Сказка степей

Утром, как только Отабек разбудил, Юра шмыгнул в лес за яблоками. На этот раз он пришел, подготовившись – с небольшим мешком в руках, и выспросив, где можно его спрятать так, чтобы никто не стащил. Отабек показал ему лошадей, тащивших котелок, покрывала и прочее добро, виденное Юрой в шатре. И теперь всё, что оставалось – набрать побольше диких яблок, чтобы хватило хотя бы на несколько дней. Солнце едва выглянуло из-за горизонта и заливало лес ярким косым светом, пробивающимся сквозь хитросплетения веток. Вверху перекрикивались птицы, какие-то даже пытались петь, но их голоса утопали в листве и быстро стихали позади. Отдохнув за ночь, Юра с утра чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера и даже нашел в себе силы, закатав рукава, запрыгнуть на дерево и хорошенько его потрясти. Урожай был так себе, но лучше, чем вчера. Он выбрал самые твердые и самые целые яблоки, решив, что такие не испортятся дольше. На обратном пути он краем глаза заметил знакомое дерево и остановился рядом. Дерево словно светилось, солнце проходило сквозь каждый листок его кроны, грозди крупных, как бусины, темных ягод и блестящие капли росы. Такие росли в его деревне, названия он не помнил, но знал, что весной это дерево цветет белыми мелкими цветками, а зеленые ягоды темнеют осенью. Отец Милы готовил на них какую-то жуткую настойку, которой они потом благополучно надирались с родичами. Но главным было не это. Юра остановился не из-за цветов. И не из-за ягод. И даже не из-за настойки. Из веток этого дерева можно было делать свирели. Мягкая сердцевина легко достается ножом, а звук у инструмента получается намного лучше, чем у тех, которые делают из камышей. Вот это теперь некоторые похохочут. Положив мешок с яблоками на землю, Юра подошел к дереву вплотную и оглядел его, выбирая ветку получше. Первая выбранная им сломалась как-то криво, а вот вторую ему удалось отломать в самый раз. Внимательно рассмотрев добытую заготовку, Юра решил, что сойдет. И по толщине, и по длине – то, что нужно. Осталось только понять, чем её ковырять. И обратиться с этим делом, как и с любым другим, он здесь мог только к одному человеку. Едва подумав об этом, Юра скис – затея казалась ему безнадежной. Но сдаваться не хотелось. Хотелось показать, что это он только с домброй обращаться не умеет, а так тоже совсем не безрукий. А очень даже наоборот. С Отабеком он столкнулся у входа в шатер. - Набрал столько, что хватит до самого города, - усмехнулся Отабек, кивнув на мешок в руках Юры. - Не всё же мне вашу конину есть! – Юра хмыкнул, тут же вспомнил о том, что хотел попросить. Задумчиво почесал затылок и сказал: - Ты дашь мне нож? Брови Отабека дернулись, словно он собирался нахмуриться и передумал. - Зачем тебе? - Хочу кое-что сделать из этого, - Юра помахал в воздухе раздобытой в лесу веткой. Ничего не ответив, Отабек вернулся в шатер, Юра последовал за ним, так и не поняв, выполнят его просьбу или нет. Вообще-то спрашивать было глупо. Потому что это оружие, а кто даст оружие пленнику. Возможно, разве что тот, кто относится к пленникам не так, как положено. Отабек подобрал с земли сумку, которая всегда висела на седле его коня, покопался в ней немного и протянул Юре нож – длинный, с крупной рукояткой и широким лезвием, в ножнах, украшенных самоцветами. Юра удивился – он не думал, что его просьбу выполнят. И нож необычный, кинжал какой-то – что за люди, даже ножа у них нормального нет. - Такой подойдет? - Ого, - только и смог сказать Юра, осторожно взяв нож. Когда ордынцы начали разбирать юрты, и они с Отабеком отправились к лошадям. Пока Отабек седлал Аяна, Юра сбегал спрятать яблоки – в котелок, и вещами сверху прикрыл, чтобы никто не залез. Это только его. И хотя Отабеку явно было смешно, когда он поделился с ним опасениями о судьбе своего сокровища, всё равно. Никому нельзя доверять. Вернувшись, он пристроился на тот же камень, что и прошлым вечером, и начал делать дудку. Сначала ровно обрезал и сточил концы ветки, аккуратно распилил на две половины, принялся выковыривать мягкое дерево из середины. Отабек время от времени