Глава 34. Занимательная генеалогия
После обряда целитель старательно уговаривал аш Ландбергов задержаться в ордене из-за возможных осложнений для их здоровья. Всё же Обряд Жизни — большая нагрузка для организма, а Аркон не так давно пережил серьёзную кровопотерю. Да и Ориус словил немало обеспокоенных взглядов Рихарда, хотя физически чувствовал себя вполне терпимо. Беспокойство целителя несложно было понять: Ориус и сам испугался, случайно увидев собственную мучнисто-бледную физиономию в зеркале. После всего случившегося он никак не мог взять себя в руки и успокоиться. И состояние супруга не на шутку его тревожило. Вопреки здравому смыслу Аркон наотрез отказался задержаться в Ордене Огня более, чем на пару часов. Поэтому в обратный путь они отправились ещё в середине дня. В карете Аркон был куда молчаливее обычного, едва ли обронил и десяток слов после обряда. Большую часть пути он молча смотрел в окно, даже не притронувшись к документам, которыми педантично занимался по пути в орден. А в какой-то момент и вовсе уснул. Ориус пытался последовать его примеру, но краткие минуты вязкой полудрёмы вновь и вновь прерывались тревожными мыслями. Он никак не мог до конца осмыслить всю глубину свалившихся на них проблем. Разум упорно отказывался даже думать об этом… ребёнке. О котором, к тому же, почти ничего не было известно. Перед отъездом им лишь сообщили, что созданная жизнь всё ещё теплится, но пока рано делать прогнозы. Первый месяц считался самым опасным, и в случае, если с ребёнком что-то случится, им будет направлено срочное воздушное письмо. Ближе к полуночи, добравшись до своего кабинета, Аркон первым делом проверил почту, но известий из Ордена Огня пока не поступало. Ориус тревожно наблюдал за супругом, заваривая им обоим успокоительный чай. И только устроившись на привычном диване и вдохнув уютный аромат, начал хоть немного приходить в себя. Сидя рядом, оба долгое время молчали, размышляя каждый о своём, пока чай не закончился. — Это же… на самом деле произошло, да?.. — наконец, произнёс Ориус куда-то в пустоту, сжимая в ладонях давно опустевшую фарфоровую чашку. — Это не может оказаться сном или… О чём я только говорю?.. — с отрешённым видом помотал он головой. — Все эти годы я был абсолютно уверен, что с нами такого никогда не случится… Аркон слушал его молча, неподвижно уставившись в полупустую чашку янтарного напитка. — Ты знал, что вероятность роял-флэша в покере — примерно один к шестистам пятидесяти тысячам? — неожиданно заговорил он. — А?.. — удивлённо уставился на него муж, не понимая, при чём здесь покер. — Это довольно ничтожная вероятность даже по сравнению с выкладками Тиса о наших шансах на успешный обряд, — развил свою мысль Аркон. — Можно сыграть миллион раз, и вполне вероятно, что эта комбинация так и не выпадет. Однако как-то раз мне выпал роял-флэш. — П-правда?.. — в замешательстве протянул Ориус. — Если честно, я даже не знал, что ты играешь в покер… — На востоке это довольно популярная игра, — монотонно проинформировал глава Стражи, залпом допив остаток чая. — Довольно простая, к тому же. В молодости она неплохо мне давалась. Главной сложностью было найти оппонентов. По всей видимости, я недостаточно часто проигрывал, чтобы оправдать риски. — Почему-то меня это даже не удивляет, — слабо улыбнулся Ориус, глядя на привычно нечитаемое выражение на лице Аркона. Зная о его талантах к математике, несложно было понять, почему желающих играть с ним находилось не больше, чем с ясновидцами. — Но… почему ты об этом вспомнил? — Этот пример показался мне наглядной иллюстрацией того, о чём ты говорил, — пояснил Аркон, передав тому пустую чашку. — На тот момент, когда мне выпал роял-флэш, мой опыт вряд ли превышал несколько тысяч сыгранных партий. Любая, даже самая незначительная вероятность не даёт гарантии, что она никогда не свершится. Более того, нельзя исключать, что она не свершится с первой же попытки. — Конечно, я понимаю это… Я всегда это понимал, — со вздохом кивнул Ориус и, не вставая, потянулся к столу, чтобы поставить посуду. — Но понимать и прочувствовать на собственном опыте — не совсем одно и то же. Возможно, мне было бы проще принять это, если бы нам позволили заглянуть в Колыбель, чтобы своими глазами увидеть… её… — Увы, вход туда традиционно запрещён для недавно прошедших Обряд Жизни, — задумчиво произнёс Аркон. — Иначе, возможно, мне бы удалось незаметно уничтожить эмбрион при помощи теней… Ориус, поражённый до глубины души, неверяще уставился на супруга. На несколько мгновений он