наставник аш Хоундек сам начал провоцировать Эриза! — поспешил объяснить Альт самое главное. Тут же сообразив, на что именно наставник мог спровоцировать проблемного студента, магистр тут же начал подниматься, даже не удосужившись скрыть нарастающее раздражение, ясно отразившееся на усталом лице. — Нет! — запаниковав, Альт тоже вскочил, пытаясь преградить ему дорогу. — Ты сейчас сядешь, выслушаешь меня, успокоишься и только после этого пойдёшь к нему! — на удивление твёрдо скомандовал он. Мун замер на несколько мгновений, удивлённо уставившись на своего жениха, после чего всё же опустился обратно в кресло. Поначалу он даже поймал себя на мысли, что такой командный тон неожиданно гармонично сочетается со звонким юношеским тенором Альта. Но это мимолётное чувство быстро сменилось чем-то куда менее приятным. За то, что светлый привнёс в его жизнь столько невиданной лёгкости и незамутнённой радости, он был готов позволить ему многое. Однако тёмный магистр не мог допустить, чтобы личные отношения сказывались на его работе. И до сих пор он был уверен, что Альт уж точно не один из тех людей, кто станет играть на его чувствах в расчёте повлиять на его решения. К горлу подступила тревога от мысли, что он, возможно, знает своего жениха куда хуже, чем заставил себя поверить. — Альт, — тихо начал он таким голосом, что Альт разом потерял весь свой запал, — я люблю тебя, и ты обязательно станешь моим мужем. Но пойми — это не даёт тебе права вмешиваться в дела моего ордена. Альтириус почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Он так накрутил себя тревожными мыслями об Эризе, что даже не заметил, каким грубым тоном говорил со своим возлюбленным. — Н-нет-нет! П-прости, ты не так п-понял… — растерянно заторопился он, сам не заметив, что снова заикается. — Просто… я х-хотел объяснить, что произошло. Ведь я там был, а Эриз не с-станет ничего объяснять сам, п-придурок упрямый. У меня даже в мыслях не было указывать тебе, что делать!.. Я просто б-боюсь за друга и не хочу, чтобы ты принял поспешное решение… — почти умолял Альт, выглядевший ужасно виноватым и расстроенным. Мун вздохнул, молча коря себя за резкие слова и оскорбительные для жениха мысли. Он же почувствовал бы, если у Альта действительно были дурные намерения. Сам не мастер говорить красиво, магистр вытянул руки, приглашая любимого в свои объятья, что смело можно было считать молчаливым извинением. Тот, недолго думая, скользнул к жениху, устраиваясь поудобнее на коленях, и благодарно положил голову на широкое тёплое плечо, как всегда всё понимая без слов. Мун зарылся носом в приятно пахнущие волосы, и вновь воцарился мир. Даже гнев на Эриза отступил — хотя, по правде, он и не был настолько уж силён. Магистр уже давно смирился с мыслью, что рано или поздно его придётся показать кому-нибудь из светлых магов, и только лишь надеялся, что этим магом будет не Оринта. Его неконтролируемый нрав мог стать серьёзной проблемой в будущем, а светлые, как бы ни было неприятно это признавать, довольно неплохо разбирались в психологии людей. В Светлом Ордене их, помимо прочего, обучали психологической помощи — особенно во всём, что касалось проблем юных аристократов с любым типом дара и складом характера. — Хорошо, я внимательно слушаю и пока не разберусь — никуда не иду, — спустя минуту прошептал Мун в аккуратное, сразу заалевшее ухо, прижимая крепче угнездившегося у него на руках юношу. Соскучившийся по нему Альт торопиться не стал. Наслаждаясь долгожданной драгоценной близостью, он подробно рассказал, как им удавалось справляться с темпераментом тёмного мага до сегодняшнего дня, какие успехи делал Эриз и как старался выучить все уроки, даже самые нудные. Потом он неторопливо, во всех подробностях, поведал про сегодняшний день. Про придирки наставника, про грубые намёки на происхождение Эриза, как по-разному тот к ним относился. И что, наконец, тот довёл тёмного до точки кипения, намеренно взявшись разбирать историю семьи аш Виннерфортов, к которой принадлежал сам Эриз, практически опустившись до личных оскорблений в их адрес. Мун слушал, ласково поглаживая жениха. Сегодня Альт был в новой изумрудной рубашке, которая ему невероятно шла. Хотя герцог сразу же заказал ему полный гардероб, стеснительный юноша, непривычный к роскоши, обычно надевал самые простые и неприметные вещи, к сожалению, многое скрывавшие. Зато сегодня почему-то нарядился. Этот тонкий шёлк так соблазнительно обрисовывал красивую грудь, прорисованные мышцы и чуть выступающие соски… что мысли сами улетали в весьма определённом направлении. Слушая вполуха, уже успевший уяснить суть дела магистр коварно расстегнул пару пуговиц и скользнул ладонью под гладкую ткань, принявшись ласкать нежную кожу. Губы его тем временем начали выцеловывать неосмотрительно подставленную шейку. Попривыкший уже немного к его ласкам, сосредоточенный на рассказе Альт поначалу даже не заметил подвоха. — Ты меня вообще слушаешь? — с ноткой недовольства спросил он, не дождавшись никакой реакции на слова о том, что Эриз чуть было не ушёл сам, не дожидаясь возвращения своего магистра и покровителя. — Не очень, — признал тот. Почувствовав волну негодования, Мун со вздохом оторвался от невероятно приятного занятия и объяснил: — Я всё понял. Поговорю с ним завтра. — Завтра? Но он же всю ночь не уснёт! — Альт с беспокойством сдвинул брови, требовательно вглядываясь в усталую голубизну. — Ну и пусть помучается, — с лёгким злорадством отозвался тёмный маг, уже целенаправленно расправляясь с остальными мелкими пуговками на рубашке жениха, — заслужил. — Ты собираешься наказать его? — осторожно уточнил Альт, даже не пытаясь мешать себя раздевать. Он сам хотел этой близости не меньше, если не больше, но сначала все же хотел убедиться, что Эризу не угрожало ничего серьезнее повторной недели в качестве подручного на кухне. — Нет. Эризидт сам себя достаточно наказал, — слегка поморщился Алиэмун. — Теперь у меня нет выбора, кроме как позволить советнику аш Ошоннел поговорить с ним. Она даже изъявляла желание учить его лично… хотя такого наставника я бы и злейшему врагу не пожелал, — поёжился он, остановившись лишь на мгновение, но тут же стянул с плеч едва слышно прошелестевшую ткань и продолжил выглаживать тело юноши, чьи рёбра уже совсем