поглядывал на него. Следит или просто интересуется – Юра так и не понял. По лицу Отабека трудно было понять, о чем он думает. А когда он молчал, так и вовсе был тайной за семью печатями. Юра не спешил – всё равно не успел бы закончить, а испортить ветку не хотелось. Нож был обоюдоострый, с тонким концом и работа шла быстро. Но когда Отабек позвал, он всё равно не успел разобраться даже с одной половиной. Разочаровано засопел, но спрыгнул с камня. - Позже ещё дашь? Я не успел, - сказал он, возвращая нож. Но Отабек не спешил забирать кинжал. - Оставь у себя. Потом закончишь. Юра недоверчиво прищурился. Ему только что дали оружие? Маленькое, жалкое, но всё равно оружие? С одной стороны было обидно, что его совсем не боятся, с другой – ну, дали и ладно. Использовать его против Отабека он всё равно не собирался, да и оружие – смех один. Нож Юра повесил на пояс, протянув конец ткани сквозь кольцо, приделанное к ножнам. Завязал пояс снова, рассмотрел ножны – будто там и были. Распиленную пополам ветку он спрятал под подкладкой камзола. Похлопал себя по груди, проверив, не потеряет ли в дороге. Только удостоверившись в сохранности будущего музыкального инструмента, забрался на спину Аяна. - А коня мне дашь? – спросил Юра, уже привычно хватаясь за луку. - Нет, коня не дам, - прозвучал где-то над ухом голос Отабека. - Почему? Юра немного расстроился, хотя на коня он всерьез не рассчитывал. - Отстанешь, будешь сбивать строй и задерживать нас. - Не буду. - Не спорь. Отабек произнес это так мягко, что у Юры даже не получилось рассердиться, что им командуют. Он только вздохнул и проводил взглядом лошадей, которые ещё оставались у леса, пока они с Отабеком направлялись к дороге. Впервые за долгое время день выдался летним и солнечным, прибитая к земле ночным дождем пыль не летела в лицо и не курилась столбом за отрядом. К полудню позади остались равнины, стало встречаться всё меньше и меньше деревьев и поросших травой склонов. - Здесь начинаются степи, - сказал Отабек через некоторое время после того, как отряд вышел на открытую местность. Сказал так, словно это было важно. Наверное, для него и было. Юра думал о том, что это то место, которое Отабек бы мог назвать своим домом. И если дворцовые стены ему не по душе, значит, вот эти бесконечные просторы, открытые всем ветрам – то, что любит. Степь встретила Юру душным запахом сухой земли и солнцем, светящим в глаза. Здесь было совсем не так, как в краях, которые остались далеко позади. Даже дорога под копытами лошадей исчезла, уступив место высохшей траве. Как отряд выбирает себе путь, было для Юры загадкой. Но солнце до обеда оставалось по левую руку и, возможно, в этом и состоял ответ. Они отлично ориентировались на этом пустыре, где было совершенно не за чем глазом зацепиться. Пейзаж был не просто однообразен, вполне можно было подумать, что они блуждают кругами. За целый день им никто так и не встретился на пути, казалось, эти земли безлюдны и бесхозны. Они не принадлежат никому. Или принадлежат всем? Несмотря на короткие остановки в пути, за день у Юры так и не нашлось больше времени заняться дудкой. И к работе над инструментом он смог вернуться только вечером, усевшись в тени юрты. Отабек что-то обсуждал с Саматом у костра в центре лагеря, время от времени Юра бросал на них взгляды, но говорили они спокойно, а все долетавшие до него слова были на чужом языке и сути разговора он уловить так и не смог. За эти несколько дней Юра научился подслушивать и прислушиваться даже к тому, чего раньше не понимал. Заняться больше ему всё равно было решительно нечем. Он следил за жизнью лагеря, запоминал распорядок, то, кто чем занят и у кого какие обязанности – кто ставит юрты, кто следит за конями, кого поставят часовыми. Некоторых особо часто примелькавшихся он даже начал запоминать – не по именам, а в лицо. Он начал узнавать часто повторяющиеся слова. Знал, как сказать «да» или «нет», как подогнать коня или наоборот – заставить его идти шагом. И чем больше мелочей оседали в голове Юры, тем более слаженной и упорядоченной ему казалась походная жизнь. Он достал из ветки