застыл, пытаясь хоть как-то иначе истолковать сказанное мужем. — Что?! — хрипло выдохнул он, после чего в гневе шлёпнул того по плечу тыльной стороной ладони. — Ты не можешь всерьёз рассуждать о том, чтобы убить нашу нерождённую дочь! — но тут же стыдливо отпрянул: это был первый раз за многие, многие годы, когда он ударил Аркона, пусть даже несильно. — Термин «убийство» не применим в отношении эмбрионов как минимум на ранних стадиях развития, — спокойно поправил Аркон, словно такая реакция его ничуть не удивила. — В данном случае термин «аборт» был бы ближе по сути. Подобные операции выполняются даже простыми лекарями и всегда были легальны в Шор-ди-Лейн. — Для простолюдинов! — вновь повысил голос Ориус. — Для простых женщин! — Не вижу, почему мужчины и маги должны подвергаться дискриминации в данном вопросе, — не отступал его супруг. — Да как у тебя только язык поворачивается сравнивать?! — возмущался Ориус. — Нерождённый ребёнок остаётся частью тела женщины до самого рождения, и это большие риски для её здоровья и жизни! Если некоторые из них решаются на аборт, не желая тратить столь короткую жизнь на нежеланного ребёнка, я могу это понять. Они могут попытаться ещё раз спустя несколько лет или даже месяцев. Но у магов есть лишь один шанс в столетие! Для нас… для нас с тобой это почти наверняка последний шанс. Единственный и последний, Аркон! Как ты можешь желать оборвать эту жизнь?.. — почти жалобно спросил он. По ходу его эмоциональной тирады супруг сохранял привычную невозмутимость. — Это не вопрос личных предпочтений, — серьёзно ответил он. — Мы не можем так рисковать. Особенно, если аш Штенц окажется прав, и ребёнок каким-то образом родится женщиной. Пресса почти наверняка прознает об этом задолго до её рождения. Что сделает практически невозможной любую секретную деятельность для нас обоих в ближайшие годы. Её рождение умножит и без того существенную угрозу для всего королевства, если из-за этого экстраординарного казуса мы не сможем довести расследование до конца. Хотя я по-прежнему не считаю женский пол этого ребёнка хоть сколько-то вероятным. — Даже если это мальчик, это всё равно будет первый случай рождения ребёнка от двух тёмных магов более, чем за тысячелетие! — пытался убедить его Ориус, словно в попытках был какой-то толк. — А уж тем более магов нашего возраста… Но если она всё же родится девочкой, разве это… разве это не важнее всего, что когда-либо происходило в Шор-ди-Лейн? Аркон задумался на несколько секунд, отведя взгляд, а Ориус тем временем не отступал: — Ведь в этом случае Вернель прав: рождение нашей дочери меняет абсолютно всё! Если он сможет повторить сделанное сегодня и научить других жрецов… Возможно, произошедшее положит конец главной проблеме магического сообщества! Да, расследование важно и это риск, я согласен. Но… я уверен, что мы смогли бы преодолеть все эти проблемы. Ты наверняка нашёл бы выход. Ты всегда находишь выход, Аркон, — печально улыбнулся он одними уголками губ. — Неужели рождение первой в истории дочери от двух мужчин — это недостаточно важное событие, чтобы попытаться? — Ты прав, — неожиданно признал тот. — Жизнь этого ребёнка имела бы ценность для магического сообщества, вне зависимости от пола. Отнимать её по собственному усмотрению было бы крайне сомнительным решением… при иных обстоятельствах. Однако ни наши личные, ни общественные интересы в данном случае не имеют значения. Этому ребёнку лучше не появляться на свет. — Но почему?! Почему ты так не хочешь ребёнка? — отчаянно спросил Ориус, у которого от обиды перехватывало горло. — Я понимаю, что ты никогда не хотел быть отцом. Я тоже, если на то пошло, не в восторге от перспективы нянчиться с младенцем… Но я отказываюсь верить, что из-за нежелания усложнить расследование или пару лет провозиться с пелёнками ты бы стал желать смерти собственному малышу! Ориус осознавал, что кривил душой, утверждая, что никогда не хотел быть отцом. Но эту мечту он похоронил ещё в юности, сочтя недопустимой для тёмного мага, ничего не знающего о собственном происхождении. А перспективы случайно зачать ребёнка, нарвавшись на неблагонадёжную жрицу любви, и по сей день страшился. Однако сама мысль, что у них с Арконом будет ребёнок, вопреки всем страхам и сомнениям, заставляла что-то внутри трепетать. Вот только признаться в этом недостижимому объекту своего обожания у него никогда бы не хватило смелости — особенно теперь, осознавая, насколько тот оказался убеждён в своём нежелании иметь детей. — Действительно, главная причина не в