не проступали сквозь кожу, как было раньше. Да и синяки все давно зажили, и лишь многочисленные тонкие шрамы по-прежнему уродовали изумительную кожу. — Почему? — настороженно спросил Альт. — Долгая история, — тяжело вздохнул магистр, окончательно стягивая рубашку с оседлавшего его колени юноши. — Но не беспокойся. Если она и правда возьмёт его обучение на себя, я постараюсь найти тебе отдельного учителя. — Нет, не нужно, — светлый упрямец уверенно замотал головой. — Со мной ему спокойнее, да и вместе учиться легче и интереснее. Какой бы кошмарной ни была эта наставница, вместе мы справимся. — Ну, как знаешь, — пожал плечами герцог, руки которого обхватили тонкую обнажённую талию, а губы обосновались где-то в районе ключиц. — И хватит уже об Эризе. Не хочу обсуждать посторонних в нашей постели, — слегка недовольно поддел он Альта. — В постели? — брови светлого резко вскинулись, а губ коснулась лукавая улыбка. — Мы пока ещё не там. — М-мм, действительно, непорядок, — проворковал Мун, подхватив юного любовника под бёдра и легко поднявшись с ним из кресла. — Ничего, сейчас исправим. Альт не сдержал смешок, когда будущий муж опустил его на кровать, а уже через мгновение они увлечённо освобождали друг друга от лишней одежды, соревнуясь, кто быстрее.Глава 21. Очень давние знакомые
По узким улочкам одного из самых печально известных районов на задворках Инторна скользила одинокая фигура. Молодой паренёк нервно оглядывался при каждом резком звуке. Френта нисколько не радовала предстоящая встреча: отточенная уличной жизнью интуиция подсказывала, что от столь лёгких денег ничего хорошего ждать не приходится. Неудивительно, что Глава послал именно его — Френт присоединился к ним совсем недавно и всё ещё боролся за право ходить на лакомые, но далеко не самые законные задания наравне с полноправными членами шайки. Проще говоря, такого не жалко потерять. Сегодня его отправили на встречу с каким-то мутным типом, который и должен был сообщить детали предстоящего дела. Кажется, от них требовалось за кем-то следить, но обещанный незнакомцем гонорар явно намекал, что с этим заданием не всё так просто. Оставалось только гадать, что именно… Могло оказаться, что объекты слежки люди далеко не простые, и любая, даже малейшая оплошность может закончиться как минимум тюрьмой, а как максимум — смертью. Приближался к нужному зданию он крайне осмотрительно, таясь в каждой подходящей тени и осматривая каждый проулок. Да и заходить в гостеприимно приоткрытую дверь заброшенного дома парень не спешил. Сначала Френт несколько раз обошёл его по периметру, внимательно прислушиваясь и присматриваясь. Он никого не заметил, но это только усугубило его нервозность. Ещё неизвестно, какой вариант опаснее: что он оказался неспособен обнаружить прикрывающих незнакомца подручных или что человек, готовый бросаться такими суммами, посчитал для себя безопасным прийти без поддержки. Наконец, решившись, Френт скользнул в дом и сразу же заметил высокую фигуру в чёрном плаще и глубоком, полностью скрывающем лицо капюшоне. Незнакомец неподвижно сидел на стуле в центре комнаты, освещённой неверным светом единственной свечи. Другого стула в комнате не оказалось, давая Френту понять, что ему придётся стоять. Так, пожалуй, даже лучше: если возникнут проблемы, рвануть к выходу из положения стоя будет немного проще. Юноша опасливо осматривался, избегая взглядом фигуру в центре: случись капюшону по чистой случайности соскользнуть, позволив ему увидеть лицо незнакомца хоть на мгновение — и живым он отсюда точно не выйдет. — Бумаги на столе, — сообщил приглушённый тканью, равнодушный голос. Френт осторожно подошёл к столу, на котором стоял подсвечник с их единственным источником света. Там действительно оказались несколько сложенных листов бумаги. Взгляд паренька сам собой зацепился за небольшую кожаную сумку, и в его глазах моментально вспыхнул огонёк жадности. Там, скорее всего, обещанный аванс — его одного Френту уже хватило бы на переезд подальше отсюда и, возможно, даже на сбор собственной шайки. Впрочем, это мимолётное желание быстро сменилось удушающим страхом. Откуда-то появилась уверенность, что даже если Глава его не найдёт, от безликого заказчика ему уж точно не удастся скрыться. Френт послушно взял в руки бумаги и повернулся обратно к тёмной фигуре, всё так же неподвижно занимавшей единственный стул. — Там имена, — прошелестел голос, от которого по спине продрала дрожь. Что-то жуткое было в его тянущей интонации. — Описание внешности. Адреса. Примерный распорядок дня. Каждый день ты будешь приносить сюда отчёт и оставлять его в подвале в мешке со старыми обоями. Слежку прекратите, когда найдёшь там сумку, перевязанную красным шнурком. Доставишь её Главе. Всё понятно? Френт судорожно кивнул. — Тогда иди и доложи всё, что я тебе сказал, — холодно приказал невидимка. — Не забудь аванс. Испуганный паренёк схватил приятно тяжёлую сумку и рванул прочь из мрачного дома, только дверь стукнула. Человек в капюшоне ещё некоторое время следил за ним, даже не вставая со своего места. Когда же тот вышел за пределы досягаемости его тёмной магии, он ещё раз мысленно обшарил окрестности — нового присутствия обнаружить не удалось. Лишь после этого маг встал со стула, задул свечу, завернул её в прихваченный кусок холстины, чтобы не оставлять следов, и вышел. Ему не пришлось оглядываться: полностью погружённый в собственную магию, он позволил ей вести себя. Иногда тёмный останавливался, пережидая, пока случайный прохожий прошмыгнёт мимо, или отступал назад, чтобы избежать встречи с обитателями этого неблагополучного района. Покружив немного среди однотипных домов, маг вышел к небольшой площади, на которой стояло несколько увеселительных домов самого низкого пошиба. Он скользнул в один из них, не привлекая внимания, отшвырнул свой плащ к десятку других и сделал несколько кругов по залу, посмеявшись с толпой разных людей, празднующих невесть что. После этого он залпом выпил стакан вина, изо всех сил стараясь не поморщиться от ужасной кислятины. Мерзость, но что поделаешь — он слишком редко пил, чтобы убедительно сыграть пьяного на совсем трезвую голову, да и запах должен был помочь достоверности образа. Тёмный маг шаг за шагом исполнял наставления Аркона, пусть и не всегда