последние кусочки дерева, сдул стружку, сложил половины вместе. Получалось неплохо. Аккуратно проделал несколько дырочек в дудке, с трудом вспоминая их количество и расположение. Он уже давно не делал таких, практически с самого детства. Отабек, закончив разговор с Саматом – тот перед тем, как уйти, одарил Юру полным презрения взглядом – вернулся к юрте. Опустился на землю рядом, практически касаясь плечом. - И зачем это тебе? - Сейчас услышишь. Юра сложил половинки вместе, крепко сжал, чтобы не разваливались и звук был правильным, и подул. Получилось слишком глухо. Значит, нужно ещё ковырять. - Э-э-э, нет, не услышишь. Пока не готово, - пробормотал Юра и снова взялся за нож. Снимать стружку с сердцевины ветки становилось всё труднее и труднее – как бы не сломать. Юра, сосредоточился, почти уткнулся носом в дудку, старательно поддевая куски стружки. Отабек сидел рядом, наблюдая за процессом. - У тебя хорошо получается работать руками, - вполголоса сказал он, - с деревом, глиной. Я видел посуду у вашего дома. - Да ну, - Юра неожиданно смутился и чуть не отхватил ножом край ветки. – С глиной я только учусь… Там дед много делал… От слов Отабека в груди стало тепло. Юре пришлось приложить усилия, чтобы снова сосредоточиться на работе. Когда решил, что уже хватит, снова сложил части дудки вместе и приложил к губам. Теперь звук получался громким и чистым. - Ха! Теперь я им всем покажу, как надо мной смеяться! - Юра победно вскинул руку с дудкой и тут же опустил, задумавшись. – Если ещё будут играть. - Будут, - заверил его Отабек. - Только теперь её нужно чем-нибудь связать, - Юра разъединил половинки и снова сложил их вместе. – Так не годится. Отабек коснулся его плеча и поднялся. - Сейчас. Он исчез в шатре, а Юра остался ждать, наблюдая за тем, как воины заканчивают ставить последние юрты. Отабек быстро вернулся и вручил ему длинную узкую тесьму. Юра узнал в ней завязку, которой скреплялся один из свитков, принесенных гонцом. - Хватит? - Конечно! Юра обрадовался и, перерезав тесьму на две части, скрепил ею две части ветки. Получилась самая настоящая дудка, даже лучше тех, что он делал дома. Отабек усмехнулся ему и спросил: - Сыграешь для меня? - Давай, - пожал плечами Юра. Почему бы и не сыграть. Отабек протянул ему руку, помогая подняться с земли. Только коснувшись его ладони, Юра подумал, что, наверное, в этом есть что-то неправильное, но тут же забыл об этой мысли. Они расположились в шатре, и Отабек опустил полог, закрывающий вход, словно не желая, чтобы их подслушивали. И Юра играл только для него. Отабек слушал, подперев подбородок рукой, не сводя с Юры взгляда. Это неожиданно сильно сбивало с толку. Перебирая музыку, вспоминая полузабытые мотивы старых песен, Юра играл и играл, где-то сбиваясь, где-то придумывая целые части мелодии. Он привык играть наедине с собой, редко кто приходил послушать, а Юра не любил больших компаний. В этот раз он сделал дудку, чтобы отыграться и показать, что тоже умеет то, что не умеют другие. Она должна была стать оружием в его руках. А в итоге он играл для Отабека и чувствовал себя так, словно это очень лично. Словно они давно знакомы. Почему-то начал переживать, сбился с мелодии там, где отлично её раньше знал. Отабек слушал внимательно, не отвлекая, не нарушая тишину. И заговорил, только когда он убрал дудку от губ, вдохнул и выдохнул. - Играешь ты тоже очень хорошо. Юра с ним был не согласен, но спорить не стал, потому что приятно. Потому что тут же почувствовал, что покраснел. Да что такого-то. Его никогда не хвалили за подобные глупости. Пустое дело, все так умеют. Научиться не сложно, не то, что на этой их домбре. Но про домбру он тоже не скажет. И обязательно попробует ещё раз, когда будет возможность. За ужином Юра поделился с Отабеком яблоками, которые так никто и не украл. Ему можно, он не похож на этих своих вояк. Компания Отабека была ему приятна, с ним рядом у Юры не было впечатления, будто он в плену. Больше похоже, что в гостях. И хотя это было не более, чем просто глупым сиюминутным ощущением, оно давало силы терпеть все сложности пути и не падать