этом, — после небольшой паузы признал Аркон. — Главную я назвал сразу после завершения обряда. Этот ребёнок не может родиться без серьёзных отклонений. И если бы этот человек всё же появился на свет, велика вероятность, что спустя несколько лет он поддержал бы моё намерение не допустить его рождения сейчас. При условии, что его интеллект позволял бы столь сложную мыслительную деятельность. — При условии?.. — с недоумением повторил Ориус. — Но почему ты вообще предполагаешь настолько серьёзные отклонения? Аркон по-птичьи склонил голову набок — хорошо знакомый Ориусу жест, не столько выражающий эмоции, сколько имитирующий их. Он почувствовал неожиданную горечь: даже в таком личном разговоре Аркон не мог просто показать свои настоящие чувства. — К сожалению, моя родословная оставляет мало причин для сомнений, — осторожно, словно подбирая слова, ответил его формальный муж. — Что, из-за пары дедушек-полукровок? — Ориус твёрдо взглянул ему в глаза. — Не мог же ты, на самом деле, вбить себе в голову, что из-за этого твои дети обречены на инвалидность? Это же чушь! Я просто не верю в это! Я слишком хорошо тебя знаю, Аркон. Ты слишком умён, чтобы не понимать, что смешанная кровь… — Ты прав, — тихо прервал его тот. — Пожалуй, случившееся достаточно веская причина рассказать о моей семье. Ориус тут же замолк, внимательно уставившись на супруга. Аркон, откинувшись на спинку дивана, некоторое время молчал с отсутствующим взглядом, прежде чем неторопливо начать свой рассказ: — Как ты знаешь, в глазах светского общества мой прадед Сорен аш Ландберг всегда представал человеком прогрессивных взглядов — даже по меркам Ордена Воздуха. Особенно после того, как одобрил брак одного из своих сыновей с полукровкой — сыном простолюдинки, работавшей в нелегальном борделе. Второй полукровка в моём роду был рождён в том же борделе спустя пару месяцев. Он стал супругом младшего сына на тот момент главы рода аш Ландбергов и герцога Ливенвальда, который приходился Сорену пра-прадедом. — К чему ты ведёшь? — не понимал Ориус, с трудом сохраняя спокойствие. — Я видел генеалогическое древо аш Ландбергов много раз. Хотя и, признаюсь, не помню всех деталей, но… — Далеко не все важные детали входят в официальную версию древа, — ответил Аркон. — Например, тот факт, что в год, когда родились эти полукровки, мой прадед был постоянным клиентом того борделя. И хотя официально отцы обоих остались неизвестны, в кругу семьи прадед никогда не скрывал, что это его бастарды. — Он… постой, он… отдал собственного сына за… собственного сына? — оторопел Ориус. — Но как? Зачем?!.. — В те времена это был один из простейших способов официально принять их в род, не вызывая проблем с законом, — пояснил Аркон. — Тогда ещё действовал устаревший закон, допускающий принятие супругов в аристократический род только после прохождения Обряда. К тому же, это был расцвет эпохи борьбы за чистоту магической крови, и связи аристократов с простыми женщинами карались куда строже, чем сейчас. Публичное заявление о намерении принять внебрачного сына-полукровку в семью в те времена означало бы изгнание из страны с позором. — Я мог бы понять желание принять сына-полукровку в род… — неодобрительно свёл брови Ориус. — Но не ценой же близкородственного брака?.. — Эти браки заключались лишь на первый Обряд Жизни и просуществовали всего несколько часов, — ответил Аркон. — После развода оба полукровки сохранили фамилию и причастность к роду, а впоследствии принесли ещё пятерых магов в род аш Ландбергов. Очевидно, что ради этой цели прадед был готов пожертвовать вторым циклом младшего сына. И прежний глава рода, видимо, придерживался той же парадигмы мышления. Род аш Ландбергов издревле занимался животноводством, в том числе селекцией пород скота. Вероятно, с точки зрения Сорена, поддержание собственного рода не сильно отличалось от выведения новых пород лошадей или коров. — Это… это просто в голове не укладывается, — Ориус с ужасом пытался осмыслить причудливые переплетения родословной. — Но если эти полукровки стали твоими дедушками, значит, двое из тех пятерых детей… стали твоими отцами? — Да. К сожалению, первые близкородственные Обряды обоих полукровок, вопреки прогнозам, разрешились созданием двух магов, — с непоколебимым спокойствием продолжал свой рассказ Аркон. — Семья приветствовала их рождение… несмотря на многочисленные отклонения в развитии. Первый ребёнок, рождённый от двух сыновей моего прадеда, был неспособен говорить и, по всей видимости, не обладал даже зачатками связного мышления. Кроме