понимая, какой в них смысл. За прошедшие века он уже не раз успел на горьком опыте уяснить, что в подобных вопросах с Главой Теневой Стражи лучше не спорить. Не прошло и десяти минут, как из дверей увеселительного дома вывалился высокий мужчина в подпитии, в меру упитанную фигуру которого прикрывал серый замызганный плащ. Лицо же его скрывала фигурная маска, что вовсе не было удивительным в этом районе: здесь находились известные «злачные» места Инторна, куда нередко заглядывали птицы высокого полёта. Мужчина нетвёрдой походкой подошёл к извозчику, назвал адрес в жилом районе людей среднего достатка и забрался в экипаж. Расплатившись с извозчиком, Ориус ещё не менее получаса добирался до своего дома окольными путями, мысленно проклиная излишнюю осторожность Аркона. Последние несколько десятилетий Ориус жил в одном из исторических районов неподалёку от центра Инторна. Дом был довольно старым и совсем небольшим, да и делить его приходилось с пятью другими семьями, но помощника тёмного магистра это ничуть не беспокоило — он попросту слишком мало бывал там. Главное, что отсюда было рукой подать и до Инторнского представительства Ордена Тьмы, и до дома его магистра и даже — что пришлось как нельзя кстати в последнее время — до резиденции Теневой Стражи. В этом районе обитали в основном простые люди среднего достатка: в меру успешные владельцы торговых лавок и некрупных предприятий и редкие счастливчики, которым удалось устроиться на работу с приличным окладом. Несмотря на удачное расположение, для обладателей знатных фамилий, родовитых аристократов или людей, занимающих высокие должности этот район был недостаточно солиден. Впрочем, исключения всё же попадались, и Ориус как раз был из их числа. К тому времени, как он добрался, наконец, до своего дома, Ориус ужасно устал, от голода уже начинал ныть желудок, да и непривычные сапоги успели натереть мозоли там, где мозолей быть не должно вообще. Поднявшись в свою квартиру, он с отвращением скинул с себя пыточную обувь и чужой плащ, после чего поспешил на небольшую кухоньку. Мечтая поскорее избавиться от противного привкуса дешёвого вина, он тут же наполнил кружку водой и размешал в ней пару ложек сладкого малинового варенья. Легче стало, но не так сильно, как он рассчитывал. Ориус удручённо вздохнул, окинув взглядом уже несколько дней копившуюся гору грязной посуды, оставленный с утра мешочек с крупой и кастрюльку с пригоревшей кашей. Да и в спальне его встретили разбросанная по всей комнате грязная одежда, которую он всё никак не мог собрать и сдать в прачечную, и неприбранная постель с бельём, что уже давно следовало бы сменить. Впрочем, если считать сколько он часов там всё-таки проводил — может ещё и не время. Мало кто догадался бы, что жильё всегда безукоризненного заместителя тёмного магистра напоминает поле боя. Не то, чтобы ему нравилось жить в таких условиях, но из-за занятости до уборки руки доходили хорошо, если раз в пару недель. А о сующей во всё свой нос прислуге он даже думать не хотел, хотя вполне мог позволить себе целый штат вместе с небольшим особнячком. За все годы службы на достаточно высокой должности Ориус успел накопить немалую сумму, которая пока пылилась без дела на его банковском счету. Тратиться он не любил, обладая привычкой обходиться малым и беречь деньги «на чёрный день», от которой ему так и не удалось избавиться. В данный момент, слишком усталый, чтобы всерьез корить себя за неряшливость, Ориус прошаркал к постели, чтобы наконец-то позволить своей голове упасть на мягкую подушку. Гадать, каким будет следующий шаг Аркона, было бесполезно, но свою роль на сегодня он сыграл. Теперь можно было заслуженно расслабиться и хотя бы попытаться выспаться. Тяжело вздохнув, Ориус скинул в здорово выросшую за последнюю неделю горку грязной одежды очередной костюм и рухнул в кровать — на сон оставалось всего несколько часов. Но, несмотря на усталость, заснуть не удавалось ни в какую!.. В отчаянной попытке утомить собственный разум, Ориус перебирал в памяти, что же им удалось узнать за последние дни в рамках расследования — увы, не так много, как хотелось бы. Сам он, в основном, был занят изучением обстоятельств дела аш Нортингтона. Как оказалось, его арест по обвинению в измене был подкреплён единственным веским доказательством — очень кстати обнаруженными письмами. Всё остальное: взятки; довольно подозрительные, но недостаточно однозначные упоминания его фамилии в финансовой отчётности; связи с людьми из Зориама и некоторые другие полулегальные, а то и вовсе незаконные делишки — эти факты, конечно, поспособствовали его аресту, и без них, вероятно, дело выглядело бы куда менее убедительным. Вот только без писем всех этих улик явно не хватило бы для обвинения в таком серьёзном преступлении, как государственная измена. А одного только коррупционного скандала оказалось бы недостаточно, чтобы отстранить председателя Совета магов от занимаемой должности на закате его жизни. За былые заслуги аш Нортингтона бы пожалели и позволили спокойно досидеть своё, сохранив репутацию. Ориус очень внимательно изучил, как эти письма были найдены, кто при этом присутствовал, через чьи руки они прошли. Он въедливо от корки до корки перечитал заключение штатных экспертов, которые изучили каждый миллиметр этих писем, включая саму бумагу, чернила, почерк и остатки других веществ. Он даже лично исследовал оригиналы и сам попытался сравнить почерк с образцами авторства бывшего магистра Ордена Ясновидения, в результате не обнаружив ничего подозрительного — что было вполне ожидаемо. Разумеется, при отсутствии у него необходимой квалификации по почерковедению, Ориус смог бы выявить, разве что, совсем уж вопиющую фальшивку, коей эти документы точно не являлись. Но учитывая, что именно сравнение почерка похоронило бывшего председателя Совета магов, человек, подписавшийся под утверждением, что аш Нортингтон является их автором, заслуживал наиболее пристального внимания. На первый взгляд, в нём не было ничего примечательного. Ораст Кернейл, тридцать шесть лет, простой человек из обычной семьи, вырос в паре кварталов от дома Ориуса. Во время учёбы отличался удивительным вниманием к деталям и дотошностью. Не амбициозен. В противозаконной деятельности замечен не был. Как профессионал