духом. Отабек оказался прав – когда стемнело, снаружи снова послышались звуки домбры. Как и прошлым вечером, они присоединились к игравшим. Только на этот раз у Юры было, чем удивить присутствующих. Когда он продемонстрировал собравшимся собственноручно сделанную дудку, те снова смеялись и улюлюкали. А то, что они говорили, Отабек переводить отказался. Юра разозлился на всех сразу и поднес дудку к губам. Смех стих. Вскоре домбра заиграла снова, а он начал подхватывать музыку на ходу, быстро подбирая подходящий темп. Мелодия разносилась между юртами, летела над степью, не встречая препятствий. Она становилась неожиданно громкой, разливалась в прохладном вечернем воздухе. Юра всё играл и играл, пока не устали губы и руки, которые приходилось всё время держать на весу. Тогда он просто слушал домбру. Отабек, видимо, поняв, что месть свершилась, позвал его от костра раньше, чем вчера. Юра хотел бы ещё посидеть, но спорить с ним при воинах не стал, наверняка, это ни к чему хорошему бы не привело. В нём ещё было живо ощущение того, что они заодно. И если Отабек относится к нему по-человечески, то, наверное, нет ничего плохого в том, чтобы отвечать ему тем же. - А где ты ещё бывал, кроме Китая? – спросил Юра уже в шатре. Подумав немного, Отабек сел у костра и начал рассказывать: - Много где. Но я сейчас всего и не вспомню. Отец с самого детства брал нас с Саматом и Асимой с собой в путешествия. Он тогда ещё не был беклярбеком, - Отабек на миг замолчал, словно не зная, стоит продолжать или нет. Но продолжил:- Он брат великого хана и всегда выполнял поручения, которые хан больше никому доверить не мог. Поэтому мы бывали у многих наших союзников. Юре трудно было представить, каково это – путешествовать с детства. Он прожил всю свою жизнь в маленькой деревне у речки и считал это правильным. Когда кто-то рассказывал о дальних странах, он всегда с завистью слушал, но никогда всерьез не думал, что однажды самому удастся там побывать. Пока что его самое долгое путешествие случилось не без помощи Отабека. Но это было не то, о чем мечтал Юра, слушая чужие рассказы. - А какая она – твоя сестра? Такая же самоуверенная, как Самат? – Юра точно знал, что спрашивать об этом не стоило, но ему неожиданно стало интересно. А когда ему становилось интересно, сдержаться уже не получалось. Отабек хмыкнул, но тут же едва заметно улыбнулся. - Самат не самоуверенный, он просто слишком вспыльчив и действует быстрее, чем успевает подумать. А Асима… Думаю, сначала тебе она покажется ещё хуже него. Хитрый прищур Отабека не обещал ничего хорошего. Юра поежился, представив, что ему придется терпеть ещё один источник ненависти поблизости. Нет уж, лучше он тогда просто всё время будет сидеть в юрте и выходить как можно реже, пока не пора будет продолжить путь. Не нужны ему все эти приключения с родственниками Отабека. Сквозь отверстие в куполе шатра в ту ночь звезды светили очень ярко. Юре показалось, что ярче, чем у него дома в самые безоблачные дни. Расчистившееся от облаков небо было глубоким и темным. В голову одна за другой приходили мысли о том, что находится за границами его родных земель. Края, которые он никогда не видел и никогда не увидит. Возможно, там звезды светят ещё ярче. Или, может, там какие-то совсем другие звезды? И небо. Юра подвинулся ближе к костру, а заодно и к Отабеку: - Не расскажешь мне о том, что видел в путешествиях? - Спать тебе нужно, Юрий. Завтра снова рано уходим. Упадешь с коня. То, как у него получится упасть, Юра себе даже вообразить не мог. Разве что на Отабека, потому что его руки были по обе стороны, а он сам – сзади, ещё и так близко, что Юра часто прижимался к нему спиной, когда Аян резко останавливался. Но говорить это вслух почему-то не хотелось. Его задело другое. Звук собственного имени показался странным. Каким-то незнакомым, неправильным. Его так называли только, когда он сделал что-то плохое. Например, воровал груши. Или когда его кони забрели на соседнее поле. А ещё его так называли чужие люди. И это было привычно. Но из уст Отабек почему-то звучало неправильно. - Называй меня просто «Юра». Меня так дед называет, - сказал он и тут же запнулся. Уставился на деревянную жердь, подпиравшую купол и исправился: – называл. Помолчав какое-то время, Отабек негромко проговорил: - Я верну тебя домой. Знаю, что ты мне не веришь, но это правда. Я дал слово. Юра кивнул, не особо понимая, что хотел этим сказать. Он понимал, что верить не стоит. Нет ни одной причины для этого. Но верить хотелось. Всё, что делал Отабек, до этих пор было Юре только полезно. Он спас его от Самата, позволил жить в своей юрте, ни разу не накричал и не наказал, что бы он ни говорил. И общался не как с пленником, а практически на равных. Он со своими воинами и то жестче говорит. Те молча кланяются и уходят выполнять. Юра принимал это как должное, хотя на самом деле где-то в глубине души знал, что ему повезло. Всё могло закончиться гораздо хуже. И раньше. А так у него ещё были надежды на то, что жизнь будет такой, как была когда-то. Отабек устроился удобнее, опершись рукой о полотно ковра, на котором они сидели. Теперь он был так близко, что Юра мог разглядеть даже узор вышивки на воротнике его камзола. - Хорошо, если хочешь, слушай. Он рассказывал о землях, где много песков, где нет ничего кроме этих песков, простирающихся на тысячи верст вокруг. Там очень жарко и трудно найти хоть одно растение или животное. Но там живет необычный народ, который селится у источников воды и разводит верблюдов. - А как выглядят эти верблюды? – Спросил Юра. Он уже полулежал на покрывале, подперев голову рукой, потому что клонило в сон. Но слушать было интереснее, чем спать. - Трудно описать, - Отабек задумался. – Они похожи на лошадей, только гораздо выше и больше, с горбом на спине. В столицу приходят караваны. Когда приедем, я тебе их покажу. Отабек ещё долго рассказывал о чужих землях и о том, что там видел. Юра не заметил, когда уснул – веки стали тяжелыми и всё чаще закрывались. Казалось, он прикрыл глаза всего на миг, вслушиваясь в тихий голос Отабека, а потом сразу проснулся. Но сверху уже пробивались лучи солнца, костер погас, а Отабека в шатре не было. Он появился на пороге юрты немногим позже. - Проснулся? Хорошо. Как раз собирался тебя будить. Проходя мимо, он взъерошил и без того торчащие во все стороны волосы на макушке Юры. Юра тут же недовольно засопел и принялся приглаживать их пальцами. После того, как они заметно укоротились, делать это стало гораздо проще. Потом зевнул и потер глаза. - Я вчера не… дослушал, - проговорил он, пытаясь подавить новый зевок, но безуспешно. - Знаю, - Отабек повернулся к Юре. – И что последнее запомнил? Кажется, ты уснул где-то на части о пальмах. Юра задумался. Нет, про пальмы он ещё помнил. - Позже. Там, где уже были дворцы. Отабек серьезно кивнул. - Понятно. С этого момента сегодня и продолжим. Юра удивленно уставился на него во все глаза. Ему только что пообещали продолжение рассказа? Губы сами растянулись в широкой усмешке. - Поешь, ещё есть время, пока собирают юрты, - добавил Отабек. – К вечеру мы будем у лагеря Асимы. Улыбка тут же исчезла, и Юра лениво потянулся за своим запасом яблок. Перспектива знакомства с ещё одним родственником Отабека его не радовала. От самого Отабека, по всей видимости, это не укрылось. - Не беспокойся из-за Асимы, - сказал он. – Мы пробудем в её лагере недолго. Возможно, вы даже поладите. Она… необычный человек. Весь день они провели в пути – кони шли то быстро, то медленно, но останавливались всего один раз. Когда солнце уже клонилось к закату, впереди показались высокие крыши юрт. И чем ближе отряд Отабека подходил к лагерю, тем больше удивлялся Юра. Шатры, которые он видел впереди, были гораздо больше тех, что в разобранном виде перевозили они с собой. А сам лагерь простирался так далеко, что не было видно его конца. Ряды шатров всё появлялись и появлялись из-за горизонта. И когда отряд оказался возле них, Юре открылся невероятный вид – множество лошадей, костры, повозки, огромные телеги, груженные мешками, бочками и прочими пожитками. И между этим всем сновали люди, множество людей. Сотни людей. Или тысячи? Перед ним был практически город посреди пустыря.