того, он родился без ног. Вырастить недостающие конечности целителям оказалось не под силу, поэтому он не мог ходить всю жизнь и прожил всего полвека. Ориус печально качал головой. Он никогда об этом не слышал. Хотя винить Аркона за то, что он не посчитал нужным делиться настолько ужасающими подробностями своей родословной, язык не поворачивался. — Сыну второго полукровки повезло немногим больше, — безразлично продолжал тот. — Его физические дефекты поддавались исправлению, однако с детства его преследовали галлюцинации. В приступе психоза он и покончил с собой в возрасте восьмидесяти лет. Но оба они успели пройти свой первый и единственный Обряд Жизни — друг с другом. Это и были мои отцы. — Что?! — не верил своим ушам Ориус. — Их брак был настолько близкородственным?.. Ведь они же приходились друг другу… — Двоюродными братьями, хотя это и не вполне точно характеризует их родство, — педантично уточнил Аркон. — По сути, трое из четырёх моих дедов приходились Сорену сыновьями и лишь один не был его прямым потомком, а восходил на несколько колен выше по родовой линии. Формально же отцы считались лишь троюродными родственниками, что делало их брак нежелательным, но допустимым. — Но как такое возможно?.. Даже если формально их разделяло три колена, Орден Огня никогда бы не допустил такого! — При магистре аш Мирителе подобное, действительно, сложно представить. Однако его предшественник был близко знаком и с прадедом, и с тогдашним главой рода аш Ландбергов. По всей видимости, им удалось убедить его, что это оправдано. — Твои отцы… они хотя бы сделали это по собственной воле? — Не думаю, что Сорен интересовался их мнением, — отстранённо предположил Аркон. — Низард рассказывал, что тогда ему впервые пришлось продержать обоих участников в состоянии искусственного сна на протяжении всего Обряда. — Низард аш Амбштейн? Магистр Исцеления проводил твой Обряд лично? — На тот момент он ещё не был магистром. Но да, Низард провёл его вместе с бывшим магистром Огня. Вместе им удалось осуществить идею Сорена. — Они создали тебя… — закончил за него Ориус, пустым взглядом уставившись перед собой. — По всем законам мироздания этого не могло произойти. Я не должен был получить эту жизнь, — тихо продолжил Аркон, вынудив Ориуса вновь посмотреть на себя. — Однако это случилось. Более того, я был признан тёмным магом, несмотря на множественные физические дефекты. — Дефекты? — с непониманием взглянул на него супруг. — Какие дефекты? Аркон, ты… ты себя в зеркало видел? Твоё тело практически идеально! — неожиданно выдал он, но тут же смутился, отведя взгляд. — Возможно, сейчас это и так, — не стал спорить тот. — Тем не менее, чтобы привести моё тело в пригодное состояние, у Низарда ушло десять лет работы. По его словам, ещё в Колыбели ему пришлось вырастить мне новое сердце — предыдущее по какой-то причине развивалось снаружи грудной клетки. Скорее всего, это была далеко не единственная проблема, но мне так и не удалось выяснить у него подробностей о других отклонениях. Почему-то он по-прежнему считает, что мне лучше этого не знать. Ориус долго молчал, не зная, что сказать. Ему никогда не приходило в голову, что этот недостижимый идеал красоты может оказаться плодом искусной работы целителя. По крайней мере, теперь становилось яснее, почему тот так не хотел иметь детей. Аркон никогда не рассказывал, почему порвал все связи с семьёй, но, может, в этом и была причина? — Аркон… Прости. Я не подозревал об этом, — почти прошептал он после долгой паузы. — Твоя семья… должно быть, из-за всего этого ты оказался им не нужен… — Насколько я помню, это не так, — спокойно возразил Аркон. — Если верить газетам тех времён, прадед с размахом отпраздновал моё рождение, хотя поначалу и скрывал меня от публики. В те годы он преподносил моё существование как доказательство своей теории о пользе привнесения крови простых в аристократические династии. Но спустя несколько лет его убеждённость немного пошатнулась. Несмотря на все усилия целителей и воспитателей, к пяти годам я всё ещё не мог говорить, как и один из моих отцов. Со временем всё же смог освоить речь, однако язык эмоций так и остался для меня недоступным. Ориус растерянно слушал его рассказ. И как он мог молчать об этом все эти годы?.. С другой стороны, сам Ориус, представив себя на его месте, вряд ли смог бы о подобном рассказать. Но ему-то помешал бы стыд, а что же помешало Аркону?.. В любом случае, это многое объясняло в его поведении. Почему-то в этот момент Ориусу нестерпимо хотелось найти