нареканий не вызывал. Прошёл множество явных и тайных проверок Стражи, прежде чем был одобрен в штат. Большую часть времени проводит в архиве за обработкой данных, но основной его специальностью числилось почерковедение. К сожалению, даже будь Кернейл главным и единственным подозреваемым, вариант с задержанием и официальным допросом всерьёз даже не рассматривался: вне зависимости от результата, он мог привести к провалу всей операции. Неофициальный допрос, хоть и мог в конечном итоге стать оправданным, требовал практически непоколебимой уверенности в виновности подозреваемого. Ведь нельзя было исключать даже банальный человеческий фактор: Кернейл мог просто ошибиться в своём заключении. В этом случае у них не оставалось бы выбора, кроме как отпустить его, поставив под угрозу не только эту операцию, но и всю свою дальнейшую работу. Поэтому было решено для начала установить слежку за Орастом и остальными вовлечёнными в дело Нортингтона членами экспертного отдела. А заодно и за всеми работниками Стражи, хоть сколько-то значимо причастными к работе с уликами по делу Нортингтона. Всего их набралось девять человек. Собственно, уже на этом этапе всем троим участникам тайной операции стало очевидно, что своими силами им не справиться. Даже если отбросить других подозреваемых и сконцентрировать все силы на одном только Кернейле, у них не было технической возможности самостоятельно следить за ним круглосуточно. Особенно с учётом, что дел хватало и помимо слежки, да и рабочие обязанности из-за внутреннего расследования никто не отменял. Конечно, в пределах резиденции Теневой Стражи для Муна и даже для самого Ориуса было бы вполне возможно следить за экспертом при помощи его собственной тени. Проблема лишь в том, что в самой резиденции эксперты появлялись не так часто, проводя большую часть времени в архивах и региональных офисах. К тому же ни Мун, ни тем более Ориус не обладали профессиональными навыками тайной слежки — им оставалось полагаться только на свою магию. Теневого восприятия было бы достаточно, чтобы избежать чужого внимания в сравнительно безлюдных местах, но при слежке в толпе тёмная магия значительно теряла свою эффективность. Аркон же, хоть по молодости и служил некоторое время оперативником и теоретически мог ещё тряхнуть стариной, на практике вряд ли доверил бы собственным навыкам трёхсотлетней давности столь ответственную задачу. А из-за его ограниченного дара эта задача становилась даже более рискованной. И это даже не принимая во внимание, что длительное отсутствие Советника на рабочем месте вызвало бы немало подозрений. В итоге было принято нелёгкое решение воспользоваться услугами третьей стороны. Не в меру подозрительный глава Стражи поначалу пытался найти хоть сколько-то надёжных кандидатов для такой работы. Но в результате он пришёл к выводу, что в данной ситуации куда лучше подойдут совершенно незнакомые люди, промышляющие малозначительными незаконными делишками — или попросту какая-нибудь бандитская шайка средней руки, готовая на всё ради денег. В распоряжении Стражи были контакты нескольких подходящих личностей, которые всё ещё не были за решёткой по той простой причине, что не входили в сферу ответственности Теневой Стражи, а то и подрабатывали её информаторами. В угрозе безопасности страны их даже не подозревали, да и доказательств совершения ими тяжких преступлений пока не было найдено. А ворами, фальшивомонетчиками, контрабандистами и прочей мелкой шушерой занималась королевская полиция, далеко не всегда справлявшаяся со своей работой безукоризненно. Теневые Стражи с ними сотрудничали по мере надобности, обменивались профильными делами и некоторой информацией, но без веского основания в их работу не вмешивались. Выбор аш Ландберга пал на одну группировку, которая показалась самой незначительной из списка доступных. Параноидальная вероятность, что участники заговора государственного уровня нашлись бы в столь непримечательной шайке недавней дворовой шпаны, была ничтожной. От них несложно было скрыть, кто именно являлся заказчиком и по какому поводу организована слежка. Им вообще можно было ничего не объяснять. А в случае проблем уличные отбросы уж точно не рискнут привлечь внимание официальных лиц, среди которых предатели куда более вероятны. И пусть качество слежки ожидалось довольно посредственное, его будет достаточно для обоснованных выводов из наблюдения за простыми людьми без специальных навыков — магов и оперативников среди подозреваемых не оказалось. Даже случись этим горе-шпионам попасться и быть допрошенными, это в любом случае не даст оппоненту почти никакой полезной информации и вряд ли наведёт на мысль о заказчиках в лице руководства Теневой Стражи и тем более — магистра Ордена Тёмной магии. Однако, на всякий случай, неисправимый перестраховщик Аркон всё же раскопал какое-то старое внутреннее дело, с которым, хоть и с натяжкой, можно было связать Кернейла и ещё двоих Стражей, никак не связанных с аш Нортингтоном и раскрытым заговором. Их обоих намеренно добавили в тот самый список, который Ориус оставил пареньку прошлой ночью. Там же значились фамилии ещё троих людей, не имеющих к Страже и ордену вовсе никакого отношения, выбранных случайно и безо всякой системы — исключительно для прикрытия. Таким образом, практически при любом развитии событий риск разоблачения проводимого внутреннего расследования был сведён к минимуму. А в некоторых случаях сделанное даже может сыграть им на руку, побудив заговорщиков к поспешным действиям, которые имеют известное свойство приводить к фатальным ошибкам. По мнению Ориуса, вся эта схема, хоть и впечатляла своей продуманностью — чего и следовало ожидать от любой системы, за разработку которой берётся Глава Стражи лично — всё же выглядела уж слишком запутанной и почти наверняка излишне усложнённой. Но, как обычно, свои мысли он держал при себе. Откуда ему вообще знать, излишние эти меры или нет? Изворотливым умом сам он никогда не отличался. А вот логика Аркона, хоть подчас и казалась странной, и по сей день порой восхищала Ориуса. Он привык доверять суждениям старшего мага ещё с тех пор, когда был его заместителем. А если уж совсем честно, то куда раньше — с тех мрачных времён, когда Орден Тёмной магии официально больше не