Сказки Анволы

Все началось с красоты. Вода была прекрасна, она переливалась, смеялась, плескалась и таяла под звездным светом. Позже появилась земля, невзрачная на первый взгляд, но ее внутреннюю силу и мудрость разглядело небо. И тогда земля стала Матерью, и неоспоримость ее красоты стала очевидна: волшебство зацвело, зазеленилось, и верхушки пышной листвы и острой хвои защекотали небесного Отца. Он отмахивался облаками, выдувал белоснежные перья, давая отдых солнечному оку. А земля расслаблялась зимой, когда заботливое небо утепляло ее воздушным плотным снежным одеялом. Все шло своим чередом. Но однажды молодой Маме-земле взгрустнулось. Она смотрела на улыбающееся ей солнце, спокойного могучего мужа-небо и не могла понять, что не так. Все было хорошо, но слишком привычно, обыденно, как и вчера, и позавчера, и едва ли не с сотворения времен. Земля вздохнула и ничего не сказала небу. Она не плакала, хотя очень хотелось зарыдать, затрястись и скинуть с себя дремучие леса и поющие морем луга. Ей вдруг стало тяжело цвести, но Мама держалась. Цветы увядали, леса переставали разметать воздушные перины, поля позабыли о море. Прошли года, и появилась пустыня. Барханы были красивыми, но земле было душно и сухо, несмотря на дожди, которые надувал ей муж. Она чувствовала, как медленно погибает, небо недовольно клубилось облаками, очень переживая за любимую и бессильно вздыхая тяжелыми тучами. Очередной ночью луна посмотрела на подружку и сказала: — Позволь себе измениться. — Но я и так меняюсь каждый год, — возразила земля. — Я отдыхаю, а потом снова дарю небу красоту, снова отдыхаю и так вновь и вновь… Земля содрогнулась, вспенилась, но испугавшись своей силы, тут же притихла. — Посмотри, сейчас ты даришь только песок. Скоро он заполнит всю тебя, и ты погибнешь. Позволь себе то, чего так желаешь. Земля задрожала вновь. Песок рассыпался в прах, задевал далекие и еще живые деревья, они вырывались с корнями и погибали. Мама вздрогнула еще раз и затихла. — Я все погублю! Луна молча посмотрела на нее и скрылась за густой тучей. Гул прокатился в глубине маминой души, и земля не смогла остановить рыдания. Она пыталась сдерживаться три долгих мигания южной звезды, потом раскрылась и позволила себе все. Песок исчезал, исчезали погибающие леса и затухающие луга, а земля все дрожала. Как ей было тяжело! От этой красоты, от одинакового лета и повторяющейся зимы! Как тоскливо от лунного света и горячего солнца! Сколько тяжести принесла ей одинаковость и непозволение себе избавиться от нее. Молодая Мама дрожала и плакала, ломалась и трескалась, горючие слезы жгли ее, изломы тянулись к темному небу, но она не останавливалась до конца. Приближавшаяся еще недавно гроза утихла, муж спрятал молнии среди мрачных туч и не вмешивался. Да и кто бы услышал сейчас его скромный гром! Земля вздрогнула еще несколько раз, прежде чем успокоиться. Где скопилось больше всего боли, пустыня и леса исчезли. Теперь там высились горы, нашпигованные снегом и облаками. Они были молоды, но уже горды своей величавостью и свободой. Молодушка-земля робко взглянула на мужа. Вопреки всему, небо не смотрело на нее с укоризной. Выглянуло свежее солнце, только пробуждавшееся ото сна. Глазурные горные вершины сахарно засверкали. Земля смущенно улыбнулась и разом насадила у подножия горных красавцев вересковых полей. Она-то думала, что от ее бури все погибнет! И уж никак, глупенькая, не ожидала таких мудрых суровых сыновей-скал. Пустыня кое-где осталась и иногда пересыпалась песочными часами бурь, так, для напоминания о маминых чувствах. Ночью в небо вкатилась луна и, окинув паутинкой сияния новую красоту, ласково посеребрила подружку туманами. Та распустила в ответ ночные дивные цветы. Позволять себе оказалось не только приятно, но и выгодно.