хоть что-то хорошее во всей этой ситуации. Однако это было непросто. Даже после того, как Аркон замолчал, его супруг ещё несколько секунд печально смотрел в пустоту. — Но что, если твой прадед был прав насчёт полукровок? — вдруг встрепенулся Ориус, поймав хоть сколько-то утешительную мысль. — Ведь ты… ты же один из умнейших людей этой страны! Только подумай, кем ты стал за эти годы. Восстановил Орден Тьмы, был его магистром, а теперь — глава Теневой Стражи! Тебя боятся все негодяи королевства, сам король советуется с тобой!.. — Моя ущербность оказалась во многом компенсируемой, а в отдельных аспектах даже выгодной, — согласился Аркон. — Из всей палитры неисправимых отклонений по стечению обстоятельств мне достались те, с которыми можно жить. Однако это не отменяет крайне тяжёлой наследственности. Созданному из моей крови ребёнку вряд ли так повезёт… — Ну почему ты так пессимистично настроен? — не сдавался Ориус. — Этому ребёнку уже повезло быть созданным — вдруг повезёт ещё раз и все проблемы окажутся разрешимыми, как твои? А если нет, я… Я буду рад принять нашего ребёнка, с какими бы особенностями он ни родился!.. К тому же, нашей крови в сочетании, может, окажется достаточно, чтобы вовсе избежать серьёзных проблем, разве нет? Ведь, в отличие от твоих отцов, мы не состоим в близком родстве. — Ты в этом уверен? — спросил Аркон, чуть склонив голову набок. — Ч-что?.. — застыл Ориус, не ожидавший такого вопроса. — Если я правильно помню, тебя нашли в Инторне и ты не знаешь своих настоящих родителей. Наша разница в возрасте порядка семи лет. Из-за необходимости постоянного наблюдения целителями, первые десять лет моей жизни прошли в Инторне, куда переехал Сорен вместе с ближайшим окружением. — Ты… ты же не хочешь сказать, что… — Ориус мотал головой, не в силах найти слов. — Прадед вряд ли изменил своим привычкам после моего рождения, — подтвердил Аркон. — Напротив, он мог трактовать это как успех своей стратегии и повод продолжать попытки. Мне известно о нескольких его Простых бастардах, рождённых в тот же период, что и ты. Часть из них он принял в дом в качестве слуг в надежде, что их детям повезёт родиться одарёнными. Нельзя исключать, что Сорен так и не узнал о рождении ещё одного из своих бастардов лишь потому, что его мать сохранила беременность в тайне и избавилась от ребёнка вскоре после появления на свет. Доводы за эту версию довольно неоднозначные, но их существование нельзя отрицать. — Получается, мы можем быть… двоюродными братьями? — Технически это сделало бы тебя моим двоюродным дедом. Впрочем, до меня доходили слухи, что во время визитов прадеда в бордели его нередко сопровождали сыновья, внуки и даже один из моих отцов — тот, который умел ходить, разумеется. При некоторых обстоятельствах ты можешь оказаться моим дядей или даже единокровным братом. — Ч-что… Нет… Но почему… — вдруг Ориус переменился в лице. — Как давно ты об этом знал? — По правде сказать, эта мысль посетила меня ещё в тот день, когда ты впервые поведал, что тебя вырастили простолюдины, а настоящих родителей ты не знаешь. Ориус несколько секунд смотрел на него с нечитаемым выражением на лице. — Так почему же ты мне раньше об этом не рассказал?! — не выдержав, повысил он голос. — Это всего лишь моё предположение. У меня нет ни достоверных фактов, ни доказательств, и выяснить всё наверняка по прошествии стольких лет уже не представляется возможным. Вполне вероятно, что это совпадение, и наши семьи вовсе не связаны. — «Аш Ландберг», — процедил сквозь зубы собственную фамилию Ориус, нервно посмеиваясь. — Я всю жизнь гадал, к какому из родов я могу относиться по крови… Мне и в голову не приходило, что моей потерянной фамилией может оказаться… аш Ландберг… — Я догадывался, что подобное знание не принесло бы тебе желаемых ответов, — мрачно признал Аркон. — Лишь усложнило бы жизнь нам обоим. — Да, ты прав… прав, как никогда! — вдруг вспылил Ориус. — Если бы я только знал, что состою в браке с собственным братом… или внуком, или кем там ещё!.. Хотя в нашем роду это принято, как я погляжу! — едко добавил он, после чего вытер вспотевшее лицо платком и вновь взглянул на Аркона. — Ты… ты сделал мне предложение, уже зная о такой возможности? — Да, — лаконично подтвердил его супруг. — Получается, ты поступил ровно так, как поступил бы твой прадед, если бы узнал, что где-то там ходит ещё один из его одарённых отпрысков? — с нескрываемой злостью прошипел Ориус, но прежде, чем тот успел ответить, вновь его перебил: — Нет, постой… или же он тебя и попросил