существовал. Тогда их встречи были скорее клубом по интересам, состоящим из молодых тёмных магов. Дело было в том, что закон, позволяющий пользоваться магией только членам орденов, существовал ещё до войны. Пережил все общественные потрясения и действовал до сих пор. Им было установлено, что всем остальным магам разрешается применять магию исключительно для защиты своей жизни или жизней других людей — конечно, при условии, что их силы позволяют хотя бы это. А поскольку Орден Тёмной магии был упразднён, любая тёмная магия оказалась по сути незаконной. И для этого даже не понадобилось её официально запрещать — оказалось достаточным приравнять тёмных любого уровня силы к остальным бесполезным магам, не пригодившимся существующим орденам. Но некоторых тёмных магов такое положение дел не устраивало, что заставило их объединиться в полулегальный «орден», несмотря на риск. Большая часть их деятельности сводилась к зачастую безуспешным попыткам привлечь в свои ряды тех немногих выживших тёмных, что ещё остались в стране — причём вне зависимости от силы их дара. Изредка случались и собрания, но, при отсутствии не то, что своих земель, а даже собственной резиденции, их приходилось проводить во всяких заброшенных укромных местах в тайне ото всех. Впрочем, эти встречи чаще всего сводились к общению отвергнутых всеми юных тёмных между собой, взаимным жалобам на несправедливость мира и мечтам о будущем, в котором у них непременно будет настоящий грозный и уважаемый всеми орден. К сожалению, от фантазий к реальным планам и действиям они перешли ещё очень нескоро… Но даже тогда, несмотря на запреты, в магии они всё же пытались практиковаться своими силами. Однако в таких условиях, без книг и наставников, от этого было мало прока. Увы, но старшему из них на тот момент едва перевалило за сотню лет — рождённые до войны уже либо бежали за границу, либо были убиты. Совет магов в то время ещё не мог до конца определиться, что же им делать с новым поколением проклятых магов. Словно для них стало неожиданностью, что те продолжили рождаться, несмотря на недавний геноцид. Ориус всегда удивлялся: неужели устроившие ту резню даже не подумали о том, что тёмные маги почти никогда не рождаются от себе подобных, да и в принципе нечасто оставляют после себя потомство?.. Аркон же, несмотря на то, что был старше Ориуса на семь лет, в полной мере стал частью ордена намного позднее. Точнее, по рассказам товарищей, привлечь младшего на тот момент сына в довольно знатном роду аш Ландбергов они пытались ещё во время его дебюта, и какое-то время тот даже ходил на подпольные собрания. Однако уже тогда Аркон, обладавший острым умом и дальновидностью, с которой не всякий ясновидец мог потягаться, был на редкость холодным, расчётливым и бесчувственным — даже для тёмного мага. Бестолковая болтовня юнцов об ожидающем их светлом будущем его не заинтересовала, а сам он быстро стал признанной белой вороной. Ему не доверяли и почти не пытались наладить общение, некоторые вообще считали парня потенциальным шпионом Совета. В итоге, Аркон сам начал игнорировать большую часть собраний, а вскоре после их с Ориусом знакомства его и вовсе перестали приглашать. Впрочем, их общение на этом не закончилось: к удивлению — и полнейшему непониманию — остальных тёмных, будущему заместителю магистра удалось довольно быстро найти общий язык с этим безразличным странным одиночкой. Сейчас же Ориус не без гордости вспоминал, что именно он сумел уговорить будущего магистра вернуться в орден и впоследствии убедил остальных, что ему можно и нужно доверять. Погрузившись в горько-сладкую пучину ностальгии по дням давно минувшим, Ориус и сам не заметил, как его настиг долгожданный сон.Глава 22. Постыдная тьма происхождения
Утром Ориус, кряхтя и постанывая, едва выбрался из постели, с тоской отметив, что опять спал от силы часа три. Оставалось надеяться, что днём подвернётся ещё возможность где-нибудь прикорнуть на пару часиков. Однако недостаток сна не помешал ему добраться до особняка Теневой Стражи к половине шестого утра — ещё до начала рабочего дня. Он специально приехал пораньше, чтобы отчитаться о проделанной вчера работе, не тратя на это драгоценное время магистра. Ставшие привычными серые коридоры пустовали, когда Ориус почти бодрым шагом следовал к кабинету Главы. Подойдя к дверям, на всякий случай Ориус растянул поле своего теневого восприятия. Ничуть не удивившись, он обнаружил лишь нескольких усталых работников ночной смены в ближайших кабинетах. В кабинете Главы, ожидаемо, обнаружился только сам Аркон и, похоже, он бодрствовал и был привычно спокоен, поэтому Ориус, не задумываясь, вошёл без стука. Подняв глаза, он столкнулся взглядами с хозяином кабинета, чьё сознание всколыхнула едва заметная рябь тревоги — впрочем, бесследно пропавшая, как только тот узнал вошедшего. Другой тёмный маг и не заметил бы этого незначительного колебания, списав его на случайный фон, но у Ориуса было более половины тысячелетия, чтобы научиться хоть как-то различать его скупые эмоции. — Извини, — он виновато улыбнулся и тактично отвёл взгляд, едва заметив, что на Арконе расстёгнута рубашка, а знакомый серый сюртук лежит рядом на столе. — Я помешал? Стоявший возле открытого шкафа Советник молча отрицательно качнул головой и продолжил переодеваться, как ни в чём не бывало. Несмотря на свойственную ему подозрительность, излишней стеснительностью аш Ландберг никогда не отличался. Так что Ориус аккуратно прикрыл за собой дверь и осторожно присел на диванчик. Только сейчас он заметил, что от неожиданности обратился к Главе Стражи на «ты», что немного не подобало ситуации. В редкие встречи в неофициальной обстановке, оставаясь наедине, они по старой памяти иногда пренебрегали формальностями, но сейчас обстановка всё же была рабочей. Аркон являлся одним из немногих — а порой оставался единственным человеком — к которому Ориус мог обратиться в столь фамильярной манере, при этом не чувствуя себя не в своей тарелке. Он всю жизнь держал за правило соблюдать положенные границы вежливости вне зависимости от срока и характера их знакомства. К коллегам, студентам, случайным знакомым любого статуса и даже, стыдно признаться, к прекрасным барышням и юношам в увеселительных домах он неизменно обращался уважительно. — Вы куда-то собираетесь? — вновь перейдя на официальный тон, спросил Ориус. На эту мысль его навела висевшая на дверце шкафа белая рубашка, полагавшаяся только под редко надеваемый парадный мундир тайного советника. — В королевский дворец, — кратко ответил Глава Теневой Стражи, ловко стягивая с себя помятую рубашку. — С заданием не возникло проблем? — Нет, всё прошло по плану. Их человек был один, меня никто не заметил, и я принял все оговорённые меры предосторожности. Инструкции и аванс передал. Первый отчёт должен быть на месте уже этой ночью, — отчитался заместитель тёмного магистра, за всё время бросив лишь беглый взгляд на обнажённого по пояс Советника, развернувшегося к нему лицом. Несмотря на уже давно поседевшую голову, Аркон совсем не выглядел старым… в особенности под одеждой. Если бы он не знал наверняка, что какую-то сотню лет назад его волосы были почти такими же насыщенно чёрными, как у Алиэмуна, возможно, решил бы даже, что это и не седина вовсе, а перед ним стоит необычный пепельный блондин. Не мальчик, а зрелый мужчина — но не более того. Неглубокие морщинки у глаз и на лбу, если не присматриваться, были почти незаметны на его привычно расслабленном лице. К своему сожалению, младший маг и на собственном лице мог насчитать не многим меньше морщин. Когда хозяин кабинета вновь отвернулся, потянувшись за всё ещё висевшей на дверце чистой рубашкой, взгляд Ориуса невольно залип на его рельефной спине. Аркон всегда был довольно худощавым, благодаря дурной привычке напрочь забывать о необходимости регулярного приёма пищи, по сей день вызывавшей смесь обеспокоенности, непонимания и зависти у легко полнеющего мага. Однако откровенно тощим Советника никак нельзя было назвать. Всё же его работа не была исключительно кабинетно-сидячей и нередко требовала основательной активности… в отличие от работы самого Ориуса, лишь в последние месяцы отличавшейся небывалым разнообразием. Сам того не замечая, погружённый в собственные мысли Ориус отстранённо следил за неспешными привычными движениями своего бывшего магистра. Пока тот боролся с десятком мелких пуговок на форменной рубашке, он рассеяно наблюдал, как на красивой спине мага прорисовывались под натягивающейся тканью рельефные мышцы и выгибались лопатки, как обнимал накрахмаленный воротничок его роскошную длинную шею. Кожа на ней по сей день казалась нежной, как шёлк… Интересно, как долго на ней будут видны яркие следы засосов… Ориус внезапно вздрогнул, осознав, о чём он только что думал. В один миг залился краской и смущённо отвернулся. Проклятье. Что за мысли начали гулять у него в голове! Не хватало только снова начать пускать слюни на Аркона!.. Нещадно отчитывая себя за минутную слабость, мужчина попытался припомнить, когда в последний раз посещал заведение мадам Рошенвальд. Кажется, ещё осенью… Похоже, несмотря на занятость, придётся найти время наведаться туда как можно скорее. А то иначе он скоро не сможет нормально работать бок о бок с Главой Стражи, не отвлекаясь на непотребные мечты и выдавая себя с потрохами профессионально наблюдательным окружающим. Одно успокаивало: сам Аркон его эмоциональной реакции уж точно не заметит. Или, по крайней мере, Ориусу оставалось всем сердцем на это надеяться. Причём не без веского на то основания: поводов сомневаться в полной неспособности замечать чувства окружающих непрошибаемый Аркон до сих пор не давал даже ему. К собственному глубокому сожалению, для Ориуса подобная тяга была не в новинку. С переменным успехом эти чувства то появлялись, то пропадали уже десятки раз за время их знакомства, иногда долгие месяцы истязая сердце так неудачно выбравшего объект страсти идиота. Со временем чувства охладевали, но… рано или поздно всё повторялось сначала. Аркон же, судя по всему, принципиально не рассматривал возможность романтических отношений с кем бы то ни было — в чём Ориус уже давно перестал сомневаться. Впрочем, наверняка он об этом знать не мог, а спросить напрямую уж точно никогда бы не решился. Но его бы очень удивило, узнай он в один прекрасный день, что у этого бесчувственного, бесконечно холодного красавца, живущего на работе, был хоть какой-то опыт в отношениях или хотя бы в постели. И снова — в отличие от Ориуса, душевные порывы которого одним Арконом, к сожалению, не ограничивались. На свою беду, типичной для тёмных магов эмоциональной холодностью Ориус никогда не отличался. Возможно, по сравнению с огненными или светлыми он всё же был более флегматичным, немного скрытным и зажатым, но в общении это мешало ему только на близкой дистанции. В остальном же всегда вежливый и улыбчивый, скромный и не имеющий никаких лидерских амбиций, он с детства умел находить общий язык с самыми разными людьми куда лучше большинства своих коллег по дару. Ориус даже считал это качество одним из немногих своих достоинств, нередко помогавшем ему и на работе, и в жизни. Но, к сожалению, эта эмоциональность делала его не только хорошим дипломатом и приятным собеседником. Ориус легко увлекался другими людьми — и в платоническом, и в романтическом, и в чисто плотском смыслах этого слова. Иногда во всех и сразу. Ему доводилось влюбляться как в мужчин, так и в женщин. Как в аристократов, так и в простых людей. В зрелом возрасте он стал немного спокойнее, но в молодости, едва остывали чувства к очередному объекту симпатии, как его захлёстывало новое увлечение. И хорошо ещё, что обычно обходилось одной страстью за раз… Единственное, что неизменно связывало его влюблённости — это их безответность и абсолютная, заведомая бесперспективность в плане построения нормальных отношений. В лучшем случае тому были объективно непреодолимые основания вроде разницы в происхождении и положении (пленявшим его душу, разум и тело мастерицам своего дела он уже давно потерял счёт). В худшем же всему виной была его же собственная нерешительность, тревожность и чувство неполноценности, не позволявшие перейти от вежливости и учтивости на личный уровень отношений. Эта тьма ещё с детства стала неотъемлемой, непобедимой и прекрасно осознаваемой частью его личности. И тот факт, что Ориус знал об этом, ровным счётом ничем ему не помогал. В итоге с многочисленными знакомыми, приятелями, коллегами и даже любовниками у него практически никогда не