сделать меня своим супругом? — не веря собственным мыслям и словам, предположил он. — А я ещё удивлялся, с какой стати член уважаемого герцогского рода станет принимать безродного мага в семью? Но если ты всего лишь выполнял волю прадеда… — Нет, — мотнул головой Аркон. — Я никогда не делился с ним своими соображениями на твой счёт. На момент нашего знакомства я не контактировал с семьёй уже несколько лет — и так оставалось вплоть до начала работ по восстановлению ордена. Я до сих пор не знаю отношения Сорена к нашему браку. Ориус чуть успокоился, но теперь с горечью смотрел на формального супруга. Врать бы тот не стал, но… — Но разве ты можешь быть уверен, что твой прадед не прознал о моём существовании до нашего знакомства?.. Он мог подстроить наш брак и без твоего ведома, — тихо произнёс он, безуспешно пытаясь вспомнить, каким же образом он вернулся в Инторн на свой дебют и на какие средства жил первые годы. Аркон на несколько мгновений отвёл взгляд, задумавшись. — Действительно, этого я исключать не могу, — согласился он, вновь посмотрев на мужа. — Я всего лишь посчитал, что это будет достаточно безопасным союзом вне зависимости от возможности близкого родства. Вероятность случившегося была… — Она наступила, — неожиданно холодно процедил Ориус. — Да, — Аркон на секунду прикрыл глаза. — Это была моя ошибка. Прости. Ориус замолчал на несколько мгновений, в который раз потеряв дар речи от услышанного. — «Прости»… — фыркнул он, мотнув головой. — Не припомню, чтобы за всё наше знакомство ты хоть раз попросил прощения всерьёз. Словами. Тебе хотя бы жаль? На самом деле жаль? — Я не знаю, — покачал тот головой, не изменяя своей привычной бесстрастности. — Тебе должно быть виднее, чем мне. Ты видишь сожаление в моём сознании? Попытавшись хоть как-то утихомирить бурю эмоций, Ориус прислушался к своему тёмному восприятию, но… то ли оно опять не работало, то ли Аркон не испытывал ни малейшего намёка не то, что на жалость — хоть на какую-то тьму. — Нет, Аркон, — покачал он головой. — Не вижу. В твоём сознании я не вижу ничего. Я… Но слова комом застряли в горле, а челюсть мелко задрожала. Словно не осознавая, что он делает, Ориус потянулся к руке Аркона. Ухватив его ладонь своими, он несколько секунд отрешённо перебирал его пальцы, и тот почему-то молча позволял столь неслыханную близость. Вдруг Ориус притянул его к себе, до боли крепко обняв за плечи, и уткнулся губами в шею, зажмурившись. — Ориус?.. — Прости, — прошептал он, сжав ещё крепче. — Ты тоже меня прости. Сейчас я зол на тебя, но… знай, я не считаю, что ты в этом виноват. Но я… Не в силах посмотреть ему в глаза, Ориус начинал захлёбываться слезами, которые уже давно с трудом подавлял. От осознания собственной убеждённости в принятом решении ему становилось страшно. Мимолётно он подумал, что из-за этого Аркон может невольно напитаться его страха. Но отстраниться никак не мог — тогда пришлось бы взглянуть мужу в глаза, после чего стало бы невозможным сказать то, что он собирался. — Я… — снова начал он, всхлипнув и сглотнув слёзы, — я думаю, что нам… нужно развестись. — …Понимаю, — после недолгой паузы ответил Аркон, даже не пытаясь отстраниться. — Полагаю, это вполне резонное решение на случай, если этот ребёнок родится. Если ты возьмёшь его себе, это позволит нам с Алиэмуном продолжить расследование. К сожалению, вряд ли удастся долго скрывать, что я являюсь его вторым отцом, но это минимизировало бы… Ориус?.. Супруг с такой силой ухватился за воротник его камзола, что тот затрещал по швам, а сам Аркон вздрогнул. — Если ты меня отпустишь, я могу принести бумаги, они в моём столе… — почти жалобно прозвучал его голос, когда пальцы Ориуса впились в его шею. — Ты делаешь мне больно… — А ты делаешь больно мне! — не выдержал Ориус, всхлипнув в голос. — Прости. Я не знаю, что из сказанного мной произвело такой эффект. Но я знаю, что тебе больно. Я тоже начинаю это чувствовать, — тот нахмурил брови. — Вот и замечательно! — со злостью отозвался Ориус, ещё плотнее прижавшись головой к его шее, но тут же задрожал всем телом. — Прости… Но прошу, потерпи ещё немного. Раздели эту боль со мной, — неожиданно для себя предложил он. — Первый и последний раз, я обещаю… — Хорошо, — тихо отозвался его формальный муж и, помедлив, обхватил супруга за спину. Аркон тоже немного дрожал — то ли от остаточной лихорадки после обряда, то ли от боли, впитанной его искалеченной, тщедушной аурой. Его лица Ориус не видел — и не хотел сейчас видеть. Дав волю слезам, он повалил почти-бывшего супруга спиной на диван, на котором они сидели. Места катастрофически не хватало на двоих, но Аркон всё же удержался на краю, позволив пристроиться рядом, пусть и почти всем телом навалившись ему на грудь. Ориус чувствовал его пальцы в волосах и на пояснице, тёплое, чуть сбившееся дыхание возле уха. Невольно, сквозь слёзы, он поймал себя на мысли, что ближе, чем сейчас, они, пожалуй, ещё не были ни разу — за вычетом подневольной близости в обрядовой каменной сфере. Но сейчас их близость вызывала у него совсем не те чувства, на которые он бы рассчитывал в подобной ситуации ещё совсем недавно. Захлестнувшие разум эмоции оказались неожиданными и неразборчивыми. Ориус не мог понять, хотя бы тёмные они или светлые? Он уже ничего не понимал — даже на что из сказанного Арконом так остро среагировал. После всех лет, что он не мог и помыслить о разводе всерьёз… что из услышанного заставило его так внезапно произнести эти слова вслух?.. Муж впервые за всё время так открылся ему. То, что он рассказал про своё происхождение… Как, теперь зная всё это, у Ориуса хватало наглости винить его хоть в чём-то?.. Да и в чём? Сейчас он уже чувствовал виноватым себя. Спустя несколько минут он успокоился, но всё не решался пошевелиться, нарушив накрывшее комнату молчание. Боль в душе не исчезла, но из нестерпимо острой стала ноющей и опустошающей. И притихший супруг даже не шевельнулся за всё это время. — Аркон… — наконец, тихо позвал Ориус, не отрывая головы от оккупированной груди. — Насчёт разво… развода… Я больше не… не уверен, что сейчас это будет… — путано пытался он донести свою мысль, всё ещё всхлипывая. — Мне нужно время подумать обо всём… Ты не против, если я пока не буду ничего подписывать?.. — Я не против, — лаконично ответил тот, хотя голос его прозвучал как-то непривычно глухо. — Тебе уже лучше? Собравшись с духом, Ориус приподнялся на руках и посмотрел на Аркона. На его лице по-прежнему не отражалось ничего примечательного, но всё же он показался каким-то усталым, даже измученным. — Д-да… — соврал он после долгой паузы. Отстранившись, Ориус неловко сел на край дивана и попытался вытереть лицо платком. Смотреть супругу в глаза больше не хватало сил, поэтому он не поднимал взгляд. Аркон тоже поднялся, сел рядом и тоже молчал. Повисла неловкая пауза. — Я, пожалуй, пойду… — наконец нарушил тишину Ориус и, не дожидаясь ответа и даже не посмотрев на мужа, встал и направился к двери. — Нам придётся рассказать магистру об итоге Обряда, — сказал Аркон прежде, чем тот вышел, вынуждая задержаться у дверей. — В ближайшие дни я приглашу его, чтобы обсудить дальнейший ход расследования. Ты придёшь? — Да… нет… — неопределённо поморщился Ориус, не оборачиваясь. — Не знаю. Прости, мне сложно сейчас думать о работе. Помощник магистра Ордена Тьмы понуро шагал по пустым коридорам Теневой Стражи, отрешённо думая, как хорошо, что почти все работники на этом этаже уже давно разошлись по домам. По крайней мере, так никто не видел его лица.Глава 35. Задел на будущее
Своё слово Мун сдержал, проведя с супругом обещанную неделю, однако беззаботность давалась ему не без труда, и Альт не мог этого не замечать. Цепкий ум магистра постоянно искал, чем бы заняться — казалось, он просто не умел так долго отдыхать. И это при том, что новобрачные отнюдь не целыми днями предавались праздной лени и любовным утехам! Большую часть времени Алиэмун рассказывал молодому супругу обо всём, что ему предстояло освоить в роли герцога. Альтириус слушал очень внимательно, понимая, что скоро все эти знания ему очень пригодятся. Проснувшись утром седьмого дня после свадьбы, Альт на мгновение напрягся: супруга рядом не обнаружилось. Вдруг он уже ушёл на работу, даже не предупредив?.. «С него бы сталось», усмехнулся про себя Альтириус, но тревожиться на этот раз не спешил: место мужа ещё даже не успело остыть, а одежда, которую юноша сам прошлой ночью стащил с мужа в пылу страсти, так и валялась у изголовья. Сладко потянувшись, Альт выбрался из тёплой постели, принял прохладный душ и принялся неторопливо одеваться, в уме прикидывая, о чём бы ещё расспросить Муна за завтраком. Новенький жилет Альт застёгивал, радостно улыбаясь: аура подсказывала, что в покои вернулся Мун, и пребывал он явно в хорошем настроении. Выглянув из гардеробной, юноша едва не столкнулся с супругом, на лице которого красовалась непривычно воодушевлённая улыбка. — Закрой глаза, — загадочным полушёпотом попросил он. Альт немного удивился, но глаза всё же закрыл. — Куда мы идём? — с улыбкой спросил он, позволив