складывались близкие отношения. А по-настоящему близких людей в его жизни имелось и того меньше. И даже с Арконом, несмотря на знакомство длиною почти в жизнь и неплохое взаимопонимание, их вряд ли хоть когда-то можно было назвать близкими друзьями. Ведь он слишком хорошо понимал разницу между ним и… всеми остальными. Даже Аркон, которого он временами всё же осмеливался считать своим другом, несмотря на то, что тот за всю жизнь ни разу даже не произнёс слова «друг» в его присутствии, был сыном состоятельных родителей, выросшим в роскошном доме где-то на востоке Шор-ди-Лейн. И хотя со своей семьёй Аркон разорвал все связи ещё в юности, сути это не меняло. Он был истинным аристократом, и пара дедов-полукровок этого факта никак не отменяла. Ориус же… в памяти всплыл эпитет, когда-то больно ранивший его сердце, а сейчас лишь отзывавшийся несильным, но привычным нытьём — «безродный». Ориус был воспитан в семье простолюдинов. Давно покойные родители мага не приходились ему кровными родственниками — бездетные супруги в возрасте подобрали еле живого младенца в какой-то подворотне на окраине Инторна и вырастили, как смогли. Только спустя несколько лет они начали догадываться, почему от этого ребёнка могли избавиться с такой жестокостью: у него начали проявляться способности к тёмной магии. Родители очень боялись, что если Совет магов узнает о существовании Ориуса, его отберут, а то и вообще убьют. Ведь в те времена ненависть к тёмным магам была куда сильнее, чем сейчас, и даже простолюдины ещё не забыли всех ужасов войны — что уж говорить об аристократах, которые в большинстве своём эту войну и вели. Годам к пятнадцати, когда стало очевидно, что он заметно отстаёт в росте от своих сверстников, приёмные родители собрали последние деньги, бросили всё и переехали на другой конец страны. Они стали говорить окружающим, что Ориус — их внук, сын покойной дочери, предусмотрительно сбавив ему лет пять возраста. Их стараниями юный маг ещё в раннем детстве уяснил, насколько опасно пользоваться своими силами. Что люди ненавидят таких, как он, и если кто-то заметит, что он владеет тёмной силой, ни его, ни родителей не ждёт ничего хорошего. Поэтому всё своё детство он старался тщательно скрывать свои способности, как только мог. Увы, для маленького мага с далеко не самым слабым Даром это было непросто: зачастую дети не могут контролировать себя и свои эмоции. И если избегать управления тенями он с горем пополам научился, то ментальные силы нередко выходили из повиновения. Кто и при каких обстоятельствах его изобличил, Ориус так и не узнал. Но об их семье пошли слухи, и прежде, чем они успели хоть что-то предпринять, в дом заявился представитель Совета. До смерти напуганные родители убеждали его, что сил у их приёмного сына почти нет, но маг настаивал, чтобы тот сам продемонстрировал, что умеет. Он пообещал, что ничего плохого ребёнку не сделает, а в случае, если силы его будут достаточными, жизнь всех троих наладится. Вот только Ориус чувствовал угрозу в сознании мага и верить его словам не спешил. Требование он всё же выполнил, едва заметно шевельнув кончиком собственной тени, при этом изо всех сил делая вид, что это даётся ему с огромным трудом. К его счастью, теста на силу магии в те времена ещё не существовало, а была в ходу лишь старая методика, выявляющая хоть сколько-то значимую магию в крови с использованием гриба рействена. Если высохший, безжизненный гриб от капли крови вновь начинал светиться — значит, перед вами какой-никакой, а маг. Современный анализ, хоть и основан на экстракте тех же грибов, обладает куда большей точностью. Эта проверка наверняка бы развенчала его маленькую ложь, позволив проверяющему понять, что перед ним потенциально опасный тёмный маг. Но тогда ему пришлось поверить Ориусу, признав его лишь слабеньким, безобидным магом почти наверняка смешанной крови. Услышав вердикт «маг», пожилые родители слёзно умоляли оставить им единственного сына, да и сам Ориус тогда и подумать боялся, что их разлучат. К удивлению всех троих, представитель Совета лишь махнул на них рукой, наглядно дав понять, что лишней головной боли ему не больно-то и хотелось. Хотя Ориуса всё же обязали после тридцатилетия посетить свой первый Сезон, после которого у него будет право стать частью любого аристократического рода — разумеется, если найдётся аристократ, готовый принять его в мужья. Как в тот день доходчиво пояснил представитель Совета, будущее юноши целиком в его собственных руках. Если сумеет найти своё место в мире аристократии, то так тому и быть, если нет — это уже его проблемы. Родителей он строгим голосом уведомил, что до тех пор ответственность за сына и его магию лежит на них, раз он им так нужен, и в случае любых проблем им придётся отвечать по всей строгости закона. Конечно, будь его дар любым другим, Совет мог проявить куда больше внимания и интереса к неожиданно обнаруженному магу. Но тогда у юноши складывалось стойкое впечатление, что все эти аристократы были бы только рады, случись ему вообще не дожить до своего дебюта. Уходя, представитель Совета вручил родителям небольшой мешочек с золотыми монетами. По меркам аристократа это была карманная мелочь, но не привыкшие обращаться даже с такими деньгами старики не придумали ничего лучше, чем спрятать «богатство» в подвале и тратить только в случае крайней необходимости. Увы, настала она довольно скоро: возраст и болезни медленно, но верно брали своё, и через несколько лет от работы им пришлось отказаться. В итоге к тому времени, как Ориусу исполнилось семнадцать — а выглядел он тогда хорошо, если на двенадцать — от щедрой подачки Совета почти ничего не осталось. Работать ему приходилось и раньше, но теперь парню в одиночку нужно было прокормить и себя, и двоих доживающих последние годы стариков. Ему приходилось и торговать с земли у людных мест, и мыть полы за жалкие гроши, и продавать газеты на углах вместе с детьми бедняков вдвое младше его, которые и не догадывались, что он маг. Даже, к своему стыду, несколько раз дело доходило до мелкого воровства. Ничего серьёзного: хлеб с прилавков, мелочь из карманов снятых курток… но даже сейчас это оставалось самым постыдным периодом его жизни. Приёмный отец скончался, когда Ориусу было двадцать четыре, любимая мама — за