взять себя за руку. — Скоро узнаешь, — с хитринкой в голосе ответил Мун, не выпуская его руки. — Не подглядывай! Когда они остановились, Альт услышал тихий щелчок дверного замка и шелест открываемой двери. Но на этом Мун не остановился и повёл его дальше. — Садись, — он легонько надавил на плечи молодого супруга, и тот послушно присел. — Теперь можешь открыть глаза. Альтириус с изумлением обнаружил себя за массивным письменным столом — причём в кресле хозяина кабинета! Стопка визиток с именем «Альтириус аш Дортмунд, герцог Кассарийский» развеяла последние сомнения, кому всё это предназначалось. Резко вскочив из кресла, потрясённый Альт принялся озираться по сторонам. Кабинет был просто огромен! Вдоль стен стояли стеллажи, заполненные, несомненно, полезными книгами: сводом законов Шор-ди-Лейн по торговым и имущественным вопросам, реестром аристократов, историческими хрониками… Нашлось место и камину, и небольшому дивану с изящным столиком для менее официальных бесед, а рядом с широким окном была дверь, ведущая на балкон. Пока Альт увлечённо осматривался, Алиэмун с улыбкой наблюдал за ним, присев на край стола. — Это твой подарок к свадьбе, — улыбнулся он ещё шире, привлекая внимание юноши. — Кабинет полностью принадлежит тебе. Если захочешь, можешь переделать его по своему усмотрению. — Здесь нечего переделывать! — затряс головой Альтириус. — Он великолепен! Мун кивнул в сторону картины, изображавшей звёздное небо. — Знаю, тебе очень понравился телескоп магистра аш Миритиля. Увы, но в городе он… Договорить он не успел: Альт прервал его поцелуем, пытаясь выразить всю свою благодарность и любовь. Его супруг с удовольствием отвечал на поцелуй. Альтириус и не заметил, как повалил того на стол, разметав так кропотливо выложенные бумаги и писчие принадлежности, а сам навалился на него всем телом. Лишь спустя несколько сладких минут, оторвавшись от любимых губ, юноша осознал, в каком положении они оказались. И тут же мучительно покраснел: всё-таки они не в спальне, чтобы так откровенно проявлять свои чувства. Алиэмун же, казалось, совсем не возражал, с довольной улыбкой глядя на супруга снизу вверх. Обуреваемый непривычными чувствами Альт попытался встать, но Мун не позволил, притянув его к себе и вовлекая в очередной поцелуй. Удобно устроившись верхом на бёдрах своего супруга, Альтириус и сам не понял, в какой момент его жилетка оказалась расстёгнута и стянута с одного плеча, и не задумывался даже, в какой момент его собственные пальцы скользнули под рубашку Муна. К тому времени юноша уже и не помнил, почему только что пытался себя одёрнуть от столь увлекательного занятия. Он уже потянулся было к пряжке на брюках мужа, как вдруг их прервал звук открывшейся двери. Юный герцог ошеломлённо уставился на вошедшего в кабинет Лория, державшего в руках стопку писем. Старику потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить замерших на столе герцогов в довольно компрометирующей позе. — Прошу прощения. Не ожидал, что в это время здесь кто-то будет, иначе не стал бы входить без стука, — невозмутимо объяснил дворецкий, положив письма на ближайший столик, после чего поспешил оставить супругов наедине. Только когда дверь за ним закрылась, Альт пришёл в себя достаточно, чтобы неловко слезть со стола. Юноша рухнул в кресло, закрыв ладонями горящее от стыда лицо. Мун же спокойно поднялся на ноги, поправляя сбившуюся в пылу страсти одежду, словно ничего необычного и не произошло. — Не волнуйся так, — нежно произнёс он, присев на подлокотник кресла рядом с молодым супругом. — Нам больше незачем стесняться своих чувств. Тем более перед Лорием. Вряд ли нам по силам его удивить… — Но как же… — начал было возражать Альтириус. Но Мун, подцепив его подбородок ладонью, снова прильнул к губам Альта. И тот позволил себя целовать, хотя и оставался немного напряжён. Этот кабинет, вот так внезапно подаренный этим утром, будто бы обозначил собой переломную точку в его собственном восприятии дальнейшей жизни. Не то, чтобы раньше Альт не задумывался об этом, но теперь предстоящее герцогство уже не просто маячило на горизонте — оно буквально поглощало его с головой! И даже в эту самую минуту, наслаждаясь обществом своего наконец-то супруга, юноша никак не мог избавиться от мыслей о том, как же он со всем этим справится?.. Но постепенно Альт всё же поддался ласкам мужа, окончательно расслабившись. А вскоре и вовсе обнаружил Муна устроившимся на своих коленях! К тому моменту оба супруга уже понимали, что из этого кабинета они ещё не скоро выйдут…