два года до совершеннолетия. Но сколько бы слёз он ни лил, Совету не было дела до того, что тёмный подросток остался совсем один на свете. А с точки зрения простых он, хоть и выглядел как подросток в свои двадцать восемь, всё же являлся взрослым человеком и должен был сам о себе позаботиться. Ориус с этим и не спорил, поскольку сам считал себя взрослым уже давно. И всё же, несмотря на все трудности, дожить до Сезона ему удалось. Даже в отсутствие аристократической фамилии, денег и подходящей одежды, он дебютировал вместе с остальными магами, тем самым получив шанс присоединиться к одному из существующих родов. Но разумеется, шанс этот был заведомо несбыточным — тёмный маг, нищий и безродный, в свой первый Сезон оказался никому не интересен. Да Ориус и сам тогда ни за что бы не решился всерьёз претендовать на руку и сердце настоящего, титулованного и состоятельного аристократа. И только та самая компания из нескольких юнцов, таких же как он тёмных магов, гордо именовавшая себя «орденом», дала ему смысл жизни и хоть какую-то надежду на будущее. Даже пять сотен лет спустя, Ориус по-прежнему был безмерно благодарен старшим товарищам за то, что приняли его, несмотря на мутное происхождение, и по сей день остающееся загадкой. Надежду узнать, кем были его настоящие родители, Ориус утратил уже давно. Разумеется, по молодости он провёл многие годы в тщетных попытках разыскать их. Получив достаточно высокий пост в ордене, он смог даже лично запросить из архивов данные по всем зарегистрированным магам подходящего возраста, но всё без толку: других тёмных магов не рождалось ни в один год с ним, ни даже за два года до или после. Что немного выбивалось из статистики того времени — к слову, лишь немного отстающей от современных значений. Он долго не мог понять, каким же образом в столице Шор-ди-Лейн со всем этим контролем за рождаемостью младенец-маг мог оказаться на улице, не оставив при этом никаких следов своего существования? Однако вероятных объяснений при детальном рассмотрении нашлось больше, чем ожидалось. К сожалению, большая часть проблем ранних лет жизни Ориуса объяснялась тем, что ему не посчастливилось появиться на свет в довольно ранний послевоенный период — спустя всего полторы сотни лет после геноцида. Формально, Совет уже тогда был вынужден на официальном уровне относиться к тёмным магам так же, как и к любым другим, декларируя, что те больше не являются врагами государства. Но на практике… Скажем прямо: он бы не удивился, если однажды выяснится, что они просто закрывали глаза на случаи таинственного исчезновения тёмных. Достаточно состоятельной семье, оказавшейся перед выбором, растить тёмного мага или избавиться от него, последнее могло показаться куда более удобным решением. Уничтожить все следы создания ребёнка обошлось бы недёшево, но когда речь идёт о тёмном маге, добрые знакомые и родственники из соответствующих учреждений наверняка вошли бы в положение. Как минимум, успешно появившегося на свет ребёнка в те годы было вполне возможно списать на очередной неудачный Обряд Жизни. Для этого требовалось всего несколько росчерков пера и горстка щедро одаренных работников Ордена Огня. Впрочем, это было далеко не единственным, хоть и наиболее вероятным объяснением. Другим вариантом было то, что Ориус являлся естественнорождённым. Изредка дети с магическим даром рождаются у простых женщин от связи с аристократами. Бастарды тогда были куда меньшей редкостью, чем сейчас. Конечно, обычно они рождались Простыми, в редких случаях — полукровками, наделёнными слабыми силами и сокращённым сроком жизни. Но в очень редких случаях — особенно когда в роду женщины также имеются маги — на свет появляются «полукровки», не уступающие чистокровным магам ни по силе, ни по продолжительности жизни. В Зориаме, к примеру, этой особенностью пользуются уже многие тысячелетия, но в Шор-ди-Лейн подобное случается хорошо, если раз в сотню лет. Поэтому даже сам Ориус скептически относился к подобной версии, однако… этот вариант тоже нельзя было исключать. Женщины, забеременевшие от аристократов, частенько избавлялись от детей, опасаясь — подчас необоснованно — что семья отца, узнав о бастарде, решит избавиться от них обоих, скрывая свой позор. Но подтвердить, равно как и опровергнуть этот вариант было так же невозможно, как и предыдущий. От безысходности Ориус рассматривал даже такие диковинные версии своего происхождения, как рождение от аристократки, сумевшей скрыть свою беременность от Совета, от беженцев из соседних стран и даже от пары простолюдинов — последнее было бы совсем уж за гранью фантастики, но… впрочем, какой толк об этом думать? В любом случае, сейчас это уже не имело значения. Ориус не мог не признать, что выяснить правду наверняка он, скорее всего, не сможет уже никогда. Да и зачем утруждаться, когда жизнь наполовину прошла, да и без того сложилась куда лучше, чем могла бы?.. Мысли о прошлом успешно помогли справиться с так некстати вернувшимся влечением. Помощник магистра повернулся обратно к Аркону, только когда тот закончил застёгивать форменный камзол. Несколько взмахов тонкой расчёской и короткие волосы оказались аккуратно приглаженными. — Меня не будет до обеда, — равнодушно уведомил аш Ландберг. — Магистр должен прийти к половине восьмого. Ориус кивнул, понимая, что отдохнуть за это время не придётся ни ему, ни магистру. Нужно было ещё многое обсудить, к тому же они старались, как могли часто, держать особняк под покрытием теневого восприятия и при малейшем признаке чего-то неладного — незаметно подслушивали сотрудников при помощи теней. А это была непростая задача даже для сильнейших магов страны. — Ориус, — неожиданно обернулся Советник, остановившись у самой двери, — на днях пришло третье письмо. Нам стоит поторопиться. — А… — неожиданная смена темы сбила помощника с толка, заставив замешкаться. — Но ведь расследование… — Время неудачное. Но мы не можем рисковать, привлекая внимание сейчас, — Аркон пристально посмотрел в его глаза, задержав взгляд дольше обычного. — Хорошо, я всё организую, — послушно пообещал тот, ощущая, как кровь снова предательски приливает к лицу. Аркон кивнул и без лишних слов удалился, а Ориус с облегчением выдохнул. Нет, ему действительно нужен выходной. И чем скорее, тем лучше.